Люсиниада. Интерактивная повесть

Виктор Жулин

Люсиниада. Интерактивная повесть

Предисловие

Два слова в начале, чтобы читатели представили, что они собираются читать.

Я назвал своё произведение интерактивной повестью. Во-первых, я её «по горячим следам», то есть, как только со мной что-нибудь происходило, я тут же садился и записывал. Понимаю, что у такой записи есть плюсы и минусы, как, например, у нефильтрованного пива – кому-то оно нравится, а кто-то и пробовать не станет. И всё же, с точки зрения достоверности, дневниковый стиль выигрывает: не забудутся детали, которые память часто не желает долго хранить. Во-вторых, записав очередной эпизод, я немедленно показывал его сообществу «онлайн»-приятелей. Да, показывал, хотя тема моей повести довольно интимная и касается, в первую очередь, самого меня.

Что я ожидал от такого странного хода? Да, я готов был прислушаться к мнению моих знакомых и учесть это мнение перед тем, как сделать следующий шаг. Но главное… да, главное, я испытывал какой-то особый трепет, обнажая перед другими свои чувства, своё «я». Я предполагал, что не всем понравится моя открытость и неспособность принимать решения в исключительно личных делах. Я будто ждал, что кто-нибудь пнёт меня и скажет «ну, ты, козёл. Нашёл, чем делиться с посторонними!».

В общем, я заранее поставил себя в уязвимую позицию, но не мог побороть искушение написать так, «как раньше не писали».

Думаю, теперь всем, кто отважится прочитать мою повесть, станет ясно, что она, можно сказать, документальная. В ней ничего не выдумано.

Глава первая.

НИЧЕГО СЕБЕ – ОТДОХНУЛ!

Так и хочется начать словом “Help!”. Знаю, конечно, что никто мне не поможет, и что, как всегда, придётся всё решать самому, но, тем не менее, велико искушение воззвать к ближним и попросить помощи. Ну, не помощи, так, по крайней мере, совета.

Эта фантастическая история случилась в прошлые выходные. Я понимаю, что слово «фантастическая» уместно в приложении к моей собственной жизни, т.е. уместно для меня самого, в то время как для публики история может показаться обыкновенной и даже скучной. Но я сознательно использую это слово, чтобы подчеркнуть, насколько я оказался неподготовленным к событиям, о которых собираюсь рассказать.

Мне пора бы уж усвоить, что интернет-знакомства чреваты осложнениями, но таких, как я, учить бесполезно, – «что в лоб, что по лбу».

У меня есть формула. Когда ответ на вопрос «почему» требует развёрнутого объяснения, я говорю: «по совокупности обстоятельств». Именно по совокупности обстоятельств я сел в пятницу вечером на самолёт и полетел на юг, в горы. Во-первых, мой интернет-знакомый уверил меня, что компания будет отменная: человек пятнадцать дружных, хорошо воспитанных мужчин и женщин, часть из которых бывала у лесника ранее. Во-вторых, лесничий домик и угодья вокруг него. Из описания следовало, что домик сделан из дерева, достаточно просторен и удобен, а окружающая природа просто великолепна. Домик якобы стоит у горного ручья, за которым поднимается лесистая гора со скалистой вершиной. «Ничего не может быть лучше», – агитировал меня знакомый, – «чем чистый горный воздух, первый аромат наступающей осени и прогулка по окрестным тропинкам». В-третьих… в-третьих, мне самому очень хотелось куда-нибудь вырваться, чему причиной был свой букет обстоятельств, о которых я не стану распространяться, чтобы не утомлять моих потенциальных советчиков лишней информацией.

Итак, в пятницу я ещё стучал по клавиатуре компьютера, завершая деловую переписку уходящей рабочей недели, а в субботу проснулся в лесу. Вы не поверите, насколько радостно утром вместо лязга мусоровоза услышать пение птиц и журчание ручья. Моей первой мыслью было, что я очутился в раю. Но не только утро, но весь день прошёл великолепно. Обедали все вместе в большой гостиной с камином. На первое был ароматный лагман, на второе – шашлык с хычинами, и всё это – под Прасковейский коньячок. Наелись так, что не хотелось вставать.

После обеда разошлись, кто куда. Кто-то пошёл фотографировать, кто-то – рыбачить, а кто-то – кататься на лошадях. Я взял камеру, штатив, и отправился сторожить закат. Ближе к вечеру на склоны гор легли розовые тени, они нежно укрывали разноцветье осеннего леса. Прозрачное голубое небо служило восхитительным фоном. Помню, моё сердце трепетало от восторга при каждом удачном снимке…

В домик я вернулся в сумерках, совершенно счастливый. Наверное, так чувствуют себя охотники, которые возвращаются с хорошей добычей.

Вечером лесник устроил нам пир горой. Мясо такое, мясо сякое, жареные баклажаны с чесноком, виноград, вино, коньяк. Вкусная острая еда просила вина, за вином следовал коньяк. Разгорячённые ужином мужчины достали трубки и сигары. По гостиной поползли заморские дымки, и разговор, вначале негромкий и сдержанный, превратился в шум, в котором с трудом можно было различить отдельные слова.

Как только стол был убран, женщины заявили, что желают танцевать. Хозяин сказал, что у него есть старый магнитофон, который оставил его сын, уехавший в город. Я вызвался помочь хозяину, и мы отправились в комнату сына.

Удивлению моему не было предела, когда на полке я увидел настоящий бобинный «Юпитер». Из «раньшего» времени, как говорил Паниковский. Рядом с магнитофоном стопкой лежали бобины. Разглядывая надписи, я нашёл музыку, которую очень любил в юности. Там были забойные “Nazareth”, “Deep Purple”, “Glitter Band” и эротично-сладкие “Fox”, “Donna Summer”, “Belle Epoque”.

Мы перенесли технику в гостиную, подключили колонки, и дискотека началась. Плясали с энтузиазмом, можно сказать, до упаду. Благо, впереди был ещё один свободный для отдыха день.

Наверное, я прилично опьянел от вина и музыки, поскольку в конце вечера уже крепко обнимал даму приятных форм и наружности. Она смеялась в ответ на мои слова, а я запускал нос в её волосы и с наслаждением втягивал запах хороших духов. Не помню, о чём мы говорили. Да я и не пытался запомнить, поскольку всё происходящее представлялось лёгким, раскрепощённым, не требующим обязательств. Не спрашивая имён, мы перешли на «ты».

После танцев публика разошлась по комнатам, и домик затих. На прощанье я чмокнул её в щеку. (А может, и не в щёку, сейчас я уже не уверен).

Следующий день принёс приключение. Солидный господин и его племянница пригласили меня на прогулку. Должен признаться, я пошёл из-за племянницы. Она была молода, подвижна и слегка флиртовала со мной за завтраком. Разумеется, я не предполагал никакого романа между нами, но, знаете, человеку в моём возрасте весьма лестно внимание молодых особ – оно хоть и не греет, но слегка шевелит остывающую кровь.

Мы вышли после обеда и за час поднялись на ровную каменистую площадку на границе леса и мелкого кустарника. Её дядя нашёл в ручье небольшое углубление, разделся и начал принимать ванну. Мы не стали ему мешать и пошли бродить по округе, разглядывая растения и любуясь окружающим видом. Был момент, когда ей понадобилась помощь, чтобы спуститься с камня. Я подставил руки. Она приняла их и прыгнула в мои объятья. Всё заняло секунды, но этого было достаточно, чтобы почувствовать удовольствие.

Таким образом, отдых развивался исключительно удачно, и я даже подумал, что реальность оказалась гораздо красочней, чем картина, которую рисовал мой интернет-знакомый.

Мы с молодой леди шли назад, чтобы проведать дядю в его купальне, как я заметил дым. Он густыми клубами поднимался снизу, от домика лесника. Мы издалека крикнули дяде, что возвращаемся и бросились вниз. Мы бежали, не разбирая дороги, перескакивая через камни и хватаясь за стволы деревьев. Через десять минут мы достигли пожара. К счастью, горел не дом, а стог сена на лужайке за ручьём. Я увидел, что от домика бегут люди с баграми и огнетушителями. И, надо сказать, не зря. От стога огонь по стерне начал расползаться в стороны, и если дом, благодаря ручью, был в относительной безопасности, то густой лес на склоне горы мог сгореть дотла.

Пожар тушили все. По огню били баграми, поливали из огнетушителей. Кто-то догадался принести вёдра, и тогда люди выстроились в нитку, чтобы передавать воду от ручья к очагу пожара. В общем, это была маленькая битва, которая началась с небольшого замешательства, продолжилась методичной борьбой и завершилась, к всеобщей радости, победой.

Вечером у всех было приподнятое настроение. Хозяин решил отблагодарить своих гостей за спасение имущества и выкатил бочонок хорошего выдержанного вина. Когда я спустился на первый этаж в гостиную, все уже расселись. Я поискал глазами место и увидел свободный стул в торце стола. Собственно, там поместились два стула, один из которых заняла моя партнёрша по танцам. Я несколько растерялся – почему-то мне неловко было присаживаться рядом с ней, – но выбора не было, поэтому я подошёл и попросил у неё разрешения. Она кивнула, я устроился, и хозяин на другом конце стола поднялся, чтобы произнести первый тост.

Мы выпили. Потом выпили ещё раз. Потом ещё и ещё. Вечеринка разгорелась не хуже дневного пожара. Люди успели перезнакомиться и не тратили времени на представления и обязательные вопросы.

Через час среди всеобщего веселья и шума «моя» дама постучала вилкой по краю хрустального фужера, требуя внимания. Публика развернулась в нашу сторону.

– Минуточку внимания, – сказала она с повелительной интонацией. – Прежде всего, я хочу поблагодарить нашего хозяина, который сумел создать в своём доме тёплую семейную атмосферу для нас, гостей. Поверьте, – она выразительно посмотрела ему в глаза. – Это большое счастье для каждого – бывать у Вас, делить с Вами стол и кров, наслаждаться ключевой водой и чистым горным воздухом.

«Неплохое начало», – подумал я про себя, – «Похоже, в ней есть поэтическая жилка».

– Однако, сегодня у меня есть ещё один повод поблагодарить Вас и поделиться со всеми вами своим счастьем.

Публика окончательно затихла и навострила уши.

– Так сложилось, что именно здесь судьба свела меня с человеком, который полюбил меня, и которого полюбила я. Этот человек очень застенчив, он стесняется говорить о своих чувствах. Я его понимаю, но, с другой стороны, я не считаю вас посторонними, и поэтому хочу сообщить, что он сделал мне предложение, и что я его приняла.

– Браво! – выкрикнул кто-то с дальнего конца стола и захлопал в ладоши. Другие с энтузиазмом его поддержали.

– Кто он? Назовите его имя, – потребовали дамы.

– Он… он сидит рядом со мной, – она повернулась ко мне и одарила ласковым взглядом.

От неожиданности я вскочил.

– Я, я… Это розыгрыш, – развёл я руками.

Меня никто не услышал среди общего шума и криков «молодцы!», «горько!». Она тоже встала, обвила меня руками вокруг шеи и поцеловала в губы.

– Уррра-а-а-а! – заревела гостиная.

Дальнейшее походило на фантасмагорию. Нас засыпали тостами, пожеланиями счастливой и долгой жизни. Мы поднимались несчётное число раз, пили и целовались.

«Ну, ладно», – думал я про себя. Рано или поздно это кончится, народ разойдётся, и я объяснюсь со своей «невестой». Пусть, по крайней мере, скажет, зачем ей потребовался этот спектакль. В конце концов, никакого предложения я ей не делал и делать не мог». В этом месте я запнулся, пытаясь вспомнить вчерашний вечер. А что, если?.. Нет, ерунда. Конечно, я изрядно выпил, но контроля не терял. Да и с какого бы хрена я полез к ней в женихи? Во-первых, она явный командир, чего я практически не переношу. В-вторых, она, как бы это сказать, слегка полновата на мой вкус. Нет, фигура у неё хороша и лицо вполне, но всё-таки я предпочитаю стройных. Разумеется, она выдумала про моё предложение, но вопрос – зачем? «Ну, ничего», – планировал я, – «мы останемся наедине, и я твёрдо скажу, что ничьим мужем быть не собираюсь».

Когда публика немного успокоилась и отвлеклась на другие темы, я вышел на крыльцо покурить. Эх! До чего же красивы ночи в горах. Звёзд здесь больше и светят они ярче. Не успел я сделать трёх затяжек, как распахнулась дверь, и из теплоты дома выскользнула она, моя «невеста». Она обняла меня, положив голову на плечо.

– Интересный спектакль, – начал я, чтобы завязать разговор.

Она неожиданно отпрянула и посмотрела на меня жёстким, оценивающим взглядом.

– Слушай, ты что, – решил доживать в одиночестве? Посмотри на себя, пройдёт два-три года, и ты никому не будешь нужен. Ты просто состаришься и умрёшь от тоски. Ты этого хочешь? Да?

Я молчал. Нельзя сказать, чтобы я об этом не думал. Думал, и не раз, но всегда старался отделаться от неприятных мыслей, как это делал известный поросёнок: «Сегодня я ещё поваляюсь в тёплых лужах, а там – видно будет».

– Ты просто не понимаешь, как тебе повезло. У меня, между прочим, кое-что есть для тебя.

Я удивлённо поднял брови.

– У меня есть квартира в Амстердаме, где бы ты мог отлично устроиться. Сам понимаешь, что условия «там» и «тут» – две большие разницы. Ты мог бы даже не работать. У меня хватит средств для обоих. Я сейчас заканчиваю последний проект в России. Пока он идёт, я буду навещать тебя, скажем, раз в месяц, а потом окончательно переберусь в Голландию. Подумай хорошенько. Два раза предлагать я не буду.

С этими словами она сунула мне бумажку, развернулась и скрылась в доме.

“Fraud” («развод») – было первое, что я подумал после её тирады. Так не бывает…

Надо ли говорить, что я вернулся в Москву в совершенно смятённых чувствах. Возможно, я бы лишь посмеялся над неожиданным приключением и забыл о нём, если бы… если бы не ключевое слово – Амстердам. «А какого, собственно, хрена, я здесь дожидаюсь?», – спросил я себя, – «Ну, да, корни, дети, друзья, традиции. Всё это тянет, держит, не даёт оторваться. С другой стороны, время идёт, и у меня практически не остаётся шансов вырваться из этой ж..ы. Она, конечно, своя, эта милая задница, но хотелось бы на склоне лет и другого отведать».

Короче говоря, не знаю, что делать. Хоть бы помог кто.

P.S. В записке было следующее. «Ты позвонишь, я знаю. Люся». Далее следовал номер мобильника.

***

Знакомые откликнулись. Разнообразие мнений меня обескуражило.

«ВиктОр, дерзайте!

Оказавшись в Амстердаме, Вы:

а) Найдёте в Люсе счастье

б) Не найдёте в Люсе счастье – на Вы все равно будете в Амстердаме :)»

«Ну, Амстердам. И чо? Мужские писсуары посреди тротуаров, изысканные леди в витринах, серый королевский дворец в окружении трамваев. Конечно, можно бесплатно получить ширево. Но для этого следует приобрести определенную репутацию…

А ехать – надо. Не потому, что Амстердам. Амстердам – фигня. А потому, что такой вопрос возник: ехать или не ехать. Раз возник – надо ехать. Ибо мучение "Лучше бы не поехал!" гораздо приятнее мучения "Зачем не поехал?" Почему лучше – не знаю. Но лучше. Стопудово».

«Мдяяяя, ВиктОр, попал…

Лично от себя скажу, что никогда не ставил рядом отношения с наличием домика или еще какой-нибудь материальной лабуды… Лучше буду сидеть с любимой в "хрущевке", чем с ведьмой в загородном замке…».

«Вот до чего доводит шевеление спокойно лежавшего в пыли бобинного магнитофона!»

«Виктор, не советую категорически.

Это издалека выглядит все заманчиво. Ничего особенного, а тем более, радостного, здесь нет.

Видимо, эта дама совсем затосковала (что говорит о жизни здесь), потому готова на все, лишь бы рядом был свой человек (русский)

Если и ехать, то из-за нее самой, если она вам интересна. Но ни в коем случае не из-за Амстердама.

Вы там от тоски с ума сойдете и все равно вернетесь…:)»

«Исхожу из предположения, что рассказ – не литература, а отчаянный крик о помощи.

Поэтому рискну дать рекомендации на полном серьёзе.

1. Вдруг и правда – “Fraud”?

2. А если Люся нимфоманка, владелица винокуренных заводов?

Что само по себе здорово, но готов ли попавший в беду автор к повышенным перегрузкам?

3. Возможно, что Люся объявила тендер и к ней уже выстроилась очередь из побитых жизнью, но пока ещё бодрых московских литераторов. Предстоит выдержать непростой экзамен на право отъехать в «европы» и наслаждаться жизнью, не работая.

Чтобы ответить даже на пару моих простых вопросов необходимо с р о ч н о звонить и добиваться встречи с роковой женщиной.

Продолжайте держать в курсе, события могут принять самый неожиданный для вас оборот.

Мысленно рядом».

Глава вторая.

ПЕРВЫЙ ЗВОНОК

Господа! Нет слов, чтобы выразить вам свою признательность. Публикуя своё обращение, я, конечно, рассчитывал на отклики, но никак не мог предполагать столь живое и заинтересованное участие людей, которых я знаю, так сказать, опосредованно. Тем более, что речь не идёт об искусстве, о художественном, но лишь о бытовой проблеме отдельного человека.

Надо сказать, что я оценил ваше чувство юмора (оно и мне не чуждо) и многообразие проектов, так или иначе связанных со мной. Но, главное, вы действительно дали мне верный совет, к которому я хоть и подходил интуитивно, однако, только сейчас, с вашей помощью, оценил, как единственно верное решение. А именно – надо звонить.

Господа – случай уникальный. Не мужчина настойчиво предлагает союз женщине, а наоборот, женщина, отбросив свойственную полу скромность, зовёт мужчину. Вы помните, господа, предысторию. Она свалилась мне, как снег на голову. Практически не я позвал её в жёны, а она призвала меня в мужья. Поначалу я опешил. «Так не бывает», – подумал я. Но потом, рассудив на трезвую голову, я припомнил несколько ситуаций из собственной жизни весьма схожих с этой. Да, действительно, женщины искали близости со мной и, в той или иной (как правило, завуалированной) форме делали предложение. Практически то же самое сделала и Люся, к её чести (теперь я думаю), выбрав не окольный, а прямой путь.

Не может быть никаких отговорок – я должен позвонить. Хочу ли я отказать или, напротив, признаться в своей симпатии к ней – надо звонить. Вы понимаете, безусловно, что ответить согласием гораздо приятнее, чем разочаровать человека в его надеждах. Но даже если сближение невозможно, надо об этом сообщить. Очень дурно держать доверившегося вам человека в неведении.

Надеюсь, я более-менее объяснил причины моего выбора и вашу неоценимую роль в его подготовке.

Теперь, по сути. Я решил принять Люсино предложение, причём принять так, как положено, – без условий и оговорок. Здесь я хотел бы пояснить. Отсутствие условий и оговорок не означает, что я беспрекословно подчинюсь любому её желанию. Если нашим отношениям суждено развиться, я настроен вежливо и деликатно обсуждать выдвигаемые ею предложения, чтобы найти, в конце концов, разумный компромисс. Сейчас я имею в виду другое. В первом ответе на её предложение я скажу твёрдое «да», а не «возможно» или «может быть», – ответы, наиболее характерные для женщин. Я понимаю, что моё «может быть» прозвучит просто как оскорбление, и дело закончится, не начавшись. А между тем, школа бизнеса учит, что приниматься за новый проект стоит, если на 90% уверен в его успехе. (Шутка!).

Вы наверняка захотите узнать, отчего я решил ответить согласием, а не отказом. Думаю, я могу доверить вам и этот секрет. Дело не столько в Люсе или в Амстердаме (хотя, вы уже знаете, что этот город мне интересен), сколько во мне самом. Моя жизнь мало напоминает прямую линию. Скорее она похожа на траекторию заячьего бега, а заяц, как известно, мастер делать скидки и смётки. По-видимому, это заложено в характере. Когда моя жизнь несколько лет подряд катится по прямой, я начинаю бояться, что незаметно окажусь… в гробу. Я понимаю, что упокоюсь в любом случае, независимо от траектории, но, делая зигзаги, мне всё-таки как-то легче: появляется иллюзия бесконечности, отсроченного конца, если хотите. Вам, моим друзьям, не трудно догадаться, что Люсин «проект» точнёхонько совпал с моей естественной необходимостью сделать очередную скидку.

На второе место среди причин я поставлю Амстердам, который вы так живо обсуждали. Конечно, я не знаю города. Однако, я бывал в Голландии и могу смело сказать, что мне там понравилось. Народ открытый, дружелюбный. Импонирует и то, что голландцам чужды политесы. Как правило, они режут правду-матку в глаза, невзирая на знаки различия.

И третье. Сама Люся. Припомнив её лицо, формы, речь, жесты и проч. и проч., я заключил, что она вообще-то весьма аппетитная особа.

(О любви с моей стороны было бы смешно говорить по двум обстоятельствам. С одной стороны, я не понимаю, что это такое. Как только речь заходит о любви, я чувствую себя слоном на болоте, где каждый шаг чреват утоплением в трясине. Поэтому я предпочитаю избегать этого слова (понятия?) и молчу в тряпочку, когда оно упоминается. С другой стороны, если заменить слово «любовь» словосочетанием «сильная привязанность», то последняя, как внушительная основа крепких отношений, не всегда развивалась в первые дни совместной жизни. Совершенно наоборот, первые опыты близости были лишь предшественниками тесных связей, которые формировались в течение нескольких лет. Не знаю, какой синоним подобрать для определения этих связей, только конечная сила их была столь большой, что рвались они с превеликим трудом).

Голос у Люси чуть выше среднего. Можно сказать, обычный. За свою жизнь я встретил лишь один голос, который сразил меня наповал. С той женщиной я разговаривал по телефону единственный раз в жизни. Она хотела познакомиться, но я, будучи выпивши, понёс такую требуху, что она раздумала. А я, идиот, даже не спросил её номера… У неё действительно был дивный, красивый голос. Редкий, как всё по-настоящему красивое.

У Люси чистое лицо (я имею в виду кожу), выражение лица уверенное. Я бы сказал предприимчиво-властное. Возможно, оно бывает другим; я мало её наблюдал.

Фигура пропорциональная. Несколько тяжеловатая на мой вкус, но в то же время привлекательная. (Зубы тоже хороши, но это уже мой личный бзик).

Я пытаюсь сказать, что я, конечно, не отец Сергий, снедаемый искушением, но и «человеческое» мне не чуждо: после нескольких лет воздержания (в силу обстоятельств) мой интерес к противоположному полу значительно возрос.

О самом звонке. Я позвонил вчера в 21.00 по московскому времени. Передо мной лежал план разговора, который, – скажу, забегая вперёд, – я успешно исполнил. Сначала я извинился за долгое молчание, аргументировав его необычностью ситуации, а затем горячо поблагодарил за доверие и постарался заверить Люсю в своей симпатии к ней. Она приняла мои пассажи благосклонно и в ответ пригласила в гости. Такой ход был в моём плане, и я, в очередной раз рассыпавшись в благодарностях, сказал, что – да, непременно, однако, перед визитом был бы счастлив поужинать вместе в каком-нибудь уютном ресторанчике. Кстати, выяснилось, что она живёт в «Алых парусах». Я давно наслышан об этом месте и чрезвычайно обрадовался поводу там побывать. Она согласилась (насчёт ресторана).

– Очень мило с твоей стороны, – продолжил я. – Однако, на выходные я уезжаю в командировку и вернусь не ранее середины следующей недели.

– Куда ты едешь, – спросила она.

– В Россошь, – ответил я.

– В Россошь? – переспросила Люся. При этом она странно изменила гласную и ударение, что получилось «РоссЫшь». – А где это?

Я не смог определить, пошутила ли она или не смогла правильно произнести незнакомое слово, поэтому ответил полушуткой:

– Это в Воронежской области. Не знаю, отчего у этого города такое название. Может, оттого, что там когда-то всё рассохлось, а может, из-за россов.

– Кто такие россы?

– Россы – предки россиян, соврал я, но не выдержал и засмеялся.

Мы немного поговорили о моей работе, а потом переключились на Голландию.

– Если ты действительно всё решил, не стоит затягивать с формальностями, – деловито сказала Люся. – Чем скорее мы оформим брак, тем быстрее ты получишь легальный статус и всё, что из него вытекает: соцстраховку, медицинское обслуживание и проч.

– Подожди, – перебил я её. – Ты хочешь сказать, что у тебя гражданство Нидерландов?

– Разумеется, – подтвердила она. – А как бы иначе ты мог получить там статус, если бы я не была гражданкой?

– Как тебе удалось? – удивился я.

– Папа помог. Через Генштаб, – просто ответила она.

– Он у тебя военный?

– Даже более чем.

Я не стал допытываться, что она под этим подразумевает. Я с большим уважением отношусь к военным, особенно к морякам, но, надо признаться, тестя-военного у меня раньше не было. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Если ты не против, я позвоню тебе из командировки, предложил я.