Орден неспящих

– Из соображений гуманности?

– Нет, – она грустно улыбнулась, – просто животные часто гибнут при перегрузках, и вообще ведут себя непредсказуемо. Мы нашли им замену. Ведь главное при переброске во времени не само животное, а информационный процесс, идущий в его мозге. Он должен иметь топологию бутылки Клейна (объёмная фигура, не имеющая замкнутого внутреннего объёма – прим. автора). Мы смоделировали параметры подопытных крыс на компьютерах, а потом создали микрочипы, способные генерировать такое поле с любыми характеристиками. Ими и оборудованы антиракеты.

– А человек сможет при помощи этого чипа совершить путешествие во времени?

– При помощи БМВ – только в один конец и на долю секунды. Профессор говорил нам с Женькой о принципиальной возможности такого путешествия, но вскоре после публикации результатов тему закрыли, а сам он куда-то исчез.

Незадолго до этого он упомянул о строительстве где-то на Урале бомбоубежища, имеющего защиту от хроноударов.

– А он знал о вашем Феномене?

– Мы никогда с ним об этом не говорили… Разве что он мог построить хронолокатор, узнать, когда начнется Феномен и спрятаться от него во времени, а потом вернуться назад. И то лишь после того, как сам исчез.

– Как ты думаешь, Светка, Чистяков смог бы создать «ранцевый» вариант машины времени для одного человека?

– Вполне, если у него будут под рукой ресурсы и производственные мощности.

Как оказалось потом, у него было все необходимое, и даже больше…

Светка постаралась на славу. После двухчасовой тренировки на аппаратуре я не только мог справиться с любым внушением, но и сам стал мощным суггестором. Стоило мне чего-то пожелать и коснуться человека, как он тут же превращался в безвольную марионетку, и выполнить мой приказ становилось для него смыслом жизни и высшим наслаждением. Но эти способности были лишь следствиями основного моего умения – управлять содержанием Феномена, его информационным «мозгом». Правда, о них я узнал от Светки, ибо в тренировке участвовало только мое подсознание, а сам я в это время прибывал в полной нирване, и все куда-то шел, шел…

– Запомни, Женька, твои новые способности предназначены для управления Феноменом. В обычном мире ты сможешь ими воспользоваться лишь тогда, когда возникнет угроза твоей жизни. В других случаях придется включать голову, а если не получится – руки или ноги. Но это вряд ли тебе понадобится: обычные люди, окружающие нас, неагрессивны.

– А необычные, не считая сумасшедших?

– Вряд ли. Разве что обитатели лунных станций. Но у них своих забот хватает, им сейчас не до нас: нужно поддерживать жизнеспособность, налаживать производство всего того, что раньше доставлялось с Земли.

Светка посмотрела на часы:

– Уже полвторого! Тебе еще надо поесть и хорошенько выспаться.

До начала Феномена оставалось меньше десяти часов.

Толпа

Тою же дорогой мы отправились домой. Людей на улице было немного. В основном это были женщины. Они шли неспеша, с достоинством королевских особ. Глаза их были наполнены межзвездной пустотой. Их просторные одежды развевал теплый весенний ветер. Все они были похожи, все они были прекрасны, и от этого на душе становилось светло и печально. Некоторые держали за руку детей. Дети не шалили, не болтали. Они шли спокойно и даже как-то торжественно. Лица их были серьезны.

– Я точно не знаю, что происходит с детьми. В самом начале ходили слухи, что маленькие дети перемещаются вместе с матерями. Про остальных нет вообще никакой информации. – Светка немного помолчала, а потом добавила:

– Но это всё же лучше, чем видеть их обугленные кости…

Я молча кивнул. Все верно: пусть уж мир станет всеобщим интернатом, чем всеобщей могилой…

Вспомнилось, как выглядит эта улица в моем мире: люди спешащие по своим делам, пассажиры с поклажей, студенты и школьники – пестрота одежд, гул голосов, шум моторов…

Мы пересекли проспект и вошли в универсам. В магазине стояла тишина, как в музее. Вдоль полок в отделе самообслуживания бесшумно двигались посетители, наполняя товарами свои сумки, а потом свободно выходили на улицу. Их никто не задерживал. Некоторые просто стояли – поодиночке или группами, взявшись за руки.

Светка достала сетку-авоську и быстро пошла вдоль полок, выбирая необходимое. Лицо ее стало сосредоточенным и холодным.

Я не удержался и сказал:

– Вот он, коммунизм, мечта трудового народа!

Несколько фигур в капюшонах оглянулось на нас, а те, что были поближе, дотронулись до нашей одежды. На их лицах проявилось явное недоумение, а потом тревога.

– Пойдем отсюда быстрее, – шепотом сказала Светка.

Мы двинулись к выходу, несколько человек увязалось за нами. По пути они дотрагивались до некоторых людей, и те присоединялись к преследователям. Мы вышли из магазина и ускорили шаг, те, кто шел за нами – тоже. Мы побежали в сторону вокзала. Внезапно все, кто был вокруг нас, обернулись в нашу сторону. Кольцо сомкнулось. Люди подходили ближе, ближе…

Из толпы к нам потянулись десятки рук. Мы стояли, стараясь не двигаться. Руки щупали нашу одежду, трогали за руки, касались наших лиц. Светка плотно прижалась ко мне, ее била крупная дрожь. Мне тоже было страшно. В голове проносились разные картинки, потом их сменила одна-единственная: человек в грязной больничной пижаме, окруженный толпой в серых хламидах, начинает кричать и рваться из круга, нанося беспорядочные удары, и толпа молча набрасывается на него, топча и разрывая на части. Картинка была очень четкая, и я понял, что это сработала защита, заложенная в моем подсознании.

– Стой спокойно и ничего не бойся,– сказал я Светке. Она кивнула головой.

Тактичное ощупывание наших персон продолжалось еще не больше минуты. Потом по толпе пронесся вздох облегчения, люди расступились, и мы оказались на свободе.

Светка посмотрела на меня глазами, полными ужаса:

– Такое со мной случается в первый раз… Нас ведь чуть не разорвали на части!

– Запросто, – сказал я, – если бы мы начали кричать и вырываться. И, кажется, я знаю, куда подевались почти все ваши сумасшедшие…

Авоська лежала на земле у наших ног, но почти все продукты в ней уцелели, что улучшило светкино настроение – ей не хотелось снова идти в магазин.

Мы обогнул угол дома и по двору пошли к светкиному подъезду.

Последний бой

Его фигуру я узнал издалека: возле подъезда в парадной офицерской шинели без знаков различий и пуговиц, и стоптанных берцах без шнурков, сидел ни кто иной, как мой сосед по лестничной площадке Алик Два червонца. Свою шапку он держал на коленях и что-то с аппетитом из нее поедал. Я остановился, и оторопело уставился на него. Светка, не понимая причины остановки, потянула меня за рукав, и я, влекомый ее незнанием, поковылял дальше.

Когда мы подошли к подъезду, Алик оторвался от трапезы и отрекомендовался:

– Здорово, Женек! Слышь, одолжи два червонца до завтра, завтра пенсион получу – отдам! Верняк!

Я на «автомате» полез шарить по карманам, коих в серой одежонке моей не было совсем, и лишь потом, снявшись с ручника, вымолвил, натянуто улыбаясь:

– Так ведь пенсион твой вчера состоялся! И, вообще, зачем тебе в этом коммунизме деньги?

– А я собираю коллекцию, – ответил Алик и, спохватившись, поздоровался со Светкой:

– Здравствуй, Светуля! – и протянул нам свою шапку, доверху наполненную крупной спелой вишней. – Угощайтесь, чем Бог послал!

– Здравствуйте, Альберт Николаевич! Спасибо! Светка благоговейно взяла из шапки вишенку, положила ее в рот и закрыла глаза от удовольствия:

– Мммм! Замечательно! Как вкусно!

– Угощайся, внученька, на здоровье!

Я чуть не подавился вишней:

– Алик, какая еще внученька?

Алик хитро покосился на меня, а Светка сказала:

– Пойдемте в дом! Это длинная история…

Мы сидели на светкиной кухне, и пили чай с малиновым вареньем. Алик делал вид, что поглощен нехитрой чайной церемонией, а Светка рассказывала:

– В январе 1945 года звену МиГов, в котором служил дедушка Алик, а тогда старший лейтенант Кузнецов Альберт Николаевич, было поручено сопровождать эскадрилью бомбардировщиков, шедших на Кёнингсберг. С самолётами у немцев тогда уже было туго, поэтому командование решило, что двух истребителей будет вполне достаточно, чтобы вразумить какого-нибудь фрица-одиночку, возомнившего себя спасителем Рейха.

Поднялись рано утром. Было пасмурно, и поэтому до самой цели дошли незамеченными, но как только самолёты вышли из туч и стали бомбить, с земли залаяли редкие зенитки. Кузнецов с напарником делали облёт «карусели» бомбардировщиков. Немецких истребителей, как и предполагалось, не было, и Альберт от нечего делать стал разглядывать то место, по которому велось бомбометание: тёмно-серые квадраты заводских корпусов на фоне серой земли, рядом пустой аэродром, чуть дальше – шоссейная дорога. Всё шло как обычно, и тут он услышал по рации удивлённый возглас одного из пилотов бомбардировщика: «Генка, лопни мои глаза, я не вижу попаданий!» Альберт пригляделся, и точно: отбомбились уже почти все, а заводские корпуса стояли как заколдованные, целые и невредимые.

И тут он увидел узкий зеленый луч. Еле заметный, этот луч с бешеной скоростью вращался над поверхностью земли. Последние бомбы, полетевшие к цели, наткнувшись на него, просто исчезли. И не успел Кузнецов опомниться, как луч прыгнул вверх, нашел в небе и перечеркнул самолет ведомого. Тот вспыхнул сначала изумрудным, потом ослепительно-белым светом, и распался на мириады мельчайших капель.

От увиденного Алик на мгновение потерял контроль и свечкой взмыл в небо. Это спасло ему жизнь – зеленый луч лишь чиркнул по фонарю кабины, осветив своим мертвящим, но уже ослабленным светом ее внутренности и самого летчика.

А в небе под ним началось светопреставление. Луч находил и уничтожал один бомбардировщик за другим так, что, когда самолёт Кузнецова вышел из «мёртвой петли», всё уже было кончено.

Он остался один в небе, молчали даже вражеские зенитки.

Альберт сделал прощальный круг и полетел назад, к своим.

После приземления его сразу же вызвали в Особый отдел армии. Невысокий седой полковник-особист в круглых роговых очках внимательно выслушал доклад старшего лейтенанта о неудавшейся бомбардировке со всеми подробностями, потом попросил рассказать еще раз, задавал множество вопросов: про погоду над целью, про саму бомбардировку, про наземные ориентиры. Про зеленый луч выспрашивал очень подробно, интересуясь каждой мелочью, а когда Кузнецов рассказал о контакте с его самолетом, внезапно допрос прекратил и приказал до конца жизни забыть обо всем, что видел. Потом вручил предписание срочно явиться в один из тыловых авиаполков на переподготовку.

Настолько срочно, что даже выделил свой личный автомобиль с водителем и двух автоматчиков в придачу. Конечно, Альберту показалось странным, что в дорогу выехали на ночь глядя, тем более что до пункта назначения было не меньше пятисот километров. Но все разрешилось достаточно быстро.

Когда отъехали от части километров на двадцать, водитель заглушил мотор, а двое автоматчиков-СМЕРШевцев сноровисто заломили Кузнецову руки, сняли портупею с кобурой, вытащили из машины и поволокли в придорожный лесок.

Летчик понял все сразу. Он шел спокойно и лишь в конце, когда его поставили к толстенной березе и вскинули автоматы, спросил:

– За что ж меня так, без суда и следствия?

– А это тебе, гнида, знать не положено! – сказал один из вертухаев. – Стой, не дергайся, кому сказал!

Сдвоенная очередь ППШ прошила его навылет. Он упал лицом в снег. Гаснущее сознание улавливало последние звуки: веселую перебранку конвоиров, звук их удаляющихся шагов. Вот один из них окликнул водителя:

– Семен! Заводи…

Сухо треснули два выстрела, практически слившись в один. Два крупных тела упали в придорожные сугробы.

Осторожные шаги. Водитель остановился рядом с ним, наклонился, нашел на шее лучевую артерию. Удовлетворенно хмыкнув, положил что-то рядом. Потом прошел назад к дороге, сел в машину и уехал.

Кузнецов долго лежал, не в силах поверить в произошедшее с ним. Ночью ещё похолодало, и он элементарно замёрз. Тогда он встал на корточки, а потом сел. Расстегнул шинель, потрогал свою рваную на груди, мокрую от крови гимнастерку. В голове снова замутилось, но ненадолго. Потом Альберт увидел узелок, оставленный водителем. Развязал. Внутри была новая форма с капитанскими погонами, документы, его ТТ в кобуре с портупеей, пачка денег и фляжка со спиртом. В документах он нашел свое предписание и короткую записку:

«Уважаемый Альберт Николаевич! Поздравляю вас, вы прошли проверку делом. Никому ничего не говорите, живите, как жили. Все вопросы при личной встрече. Записку сожгите». Подписи не было.

Кузнецов ничему уже не удивлялся. Когда наступило утро, он переоделся, сжег записку и старую форму, выпил сто грамм, заел снежком и вышел на дорогу.

До конца войны Альберт прослужил на том аэродроме в тылу, куда был переведен по приказу полковника-особиста. На связь с ним так никто и не вышел, но Кузнецов постоянно чувствовал на себе чье-то пристальное внимание. А когда в пьяной драке он сломал челюсть местному замполиту, то его не посадили и не перевели в другой полк, а только скинули звездочку. Так и остался Алик Кузнецов старлеем до самого увольнения в запас. А в другой полк перевели замполита.

Закончилась война. Прошло еще немного времени, и Алик стал замечать за собой две странные особенности.

Во-первых, времени на сон у него стало уходить все меньше и меньше, пока сон не исчез совсем. А, во-вторых, чтобы попасть в какое-то место, пусть даже отдаленное весьма, ему не нужно было долго идти пешком или ехать на машине.

Сначала он думал, что сказываются последствия шока от ночного расстрела, и что часть пути просто выпадает из памяти. Но факты накапливались, и однажды он решился на эксперимент: побывать в ленинградской квартире, где прошло его детство, и где и сейчас жили его родители. Он собрался с мыслями, очень сильно пожелал, пожелал так, что без этого теперь и жизнь нельзя было представить, а потом открыл дверь и шагнул за порог своего офицерского жилища.

Ничего не произошло. Альберт оказался в длинном коридоре общежития, постоял немного, а потом вышел на улицу. Постоял, посмотрел по сторонам, открыл дверь подъезда и зашёл назад.

Сознание на секунду помутилось, а когда вернулось в полном объеме, то он увидел себя стоящим перед дверью ленинградской квартиры.

Тогда он не решился войти и вернулся тем же путём в свою комнату в общежитии, но потом, когда освоился, часто навещал родителей, придумывая различные командировки и поощрительные отгулы.

Альберт научился появляться в любом месте земного шара. Условий было два: желание переместиться и знание, что это место есть.

Время шло. Наступила хрущевская оттепель, и его демобилизовали.

Он поменял с доплатой свою офицерскую комнату и поселился в старинном двухэтажном доме в центре, в роскошной коммуналке рядом с библиотекой и городским садом.

Именно в этой коммуналке, в соседней комнате, жила с родителями будущая светкина мама, а в этом же дворе, в другом доме – будущий светкин отец. Сюда, уже после рождения Светки, они не раз приходили в гости к своим родителям, и к дяде Алику.

Его любили все: взрослые – за прямоту и справедливость, а дети – за яркие безделушки и захватывающие рассказы о дальних странах.

Женщины его любили тоже, но Алберт у себя во дворе держал их на дружеской дистанции, справедливо полагая, что свой дом и двор – для отдыха, а для любовных интрижек в мире и так достаточно места.

…Первого сентября 1975 года, в день своего 55-летия, старший лейтенант в отставке Альберт Николаевич Кузнецов окончательно понял, что не стареет. Яд в малых дозах тоже лекарство, размышлял он, и то излучение, что под Кенингсбергом превратило в металлический дождь самолет ведомого, для него стало эликсиром не только бессмертия, но и вечной молодости. Теперь, чтоб не возникало ненужных вопросов, придется гримироваться под старого дядьку, подумал он с усмешкой.

Может, пойти сдаться в Академию наук? Пусть разберут на запчасти во благо будущих поколений.

– Ну, уж нет, пусть академики тренируются на свинках.

Альберт обернулся. В комнату входил его давний знакомый – водитель автомобиля, в котором его везли на расстрел. Гость прошелся по комнате, окинув взглядом обстановку.

– Я вижу, у тебя неплохо получается, – сказал он, кивнув на полочку с иностранными безделушками.

Альберт побывал во всех странах мира, и из каждой у него на полке имелся сувенир. – А хочешь узнать еще больше мест, побывать в таких странах, которых нет ни на одной карте?

От неожиданности Альберт лишился дара речи и лишь кивнул головой в знак согласия.

– Тогда слушай…

И гость рассказал о том, как устроен Большой Мир.

Как правильно предсказали писатели-фантасты, существует бесконечное количество путей развития Вселенной. Каждый миг Мироздание распадается на бесчисленное множество вариантов. Почти все потом вновь объединяются, но все равно образуются новые варианты, или ветви. Все они полностью или частично изолированы друг от друга, но, как спицы колеса или как семена одуванчика, имеют одну общую точку.

Этот мир, где сходятся все другие, назвали Середина. Только через него можно попасть в любую другую ветвь Вселенной, за исключением тех миров, которые стали разными совсем недавно. В них имеется много мест, где совпадают как пространственные, так и временные координаты, важно только, чтобы они оставались в неизменном виде с момента расхождения.

Земля мира Середины представляет собой бесконечную степь. Не видно ни рек, ни озер, нет животных крупнее мышей-полевок. Только степная трава волнуется под ветром от горизонта до горизонта да трещат редкие кузнечики. Из времен года только вечная весна: то дождь, то солнце, то снежок. Иногда ночью на горизонте видны едва различимые огоньки.

Находиться на планете долго невозможно: через час человеком овладевает легкое беспокойство, которое в течение двух-трех часов перерастает в полновесную панику, причина которой до сих пор так и не выяснена, и человек выстреливает собой в первую попавшую реальность, которая приходит в голову. Так что долгое путешествие по Земле Середины заранее обречено на неудачу.

Чтобы попасть на эту Землю, достаточно о ней подумать. Если знаешь, что она есть.

– Не всякому открывается эта тайна, например, если начинают использовать свои способности, допустим, для элементарного грабежа. Но тебе мы доверяем. Храни её, и открывай только достойному.

Естественно, обычному человеку это недоступно, поэтому тебя просто не поймут, не зная предмета разговора. Попасть туда может лишь прошедший инициацию.

Альберт невольно поморщился. Он вспомнил, как разрывали его плоть автоматные пули. Гость словно прочитал его мысли:

– В преданиях многих народов есть упоминания о Чистой Земле. Возможно, древние знали более мягкий способ инициации.

Я слушал Светку, смотрел на Алика и понимал, что где-то есть нестыковка. Неужели этот тайный Орден и во время войны не ведал границ и линий фронта, и самолёты были посланы на смерть лишь для того, чтобы хоть один вражеский лётчик попал под ослабленный луч? Почему фашисты не могли испытать это на своих? Дорожили людьми? Или не нашлось достойного кандидата? Тогда каковы критерии отбора в бессмертие?

Почему Альберт Кузнецов рассказал все подробности своих фантастических приключений именно своей «внучке», кстати, ставшей соавтором глобального катаклизма под названием Феномен? Куда подевался ее муж? Зачем, по большому счету, нужен здесь я?

После всего услышанного как-то неудобно было называть человека, разменявшего девятый десяток, на «ты»…

– Скажите, Альберт Николаевич, а куда подевался Алик Два червонца из моей реальности?

Светка смущенно умолкла, а Кузнецов поглядел на меня по-отечески добрыми глазами:

– Летчик Кузнецов – твой ровесник. Он служил на вашем аэродроме, пил по-черному, за что и был уволен. После увольнения продолжал пить, а потом исчез. Возможно, умер от цирроза где-то за городом, а тело сожгли, так и не выяснив, кто это. Квартира осталась пустой, и я занял место двойника.

Да, все просто и со вкусом, подумал я.

Алик умер, квартира опустела, осталось только занять чужое место. И он занял. Я не раз бывал в этой квартире и не замечал ничего особенного. Единственное, что бросалось в глаза – отсутствие беспорядка и грязи, бедная, но достойная обстановка, чем-то напоминающая казарму.

И как я раньше не обращал на это внимания? Мне и в голову не приходило, что здесь может быть по-другому. Но ведь это квартира запойного алкаша! В ней должен быть бардак и грязь!

Может быть, Кузнецов и не убивал своего двойника, может, так сложились обстоятельства, но все равно… Я не люблю, когда человек оказывается не тем, за кого себя выдает. И хоть этот обман бывает тысячу раз оправдан необходимостью, с такими людьми надо быть всегда настороже.

– А ведь я неслучайно сюда попал, не так ли?

Светка хотела что-то сказать, но Кузнецов ее опередил:

– Ты должен попробовать остановить Феномен, ведь он не имеет над тобой власти.

– Да, не имеет. Но, по-моему, с Феноменом люди живут лучше, чем раньше: без ненужного насилия, без излишеств…

– Дело в том, что Феномен появляется в других вариантах Земли, даже в тех, в которых не было и намека ни на войну, ни на исследования информационных волн. Это очень похоже на эпидемию.… Однажды я сподобился наблюдать зарождение и развитие Феномена в одной из благополучных Ветвей. Волею судеб меня занесло в тамошнюю Флориду, где влачила жалкое существование секточка, основанная сумасшедшим морским офицером, назвавшим себя Верховным Оператором.

Сектанты, в меру своих сил, «разводили» на деньги местное небедное население, обещая из этих денег построить мост из материального мира в духовный и провести по нему всех своих клиентов.

Все было тихо-мирно до тех пор, пока однажды ночью Верховного Оператора не посетило Озарение. Три дня и три ночи он пребывал в непрерывной медитации, потом перевел всех сектантов на казарменное положение, объявив начало Новой Эры. И через неделю в этой реальности произошел Феномен, в точности такой же, как и здесь.

…Алик давно ушел, а я все сидел, задумчиво глядя в пустоту. Потом Светка тронула меня за плечо:

– Женька, скоро полночь!

– Ответь мне на один вопрос: почему Алик, рассказывая о своих похождениях, часто употребляет слово «мы»? «Мы» увидели, «мы» сделали… Кто такие эти «мы»?

– Понимаешь, он не один такой, кто ходит между мирами.

Иногда они даже собираются в какой-нибудь ветви и устраивают что-то вроде семинаров или конференций. Альберт в шутку называет себя и таких же, как он, «Орден Неспящих», потому что все они после инициации лишились сна.

А может быть потому, подумалось мне, что лишь они видят мир таким, какой он есть на самом деле. И понять их сможет только лишь тот, кто сам на себе это всё испытал.