Орден неспящих

Николай Бочкарёв

Орден неспящих

Посвящается героям книг,

Строящим свои замки

На песках нашего воображения

Часть 1. Хранитель Логоса

Вечер трудного дня

Был обычный зимний вечер в конце января. По улице мела поземка, падал снег, и фонари искрили пролетающие мимо снежинки. Я шёл домой с остановки, надвинув капюшон, и поглубже засунув руки в карманы пуховика.

А пока я иду, расскажу немного о себе.

Зовут меня Женя, если полностью – Журавлев Евгений Алексеевич. Родился, учился, потом поступил на физфак местного университета. На третьем курсе женился, через год мы удачно разбежались, не оставив после себя ни детей, ни долгов, ни глубоких душевных ран. Закончив универ, поступил в аспирантуру, но свежие ветры перемен окончательно задули свечу надежды прожить на аспирантскую стипендию и случайные заработки. Что бы не протянуть ноги от вынужденной диеты, пошел «в люди»: сначала торговал турецкими тряпками на рынке, потом книжками и ширпотребом в электричках. Когда жизнь закрыла и эту отдушину, устроился наладчиком контрольно-измерительных приборов на иностранный завод-потогонку. И сейчас я возвращался домой после двенадцатичасовой смены.

Вот и родная подворотня. Краем глаза замечаю несуразную фигуру, отклеившуюся от пиво-вино-водочного ларька и неверными шагами поспешавшую мне наперерез. Я нервно сжал в кармане опасную бритву: район у меня привокзальный и можно нарваться на грабителей или хулиганов прямо в своём дворе. Но присмотревшись, я облегченно перевел дух. Это оказался местный пьяница и мой сосед по этажу, Алик Кузнецов по прозвищу Два Червонца, личность хоть и навязчивая, но вполне безобидная. Зимой и летом он был одет в некогда парадную офицерскую шинель без знаков различий и пуговиц, шапку без кокарды и стоптанные ботинки армейского образца.

– Здорово, Женек! Слышь, одолжи два червонца до завтра, завтра пенсион получу – отдам! Верняк! – Он неуверенно качнулся, с трудом удержавшись на ногах.

Алик получал крохотную офицерскую пенсию (уволился старлеем), которой хватало ему только на один день, отпраздновать ее получение.

Двадцати рублей мне было не жалко, дело было в другом.

– Алик, давай сделаем так: сейчас мы пойдем к тебе в гости, я принесу «четверку», выпью с тобой рюмаху, и ты ляжешь спать. А завтра будешь как огурец.

Два Червонца задумался, но ненадолго.

– Эх, что мне твоя «четверка», слону дробина! А вот на два червонца можно таким самоплясом угоститься, чистый коньяк!

– Здесь ты можешь заснуть и замерзнуть – видя тщетность своих усилий, я перешел к угрозам – смотри, как наметает, наутро только ботинки будут из сугроба торчать…

Алик посмотрел на меня пьяными глазами:

– Слышь, а я не буду спать, я буду плясать! – он сделал несколько незамысловатых па, еще раз покачнулся и вдруг, подойдя ко мне вплотную, сказал четко, совершенно трезвым голосом:

– И ты, Женя, сегодня не спи!

– Пп… почему… не спи? – опешил я от внезапной перемены в Алике, но он, опять завеселев, пропел:

– Ппотому, ппотомучтомыпилоооты! – и, расставив руки подобно крыльям, скрылся в сторону расцвеченных огоньками ларьков.

Я вскоре справился с оцепенением и, решив, что с меня хватит, двинулся домой.

Повернулся ключ, открылась дверь, щелкнул выключатель.

Моя квартира давно была превращена в радиолабораторию. Я разделся и пробрался на кухню по узкой тропе между старыми телевизорами, радиолами и катушечными магнитофонами. Когда-то я подрабатывал починкой радиоэлектроники. Забытые хозяевами вещи не вызывали у меня желания их выбросить, и постепенно прижились в моем доме.

Я разделся, умылся и прошел на кухню. Пока варились пельмени, я смотрел в окно. Мела позёмка, по улице спешили запоздалые прохожие. Возле ларьков ошивался Алик в компании двух своих «коллег». Всё как всегда, был, правда, момент, мне показалось, что Алик пристально вглядывался в мое окно. Нет, показалось. Я поел, почистил зубы, минут десять поскитался в интернете, потом выключил компьютер, выставил на телефоне будильник и лег спать.

Генерал Гагарин

Утро разбудило меня ярким солнечным светом. За окном пели птицы. Я в ужасе соскочил с кровати: проспал! Кинулся искать свой телефон, но его нигде не было. Также исчезли мои часы CASIO, лежавшие на столе рядом с телефоном, моя футболка и домашние треники, всегда висевшие на стуле рядом с кроватью. Я обвел взглядом спальню: комната была та, моя, и вместе с тем чем-то неуловимо отличалась от засевшего в мозгу эталонного клише, образца «моей» комнаты. Исчезли фотообои на противоположной стене, вместо них была простая побелка, вместо стеклопакета было окно в обычной деревянной раме. Но что добило меня окончательно, так это плакат с портретом Гагарина. Гагарин на плакате был не майором, а генерал-майором!

Ноги мои подкосились, и я снова плюхнулся на диван. Может, мне это сон такой снится? Сон про то, что я проснулся? Значит, надо лечь и снова уснуть, и попробовать проснуться в настоящую реальность! Я лёг, отвернулся к стене и закрыл глаза. Потом обругал себя трусом и перевернулся на другой бок. И тут я подскочил с кровати. В квартире явственно слышались чьи-то легкие шаги. Впрочем, я тут же успокоился – ведь это всего-навсего сон. Я снова лег и снова закрыл глаза.

Шаги затихли возле моей кровати. Скрипнул пододвигаемый стул. Я приоткрыл один глаз. Светка, тебя-то как сюда занесло?.. Возле моей кровати сидела моя бывшая жена, одетая в белое кимоно. Шикарные тёмно-русые волосы собраны в хвост. Все как было раньше, когда мы были вместе. Прямо «Солярис» какой-то, но, в отличие от него, моя бывшая жена жива и здорова, после аспирантуры уехала за границу с каким-то интуристом, и живет с ним счастливо до сих пор.

Светка провела ладонью по моим волосам – до чего же все-таки реалистичное ощущение – и сказала:

– С добрым утром, Женька! Ты уже вернулся?

– С добрым утром, Светка! А откуда?

– Так ты не… – она отстранилась от меня и спросила с легким испугом – А ты кто?

– Женька. Ты что, меня не узнаёшь?

Я решил, что Светка, как бы она здесь ни оказалась, всё же меня разыгрывает, и отрекомендовался по всей форме:

– Журавлев Евгений Алексеевич, твой бывший муж.

– Бывший… – светкины губы задрожали, глаза наполнились слезами.

– Ты чего плачешь?

Сон становится навязчивым, подумал я. Надо просыпаться.

– Ущипни меня, Светлана, побольнее, если не сплю. – Я где-то читал, что во сне болевые ощущения либо отсутствуют вообще, либо сильно ослаблены.

Она ущипнула за руку от всей души, так, что я, завывая, подпрыгнул на кровати и сел, дико выпучив глаза и схватившись за больное место.

«Значит, это не сон»– думал я, поглаживая следы светкиных ногтей на предплечье. – «Неужели воплотились в реальность безумные, как всем тогда казалось, идеи профессора Чистякова?!»

Как-то случайно я попал к нему на семинар по истории науки. Но вместо скучных выдержек из биографий ученых мужей я услышал про временные пространства, вспомогательные подпространства и смещение материи. Короче, дурдом полнейший: доказательная база была построена на его собственных постулатах, ничего общего с классической физикой не имевших. Говорили, что когда-то у Чистякова была своя лаборатория, дипломники и аспиранты. Но потом его идеи было приказано считать ненаучными, а самого профессора сначала сделали простым преподавателем, а потом вообще уволили из университета. Но это было в моей реальности. А здесь…

Я сидел на кровати, в голову лезли дурацкие мысли: «На работу я сегодня не пойду… Конвейер будут запускать без меня… Мы так похожи с ее мужем?..»

– А кем работает твой Женька? – спросил я у заплаканной Светки.

– Работал, – она всхлипнула, – старшим научным сотрудником на кафедре у Чистякова.

Я решил пока ничему не удивляться:

– А почему «работал»? Что, его выгнали или он сам ушел? Или расформировали кафедру?

– Да нет, – вздохнула Светка, – расформировали весь наш мир…

Она достала из шкафа несколько папок и протянула их мне:

– На, входи в курс дела…

Начало новой эры

Я пододвинул стул, положил на него папки с документами, устроился на кровати поудобнее и принялся читать. В целом выходила следующая картина:

История этого мира – одного из вариантов Земли – стала отличаться от нашей тогда, когда в 1981 году советской разведке удалось заполучить документ из Пентагона высшей степени секретности. В этом документе аргументировано доказывалось, что Стратегическая Оборонная Инициатива США не более чем покерный блеф, демонстрация надувных мускулов на цирковой арене. Разведке удалось убедить ЦК КПСС не направлять безумные деньги на строительство объектов наземной противокосмической обороны. Вместо этого были доведены до ума советские военно-космические силы: суборбитальные и орбитальные истребители, лунные станции слежения; многофункциональные «Бураны» опередили американские «Шаттлы», которые так и остались только в чертежах и на макетах.

В ответ американцы увеличили количество военных баз, распихали свои ракеты куда нужно и ненужно, но они понимали, что гонка вооружений ими почти проиграна. Высоко над Землей в массовом порядке стали выходить из строя американские спутники-шпионы. А на самой Земле в капиталистических странах стал назревать экономический и политический кризис.

Тогда правительство США решило использовать свой перевес в наземных ракетах. В Белом Доме понимали – потом шансов уже не будет. Чтобы спровоцировать ответную агрессию Советского Союза, они ввели регулярные части в западные провинции Пакистана, а через месяц «в мирных целях» перешли афганскую границу (у нас в это время началась война в Косово). СССР провел мобилизацию военнослужащих запаса, США поставили под ружье резервистов. На улицах крупных городов появились военные патрули. В воздухе запахло неминуемой войной.

И вот, когда уже были сказаны последние страшные слова, а на ракетных точках и в войсковых частях вскрыты пакеты с боевыми задачами и кодами, произошло Нечто.

Сравнить это можно было только с тем, как будто бы выключили свет. Свет внутри каждой черепной коробки. Весь мир на восемь часов потерял сознание. Люди падали на улицах, в домах, как безвольные марионетки, выпускали из рук управление автомобилями, кораблями и самолетами. Падали в цехах и магазинах, на улицах городов и в войсковых частях. Некоторое время еще двигались по инерции автомобили и поезда, в небе самолеты на автопилоте продолжали свой бесполезный полет. Корабли и подводные лодки дрейфовали, без руля и без ветрил.

Потом люди стали исчезать, совершенно бесшумно. Вот только что лежал человек на тротуаре, потом – раз! – и исчез. А на его месте из того же прекрасного ниоткуда появляется другой человек, иногда в ночной рубашке, иногда в трусах и майке, а то и вовсе голый. И на новом месте продолжает мирно спать.

Что характерно, физически почти никто не пострадал: из-за резкого ухудшения международной обстановки полеты гражданской авиации были отменены во всех странах мира, а военные самолеты продолжали свой полет в режиме автопилота.

Через восемь часов все очнулись. И поняли, что наступила новая эра.

Феномен не только выключил сознания всех людей на планете, но и тщательно перемешал их, словно карты в колоде. Русские и американцы, негры и евреи, индейцы и индийцы – каждый человек был телепортирован на место какого-то другого человека. Расстояния и закрытость места пребывания совершенно не имели значения: порой американские вояки обнаруживали себя в подземном бункере советской ракетной шахты, а русские стройбатовцы – на борту шикарных кораблей Королевского флота Ее Величества. Африканцы на Аляске, парижские клошары в роскошных королевских дворцах, пуэрториканцы на глухих сибирских кордонах.

Те, кто уже пришел в себя, шли, неуверенно оглядываясь, по незнакомым улицам. Кое-где завелись и поехали первые автомобили: кто-то определился со своим местоположением и пытался попасть домой. И кто-то даже попал.

А через шестнадцать часов снова грянул Феномен.

Увидев, что я дочитал последний лист последней папки, Светка сказала:

– Вначале мы назвали этот проект «Вавилонская башня». Его целью было не только не дать разгореться новой войне, но и показать людям последствия послевоенного хаоса, смешав все и вся. С другой стороны, мы надеялись, что военной машине разных стран будет нанесен непоправимый ущерб. Так оно и вышло, и все было бы хорошо, если бы Феномен не вышел из-под контроля…

– У меня просто не укладывается в голове, как двое аспирантов, пусть даже гениальных, смогли создать явление глобального масштаба?

– Ты не поверишь, но идея пришла нам с Женькой одновременно, во сне. Перед этим мы долго думали, как предотвратить войну. А однажды ночью – увидели решение этой проблемы, простое и доходчивое, во всех деталях. Проснувшись утром, мы просто записали идеи на бумагу.

– А как вы сохранили всё это в тайне? Ведь вы делали всё в лаборатории, а там и Чистяков, и ещё море всякого народа шляется в дело и без дела…

– Чистякову тогда было не до того, а люди в те дни уже не слонялись по лабораториям, ибо предвоенное время не располагает к оживлённому общению – чего доброго, могут принять за шпиона.

В этом варианте мира была весна. Я стоял возле окна и любовался на распускающиеся листья и прыгающих по веткам веселых птиц, на последний снег под деревьями и свет закатного солнца, отражающийся в окнах дома напротив.

Весна, как здорово, что мы снова встретились с тобой! Я не жалею о том, что произошло со мной этой ночью, и мне по большому счёту всё равно, какие силы вырвали меня и бросили в твои объятья: невероятное стечение случайных обстоятельств или чьё-то отчаяние, облачённое в мантию науки. И вот я стою на пороге, готовый сделать шаг навстречу захватывающим приключениям!

Сзади подошла Светка, легонько дотронулась до моего плеча:

– Пойдем, я покажу тебе Феномен.

Ознакомительная экскурсия по родному городу

Светка доставала из шкафа и подавала мне мою новую одежду: серую безразмерную хламиду до пят с длинными рукавами и капюшоном, тренировочные штаны такого же цвета, ботинки на резинке, а на голову – спортивную шапочку. Сама она облачилась примерно в то же самое, и мы весело выкатились из квартиры в подъезд. Светка закрыла дверь, а ключи повесила на шею. Я спускался вслед за ней по ступенькам и поражался увиденному: полы были тщательно вымыты, краска на стенах, хоть и не новая, сияла идеальной чистотой. Но что поразило меня больше всего, хоть теоретически я был к этому готов, так это открытые двери квартир.

Через арку мы вышли на улицу. По тротуару в сторону вокзала спешили люди, одетые в такие же, как у меня, хламиды. То же направление указывали стрелки, нарисованные на разномастных плакатах. Надписи под ними гласили: «скамейки», «Вench parking», и что-то по-китайски. Мы со Светкой завернули за угол. На том месте, где в моем мире находился привокзальный рынок, располагался большой павильон под прозрачной крышей. Внутри павильона, разграниченные узкими проходами, стояли деревянные ложа, покрытые тонкими матрацами. Люди быстро занимали свободные места.

Вдруг их движения стали еще более суетливыми, а те, кому не досталось скамеек, ложились прямо на землю, выбирая относительно сухие участки.

– Сейчас начнется, – шепнула мне Светка.

Внезапно пространство заполнил Звук. Подобный удару колокола, он пронизывал тело насквозь, заставляя вибрировать каждую клетку. Колени мои подогнулись, и я полетел лицом на землю, успев вытянуть вперед немеющие руки. Я не почувствовал боли от падения, вместо этого на меня обрушилась Вселенная. Миллиарды добрых надежных рук потянулись ко мне отовсюду, миллиарды любящих душ коснулись моей души, мой разум стал частью сети, состоящей из миллиардов разумов, состояние Абсолютного Знания посетило меня. В этот миг я понял все и рванулся назад. Руки, державшие меня, разжались, и я провалился в черное Ничто.

… Жгло содранные ладони, болела правая нога. Я лежал на асфальте лицом вниз и плакал. В голове трагическим рефреном крутилась бесконечная мысль, погружая все мое существо во мрак безнадежности. Устав страдать и плакать, я прислушался внимательней к этой бесконечно-трагической мысли. Жалостливый голос напевал: «А упало, Бэ пропало, все пропало, ВСЕ ПРОПАЛО!!!»

Стоп! Я отогнал нелепое наваждение, перевернулся на спину и открыл глаза.

Надо мной склонилась Светка:

– Женя, что с тобой? Что случилось?

– Меня задело ваше чудо…

– Как себя чувствуешь? Ничего не болит?

– Пустяки!

– Послушай, Женька! Сейчас для твоего здоровья важна каждая мелочь. Я смогу тебе помочь, если ты расскажешь все подробности того, что с тобой случилось. Я, – Светкин голос дрогнул, – видела, как ты на секунду стал прозрачным. Давай, я помогу тебе встать.

Я поднялся, опершись на её руку, отряхнулся и воззрился на людей, лежащих в павильоне.

– Мне кажется, вы создали Мировой Разум.

… Я рассказал ей все, что увидел, услышал и почувствовал после удара Феномена. Светлана слушала не перебивая. Когда я закончил свой рассказ, она сказала:

– Невероятно, Женька! Ты оказался сильнее! С тобой будет все хорошо, ты выкарабкался. Я думаю, Феномен больше не имеет над тобой власти. А теперь посмотри, что случилось бы с тобой, окажись ты слабее. – Она кивнула в сторону павильона.

Сначала там ничего не происходило, а потом вдруг один из лежащих исчез, а его одежда, все тот же серый балахон, сложилась внутрь опустевшего объема. Потом исчез еще один, потом еще…

А затем на одной из лавок, поверх оставленной одежды, появилось голое тело. Я сглотнул: девушка шикарных форм развалилась во фривольной позе поверх серых тряпок. Ощутимый тычок локтем под ребра вернул меня с небес на грешную землю.

Не все появлялись голые: некоторые были в трусах, дамы иногда прибывали еще и в бюстгальтерах. А один товарищ выпал в реальность прямо в ночной пижаме и дырявых носках. Исчезновение и появление людей происходило без каких-либо шумовых или световых эффектов, я бы сказал, как-то обыденно. Прибывающие оставались лежать на своих местах: они спали. Светка потянула меня за рукав:

– Пошли, ничего нового уже не случится. До утра они не очнутся.

– Светка, скажи, а на всей Земле Феномен происходит в одно и то же время?

– Да, он не признает часовых поясов. Иногда здесь появляются негры самых разных оттенков, индийцы, мексиканцы, ну а сколько было китайцев, ты видел сам.

Постепенно город погружался в ночь. На улицах зажигались фонари. Торопиться было некуда, и мы решили прогуляться по проспекту вниз. Мы перешли дорогу, перешагнули через ржавые трамвайные рельсы и направились в сторону ипподрома. Вдруг я заметил краем глаза силуэт, мелькнувший за каменной оградой небольшого садика. Судя по размеру, это была явно не собака.

Я схватил Светку за руку, мы присели возле каменного столба. Сквозь ветки деревьев в свете фонаря был заметен копошащийся силуэт. Вдруг он подпрыгнул, и в воздухе мелькнул какой-то предмет. Предмет шлепнулся возле нас и покатился в кусты.

– Ффууу! – я перевел дух. Это оказалась обычная кастрюля. Человек забубнил что-то невнятное, потом крикнул:

– Лунатики! Лунатики! Отдайте мой сон!

И бросился бежать.

… Мы сидели на трибунах ипподрома и смотрели в ночь.

– Сначала был хаос, – рассказывала Светка, – Толпы людей штурмовали магазины, транспорт был парализован, электричества не было. По городу бродили сумасшедшие. Кое-где слышалась стрельба.

Месяца через полтора все стало приходить в норму. Появилось электричество, зашевелился транспорт. Открылись магазины. Люди стали ходить на работу. Хаотически перемещаясь по всему миру, они ухитрялись каждый раз на новом месте делать то, что нужно именно там. Как это происходит?

Исчезли деньги, потеряла смысл частная и личная собственность. Общественная же собственность поддерживалась всеми в исправности и надлежащем порядке. В этом обществе нет ни армии, ни полиции – исчезло насилие. Тоже непонятно почему.

Мы пытались расспрашивать самих людей, но те лишь улыбались и разводили руками… Короче, наблюдение со стороны за обществом Феномена ничего не дает. Эх, вот если бы посмотреть на него изнутри! К сожалению, на нас с мужем Феномен не действует. Мы его даже не чувствуем.

– Почему?

– Чтобы контролировать его со стороны и оставаться на одном месте, мы изменили характеристики резонанса так, чтобы нас он не затронул. Но Феномен вышел из-под контроля, а мы остались лишь беспомощными свидетелями вместе со всей нашей аппаратурой.

– Неужели только вы двое неподвластны Феномену? Сколько еще человек в мире могут иметь такие же характеристики нервной системы, как у вас?

– Теоретически, сотни две-три, и то они могут быть слабее Феномена.

– Но ведь могут быть и сильнее?.. Послушай, Светка: я сегодня был в контакте с вашим детищем, и он меня даже чуть не затянул. Мне кажется, я могу по своему желанию или попасть под его влияние, или же ему противостоять. Я попробую изнутри понять, что он из себя представляет.

– В принципе, идея хорошая. Но тебя еще нужно будет подготовить, чтобы это все имело смысл.

Подготовка к броску

Утром, по холодку, мы со Светкой пошли в лабораторный корпус. Издалека светло-желтое здание выглядело так же, как и в моем мире. Но, подойдя поближе, я увидел выбитые окна, треугольник пожара в аудитории на втором этаже и разбитые вдрызг входные стеклянные двери. Через проходную с вывороченным из пола турникетом мы вошли вовнутрь. В вестибюле стояли лужи, кое-где лежал еще не растаявший снег. Мы стали подниматься по правой лестнице. В холле второго этажа и на третьем валялась сломанная мебель, и были видны следы костров. На площадке между четвертым и пятым на ступеньках лежала серая хламида, а возле нее – с десяток пузырьков из-под диэтилового эфира. Лестница заканчивалась на пятом этаже просторной площадкой с единственной бронированной дверью.

Светка набрала код, и мы вошли в лабораторию. Вдоль стен громоздилась аппаратура, но она не превращала комнату в узкий коридор между железными шкафами. Лаборатория была просторна: посредине стоял большой стол, на нем аккуратными стопками были разложены документы и схемы. Возле окна, занавешенного тяжелой портьерой, находилось испытательское кресло с причитающейся ему аппаратурой.

Дверь встала на место, и автоматически включился свет. Я присмотрелся: аппаратура была шикарная, но советская – ни одного иностранного лэйбла. Голографические дисплеи, 3d-шлемы, лишь в уголке возле двери притулился макинтошевский комп с пыльным ЖК-монитором.

– Дааа… В нашем универе о таком и мечтать-то…

– Это все Чистяков выбил под БМВ.

– У нас БМВ – это такой в меру крутой автомобиль немецкой марки. А здесь что?

– А здесь это Боевая Машина Времени.

Я думал, что в этой Ветви уже ничему не удивлюсь. Но это было нечто… Теоретические трепыхания на кончике пера, парад парадоксов, земля обетованная писателей-фантастов. Синхрофазатрон, электрон с массой кирпича, увеличение жизни частиц при околосветовых скоростях – все это реальность. Но БОЕВАЯ?… Это что, из синхрофазатрона по танкам противника?!!!

– Присядь, Женечка, что-то ты побледнел… – Светка взяла меня под ручку и усадила в мягкое кожаное кресло, – и вспомни свои опыты с лабиринтом. Не надо никаких синхрофазотронов, не надо гигантских спиц. Грубо говоря, любое живое существо сможет сместиться во времени, если поверит в это. И не только само сместится, но и перетащит с собой изрядный кусок пространства, от 10 метров до 50 километров в диаметре.

– И выбросить в сверкающее Ничто любую технику, от баллистической ракеты до авианосца, – догадался я.

– На любой малый промежуток времени, а потом по этому промежутку, закапсулированному в себе самом, проедет махина истории, и он останется висеть в пространстве вероятностей, как муравей в капле янтаря.

– Что еще за махина истории?

– Ну, это как звукосниматель на проигрывателе.

– И кто же слушает всю эту музыку?

– Ты, я, все те сущности, что живут во времени…

Спорный вопрос, конечно. В классической научной модели Вселенная динамична и независима от существования наблюдателя внутри себя. А вовне? То есть части вселенского разума возвращаются к своему источнику?

– Погоди! Это получается, что вы заряжаете крысами антиракеты?!

– Нет, от этого пришлось отказаться почти сразу.