Плохая идея

– О чем вы? – Не понял Алексей.

– Мы пропали, – Руки профессора безвольно повисли вдоль тела. Лицо сделалось безразличным и пустым. – Неужели вы не понимаете?

Переливчатый купол спустился ниже, ширясь и расползаясь по небу, будто осьминог гигантских размеров. Внутри купола сфомировался вихрь. Он стремительно нарастал. Из вихревого потока образовались столбы света. Они скрутились в толстые жгуты и потянулись вниз. Очередная слепящая вспышка и пространство между куполом и землей исказилось, покрылось рябью и порвалось.

– Да чтоб меня… Это невозможно.

Бубновский усмехнулся.

– Возможно. Как вы сами видите.

Владислав вышел вперед, не отводя встревоженных глаз от разрыва в пространстве.

– Как думаете, что на той стороне? Все тот же мир, полный чудовищ?

И в ответ на его слова из портала начали появляться существа. Страшные, мерзкие твари, от одного вида которых становилось жутко. Они выпрыгивали из возникшей между мирами прорехи, точно галлюцинации, созданные больным воображением. Одни существа не имели четких очертаний. Их тела пульсировали в пространстве, издавая стрекочущий, пронзительный звук. Они парили в воздухе, как ядовитые медузы плывущие в воде. Когда исходящее от них мерцающее свечение усиливалось, их туловища приходили в движение. Сначала они сжимались, потом распускались, как бутон цветка, и делали резкий бросок в воздухе вперед, оставляя за собой едва заметный след искажения реальности.

Были и другие сущности, отдаленно схожие с человеком. Их тела, с длинными и тонкими конечностями, изгибающимися под неестественными углами, имели костный покров в виде выступающих из кожи костей. Из глубоких провалов глазниц сверкали острые осколки глаз. Безобразный оскал искривленных злобой ртов оголял острые хищные зубы. Они клацали ими, предвкушая кровавый пир, втягивая ноздрями воздух, принюхиваясь к новым запахам, ощущая присутствие живых существ в этом еще не изведанном мире.

Каждое новое существо, выплывающее из бездны, несло в себе отголосок кошмарной реальности, породившей его. Они были воплощением материализовавшегося ужаса. Само пространство вокруг них начинало деформироваться, не выдерживая их присутствия. В их появлении не было порядка, лишь хаотичное, неумолимое наступление чего-то чуждого и враждебного, что стремилось поглотить все сущее. И в этом вторжении ощущалась не просто угроза, а разрушение привычного мира. Медленное и неизбежное растворение всего, что было знакомо и понятно.

Ученые стояли на крыше здания, тесно прижавшись друг к другу, безмолвно наблюдая за происходящим, позабыв об опасности, приближавшейся к ним по вентиляционной шахте. Мощный подземный толчок вывел их состояния оцепенения. Они схватились за кровельное ограждение, чудом удержавшись на ногах.

– Двигаемся к пожарной лестнице, – скомандовал Алексей.

Бубновский и Владислав последовали за ним, стараясь не оглядываться назад, чтобы не видеть то, что рвалось наружу из шахты вентиляции. А оно было совсем близко. Они слышали его. Слышали усиливающееся стрекотание, сопровождающееся бульканьем и потрескиванием. От этих звуков у Бубноваского сжался желудок, вызывая тошноту.

– Лестница прикреплена к боковой стене здания. На той стороне, – Бубновский вытянул правую руку вперед, указывая, где находится их единственный путь к спасению.

Они осторожно подошли к краю крыши и перелезли через парапет. Алексей начал спускаться первым по ржавой лестнице, проверяя каждую ступеньку на прочность. Бубновский следовал за ним. Последним был Владислав.

С каждым метром, приближавшим их к земле, крики военных, выстрелы, рычание становились громче. Алексей чувствовал, как по спине бегут мурашки, а ноги и руки отказываются его слушатья, но он продолжал ползти, сосредоточившись только на этом действии, прилагая все усилия к его выполнению, стараясь ни о чем больше не думать.

Спуск показался им бесконечно долгим. Этот короткий отрезок пути стал последним звеном, соединяющим их прошлое и не сулящее ничего хорошего будущее. Пройдя его, им будет уже некуда вернуться. Они окажутся лицом к лицу с той реальностью, которую они сами же и создали. Достигнув земли, ученые, укрылись в густых зарослях кустарника, растущего вдоль всего здания института. Ухоженные подстриженные кусты, покрытые пышной листвой являлись вполне надежным укрытием для них, хотя бы до тех пор, пока они не приняли решение, как будут действовать дальше.

– Надо держаться вместе, – предложил Алексей. – Министерство обороны уже в курсе всего. Надеюсь, они позаботятся о людях и начнут эвакуацию незамедлительно. А мы, когда выберемся отсюда, найдем машину и вывезем из города ваши семьи…

– У меня никого нет, – прозвучал надломленный голос Бубновского. – Кроме вас.

Впервые Алексей увидел в нем проблеск человечности, оголившейся в момент настоящей беды души. И в этой душе еще тлела искра жизни. От прежней самоуверенности профессора не осталось и следа. Она облетела с него, как опавшая листва, вместе с напускным высокомерием и чванством, за которыми Бубновский прятался от людей, скрывая свои слабости. Он предпочел прослыть деспотичным, хамовитым гением, а не мягкотелым, болезненно застенчивым ученым, чья выдающаяся деятельность ограничивается лишь достижениями в области науки, оставляя большой пробел в его личной жизни. Но даже эта искусственно созданная им самим броня не смогла защитить его от разъедающего изнутри чувства одиночества. Оно незаметно подтачивало профессора годами, портя его характер и разрушая те хрупкие связи с людьми, которые, не успев окрепнуть, рвались раз и навсегда.

Алексей похлопал Бубновского по плечу:

– Раз мы у вас есть, значит не все так и плохо?

Губы профессора дрогнули и печально улыбнулись.

– Да. Наверное, вы правы.

– Мои родители живут не здесь. А вот семья Дмитрия… У него остались жена и дочь.

– Мы отвезем их в безопасное место, – уверенно заявил Алексей.

– А ваша семья? – Спросил Владислав.

– Жена ушла от меня два года назад. Мы не общаемся. Даже не знаю, где она сейчас.

Он опустил глаза, пряча их от своих коллег. Расставание с женой причинило ему боль, оставив глубокую рану на сердце. Рана зажила, но до сих пор саднила, не давая забыть о предательстве женщины, которую он когда-то любил.

– Значит так, – подытожил он. – Выбираемся, забираем жену и дочь Дмитрия, передаем их военным и связываемся с министром обороны.

– Зачем? – Хором спросили Бубновский и Владислав.

– Мы должны понять, что происходит и как мы можем этому противостоять. А для этого, нам необходимо оборудование, которого у нас больше нет, помещение и много чего еще.

– Это хорошая идея.

– Плохая идея. Плохая идея с самого начала, – заключил Бубновский.

– Как бы там ни было…

Голос Алексея утонул в пробирающих до костей криках солдат, терзаемых пришедшими в их мир тварями. Выстрелы разносились со всех сторон. Беспорядочные, непрекращающиеся выстрелы, перемежающиеся с ревом монстров, которых ничто не могло остановить. Территория института превратилась в поле боя, усыпанное мертвыми выпотрошенными телами. Уродливые существа, не поддающиеся описанию, окружали оставшихся в живых солдат. Те отстреливались, но толку было мало.

– Ждем подкрепление! – Кричал боец в рацию, когда огромное чудовище-паук выплюнуло в него ком слизи. Слизь зашипела, попав на тело несчастного. Он начал плавиться, как кусок пластмассы в печи, завопил от боли и страха, растекаясь по траве. Паук медленно приблизился к шевелящемуся куску размягченной плоти и всосал ее длинным хоботком, высунувшимся из задней части туловища.

– Меня сейчас стошнит, – выдавил из себя Бубновский, сдерживая рвотные позывы.

Алексей схватил его за руку:

– Не вздумайте. Сидите тихо, пока оно не уйдет. Иначе нам всем конец.

Бубновский кивнул и плотно сжал рот, делая глубокие вдохи и выдохи носом.

– Я не подведу. Не подведу, – бормотал он, глядя на серое небо. Последние отблески световых аномалий таяли, оставляя на нем блеклые, цветные кляксы.

Глава 3

Алексей смотрел на мерцающие в полумраке мониторы, проверяя их с Владиславом расчеты, но вместо цифр и уравнений, перед его глазами мелькало прошлое. Калейдоскоп фрагментов, застывших кусков, вырванных из жизни. Они навсегда запечатлились в его памяти, оживая каждый раз, когда он мысленно возвращался к ним.

Потеря Бубновского оказала на него куда более сильное влияние, чем он мог себе представить. Удивительным образом они очень сблизились в тот короткий промежуток времени после произошедших трагических событий и до того дня, как его не стало. Пока Бубновский был с ними, Алексей не сомневался в благополучном завершении того, над чем они работали. Теперь же все зависело от него. Бубновский – гениальный физик и математик. Он видел то, чего не видели другие. Как музыканты слышат музыку, так он слышал цифры, сливающиеся в уравнения. Для него они были симфонией, ласкающей слух. Он умело управлял ими, как дирижер направляет движением музыку, добиваясь идеального звучания.

Алексей потер покрасневшие глаза. Владислав спал на раскладушке, накрывшись пледом с головой. Три бессонные ночи подряд. Литры выпитого холодного кофе. Вычисления. Вычисления. Вычисления. Копия пространственного генератора находилась в инженерном отсеке ни минус третьем этаже штаба министерства обороны, куда их всех перевезли. Бубновский сумел воспроизвести ее в точности и даже успел внести некоторые изменения.

Три недели назад им разрешили выйти на прогулку в сопровождении военных, что вызвало негодование пожилого профессора.

– Да сколько можно! – Вспылил он. – Дайте же нам немного свободы. Мы что, заключенные?

– Это в целях вашей безопасности, – ответил начальник охраны и сделал знак рукой своим людям. – Ни на шаг от них не отходить.

Спорить было бесполезно и Бубновский утих. Подхватив Алексея и Владислава под руки, он поплелся, то и дело спотыкаясь и оглядываясь на вооруженных конвоиров, следовавших за ними по пятам на небольшом расстоянии.

– Что может случиться, в конце-то концов? – Ворчал он, посматривая по сторонам.

Выходить за пределы ограждения было запрещено. О ситуации в городе они знали только из программы новостей. Те скудные данные, доносившиеся до них, не передевали в полной мере того, что происходило на самом деле.

Когда им удалось наконец подобраться к стоянке машин, часть которых была повреждена попавшими в них снарядами и огнем, портал над городом все еще оставался открытым. Они видели вертолеты, несущиеся по мрачному небу, слышали их стрекотание у себя над головами, крики военных, стрельбу. Здание института было частично разрушено сброшенным на него с беспилотника взрывным устройством. Там, где находилась лаборатория и пространственный генеретор. Из обвалившейся стены валил тугой черный дым и жадные языки пламени. Искаженные тени существ в свете огня казались исполинскими.

– Мне кажется, мы открыли дверь в преисподнюю, – простонал Бубновский. – И теперь преисподняя поглощает наш мир.

– Возможно вы правы, – согласился Алексей. – Но если мы открыли дверь, то сможем и закрыть ее.

Они обменялись с Бубновским взглядами, полными решимости.

В самом городе царила паника. Люди, вырванные из сна доносившимся с улицы шумом, выглядывали в окна. То, что они видели, являлось кошмаром, в который они не могли и не хотели верить. Хватая одежду, они выбегали из домов и неслись прочь от этого ужаса в надежде найти спасение в другом месте. Военные выстроили заграждения. Перепуганные насмерь люди прятались за ними, дожидаясь прибытия техники для эвакуации. Но с каждой минутой их надежды на спасение таяли. Они видели чудовищ, уничтожающих дома, хладнокровно убивающих всех, кто попадался им на пути. Разорванные, окровавленные трупы лежали на земле, ошметки кишок болтались на электрических проводах, обезображенные лица, застывшие в предсмертных муках, потухшие глаза, таращащиеся из небытия. Море бледных лиц, точно скинутые маски на театральных подмостках. Повсюду кровь и смерть, перемешанные с землей, полыхающей адским пламенем. И посреди всего этого хаоса пировали монстры.

Все закончилось к концу следующего дня, когда портал схлопнулся. Существа, пришедшие из иного измерения, исчезли, оставив после себя разрушенный город, пропитанный кровью, и сотни убитых.

Но не успел мир оправиться после первого потрясения, как открылся новый портал. Он появился так же неожиданно в тысяче киллометров от города. И все повторилось. Портал оставался открытым десять часов. Затем исчез и снова появился. Но уже над территорией военно-морской базы на севере страны. Этому не было конца.

Тогда Бубновский заявил, что они смогут создать машину, на основе уже существующего генератора, которая будет улавливать пространственные аномалии, предшествующие возникновению порталов, и ставить блокады, не дающие раскрываться проходам в другие миры. Как раз в тот момент, когда работа была почти закончена, Бубновский погиб.

Прогуливаясь вдоль высоких ограждений штаба, среди редких деревьев березы, ученые обсуждали последние новости, дошедшие до них. Бубновский был возбужден. Энергично размахивая руками, он возмущенно критиковал действия правительства, осуждая его за нерасторопность и сокрытие имеющихся фактов от людей.

– Да разве так можно? – Пыхтел он, шагая по узкой дорожке, склонив голову вперед. – У самих-то везде бункеры понастроены. Армия наизготовку. А люди что же? Вы знаете сколько времени и жизней потеряли в прошлый раз, пока эвакуационные средства подоспели? Не знаете? Так я вам скажу. – Он выпучил глаза и принял многозначительный вид. – Четыре долгих часа!

– На дороге завал был…

– А в воздухе тоже завал был?! – Прикрикнул он на Владислава.

Алексей подумал, что сейчас профессор напоминает ему громозкий паровоз прошлых веков, который неуклюже катит по рельсам с грохотом, оставляя позади себя столбы черного пара. Это сравнение немного его развеселило и он едва заметно улыбнулся.

– Иван Иванович, я с вами категорически не согласен. Кашу заварили мы…

Бубновский сверкнул на молодого физика глазами, но не мог не согласиться, что именно они, в частности он, повинны в сложившейся ситуации.

– Ладно, – немного присмирев,

добавил он. – Пусть так. Я бы мог вам возразить, сказав, что проект по созданию генератора курировало правительство и с его подачи вообще все началось. Но спасение людей и укрывательство фактов…

Он не закончил. Прозвучал сигнал тревоги, возвещавший о том, что где-то открылся портал. На территории штаба началось движение. Военные забегали. Несколько вертолетов поднялись в воздух. Из динамиков раздался голос: «В связи с возникшей угрозой, просьба пройти в укрытие».

– Опять в городе?

К ученым подошли военные.

– Надо укрыться. Вы все слышали.

– Да, да, – отозвался Бубновский. – Алексей, можно я на вас, так сказать, обопрусь?

Алексей подставил свое плечо, а Владислав придерживал под локоть. В последнее время профессор испытывал сильные боли в ногах. Сам он связывал возникший недуг с вынужденным неподвижным образом жизни и нахождением в заточении. Как бы там ни было, передвигаться ему было непросто.

– Нельзя быстрее? – Нетерпеливо спросил военный.

– Вы куда-то спешите? – Недружелюбно отозвался Бубновский.

– Да нет, – военный приложил бинокль к глазам. – Вот только… Черт.

– Что такое?

– Саня, посмотри.

Он протянул бинокль товарищу.

– Куда смотреть?

– Я зафиксировал точку обзора.

– Там ничего…, – его речь внезапно оборвалась. – Быстро в укрытие, – скомандовал он неизменившимся голосом и поволок профессора за шиворот к входу в подземный бункер.

Алексей поднял глаза к небу, силясь разглядеть то, что увидели солдаты. Ему понадобилось меньше минуты. Глаза зацепились за сливающееся с окружающим миром пятном. Кусочек инородной ткани, искажающий пространство. Легкая рябь на небе. Пятно быстро приближалось, увеличиваясь в размерах.

– Это одно из существ. Они очень опасны, – затараторил Владислав. – Бежим.

Но никто никуда не побежал. Пятно зависло над ними, переливаясь и наливаясь ядовитым сиреневато-бордовым цветом. Неровные края плоского, как блин, туловища струились волнами в воздухе, сжимаясь и расправляясь вновь. От существа веяло сырым холодом. Оно издавало звуки, леденящие кровь, – стрёкот и потрескивание. Когда оно раскрылось в последний раз и замерло, из него выскользнула связка тонких розовых щупалец. Щупальца шевелились и было в этом шевелении что-то жуткое и отвратительное.

Алексей почувствовал, как холод пробирается под кожу, несмотря на летнее тепло. Лица окружавших его людей выражали смесь ужаса и полного непонимания. Они все в равной степени оказались бессильны перед этим существом из другого мира.

– Я не могу двинуться с места, – выдавил из себя боец, чувствуя как тело отказывается подчиняться. Его ноги буквально приросли к земле. Руки, сжимавшие винтовку, дрожали от напряжения.

– Эта тварь так воздействует на нас. Она выбирает себе жертву, – предупредил Владислав.

– Что?

– Скоро поймете.

Алексей почувствовал, как его собственное тело начинает тяжелеть, как мысли становятся вязкими, словно он тонет в густом сиропе. Он видел, как щупальца существа медленно, но неумолимо приближаются к застывшим фигурам солдат и его коллег. Они были как мухи, попавшие в паутину, ожидающие своей участи.

Щупальца вытянулись вниз, касаясь поочередно каждого.

– Ну и вонь, – скривился военный.

– Не злите ее. Будет хуже.

– Не злить? Мерзкая тварь.

Существо уловило агрессию. Щупальца потянулись к мужчине, обвились вокруг его шеи и начали сжиматься до тех пор, пока шейные позвонки не хрустнули.

– Я же предупреждал… – простонал Владислав, стараясь не смотреть на посиневшее лицо солдата.

Существо отбросило труп, втянуло свои мерзкие щупальца, словно собираясь с силами. Кожа на его теле вдруг вспыхнула, окрасившись в пульсирующий ярко-красный цвет. Секунда напряжения, и существо резко раскрылось, словно цветок, распускающийся в ускоренной съемке. Затем одним мощным отчаянным броском всем телом оно взмыло вверх, исчезая с невероятной скоростью. Еще мгновение назад оно было здесь, пугающе реальное, а теперь – лишь маленькая, едва различимая точка, стремительно тающая вдали.

Паралич, сковавший тела военных и ученых, постепенно отпускал. Они уже могли шевелить руками и нормально говорить. Алексей же с тревогой наблюдал за всеми, то и дело переглядываясь с Владиславом. Бубновский плюхнулся на траву, растирая ноги.

– Иван Иванович, вы как?

Бубновский поднял глаза на Алексея. Мутные, с поволокой. Перекошенный рот беззвучно открывался и закрывался. Из него вытекла струйка слюней, сбежала по мясистому подбородку и потекла на ворот рубахи. Побледневшее лицо застыло, превратившись в маску. Профессор водил глазами по Алексею, продолжая растирать ноги. Его движения были механическими, угловатыми и неловкими.

– Беда, – произнес Алексей громко, привлекая внимание остальных.

Владислав сразу все понял.

– Держите профессора, – обратился он к военным. – Надо его связать, пока…

Бубновский повернулся к нему и беззвучно расхохотался, скаля зубы. Из его глотки вырвался хрип. Он вскочил на ноги и прыгнул на Владислава, вцепившись руками в горло.

– Снимите его с меня! – Завопил молодой физик, отталкивая от себя профессора.

Удар прикладом по затылку – и профессор без сознания рухнул на землю.

– Вяжем его. Через пару минут оклемается. Нормально все будет.

Но Алексей и Владислав знали, что нормально уже не будет. Бубновского, того, каким они его знали, нет.

Они смотрели на распростертое перед ними тело, на его неподвижное лицо, которое еще недавно выражало живой интерес к миру, а теперь казалось чужим, пустым. Это было не просто физическое воздействие, не просто временный паралич, а нечто более глубокое, более страшное. То, что забрало его сущность, оставив глубокий след в сознании.

Холодный, липкий страх начал проникать в их сердца.

– Почему он? – Глухо спросил Владислав, не ожидая ответа.

– Все просто. Они нейтрализовали наш локомотив.

– Откуда им было знать?

Алексей усмехнулся.

– Поверь, они знали.

– Почему было просто не убить его? Как того…

Владислав кивнул головой, указывая на неподвижное тело военного с посиневшим лицом.

– Устрашение. Демонстрация силы. Показать, что сопротивление бесполезно.

– А дальше?

– Дальше? Работать.

Они вернулись в свою комнату, опустевшую и безмолвную. Без Бубновского, сеявшего повсюду хаос и суету, она показалась им слишком большой и слишком тихой.

– Может он еще вернется?

Алексей покачал головой.

– Ты и сам знаешь, что будет дальше. Он долго не протянет.

– Не хочу в это верить.

– Я тоже, – вздохнул Алексей.

Он подошел к своему шкафчику и вытащил из сумки черную футболку с длинным рукавом. С левой стороны в области груди была сделана нашивка с символикой института пространственно-временных исследований. Алексей разложил ее на столе, расправляя замявшиеся края, и долго смотрел, думая о том дне, когда Бубновский подарил ему ее на день рождения.

– Ничего лучше вы и придумать не могли, Иван Иванович. Конечно, такой футболки у меня нет и быть не может. Их же не раздают бесплатно всем сотрудникам.

В голосе Алексея звучала ирония.

– Что с того? – Невозмутимо заметил Бубновский. – Важно внимание.

– Вы в обед за ней сгоняли? – Не унимался физик.

– Да. Как только узнал, что сегодня ваш день рождения.

– С размером угадали. И на том спасибо.

– Носите на здоровье, Алексей! В память о проведенном совместно времени».

«Как давно это было», – подумал Алексей, скинул рубашку и надел на себя единственный подарок, полученный от Бубновского.

Глава 4

– Знаешь, что больше всего меня страшит?

– Нет.

Владислав оторвал взгляд от монитора и посмотрел на Алексея. Перед глазами у него плавали бесформенные белесые пятна. Сколько же он работает без прерыва? Часов десять? Больше? Они давно перестали следить за этим. Единственным ориентиром был караульный, находившийся в их полном распоряжении. Он приносил еду строго по расписанию, чистую одежду, книги и другую мелочь. Юноша лет двадцати пяти, безукоризненно опрятный и молчаливый. На все подвижки физиков, изнывающих в одиночестве, завязать разговор, он отвечал тугим молчанием, краснея от шеи и до кончиков ярко-рыжих волос, кивал и уходил. Вскоре, все же, они нашли себе весьма говорливых компаньонов. Во время коротких прогулок по территории штаба их по-прежнему сопровождал небольшой отряд из трех-четырех бойцов. Со временем между ними установились довольно теплые отношения, скрепленные общей страстью к картам. Разложив на земле старое покрывало, которое Алексей всегда брал с собой, они коротали время за игрой. Играли на деньги, и, как правило, удача сопутствовала Алексею. Иногда он нарочно давал возможность отыграться тому, кто засиделся в «дураках», вызывая у победителя неописуемое злорадство. Пока тот ворковал над выигрышем, Алексей строил печальные рожи, пожимал плечами и приговаривал: «Как же я так «продул»?».

– Зачем ты поддался? – Удивлялся Владислав.

– Затем, что иначе мы его быстро потеряем. Кто захочет постоянно проигрывать? Пока я даю ему возможность изредка брать куш, он на нашей стороне. А это имеет массу преимуществ.

– Каких же?

Алексей хитро улыбнулся.

– Когда этот скупердяй в выигрыше, он становится разговорчив. Как новостная программа без цензуры.

Владислав смачно зевнул, потянулся и оттолкнулся ногой от пола, подкатив на стуле к кофеварке.

– Будешь кофе?

Алексей кивнул.

– Так чего ты боишься?

– Людей.

Он застыл у кофейного столика с чашкой в руках.

– Не понял?

– Пока правительству удается сдерживать панику. Но что будет, когда они утратят контроль над толпой? Ты не думал об этом?

– Честно признаться, не было времени.

Алексей провел рукой по тонкому экрану, парящему в воздухе перед ним. Экран включился и на нем отобразились сделанные Бубновским последние вычисления.

– Где кофе?

– Несу.

Владислав снова оттолкнулся ногой и стул, поскрипывая на колесиках, подъехал к Алексею.

– Держи, – он подал ему большую кружку, наполненную до краев густой черной жидкостью.

– Слушай, я же не Бубновский, – невесело рассмеялся Алексей. – Только он хлебал кофе такими бадьями.

– Не нравится, налей себе сам.

– Не бухти.

– Устал я, Лешка.

– Бубновский бы сейчас тебя взбодрил, будь он здесь.

– Не слышал, как он?

Алексей не ответил, а Владислав не стал переспрашивать.

Бубновского перевезли в медицинский центр закрытого типа, принадлежащего Министерству обороны, где он постепенно угасал, теряя рассудок и всякую связь с действительностью. Вспышки необузданной ярости переросли в стабильное состояние буйного помешательства. Его мозг умирал после воздействия на него существа из другой реальности. Вместе с ним умирал и сам профессор, лишившись воспоминаний, чувств и той слабой искры жизни, которая вопреки всему тлела в нем, подпитывая организм.