13.09. Часть 1

Лицо девушки по-прежнему оставалось невозмутимым, в чертах его застыла блаженная нега. Поэтические изыскания невидимого нам мужчины совершенно ее не трогали.

– Да ничего страшного, – разлепил я высохшие губы, собирая волю в кулак, тем не менее, не вполне улавливая смысл слов, прозвучавших из-под потолка. – Вопросы безопасности не всегда деликатны, я понимаю.

– Безопасности? – треснуло сверху. – Да нет же. Я говорю о Тютчеве.

Я растерянно посмотрел на девушку, ища в ее силуэте неясную поддержку: но поза, фигура, взгляд были словно насмешкой над человеческой природой; ни движения мускул, ни эмоций; подобно скале, дикой и невыразимо прекрасной, девушка эта замерла в нескольких шагах от меня. Я все еще не знал ее имени, не знал, что надлежит делать дальше. Ощущение фантастической нелепости не покидало, преследовало с тех пор, как раздался звонок посреди прошлой ночи.

За спиной возникло движение. С коротким щелчком отворилась невидимая дверь. Я ощутил на себе взгляд чьих-то внимательных глаз. С потолка хрустнуло:

– Прошу сохранять спокойствие. Не откажите в удовольствии побеседовать с вами.

Прежде чем я успел хоть что-то ответить, в спину уперся некий тупой предмет, и другой голос, знакомый уже баритон, произнес сухо:

– Не дергайся. Погаси фонарь и передай его мне. Просто медленно подними руку.

Я надавил на кнопку и все, что было вокруг, исчезло. Порыв «дернуться» возник на секунду и тут же угас. Что я противопоставлю этому панку с разноцветными зенками в кромешной тьме? Он без сомнения вооружен, крепче и опытнее, это его территория. Вступать в открытый конфликт с местными последняя глупость. Задача была и есть найти девушку по имени Анна, уговорить ее покинуть трущобы. Кто стоит напротив: нужная мне «заблудшая душа» или же просто случайная падшая женщина? Но ведь священник точно сказал: «она там будет одна такая…».

– Фонарь, – баритон перешел в угрожающий бас. Едва я поднял правую руку над головой, небольшую вещицу коротким выверенным движением выхватили. Панк сделал шаг или два назад; давление сквозь ткань пальто исчезло.

– Выходи. Иди на мой голос. И не дури.

Внезапно я ощутил чье-то легкое, но настойчивое прикосновение в области паха. Так проверяют зрелость плодов на сливовом дереве. От неожиданности я покрылся мерзким холодным потом.

– Я хочу тебя.

Тихий женский голос обволок бархатной негой, пропел прямо в лицо. Я остолбенел, и в темноте громко расхохотался панк, скидывая с себя образ хладнокровного профессионала:

– Аха-ха-ха! Прелестно, сука, просто прелестно! Каков мачо! Ха-ха-ха! У Анны за этим не заржавеет!

– Анна? – громко прошептал я. Судорожно, на ощупь, растопырив обе пятерни, протянул вперед руки и тут же почувствовал тяжесть девичьего тела, его упругую реальность. Отпрянул, сорвал перчатки с обеих рук, вновь прикоснулся – обнаженной кожей к плоти, спрятанной под рваной тканью платья; плоть живая, горячая, зовущая к себе, неотвратимая. В голове запульсировал тяжелый шум, и сквозь него донесся обрывок чьей-то фразы:

– …слов не понимаешь?!

Бам! – в меня врезался поезд: я отлетел на несколько метров, чудом сохраняя равновесие, припал на колено, оцарапывая о каменный грубый пол ладони; сквозь тянущую боль все еще ощущал жар ее тела.

– Бабу живую не видел?! Еще раз до нее дотронешься, переломаю все твои сальные пальцы, ты понял?!

Посмотрел в темноту, туда, откуда отлетел только что. На миг показалось, что могу различить там два чернильно-синих пятна. Но и они различали меня, и, ручаюсь, им я был виден так же хорошо, как при свете дня.

– Погоди-ка… Что это у тебя на руке?..

Одно из пятен дернулось, слилось со вторым, исчезло. Я вскочил на ноги так быстро как мог, но, к моему изумлению, темнота схватила за правую руку, потрясая ей точно захваченным вражеским флагом, торжествующе и с остервенением.

– Да ты кто вообще такой?

Бас рявкнул в самое ухо, пол ушел из-под ног, меня поволокли прочь; рука была зажата в тиски, заведена за спину.

– Ну-ка. Давай вниз.

Заскрипели доски. Мы действительно стали спускаться. Проклятый панк не ослаблял хватку, заставляя меня быстро-быстро перебирать ногами. Позади нас осталась девушка по имени Анна, полная услужливой похоти и обольщения.

…Разум ее опьянен ядом, тело развращено грехом, а душа…

На миг перестал видеть саму темноту, а еще через миг различил вертикальные полосы зеленоватого света; полосы расширились, превращаясь в сплошное неяркое зарево. Меня подтолкнули вперед, на этот раз как будто бы даже вежливо, точно бы приглашая, выпуская, наконец, онемевшую руку из плена. Навстречу ринулся поток причудливого серо-зеленого тумана, пронизанный сладковатым запахом марихуаны, терпким амбре алкоголя и густой вонью животного. Смесь атаковала меня, и я пошатнулся в новых декорациях. Мы оказались в просторном зале, облицованном графитовыми матовыми плитами во влажных подтеках и брызгах. Под угольным потолком проносились яркие зеленые лучи лазера, разрезающие атмосферу, по центру медленно вращался зеркальный диско-шар, кидая во все стороны разноцветные сполохи. Посреди зала громоздилась круглая невысокая сцена, из ее центра к самому потолку устремлялся металлический шест-пилон, за сценой чернели внушающих размеров колонки. Настоящим украшением этого места оказалась шикарная барная стойка с высокими табуретами; поодаль замерла пара бильярдных столов для игры в пирамиду25 с включенным над полотнами сочного зеленого цвета освещением, и огромных размеров кровать в виде сердца; по периметру в углах потолка притаились глазки видеокамер. Всюду витал густой дым вперемешку с медленно трассирующими змейками наркотического тумана. Все это меньше всего напоминало притон нечестивых панков; место это было похоже на элитарный ночной клуб с правом входа по членским картам.

Панк появился передо мной как чертик из табакерки. Безумного цвета глаза сверлили меня любопытством. В правой руке панк сжимал небольшой пистолет, отливающий вороненой тяжестью. Опасность, исходящая от этого панка, теперь была более чем явной, не скрытая темнотой.

– Пиво будешь? – вдруг спросил он.

Я ошарашенно уставился на него и он, откровенно забавляясь моей реакцией, развязно и громко рассмеялся. Пирсинг на губах покрылся капельками слюны, превращая рот в блестящую новогоднюю игрушку.

– Мне советовали попробовать ваш крафт, – смущенно произнес я. – Есть что-нибудь вроде имперского стаута? Сусла погуще, пены поменьше…

– Эстетствуешь? – ухмыльнулся панк. – Молодец. Имперские амбиции, значит, ну-ну.

Не убирая ухмылку с лица, он направился к барной стойке. Обернулся и выразительно подмигнул.

– А с ней все будет в порядке?

Панк не ответил. Держа меня в поле зрения, встал за стойку, положил пистолет на темно-коричневую столешницу, направляя на меня ствол. Быстро окинул взглядом ряд пивных кранов – те замерли перед ним точно лебединые шеи.

– Повезло тебе.

Новоявленный бармен взял в руку классический пивной бокал, в меру изящный, сужающийся к верху и округлый внизу, устанавливая его на прорезиненную часть стойки. Нахмурился вдруг, полыхнул красно-кровавой частью своих выдающихся глаз.

– Нет, не повезло.

Я замер. Внезапно осознал, что на руках моих нет привычного тепла перчаток. Перчатки остались в темноте коридора, рядом с Анной – если она по-прежнему там.

– Балтийский портер. Но тоже неплохо, а?

Внезапно воздух в зале словно разрезало тупым ножом: раздался низкий звериный рык, и в глубине помещения зазвенела тяжелая цепь. Из-за круглой сцены вышел огромного размера ротвейлер. На могучей шее животного красовался шипастый ошейник: массивная цепь тянулась к столбу на сцене. Обнажив желтые зубы, псина ощерилась милой улыбкой людоеда. Вновь раздался утробный рык.

– Привет… – выдохнул я. – Славный песик…

Панк, орудующий бокалом и краном, буднично сообщил:

– Не бойся, она не укусит без надобности.

– Она?..

– Сладенькая сучка! Садись-ка вот здесь, что стоишь.

Собака, габаритами напоминающая мифологическое чудище, следила за моим передвижением бешеными глазищами, наполненными злобным желанием кого-нибудь растерзать. Я добрался до стойки и осторожно присел на указанный здоровяком табурет. Панк все еще обладал выгодной для себя позицией: в любой момент оружие могло оказаться в его руке, а я при этом был перед ним как на ладони.

– Держи, – передо мной с громким стуком появился бокал с черным как нефть пивом. Напиток насыщенного цвета смолы пронзали крошечные пузырьки, поднимающиеся со дна. Я сделал огромный глоток, и, ощущая приятную горечь послевкусия шоколада и кофе, произнес:

– Спасибо.

– Ага.

Панк отмахнулся, полез куда-то в низ стойки. Там находился мини-холодильник, из которого он извлек шмат темно-розового мяса. Размахнувшись, здоровяк бросил мясо ротвейлеру. Псина, хрипя, ринулась навстречу угощению и вцепилась в него мертвой хваткой. Раздался влажный хруст.

– Сколько раз я просил не кормить Матрикс помоями!

Рядом с собакой стоял человек. Мускулистую поджарую фигуру обтягивал кожаный жакет цвета вишневого сока, стройные длинные ноги прятались в узких синих джинсах, стильно изорванных на коленях. По черным лакированным сапожкам скользили цепи, по обнаженным темным рукам ползла причудливая вязь татуировок, на правом запястье красовался кожаный напульсник с шипами наподобие ошейника ротвейлера. Массивный блестящий череп был обрит наголо, но сзади с затылка спадали черно-белые локоны. Человек был поразительно молод, и вместе с тем производил впечатление опытного и мудрого знатока жизни. Всепонимающий, над всем смеющийся взгляд зеленых мраморных глаз изучал мою скромную персону, словно новый предмет интерьера своего закрытого клуба. Красивое, но запятнанное следами пороков лицо насмешливо улыбалось. Левое крыло небольшого прямого носа украшал сверкающий, будто утренняя звезда, камешек.

Голос этого человека лился из спикеров в той странной комнате; теперь же голос был звонким, насыщенным, без помех.

– Давид… – произнес я негромко, чуть наклоняя голову в приветствии. Предводитель «содомовой толпы» походкой профессионального танцора подошел к стойке бара и элегантно присел на дальнем от меня табурете.

– Что ж, пусть будет так, – он обворожительно улыбнулся. Мельком глянув на шеи кранов, обратился к заправляющему баром панку. – Будь другом, налей раухбир. Пробовали раухбир? – он посмотрел на меня. – Отличная партия вышла. Это…

– …копченое темное пиво, – неожиданно для себя перебил я хозяина этого места. – Стиль из славной Германии, кажется, западной ее части.

– Франконии, если быть точным, – подхватил он, усмехаясь. – Боже, а у нас в гостях, оказывается, совсем непростой человек. Сложно в наше время встретить настоящего знатока… знатока чего бы то ни было… А, кстати, – невзначай сказал Давид, – могу ли я узнать ваше имя? Невежливо не спросить гостя, пусть гость этот в каком-то роде непрошенный.

Врать не имело смысла. Я случайный человек во всей этой истории. Как меня не назови, роль моя глупа и нелепа. Так хотя бы видимость достоинства сохраню, назвав настоящее имя.

– Глеб…

– О! – воскликнул Давид.

Панк наполнял новый бокал карамельной субстанцией. Раздался густой запах копченого сыра, перемешенного со слабым ароматом древесных опилок. Бокал оказался прямо передо мной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

От латинского «Се человек». Слова Понтия Пилата об Иисусе Христе, сказанные толпе после бичевания Христа

2

Гиноид (от греческого γυνη, gynē — «женщина») – разновидность андроида, имеющего женскую внешность

3

От французского «Cyber Femme» – Кибернетическая Женщина

4

Лигатура – в данном случае, примесь меди или олова к золоту, серебру для придания им большей твердости

5

(фр.) – Изящество бранных слов

6

(фр.) – Великолепная

7

(фр.) – очень хорошо

8

(фр.) – сын мой

9

(нидер.) – Старого пердуна потянуло на горох

10

(фр.) – помещение, комната

11

(фр.) – рекомендовал

12

(фр.) – фламандец

13

(фр.) – Пустяки

14

(фр.) – вообще

15

(фр.) – через дорогу

16

Американская рок-группа, созданная в 1965 в Лос-Анджелесе, оказавшая сильное влияние на культуру и искусство 1960-х годов

17

(фр.) – необходимость

18

(фр.) – невозможно

19

Т.н. «Рокфорорезка», особый станок для резки сыров с голубой плесенью; роль лезвия играет натянутая проволока. Такое устройство позволяет не нарушать структуру нежной плесени внутри сыра, которую легко смять обычным, даже хорошо наточенным, ножом

20

(фр.) – моему папе

21

(нидер.) – Пути Господни неисповедимы

22

(нидер.) – дерьмо

23

Строки из пьесы М. Ю. Лермонтова «Маскарад»

24

(фр.) – ищите женщину

25

Пирамида (т.н. «Русский бильярд») – разновидность лузного бильярда; сформирована как отдельная разновидность бильярда примерно с 18 века в России и здесь же получила наибольшее распространение