
Полная версия
Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь
Он посмотрел на меня.
– После смерти отца ко мне должен был перейти наш родовой магический дар. Ты слышал о нем?
– Краем уха, – кивнул я. – Ну так что же?
– Дара нет. Наш родовой дар достался кому-то другому… я не знаю, кому.
Николай запустил руку за ворот измятой рубашки и вытащил золотой медальон на тонкой цепочке. Со злостью рванул его, и цепочка лопнула. Сосновский швырнул медальон на пол.
– Что это? – спросил я.
Он не ответил. Тогда я встал и сам поднял вещицу.
Это было деревце в палец величиной, выполненное из золота. Сосна, насколько я мог судить.
– Это ваш родовой амулет? – спросил я.
Николай Сосновский молча кивнул и закрыл лицо руками.
– Возьми его, – сказал я, протягивая ему амулет. – Он тебе еще пригодится.
Мой магический дар осторожно шевельнулся в груди. Ситуация была не просто необычная. Она не укладывалась в голове.
Вернувшись за стол, я задумчиво постучал карандашом по столешнице. Николай Сосновский никак на это не отреагировал. Так и сидел, опустив голову и закрыв ладонями лицо.
– Что ты думаешь об этом? – беззвучно послал я зов дому.
Дом ответил коротким сигналом. Он недоумевал вместе со мной.
– Да, я тоже ничего не понимаю, – согласился я. – Ладно, разберемся.
Осторожно постучав в дверь, вошел Игнат с полным графином воды.
– Игнат, накрой, пожалуйста, завтрак на двоих, – попросил я его. – Мы с Николаем Дмитриевичем будем завтракать вместе.
– Сделаю, ваше сиятельство, – понятливо кивнул Игнат.
– Коля, я приглашаю тебя остаться к завтраку, – сказал я Сосновскому. – Тебе нужно поесть. Судя по всему, с тобой произошла темная история. В ней много непонятного. Поэтому за едой ты расскажешь мне все подробно.
Николай Сосновский с надеждой посмотрел на меня.
– У меня есть деньги, Саша, – сказал он. – Я могу заплатить. Я заплачу, сколько скажешь. Только помоги. Ты же Тайновидец. Ты должен разобраться в том, что случилось.
– О деньгах мы поговорим позже, – кивнул я. – Сначала тебе нужно поесть. Идем.
Игнат накрыл завтрак на кухне. Я взглядом показал ему, что он может идти, и чуть ли не силой усадил Сосновского за стол.
– Сделаем так, – сказал я, – ты будешь есть, а я буду задавать тебе вопросы. Постарайся отвечать честно.
– Хорошо, – послушно кивнул Николай.
– Расскажи мне, в каких отношениях ты был со своим отцом? Между вами были какие-то ссоры, разногласия?
– Ничего такого не было, – покачал головой Николай. – У нас были прекрасные отношения, правда, Саша. Я с самого детства помогал отцу в делах. Учился у него, как выращивать лес, как заключать договора. Отец был мной доволен, он сам много раз об этом говорил.
– Хорошо, – кивнул я, – постарайся успокоиться. От чего умер твой отец?
– Он заразился болотной лихорадкой, – сказал Николай Сосновский. – Это обнаружилось слишком поздно. Он чувствовал себя не очень хорошо, но не хотел обращаться к целителям. А потом целители уже ничего не могли сделать. Он болел две недели, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже, пока, наконец…
Николай Сосновский замолчал, механически тыкая вилкой в тарелку.
– А во время болезни твоего отца не происходило чего-нибудь подозрительного? – спросил я. – Может быть, в вашем доме появились какие-то люди? Может быть, ты видел вокруг дома незнакомцев? Или еще что-нибудь. Постарайся вспомнить все. Любую мелочь.
Николай Сосновский беспомощно наморщил лоб.
– Нет, ничего такого не было, – сказал он. – К нам никто не приезжал. Мы с отцом живем вдвоем в загородном поместье, не считая слуг и работников.
– Может быть, с кем-то из них были ссоры?
– Нет. Все слуги работают у нас очень давно. Новых людей отец в последнее время не нанимал. Все было как обычно, пока он не заболел.
Николай Сосновский опустил вилку и посмотрел на меня.
– Было, Саша, – неожиданно сказал он. – Несколько раз отец звал меня к себе в комнату под разными пустяковыми предлогами. Мне показалось, что он хотел мне что-то сказать, хотел в чем-то признаться. Но он так ничего и не сказал. Теперь я догадываюсь. Наверное, он хотел поговорить со мной о завещании.
– Может быть, – согласился я.
– Но почему он этого не сделал? – срывающимся голосом спросил Сосновский. – Почему он молчал до самого конца? Почему он меня обманул?
– Постарайся успокоиться, Коля, – повторил я. – Мы все выясним.
– Да, – кивнул Николай. – Саша, можно мне еще воды?
– Конечно.
Я наполнил стакан водой и подал ему.
– Я бы сварил тебе кофе, но после нашего разговора тебе нужно будет поспать. А сейчас расскажи мне о церемонии оглашения завещания. Постарайся ничего не упустить.
– Хорошо, – кивнул Николай. – Оглашение завещания было назначено вчера, на девять часов вечера, в кабинете Юрия Андреевича Стригалова. Я приехал вовремя. И очень удивился, увидев там этого Порфирьева. Я думал, что мы с Юрием Андреевичем будем вдвоем, ведь других наследников у моего отца не было.
– Ты спросил Порфирьева, зачем он приехал?
– Нет, – покачал головой Коля. – Все случилось очень быстро, я просто не успел. Николай Андреевич достал из сейфа конверт с завещанием и показал нам печать.
– Печать была не тронута? – уточнил я.
– Нет, – ответил Сосновский. – Николай Андреевич сломал печать при нас. Достал из конверта завещание и прочитал его вслух. Об условиях завещания ты уже знаешь.
– Кто составлял это завещание? – спросил я. – Твой отец сам его написал?
– Нет, – покачал головой Николай. – Завещание составлял Юрий Андреевич. Но внизу стоит подпись отца. Я в этом уверен, я ее видел.
– Ты потребовал у Юрия Андреевича объяснений? – спросил я.
– Конечно. Я был возмущен. Но Юрий Андреевич сказал, что выполнял волю моего отца. Отец просил ничего не говорить мне до его смерти, и Юрий Андреевич просто выполнил его распоряжение.
– В завещании были хоть какие-то объяснения? – спросил я, – почему твой отец лишил тебя наследства?
– Нет, – ответил Сосновский, – никаких объяснений не было.
– Коля, расскажи мне подробнее про этого адвоката Стригалова, – попросил я.
– Я не знаю, что тебе рассказать, Саша, – пожал плечами Сосновский. – Его зовут Юрий Андреевич Стригалов. Он советник юстиции и давний друг моего отца.
– Юрий Андреевич участвовал в ваших торговых делах, связанных с корабельным лесом? – спросил я.
– Насколько я знаю, нет, – ответил Сосновский. – Он занимался личными делами отца.
– Хорошо, – кивнул я. – Когда ты был вчера в его кабинете, тебе не показалось, что Стригалов и Порфирьев хорошо знакомы друг с другом?
– Нет, – ответил Сосновский. – Поэтому я и удивился, когда увидел Порфирьева. Юрий Андреевич вел себя с ним, как с малознакомым человеком.
– Это очень подозрительно, – заметил я.
– А ведь ты прав, Саша, – медленно сказал Сосновский. – Что, если всю эту историю с завещанием подстроил Юрий Андреевич? Ведь у него и возможности были, но я не могу поверить, чтобы он пошел на это.
– У нас нет необходимости во что-то верить, – улыбнулся я. – Можно пойти и поговорить с Юрием Андреевичем.
– Так и надо сделать, – решительно кивнул Николай. – Я сейчас же пойду и заставлю его все мне рассказать.
Он бросил вилку и поднялся из-за стола.
– Сядь, пожалуйста, – спокойно попросил я.
Сосновский остался стоять, глядя на меня.
– Коля, сядь и выслушай меня, – повторил я.
Он медленно опустился на стул.
– Ты обратился ко мне за помощью, – сказал я. – И я тебе помогу. Но действовать буду сам. И очень прошу тебя не вмешиваться, чтобы не испортить все дело. Ты меня понимаешь?
Глядя на него, я ждал ответа.
– Понимаю, – кивнул Сосновский.
– Вот и хорошо, – мягко сказал я.
Солнце наконец-то выкарабкалось из-за старых лип и бросило на пол кухни яркую полосу теплого света.
– Ешь, – напомнил я Сосновскому и тоже придвинул к себе тарелку. – Ты попал в очень загадочную историю, и мой магический дар говорит мне, что в ней далеко не все гладко. Я возьмусь за твое дело, Коля.
– Спасибо, Саша, – горячо поблагодарил Сосновский. – Я заплачу любые деньги, только бы понять, что произошло. Почему мой отец лишил меня наследства? Кому перешел наш родовой дар? Я очень хочу это знать.
– Денег я с тебя не возьму, – улыбнулся я. – Предлагаю другой вариант. Ты знаешь, что роду Воронцовых сейчас требуется много корабельного леса?
– Да, я видел это в документах, – кивнул Сосновский.
– Вчера я вместе с Юрием Владимировичем был на верфи. Мастер жаловался, что новая партия леса оказалась низкого качества. Вместо корабельного леса привезли обычную сосну.
– Этого не может быть, – ошарашенно сказал Сосновский. – Отец всегда внимательно следит.
Он замолчал и сгорбился.
– Да, отца ведь больше нет. Наверное, управляющий что-то напутал. Я постараюсь разобраться, Саша, хотя теперь у меня нет никаких прав.
– Не нужно ни с чем разбираться, – улыбнулся я. – Давай договоримся так: если мне удастся помочь тебе восстановить право на наследство, ты проследишь, чтобы на наши верфи шел самый лучший лес.
– Конечно, – с облегчением кивнул Сосновский. – Об этом ты мог бы и не говорить. Я все сделаю.
– Вот и замечательно, – улыбнулся я. – На этом и порешим.
– Я ведь и не рассчитывал, что мне кто-то поможет, – неожиданно сказал Сосновский. – Бродил по городу в полной растерянности и совсем случайно вспомнил про тебя. Мы не виделись с самого выпуска, но я вспомнил, что ты получил путь Тайновидца.
– Хорошая память всегда помогает, – улыбнулся я.
– Что мне теперь делать, Саша? – спросил Николай.
– Во-первых, тебе нужно хорошенько выспаться, – сказал я. – Отправляйся домой и отдохни. Если хочешь, можешь несколько дней пожить у меня. Так мне даже будет спокойнее.
– Спасибо, но я лучше поеду домой, – отказался Сосновский.
– Смотри сам, – улыбнулся я. – Но самое главное, не пытайся сам ничего выяснить. Предоставь заниматься твоим делом мне. Я буду держать тебя в курсе. Если мне понадобится твоя помощь, я тебе об этом сообщу. Мы договорились?
– Да, – кивнул Сосновский. – Саша, не думай, что я какой-то нервный подросток. Все это потрясло меня, но я смогу вести себя благоразумно.
– Это самое лучшее, что ты можешь сделать, – улыбнулся я. – Доедай, а я пока вызову тебе извозчика.
Николай жадно принялся за остывшую яичницу. Он был голоден, и не мудрено. Как я понял, Сосновский ничего не ел со вчерашнего вечера.
– Еще одно, – вспомнил я. – Ты знаешь Петра Брусницына? Он служит у вас лесничим.
– Да, я знаю его, – кивнул Николай. – Правда, мы не очень близко знакомы. Общались от случая к случаю и только по делу. Но он кажется мне хорошим парнем.
– Давно он у вас служит? – уточнил я.
– Сколько я себя помню, – кивнул Николай.
Когда Сосновский уехал, я сварил себе кофе. С чашкой в руках спустился в кабинет, откинулся на спинку кресла, глядя в потолок, и глубоко задумался. Пока я видел только два наиболее очевидных варианта. Во-первых, завещание могло оказаться фальшивкой. В это трудно было поверить, ведь подлинность бумаги очень легко установить. Но я не мог сбрасывать со счетов такую возможность. Если завещание поддельное, адвокат Стригалов наверняка к этому причастен. Второй вариант: отец Николая Сосновского затеял какую-то грандиозную махинацию, и лишение сына наследства было только ее частью. Об этом адвокат тоже мог знать больше, чем он рассказал Николаю. В общем, с какой стороны ни посмотри, адвокат Стригалов оказывался ключевой фигурой. Значит, с него и нужно было начинать.
Глава 3
Дело было очень интересное. К тому же, оно напрямую касалось нашего рода. Поэтому первое, что я сделал – послал зов Игорю Владимировичу.
– Прошу прощения, что беспокою вас так рано, ваше сиятельство, – вежливо сказал я.
– Ты смеешься, Саша, – возмутился Игорь Владимирович. – Я давно уже на ногах, и занимаюсь делами.
– Но свободная минутка у вас найдется? – уточнил я. – Разговор очень важный.
– Конечно, – насторожился Игорь Владимирович. – Что случилось?
– Полчаса назад ко мне домой приехал Николай Сосновский. Мы с вами вчера говорили о нем, помните?
– Конечно. Наследник старого графа Сосновского. Ты сказал ему, что на верфь привезли некачественный лес?
– О поставках корабельного леса вам придется разговаривать не с ним, – сообщил я. – Старый граф лишил Николая наследства. Теперь Сосновский лес принадлежит некоему купцу Порфирьеву. Завещание огласили вчера вечером. А сегодня Николай пришел ко мне. Он растерян, и ничего не понимает.
– Вот это новость, – протянул Игорь Владимирович. – А в чем причина? Почему старый граф Сосновский так поступил?
– Николай ничего не знает. Даже представить себе не может, что произошло. Говорит, между ним и отцом все было хорошо.
– Чужая душа – потемки, – хмыкнул Игорь Владимирович. – Как, ты говоришь, фамилия нового владельца леса?
– Купец Порфирьев. Он откуда-то из Вологды. Кажется, торгует рыбой. Вы не знакомы с ним по торговым делам?
– Даже не слышал его фамилию, – сразу же ответил Игорь Владимирович.
Я не усомнился в его ответе. У деда была прекрасная память, он наизусть помнил всех, с кем вел дела.
– А юриста Стригалова вы знаете? – спросил я. – Советник юстиции Юрий Андреевич Стригалов.
– Знаю, – немедленно ответил Игорь Владимирович. – Это юрист Сосновских. Граф Граф Сергей Петрович часто пользовался его услугами. Но наше соглашение о поставках леса оформлял не он.
– Зато Стригалов составлял завещание графа Сосновского, – сказал я.
– Нужно с ним поговорить, – сразу же загорелся дед.
– Игорь Владимирович, – осторожно сказал я. – Очень прошу вас предоставить это дело мне. В нем есть одна странность.
– Только одна? – усмехнулся Игорь Владимирович.
– Эта странность имеет отношение к магии, – сказал я. – Помните, вы мне рассказывали вчера о родовом даре Сосновских? Насколько я понимаю, действие родовой магии завязано на родственной крови. Не важно, что граф Сосновский написал в завещании. Он мог передать свое имущество кому угодно. Но родовой дар должен был перейти к его сыну. Вот только Николай Сосновский уверяет, что он не получил родовой магический дар. Это-то и странно. Непонятно, перешел ли дар к кому-то другому или просто пропал.
– Вряд ли родовой дар Сосновских мог перейти к этому купцу Порфирьеву, – задумчиво сказал Игорь Владимирович. – Хотя… Надо узнать, не родственник ли он Сосновским. Похоже, Саша, это дело именно по твоей части. Магическая загадка. А что ты посоветуешь делать мне?
Дед нисколько не шутил. В делах, которые касались магии, он всегда прислушивался к моим советам.
– Я думаю, что вам нужно несколько дней подождать, – сказал я. – Пока на верфи есть запасы корабельного леса, работы не остановятся. А через несколько дней все станет понятно.
– Хорошо, – помолчав, ответил Игорь Владимирович.
– Но мне нужна ваша помощь, – напомнил я. – Вы можете уговорить юриста Стригалова, чтобы он встретился со мной? Желательно, сегодня.
– Попробую, – ответил дед. – Подожди несколько минут.
В возможностях Игоря Владимировича я не сомневался. Когда патриарх рода Воронцовых просит о встрече, мало у кого хватит духу прямо ему отказать.
В ожидании ответа Игоря Владимировича, я не спеша допил остывший кофе.
Через несколько минут в сознании зазвучал голос деда:
– Саша, господин Стригалов согласен встретиться с тобой сегодня в два часа дня. Его контора находится в Петербургской юстиц-коллегии. Ты знаешь, где это?
– Конечно, – ответил я. – Спасибо, Игорь Владимирович.
Для встречи с господином Стригаловым я надел белую рубашку и светло-серый летний костюм. Взглянул на себя в зеркало и остался доволен своим внешним видом. Из глубины мутного от времени стекла на меня смотрел уверенный молодой человек с внимательным, чуть насмешливым взглядом.
Я показал себе язык.
– Вам бы чуточку солидности, господин Тайновидец. Хотя… И так отлично.
Я по опыту знал, что новое расследование может завести меня куда угодно. Поэтому я благоразумно не стал выгонять из гаража мобиль, а отправился на стрелку Городового острова на извозчике.
Вежливый служащий юстиц-коллегии проводил меня к кабинету Стригалова. Он постучал в роскошную дубовую дверь, к которой была прикручена бронзовая табличка, и сообщил:
– Граф Воронцов к господину Стригалову!
А затем пропустил меня в приемную.
– Господин Стригалов вас ждет, – улыбнулась секретарша, открывая дверь кабинета.
Юрий Андреевич Стригалов сидел за широким письменным столом и сосредоточенно читал какой-то юридический документ. Когда я вошел, он поднялся, вышел из-за стола и с приветливой улыбкой протянул мне руку.
– Добрый день, Александр Васильевич, – сказал он. – Очень рад, что вы заглянули.
Стригалову было под пятьдесят, но держался он уверенно. Седые кудри были уложены в небрежную прическу, а взгляд адвоката был очень внимательным.
– Добрый день! – поздоровался я.
– Прошу вас! – сказал Стригалов, указывая на низкое кресло, которое стояло у стены.
Сам он опустился точно в такое же кресло.
– Чай? Кофе? – вежливо предложил юрист. – У меня замечательный китайский чай. Рекомендую попробовать.
– Давайте, – согласился я, решив внести в свою жизнь некоторое разнообразие.
Стригалов на секунду прикрыл глаза, посылая зов секретарше. Потом снова доброжелательно посмотрел на меня.
– Так чем я могу вам служить?
Доброжелательность Стригалова нисколько не обманула меня. Я прекрасно чувствовал тщательно скрываемое легкое пренебрежение. Для него я был всего лишь молодым внуком влиятельного графа Воронцова. Стригалов принял меня исключительно из вежливости, чтобы не обижать отказом Игоря Владимировича. И тем не менее, я был настроен получить от него необходимые сведения.
– Да, вы можете мне помочь, Юрий Андреевич, – с улыбкой кивнул я. – Меня интересует история, связанная с завещанием графа Сосновского.
– А почему она вас интересует? – вежливо спросил Стригалов.
– Николай Сосновский обратился ко мне и просил провести расследование. Ему показалось странным, что отец внезапно лишил его наследства без каких-либо объяснений.
– Понимаю, – с улыбкой кивнул Стригалов. – Молодому человеку кажется, что в отношении него допущена несправедливость. Что ж, он имеет право так думать. Но чем я могу вам помочь? Завещание подписано покойным графом, составлено мною точно с его слов. Надеюсь, вы не сомневаетесь в подлинности документа?
– А для этого есть основания? – спросил я.
– Никаких, – покачал головой Стригалов. – При составлении завещания присутствовали два свидетеля, слуги его сиятельства – графа Сосновского. Конверт запечатан личной печатью графа. Все это очень легко проверить.
– Я и не думал сомневаться в вашей честности, – сказал я. – Но согласитесь, история необычная. Влиятельный граф неожиданно оставляет ценное имущество совершенно постороннему человеку. И это происходит с вашего ведома. Юрий Андреевич, я прошу вас откровенно рассказать мне, почему граф Сосновский принял такое решение.
– К сожалению, я не могу удовлетворить ваше любопытство, Александр Васильевич, – улыбнулся Стригалов. – Вам знакомо понятие адвокатской тайны?
– Знакомо, – спокойно ответил я.
– В таком случае вы должны меня понять. Я не вправе выдавать тайны, которые доверили мне свои клиенты.
– Напоминаю вам, что история в высшей степени необычная, – сказал я. – Кроме того, я чувствую в ней какую-то магическую загадку. Вы ведь знаете, какой у меня дар?
Стригалов молча кивнул. В его глазах появилось напряженное внимание.
– Николай Сосновский очень просил меня разобраться в этом деле, – продолжил я. – Теперь представьте себе, что в ситуации с завещанием всплывет что-то незаконное. Как в таком случае будете выглядеть вы?
Я внимательно поглядел на Стригалова.
– Вы знаете, что я могу чувствовать ваши эмоции? – спросил я. – И сейчас я чувствую, что вы в затруднении. Вы явно многого не знаете об этом деле, а значит, не можете понять, во что именно вы ввязались. Я же непременно в этом разберусь.
Вместо ответа Стригалов поднялся и, заложив руки за спину, прошел к окну. Возле окна он остановился и стал смотреть на набережную Невы.
– Я слышал о ваших способностях, – негромко сказал он. – Но, признаться, знаю о них только из вечерних газет. Насколько они преувеличивают?
– Я не читаю вечерние газеты, – улыбнулся я. – Но могу вас заверить, что в тайнах разбираюсь очень неплохо. Если вы сомневаетесь в моих способностях, я советую вам обратиться к Никите Михайловичу Зотову, начальнику имперской тайной службы. Мы с ним очень хорошо знакомы. Он подтвердит вам, что я способен разобраться с этим делом.
Стригалов повернулся ко мне и недоуменно нахмурился.
– А при чем здесь тайная служба? – спросил он.
– Подумайте сами, – предложил я. – Корабельный лес – это дело государственной важности. И вдруг, совершенно неожиданно, он уходит в случайные руки. Я уверен, что тайная служба заинтересуется этим делом. Ваша репутация и ваша карьера будут зависеть от того, поможете вы расследованию или попытаетесь ему помешать.
– Не думаю, что это дело заслуживает внимания Тайной службы, – помолчав, сказал Стригалов.
– Вполне возможно, – вежливо согласился я, – мне было бы проще в это поверить, если бы вы рассказали мне все обстоятельства дела.
– Я вас недооценил, Александр Васильевич, – поморщился юрист. – Кажется, вы загнали меня в угол.
– Это значит, что вы согласны поговорить со мной откровенно? – вместо ответа уточнил я.
– Мне нужны гарантии, – сказал Стригалов.
– Я могу гарантировать вам, что постараюсь сохранить вашу репутацию, при условии, что вы не замешаны ни в чем противозаконном, – сказал я, – а также при условии вашего полного сотрудничества. Если понадобится привлечь к расследованию тайную службу, я непременно это сделаю. Но у вас есть шанс, что ваше имя не пострадает. Итак, что вы решили?
Стригалов хотел ответить, но в этот момент вошла секретарша. Ослепив нас улыбкой, она поставила на стол поднос с чашками.
– Благодарю вас, – вежливо кивнул Стригалов. – Вы можете идти.
Когда секретарша удалилась, он посмотрел на меня и сказал:
– Хорошо, Александр Васильевич, я расскажу вам все, что знаю.
– И ответите на мои вопросы, – добавил я.
– Если смогу, – кивнул Стригалов.
– Скажите, Юрий Андреевич, когда граф Сосновский составил завещание?
– За несколько дней до своей болезни, – ответил юрист. – Он вызвал меня к себе. Я потом много думал об этом. Мне показалось, что граф что-то предчувствует. В своем кабинете Дмитрий Валентинович продиктовал мне текст завещания.
– И вы не были удивлены? – спросил я.
Стригалов криво усмехнулся:
– Удивлен? Я был поражен, изумлен. Это куда более точное выражение.
– Вы спросили графа, почему он принял такое странное решение?
– Конечно! Спросил, и не раз.
– И что же вам ответил Сосновский?
– Ничего. Граф сказал, что вправе полностью распоряжаться своим имуществом. Это его решение, и обсуждению оно не подлежит. После этого мне оставалось только составить документ и дать его графу на подпись. Граф подписал завещание, сам убрал его в конверт, сам запечатал личной печатью и передал конверт мне. Кроме того, он взял с меня обещание, что я никому не скажу ничего о завещании до момента его смерти.
– Даже Николаю Сосновскому? – уточнил я.
– Особенно ему, – кивнул Стригалов.
Все это время я внимательно следил за эмоциями Стригалова. Он не обманывал меня напрямую. Возможно, о чем-то умалчивал. Но у юристов есть такая привычка.
– А откуда взялся купец Порфирьев? – спросил я. – Вы с ним знакомы?
– Порфирьева нашел сам граф Сосновский, – быстро ответил Стригалов. – Я увидел его только на оглашении завещания.
– Вы меня обманываете, Юрий Андреевич, – с улыбкой заметил я. – Помните? Я чувствую ваши эмоции.
– Так это правда? – прищурился Стригалов. – Вы чувствуете, когда вас обманывают?
– Да, – кивнул я. – Расскажите мне правду, иначе наш договор потеряет силу.
– Прошу меня извинить, Александр Васильевич, – поморщился Стригалов. – Я должен был проверить.
– Понимаю, – кивнул я. – Так что же с Порфирьевым?
– Порфирьева и в самом деле нашел граф Сосновский. Не спрашивайте меня, где они познакомились, я этого не знаю. Но за неделю до того, как составить завещание, Дмитрий Валентинович обратился ко мне и просил засвидетельствовать договор между ним и купцом Порфирьевым. В этом договоре граф Сосновский обещал упомянуть купца Порфирьева в своем завещании, если купец заплатит определенную сумму денег.