Оракул

Семена вообще редко обманывало предчувствие. Он всегда все делал наверняка. Он посмотрел в иллюминатор. Земля постепенно оставалась все дальше и дальше внизу. Он снова похлопал себя по карману. Это действительно был не обычный предмет, и скоро Семен в этом убедится.

– Стоп, – раздался крик в голове Тома. Он резко затормозил и схватился за голову.

– Зачем так орать, Фиор?

– Камень уходит. Я чувствую его. Мы опоздали. Он уходит и уходит на восток, и я догадываюсь, куда именно. Но я уже позаботился об этом. Тот, к кому он стремится, уже два месяца как мертв. Знать бы только, в чьих руках лунный камень сейчас?

Противный смех снова заставил Тома схватиться за голову, но через секунду он смолк. Не скоро Том Смит услышит этот смех снова.

Глава 6

Как меня хотели убить.

Скрежет ключа в замочной скважине и скрип открывающейся двери в лаборантской заставили меня вздрогнуть. Я открыл глаза. Около дивана стояла лаборантка Надя и с удивленным лицом смотрела на меня.

– Простите, – растерянно прошептала она, будто боясь меня разбудить, хоть я уже проснулся, – я не хотела, не знала…

– Ладно, ладно, Надя. Все в порядке. Просто вчера заработался и решил заночевать здесь. – Я откинул одеяло и сел на край дивана. «Так. Спокойно. Неужели это произошло на самом деле? Мне снился сон, и я опять его помню». Я встал и, потерев глаза руками, направился в сторону умывальника, думая на ходу: «Неужели это и есть то, о чем меня предупредила таинственная незнакомка Лия: «Будь готов встретить свои сны»? Черт, кто же она такая? Если не думать, что сон – это всего лишь подсознательная чушь, а принять и поверить в него, то интересная вещь получается. Этот человек в черном – тот же, что сидел в самосвале, когда произошла авария, погибли мои родители и чуть было не погиб я. И произошла она по его вине. А потом он завладел телом несчастного Тома Смита с помощью черной магии. Так кто он? Правильно, Эрл. Это – тот самый Фиор. Так он, кстати, и назвался этому бедняге Тому. Где-то я слышал это имя. Том Смит. Где, где? И еще. Он ищет камень, который забрал Семен Кутеев и увез в Россию из США в 2008 году. Теперь Кутеева нет. Значит, как я и думал, его убили из-за камня. И заказчик, наверняка, этот одержимый Том Смит. А камень оказался у меня. Может, найти этого Смита и отдать камень ему? Стоп! Что за малодушие, Эрл? Невидимка твой. Твоя судьба связана с ним, вспомни записи отца. Ефимий называл его «камнем судьбы», и его надо принести в Беловодье». Подойдя к умывальнику и посмотрев в зеркало, я увидел у себя за спиной, как лаборантка Надя сложила вчетверо одеяло и потянулась руками к подушке.

Камень, ведь там камень.

– Не сметь, – резко крикнул я и кинулся к остолбеневшей от моего крика лаборантке. – Не сметь трогать подушку, – грубо оттолкнув испуганную девушку в сторону, опять заорал я. – Выйди вон.

Напуганная до ужаса моим поведением, Надя, заплакав, выбежала из лаборантской. Тем временем, присев около дивана, я запустил руку под подушку и вытащил оттуда то, что положил туда сегодня ночью. Осторожно развернув полотенце, я взял невидимку и, не найдя ничего лучшего, положил его в литровую стеклянную банку, стоящую на подоконнике для поливки цветов. Надо бы извиниться перед Надей. И чего это я так вспылил? Можно было спокойно сказать, что белье я уберу сам. Я вышел из лаборантской. Девушка сидела в дальнем углу лаборатории в мягком кресле и, закрыв лицо руками, жалобно всхлипывала. Подойдя к ней, я осторожно похлопал ее по плечу.

– Ну, ну, Наденька, прости. Я просто встал не с той ноги, – глупо начал оправдываться я.

Она оторвала руки от лица и взглянула на меня красными, полными слез глазами.

– Эрл Андреевич, я же ничего такого не сделала. Я просто хотела убрать все с дивана.

– Да, да, я знаю. Прости меня.

Я не знал, что можно сказать еще, поэтому отвернулся и, опустив голову, побрел в лаборантскую. Там, вновь подойдя к умывальнику, умылся холодной водой. Подняв голову и поглядев на себя в зеркало, я подумал: как же изменился ты, Эрл, за последние два дня. На меня смотрел мужчина с двухдневной щетиной на лице, с красными после сна глазами и взъерошенными волосами. Моя жизнь стала преподносить мне сюрпризы едва не каждую минуту. Я начал делать в себе новые открытия. Мне стали открываться скрытые до этого времени и, честно говоря, не радующие меня черты моего характера, моей личности. И это-то в сорок лет, когда я считал себя вполне сложившимся человеком с устоявшимися взглядами на жизнь, со своими достоинствами и недостатками, которых я, может быть, не замечал. И все это, я был теперь уверен, связано каким-то образом с этим камнем. Я мотнул головой, пытаясь отогнать от себя эти мысли. Сейчас, Эрл, не до самокопания. Надо действовать, но я не знал, что мне делать дальше.

Через полчаса я уже шел по улице. Камень лежал в боковом кармане пиджака.

Прежде всего, рассуждал я, необходимо решить, что дальше делать с невидимкой. Таская его в кармане, многого я о нем не узнаю. Здесь необходимы серьезные исследования, и не одной моей лаборатории с современной, но ограниченной в количестве аппаратурой, а, может быть, множества НИИ. То, что лежит у меня в кармане, не просто предмет для научных изысканий одного человека. Это, может быть, достояние всего человечества. Я решил, что для начала мои друзья: Антон – физик-ядерщик, и Донатас, или просто Дон – одаренный программист и компьютерный гений, должны узнать о камне, о моем камне. Я шел в сторону метро, как мне казалось, с твердым намерением нанести визит Дону. До него ехать всего две остановки. Но, с другой стороны, уже подойдя к подземному переходу, я подумал: «Может быть, просто тайно владеть камнем»? Стоп. Я резко остановился. Идущий за мной человек врезался мне в спину и, обходя меня, кинул в мою сторону какое-то ругательство. Стоп, опять. Тайно владеть, мой камень. Что же все-таки происходит? Я засунул руку в карман и пальцами погладил камень. Что же ты такое? Я вспомнил убитого Кутеева. Он называл камень божественным сокровищем. Он, передавая камень мне в руки, был готов убить меня на месте, если я вдруг подумаю не возвращать его обратно. Он стрелял в меня, хотя смерть уже почти забрала его самого. Я словно понял что-то, но пока не мог себе это объяснить. Или не хотел? Я огляделся по сторонам. У тротуара, шагах в тридцати от меня, припарковалась невзрачная машина. Сквозь лобовое стекло я разглядел в ней трех мужчин. Один из них, тот, что за рулем, махнул мне рукой, или мне показалось. А если нет? Может быть, за мной уже следят. Я оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Нет, мои друзья не должны подвергаться опасности. Пусть даже все это я себе и придумал. Что же тогда делать? А ничего. Ждать, и все встанет на свои места. Закурив сигарету, я двинулся в сторону входа в метро «Беляево». Позади меня синхронно хлопнули дверцы автомобиля. Двое мужчин вышли из машины и направились вслед за мной. Без происшествий добравшись до «Сухаревской», я вышел на поверхность и направился в сторону своего дома. У подъезда я оглянулся. Двое остановились на противоположной стороне улицы, метрах в пятидесяти, и делали вид, что рассматривают витрину. Мне очень хотелось принять душ, выпить чашку кофе. В общем, как-то взбодриться. Плюнув на слежку, а в том, что это была именно она, не было сомнения, я зашагал по лестнице к себе на этаж, предвкушая, как через несколько минут подставлю свое тело под струйки прохладной воды. Но лишь увидев свою дверь, я понял, что помыться мне сегодня, видимо, не суждено. Дверь моей квартиры была приоткрыта. Первой моей мыслью было повернуть обратно и спуститься вниз. Но в следующую секунду я понял, что делать этого не стоит. Ведь я просто мог не закрыть квартиру, когда уходил. Подойдя к двери, я тихонько толкнул ее вперед и заглянул в коридор. Там никого не было. Протиснувшись в дверной проем, я, осторожно ступая, зашел в прихожую. Здесь все было перевернуто вверх дном. Можно себе представить, что я увижу в комнатах. На секунду я остановился и прислушался. Было тихо, лишь настенные часы в одной из комнат методично отстукивали секунды. Сосредоточившись и взяв себя в руки, я осторожно двинулся дальше. Если в квартире кто-то есть, что я могу противопоставить ему? Этот кто-то наверняка вооружен, а в моем арсенале лишь несколько приемов самбо, что я выучил в юности, посещая секцию, когда восстанавливался после травм. Хотя этого не так уж и мало. Я заглянул в открытую настежь дверь комнаты. А искали с пристрастием, отметил я. В комнатах было что-то напоминающее последствия прошедшего торнадо. Даже хрустальная люстра валялась на полу. Искали, несомненно, камень. Убедившись, что никого, кроме меня, в квартире нет, я вошел в комнату. Выбирая место, куда можно поставить ногу, чтобы ни на что не наступить, я стал пробираться на кухню. Наконец, достигнув кухонного стола, я включил чайник. Кофе я все-таки должен выпить. Пока чайник нагревался, я закурил вейп, присев на подоконник. Выпустив струйку дыма, я взглянул за окно. На противоположной стороне улицы стояла уже знакомая мне машина. Двое мужчин тоже курили и оживленно о чем-то разговаривали. Мой подъезд просматривался у них как на ладони. А что если позвонить следователю Багрову? Но я тут же откинул эту мысль. А что я ему скажу? За мной следят? А зачем? Шкатулка-то уже в прокуратуре, а про камень он ничего не знает.

Чайник, просвистев около половины минуты, отключился, сбив меня с мысли. Вновь пробравшись через баррикады битой посуды и другой кухонной утвари, я взял банку кофе, валявшуюся на полу. В этот момент зазвонил мой мобильный.

– Да, – крикнул я в трубку, не посмотрев на номер, высветившийся на определителе.

– Слушай меня внимательно, урод, – раздался в трубке грубый мужской голос, – ты должен вернуть то, что не принадлежит тебе по праву. Где камень старика Кутеева?

Я стоял посреди кухни с банкой кофе в руках. «Вот и приплыл ты, Эрл», – промелькнуло у меня в голове. Но я быстро овладел собой после такого «наезда». Я ведь это предполагал.

– Не понимаю, о чем речь, – медленно, стараясь быть спокойным, ответил я. – Тебе нужен камень? Учитывая то, что Кутеев погиб, камень, вероятно, стоит над его могилой. Я его не брал, честно. И тебе не советую, надорвешься еще. – Я не ожидал от себя такого безрассудного, язвительного ответа. Вылетело как-то, само собой.

– Послушай ты, ублюдок, – не обратив внимания на мою тираду, продолжил незнакомый голос, – вечером ты поедешь на казанский вокзал, положишь камень в ячейку под номером 234, наберешь код 432. Ключ от ячейки бросишь в мусорку слева от выхода из вокзала. Если камня там не окажется, ты не жилец. Понял, сука? В полицию не суйся.

– Пошел ты на хер, – вновь вырвалось у меня, хотя я точно собирался сказать что-то другое. Я даже с удивлением посмотрел на трубку и услышал из нее звуки отбоя. «Прямо шпионские страсти. Вокзалы, ячейки, мусорки… А вообще-то вляпался ты, телефонный герой, с этим камнем почище той шкатулки», – подумал я. Через несколько минут я наконец сделал первый глоток горячего душистого напитка. Фиор, вернее, Том Смит, действительно очень хочет заполучить камушек. Я нарушил его планы, когда выбежал из кафе и забрал у ныне покойного Кутеева шкатулку. Я просто его опередил. Но он может только догадываться, что камень у меня. Никто не мог видеть, что я его забрал. Значит, меня, вероятно, просто берут на испуг. Сделав еще глоток, я снова закурил. Что будет, если я не сделаю то, что от меня хотят? По крайней мере, не убьют. Как тогда они найдут камень? С мертвеца не спросишь. Дома они все перерыли, может быть, в лаборатории сейчас творится то же самое. Так что же мне делать дальше? Я поставил пустую чашку на стол и вновь, переступая через валявшиеся на полу беспорядочно вещи, подошел к окну. Машина стояла на месте.

Задернув занавески, я отвернулся от окна и осмотрел весь этот бедлам, творившийся у меня на кухне. Надо бы прибраться. Но сначала спрятать камень. Честно говоря, мне было легче проглотить его, чем подыскать ему укромное место. Подумав несколько секунд, я наконец нашел его. Поясная сумка лежала среди прочего хлама, сброшенного с кухонной антресоли. Эта видавшая виды сумочка не раз бывала со мной в геологических экспедициях. Видно, настало время и моему камню полежать в ней. Переложив камень из кармана в сумку, я застегнул ее замок на поясе. Под пиджаком не видно, это не плохо. Еще раз прикинув, то ли место для хранения камня я подобрал, и не найдя ничего лучшего, я, вздохнув, снял пиджак и сумку и положил их на подоконник. Что ж, начнем уборку. Я начал поднимать с пола одну за другой валявшиеся кастрюли, тарелки, ложки, повесил на место полки. Через час кухня стала примерно похожа на ту, какой она была прежде. Я перешел в комнату. Складывая в шкаф валявшееся на полу белье, разбираясь в бумагах и ставя на полки сброшенные книги, моя голова не переставала работать. Ответить на вопрос, кому нужен камень, я мог. А зачем он нужен? Мои знания о нем были столь малы, что представить себе, как им пользоваться и для чего камень создан, я был не в состоянии. Тот, кто хочет отнять его у меня, знает намного больше, если не все, об этом камушке. Эх, камень, камень, если бы ты мог говорить. А что я о нем знаю?