Шёлк может ранить

– Да, – сказала я, – Вера.

– Вам нравится атмосфера? – он отвёл взгляд на зал, потом снова на меня.

Я посмотрела на зеркала, на свет, на моделей, на публику, потом – на него.

– Здесь всё иначе, чем я ожидала.

– Париж всегда умеет удивлять, – он улыбнулся, чуть склонился, – если вы умеете смотреть.

Я почувствовала, как дрожь в руках становится сильнее, но не от страха, а от того, что я впервые в жизни оказалась в центре чьего-то внимания. Не просто объекта – а участника.

– Надеюсь, вы останетесь до конца, – сказал он, – иногда самое интересное случается после показа.

Я кивнула, не доверяя голосу.

Он ушёл так же легко, как пришёл – ни слова лишнего, ни жеста, который можно было бы назвать навязчивым. Я осталась стоять, чувствуя, как мир снова наполняется звуками – аплодисменты, смех, музыка, шелест тканей.

Я села на край бархатного кресла, смотрела в зеркала, в свет, в отражения. Сердце всё ещё билось быстро, на губах осталась нервная улыбка. Я знала, что сегодня что-то изменилось – не громко, не явно, но необратимо.

Модели проходили по подиуму, в зале вспыхивали камеры, кто-то спорил о фасонах, кто-то делился впечатлениями о ткани, кто-то просто наслаждался атмосферой. Я стала частью этого шума, этого света, этой игры ароматов и отражений.

Где-то в зале смеялись, спорили, фотографировали друг друга – праздник, предчувствие перемен, дыхание большого города. Я смотрела на Люсьена, на публику, на подиум, слушала музыку, ловила запахи цветов, духов, ткани.

Мир сузился до одного взгляда, одного разговора, одной дрожи. Я сидела, наблюдала, дышала, жила – впервые по-настоящему, не в тени, а на свету.

Глава 12

За кулисами было жарко, пахло не сценой, а человеческой усталостью, тревогой, потом и бесконечной суетой. Я пробиралась по узкому коридору между стойками с одеждой, мимо коробок с аксессуарами – ленты, рассыпанные по полу, забытые булавки, чей-то парик, помада, размазанная на зеркале. В отражении мелькали силуэты: портнихи поправляли платья, кто-то ругался, спешил, кто-то засмеялся – нервно, хрипло.

Лили пронеслась мимо, чуть не задев меня плечом, охапка платьев в руках, волосы растрёпаны, голос – как у птицы, которую забыли выпустить.

– Осторожней! – крикнула она на бегу. – Здесь сегодня ад, не мастерская.

Я улыбнулась ей, хотя губы дрожали. Сердце билось в горле, будто я сама должна сейчас выйти на подиум. Я пробралась к зеркалу, поправила волосы, провела ладонью по шее, смотрела на своё отражение – бледное, глаза чуть блестят, в них много вопросов и ни одного ответа. Внутри – ощущение, будто я на краю, как перед прыжком.

Из-за стойки появился Люсьен Морель. Он двигался тихо, будто растворялся в воздухе, а потом вдруг становился совершенно реальным – тёмный пиджак, волосы чуть растрёпаны, взгляд проницательный, но сегодня в нём было что-то другое: мягкость, интерес, даже игра.