Зверь в Ниене

Именно зрелище это, а вовсе не осознание потери, пробудило у Малисона острую жалость в сердце. Не в силах смотреть на них больше, он поднял глаза и увидел царапающий серое небесное покрывало обрубленный молнией чёрный крест.

– За что, Господи? – прошептал купец, и слёзы потекли по щекам крупными каплями. – За что Ты меня наказал? Что я сделал Тебе, чтобы заслужить такую кару? За что Ты попустил Сатане, Зверю древнему, терзать нас всех? – он увидел подошедшего к нему Тилля Хооде и замолчал.

Шорник взял его за плечо измазанной в земле рукой и легонько похлопал, как человек, сам недавно познавший утрату.

– Раздели скорбь, моё сердце.

– Прими мои соболезнования, – молвил ему купец, ощущая вину за то, что только сейчас вспомнил. – Где Ута?

– Вот она, – мотнул подбородком Тилль, и Мали-сон обратил внимание на свежий холмик с временным деревянным крестом, совсем рядом. – Примем…

– Это Зверь, – прошептал по-русски Малисон, теперь уже твёрдо уверившийся в этом – вид осквернённого креста убедил его, а несчастный отец, подошедший первым, скрепил уверенность окончательно. – Это не Бог нас карает, – сообразил он. – Это Диавол бесчинствует, ибо дана ему власть над нашей землёю, – и заключил, утвердившись: – Над всею Ингрией, за отступление от веры православной.

Тилль ничего не понял, но услышал горе в его голосе и кивнул.

В кирхе и на кладбище толпились мастеровые с домочадцами – весь Выборгский конец, соседи, а такоже купцы немецкие и кое-кто из финнов. Только шведы остались сидеть в лавках, не желая обменять возможную прибыль на нечастое развлечение.

Предполагая, что на поминки заглянет весь Ниен – без малого две сотни бюргеров и чуть больше баб, Малисон выказал почтение, чтобы не судили потом превратно. Для них во дворе был составлен соседями длинный стол, а купец выкатил бочку водки, бочку хорошего столового пива и всякой нехитрой закуси. Сам же сидел в избе, где хозяйничала теперь Аннелиса. Служанка взяла дело в свои руки, наняла в подмогу девок из Кьяралассины, оставив скорбящего вдовца вести суровые разговоры с достойнейшими мужами.

Сообразно её задумке и вышло. По левую руку от Малисона сидел Тилль Хооде, а по правую оказался Клаус Хайнц. Также с кладбища пришли помянуть бургомистры Генрих Пипер и Карл-Фридер Грюббе, но не задержались, лишь высказали соболезнования. Остался кронофогт Пер Сёдерблум, занявший самую выгодную позицию – возле блюда с мясом и блюда с солёными рыжиками, откуда и произносил приличествующие моменту слова скорби на красивом и малопонятном наречии. Пришёл и старшина хлебного обоза Иван Якимов, которому Малисон был рад как дорогому гостю. Втиснулся с краю Пим де Вриес, желая быть пусть не званым, но избранным. Да Иван Серый приехал, оставив на дворе мужиков.

Дымя костяной трубкой, приковыляла старая голландка Грит. Она была знахаркой, вправляла грыжу и вывихи, лечила больных младенцев, пользовала скотину, принимала роды и вообще много чего умела по части женского. Грит так давно поселилась в Ниене, что никто и не помнил, как она овдовела. Возле её домика на речной стороне Королевской улицы был зачален челнок, с которого Грит удила рыбу, когда было нечего есть. Теперь она зашла получить плату за обмывание покойников. Малисон крикнул Аннелису и велел условиться, чтобы явилась для расчётов в другой день, а пока выпила за упокой душ невинных. Грит хрипло рассмеялась, как старый матрос, и убралась во двор – к общему столу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

См. Глоссарий на стр. 275 (прим. ред.)