Слышать музыку. Ноты первой любви.

Ягода В Кроссовках

Слышать музыку. Ноты первой любви.

Глава 1. Вторая парта у окна.

Валентинка, как ее ласково звали одноклассники, сидела у окна, на любимой второй парте. Ее класс находился на четвёртом этаже, отсюда открывался целый мир: узкая дорога, петлявшая вдоль парка, стеклянная громада гостиницы, мерцающая в утреннем свете, купола храма, сияющие золотом сквозь кроны деревьев, и, где-то вдали, едва различимые контуры гор на горизонте. Нет, она не была любителем считать ворон. Валя прилежная ученица, почти отличница. Она просто любит музыку. Вот и сейчас, она смотрит в окно, а в голове у неё звучит музыка. Не симфония, не песня – скорее тёплый, солнечный мотив, мягкий, как сентябрьское солнце на щеках. Он не имеет слов и названия, он просто ее. Валентина легонько щёлкала пальцами по деревянной крышке парты, отбивая ритм, слышный только ей. Эти звуки не мешали – они были как дыхание.

Если бы кто-то спросил, что за музыка играет у неё в голове, она бы не смогла объяснить. Это была её личная мелодия – она играла всегда, то быстрее, то медленнее. Иногда она была похожа на Вивальди, иногда на Deep Purple, а иногда на молитву, которую пела в детстве перед сном мама.

– Валентииин-ка! – позвала ее одноклассница Ксюша, – Ты тему выбрала? Ты вообще слушаешь, о чём учитель говорит?

– Слушаю, – улыбнулась Валя.

– Учителя или «Лунную сонату»? – хихикнула Ксюша.

– Для «Лунной сонаты» ещё рановато, но вот что-то похожее на «Осень» Вивальди – да, пожалуй, – и обе рассмеялись. Autumn. Антонио Вивальди

На мгновение Валя отвела взгляд в сторону и случайно встретилась глазами с Володей. Он сидел через проход. Он тоже посмотрел на неё, толи потому что она резко повернулась, толи потому что громко засмеялась. Но смотрел он не сердито, а как-то внимательно. Валентинке даже показалось, что он услышал ее осеннюю мелодию.

"Нет, бред, так не бывает" – подумала она и быстро отвернулась.

Этот взгляд был такой короткий, но такой теплый. А музыка, как будто немного изменила тональность.

"Как-то это же называется, мы по сольфеджио проходили…ммм… забыла" – уже снова вернувшись к своим мыслям продолжала рассуждать Валя,

"А, точно, вспомнила!" – и довольно громко на весь класс произнесла:

– Модуляция!

– Отличная тема из радиотехники, Валентина! Модуляция – это способ передачи информации с помощью изменения параметров сигнала, – пояснил для всего класса учитель. – Но давай немного подождем, пока я объясню все до конца, и ты запишешься со своей темой.

– Я … нет… вы меня неправильно поняли…я, – все тише и тише бубнила Валя, – И это не радиотехника, а музыка, – уже совсем тихо добавила она.

Ее никто не услышал. А классный руководитель продолжал рассказывать про школьный проект – надо было придумать что-то полезное, интересное, социальное. Кто-то уже чиркал наброски плакатов по экологии, кто-то – сценарий роликов про вред электронных сигарет. А Валя слушала, но пока не могла найти тему своего проекта.

Вчера вечером она смотрела интересную передачу про композиторов. Ведущий говорил, что все люди разные, а любовь к музыке одна. Эти слова крутились у неё в голове, как мелодия. Может, именно об этом стоит рассказать в проекте? О том, что музыка для каждого человека, это что-то свое, что не объяснишь словами.

После уроков Валя пошла в столовую с девчонками. Взяла пирожок с картошкой, так как любимые заварные пирожные уже закончились, и села с одноклассницами за стол. Девочки громко болтали, смеялись, обсуждали новые видео в ТикТоке. Валя ТикТок не любила и никогда не смотрела, но поболтать с девчонками ей нравилось. Она улыбалась, но в голове уже строился план: музыка, люди, эмоции, и все это внутри, там в душе, а не здесь на поверхности.

А в другом углу столовой, чуть поодаль, за столом у стены, в шумной компании с ребятами сидел Володя. Он был в наушниках, полусклонив голову – как будто слушал не просто музыку, а что-то важное, личное. Потом снял один наушник и протянул его соседу. Тот приложил к уху, кивнул, что-то сказал, и засмеялся. Ребята вокруг зашевелились, кто-то начал отбивать пальцами ритм по столу, кто-то подыграл ложкой по подносу. Шумно, но живо. Володя снова надел оба наушника и на мгновение закрыл глаза, слегка покачивая головой в такт.

Валя украдкой взглянула на него. Это был всего лишь взгляд. Но что-то в этом моменте у них было общее: музыка в её голове и он – там, в своём ритме, вроде бы далеко, но в каком-то странном смысле рядом. Как будто они оба шли по параллельным звуковым дорожкам, каждая из которых со своей мелодией, но звучащими в одной тональности и в одном ритме.

Она откусила пирожок и, повернулась к окну и вдруг отчётливо поняла: проект будет о музыке. Не о том, как она устроена, не про жанры и биографии. А о том, как она раскрывает людей, о том, что люди разные, но все любят музыку, и как она их соединяет. Тех, кто не говорит. Тех, кто не смотрит друг на друга долго. Тех, кто просто слушает и слышит.

По дороге домой в наушниках звучала группа «30.02» с песней «Примером». В ней Валентина привычно слышала простое, но глубокое стремление – быть примером для своего ребенка. В этих словах заключалось всё: размышления о жизни, мечтах, о том, чтобы не идти на поводу у стереотипов, а оставаться настоящим человеком. Примером30.02

Ведь я мечтаю о том, что и ты тоже —

Чтобы журавль в руках, а клинок в ножнах.

Иметь дочурку и сына к тридцати примерно,

И быть не просто отцом, а быть примером!

Эти строки окончательно убедили Валентину в её решении: её проект будет о музыке. Как и в песне, люди разные, но музыка объединяет всех, заставляет слышать и чувствовать.

Вечером за ужином Валентина рассказала о своей идее родителям.

– Музыкальный проект? Интересно! – подбодрил папа.

– Здорово! А что конкретно? Ты всегда хорошо училась в музыкалке, что-то с этим связано? – спросила мама.

– Нет, вернее не совсем. Хочу сделать серию интервью, – ответила Валя, – с разными людьми, связанными с музыкой – учителями, музыкантами, обычными людьми. Узнать, что для них значит музыка.

Мама, ставя чайник, ласково улыбнулась:

– Отличная идея. Мне очень нравится!

Папа задумался:

– А какой формат? Видео, аудио, текст?

– Пока начну с аудио и заметок. Потом, может, сделаю презентацию или даже подкаст, – ответила Валя.

Мама принесла блокнот и раскрыла чистую страницу:

– Давай накидаем план и вопросы. С кого начнёшь?

Валя улыбнулась:

– Знаешь… Хочу начать с самого начала. С того, кто первым рассказал мне, что такое скрипичный ключ.

– Сан Тим? – с одобрением спросила мама, – Кстати, он еще работает в школе. Я его недавно встретила возле храма, про тебя спрашивал, привет передавал!

– Классно, спасибо! Да, именно он. Значит завтра после уроков иду в крыло начальной школы! Вопросы примерные уже есть в голове. После ужина все запишу.

– С Богом, мое солнышко! У тебя все получится! – поддержала мама.

Глава 2. Музыка из детства.

Школа, в которой Валентина училась в начальных классах, казалась теперь какой-то игрушечной. Низкие двери, узкие коридоры, стены с детскими рисунками и поделками. «Действительно, – подумала Валя, – как в старом фильме, «Когда деревья были большими», это сейчас про мою начальную школу, когда-то казавшуюся невероятно большой.»

Валя медленно шагала по коридору, вспоминая то время, друзей, учителей и тот особенный звук, который наполнял эти стены, а еще уроки музыки. Для неё тогда это были не просто уроки, а объяснения того, что она чувствует. Она вспоминала, как в класс входил учитель с баяном наперевес, и весь мир словно отступал – оставались только звуки, песни, ритмы и его глубокий, тёплый голос, объясняющий, что такое скрипичный ключ и почему нот всего семь, хотя клавиш намного больше.

Вдруг из-за угла послышался знакомый голос:

– Валентинка? Какими судьбами?

Валя резко обернулась и увидела Володю. Он стоял в школьном коридоре, слегка смущённый, с рюкзаком за спиной и взглядом, который сразу заставил её сердце биться чуть быстрее.

– Володя! – улыбнулась она, стараясь не показать, что рада его видеть. – Да я здесь по проекту, – смущенно начала Валя, – А ты почему здесь?

– Пришёл за сестрой, – ответил он, понизив голос, словно это было секретом. – Она во втором классе, еще пока маленькая сама домой ходить.

Валя слегка улыбнулась и подошла ближе:

– Ну да, пока еще ее нельзя одну отпускать, а потом и спрашивать, наверное, не будет, когда дорастет до нашего возраста. – попыталась пошутить Валя.

– Это точно! – поддержал разговор Володя.

– Знаешь, – продолжила Валя, – я так давно здесь не была. Всё кажется таким маленьким, игрушечным.

– Да, – согласился он, глядя вокруг, – всё как будто застыло. Но в этом есть что-то родное, правда? Как возвращение в детство.

Валя улыбнулась, соглашаясь с такой точной формулировкой.

– Ты уже решил какой проект будешь делать? – спросила Валентинка.

– Еще не совсем. Люблю и химию, и биологию, вот думаю, как их объединить в своем проекте. А ты?

– Я буду делать проект о музыке. Вот сегодня хочу встретиться с нашим учителем музыки из начальной школы. Помнишь его?

– О, конечно! Сан Тим! Кто же его не помнит! Мировой мужик!

Валя кивнула.

– Вот, хочу с ним поговорить.

– Звучит здорово. Идея классная. А наш Сан Тим точно что-нибудь интересное подскажет.

В коридоре послышался звонок – дети выбежали из классов, шум и смех заполнили пространство.

– Ну, – Валя улыбнулась, – я пошла к Сан Тиму, а ты за сестренкой.

– Точно, – сказал Володя, и их взгляды снова встретились, – Удачи тебе.

– Спасибо, – ответила Валя и пошла дальше, чувствуя, что этот случайный момент стал чем-то важным для них обоих.

Валентина вошла в кабинет и сразу узнала знакомую фигуру – Александр Тимофеевич, но все дети называли его Сан Тим – он не возражал. Его весёлый взгляд, седые волосы и неизменный баян в углу – всё было как прежде.

– Валентинка! Как выросла! – улыбнулся он. – А глаза всё те же – музыкальные. Рад тебя видеть! Садись, рассказывай, с чем пожаловала.

Валя раскрыла блокнот, включила с позволения диктофон и начала рассказывать про свой проект, про желание узнать, что значит музыка для разных людей и про то, как помнит его уроки, поэтому решила в первую очередь прийти именно к нему. Сан Тим слушал внимательно, не перебивая.

– Спасибо за доверие, Валентина. Очень рад быть первым в твоем проекте. Знаешь, я всегда думал, что музыка – это как дыхание, как чистый воздух, как свобода, знаешь, свобода в ладонях, в растягивающемся мехе, в живом дыхании инструмента, – задумчиво сказал он. – И это дыхание у каждого инструмента свое. Мне, как понимаешь, больше баян нравится. Сколько себя помню – играю на нём. Папа играл, дед – тоже, вот и я. Люблю его. Иногда возьму его поиграть, а он как будто сам играет. Не я, а он сам, и так складно у него получается, прям то что у меня на душе, то он и играет. Вот так и на ваших уроках. Придешь в шумный класс, а он как начнет играть, все сразу успокаиваются. Или ссора какая между ребятами была – сразу своими звуками всех помирит.

– А еще настроение, даже после плохой оценки, поднималось – добавила Валя.

Александр Тимофеевич улыбнулся, взял баян, поставил на колени и начал играть – плавно, просто, будто разговаривая на языке звуков, продолжая беседу. Валя замерла, слушая, как народная мелодия наполнила помещение. Эта добрая, тёплая мелодия казалась живой, и такой знакомой, откуда-то из детства. Звуки баяна

Когда игра закончилась, Валя с улыбкой сказала:

– Знаете, я думала, что тогда на уроках мы просто пели песни. А сейчас понимаю – вы учили нас слушать.

– И слышать – добавил Александр Тимофеевич, кивая, – Хотя пела ты тоже, ух как громко! – добавил он.

Они разговаривали ещё с пол часа. Он рассказывал, как бывшие ученики становились врачами, инженерами, журналистами, кем угодно, но всегда писали ему, что с улыбкой вспоминают уроки музыки в школе.

Валя вспомнила песню про старый клен, из кинофильма «Девчата».

– Мне очень нравилась эта песня, вы нам ее однажды играли, помните? Я недавно пересматривала этот фильм и вспомнила.

Учитель улыбнулся:

– Конечно помню. Хорошая песня. Простая, но тёплая.

– Тогда, в школе, я просто подпевала, не особо задумываясь, – сказала Валя. – А теперь понимаю, какая она живая. Там ведь не про клён, а про чувства.

– Да, – кивнул Александр Тимофеевич. – В ней всё настоящее. Ни громких слов, ни искусственных эмоций. Только жизнь. Вот именно поэтому такие песни и не стареют. Их можно петь через пятьдесят лет, хоть через сто, всё равно будет понятно, что она о настоящих чувствах.

Валя улыбнулась, глядя в окно, и запела:

Старый клён, старый клён, Старый клён стучит в окно, Старый клен (Из к/ф "Девчата"

Александр Тимофеевич тут же подхватил на баяне мелодию и продолжил петь вместе с Валей:

Приглашая нас с друзьями на прогулку.

Отчего, отчего, отчего мне так светло?

Оттого, что ты идёшь по переулку.

Его голос был немного хрипловат, но тёплый, ровный, родной. Они пели вдвоём, будто вернулись в тот самый класс, где когда-то за партами сидели ребята, Сан Тим играл на баян, а Валя громче всех старательно пела.

Когда песня закончилась, повисла короткая пауза.

Валя вздохнула и сказала:

– Как хорошо. Музыка из моего детства. Спасибо Вам, Александр Тимофеевич.

Учитель улыбнулся. Было видно, что он тоже был очень рад их встрече.

Перед уходом Валя попросила:

– Можете сказать одну фразу, которую я вставлю в проект, как цитату?

Сан Тим задумался, а потом сказал:

– Я приведу цитату Иоганна Себастьяна Баха, очень она мне нравится: «Цель музыки – трогать сердца.»

«Как точно, – подумала Валентина, – мое сердце тоже сейчас тронула эта живая настоящая мелодия. Как Наташу Ростову, когда она не могла удержаться и начала плясать под русскую народную музыку.»

Валя вышла из школы. На улице становилось прохладно, подул лёгкий ветер, шуршащий между деревьями. Она застегнула куртку и шла не торопясь, вспоминая разговор с учителем. В наушниках была тишина. Музыку она не включала, потому что звук баяна ещё звучал у неё в голове – по-настоящему, такой живой.

А вокруг летали листья. Листья кружились в воздухе, как на картинах Левитана: золотые, багровые, красные, они подлетали вверх, потом расстилались ковром перед Валей, и снова взлетали. Листья будто танцевали под неслышимую мелодию, словно сама осень решила танцевать вальс, как у Розенбаума, ложась желтым ковром перед Валей. Валя вспомнила строки из этой песни: Вальс-Бостон. Александр Розенбаум

На ковре из жёлтых листьев в платьице простом

Из подаренного ветром крепдешина

Танцевала в подворотне осень вальс-бостон.

Отлетал тёплый день и хрипло пел саксофон

Листья все кружились, на душе было тепло. Валя была под впечатлением от разговора. Она подумала, что, может быть, именно в этом и есть настоящая музыка: в людях, которых помнишь, в голосах, которые не стихают, в мелодиях, что остаются с тобой навсегда. Как тонкая нить, которая связывает прошлое и настоящее.

Она шла, улыбаясь, и в голове у неё всё ещё звучали слова Сан Тима:

«Цель музыки – трогать сердца.»

Да, теперь она точно знала, что это правда.

И, уже подходя к дому, Валя вдруг поняла, кто будет её следующим героем. Музыка, казалось, подсказывала сама.

Глава 3. Чай с зизифорой.

Дома у Елены Владимировны всегда пахло яблоками и зизифорой. Даже зимой. Валя никогда не могла понять, откуда этот запах – может, от гладкой деревянной мебели, может, от сушёных фруктов в банках на кухне, или просто от того, что в этом доме было очень уютно.

Елена Владимировна была её педагогом по фортепиано все семь лет в музыкальной школе. Вместе они прошли через «Игру с обручем» и «Вальс светлячка», нежный «Таинственный сад» Song From A Secret Garden и многочисленные концерты, на которых Валя выходила на сцену с дрожащими пальцами и с замиранием сердца. Елена Владимировна никогда не повышала голос. Ее улыбка придавала сил и уверенности, а её взгляд мог остановить любое волнение.

Когда Валя позвонила и рассказала о своём проекте, учительница с радостью позвала ее в гости:

– Приходи, приходи, моя хорошая! Очень рада, что не забыла музыку! Чай с мелиссой будешь? Адрес то помнишь?

Конечно, как она могла его не помнить! Елена Владимировна жила совсем недалеко, поэтому на уроки по специальности Валя ходила к ней домой.

Вот и сейчас, лишь она переступила порог, сразу почувствовала знакомый запах яблок и зизифоры. Как она, оказывается, по нему соскучилась! А еще очень вкусно пахло пирогом. На подоконнике стояли знакомые фиалки, на пианино хрустальная ваза на аккуратно расправленной кружевной салфетке, а в красном уголке висели иконы.

– Ты совсем взрослая стала, красавица такая – встретила ее Елена Владимировна с тёплой улыбкой. – А глаза всё те же. Вижу – слушаешь, играешь.

– Стараюсь, – ответила Валя и улыбнулась в ответ. – Вы ведь меня этому и учили.

Они сели за стол и начали пить ароматный чай с мелиссой и вишневым пирогом. Елена Владимировна рассказывала, как сейчас ведёт уроки, как трудно удержать внимание детей.

– Гаджеты звучат громче нот, – вздыхала она, – Но, всё равно, приходят – и те, кто любит музыку, и те, кто «просто для галочки».

Валентина хорошо ее понимала. Она часто видела, как первоклассники играют в игрушки в своих телефонах, вместо того, чтобы поиграть вместе в обычные игры. Она еще помнит, как в ее детстве она выходила на улицу, чтобы «побегать за красками», или попрыгать в улитку. А музыка всегда была вообще чем-то особенным. Если бы не музыка, может быть она бы тоже сидела в телефоне, но у нее на него не хватало времени, ей нужно было учить гаммы и этюды, чтобы сдать хорошо экзамен и не расстроить любимую учительницу.

– А потом случается первый внутренний аккорд, – продолжала Елена Владимировна, посмотрев на Валю, – когда ребёнок уже не просто нажимает клавиши, а чувствует. Вдруг понимает: вот она – красота звуков. Та самая, от которой замирает сердце.

– У меня так было! Кажется, … в 4 классе, – вспомнила Валя, – когда мы играли ту мелодию… не помню, как она называлась, но мы тогда…

– …играли в четыре руки, – улыбнулась Елена Владимировна, – да, я тоже помню. Это была «Пассакалия» Генделя Пассакалия. Гендель, которую мы записывали для мамы на 8 марта. Вышло чисто и даже с чувством.

– И очень красиво, – кивнула Валя. – Я тогда впервые поняла, что музыка – это диалог. Не между руками, а между людьми.

– Именно, – подтвердила учительница. – Музыка – это разговор без слов, о самом главном.

– Красиво! Запишу как цитату. Спасибо Вам! – с любовью и благодарностью за все произнесла Валя.

А перед уходом она робко спросила:

– А есть кто-то, кого бы вы могли порекомендовать? Кто ещё поделился бы своей музыкальной историей?

Елена Владимировна не задумываясь сказала:

– У меня есть подруга – мы вместе учились в консерватории. Сейчас она играет в оркестре оперного театра, на флейте. Очень светлый человек. Думаю, она тебе понравится и расскажет много интересного. Позвони ей, сейчас напишу ее номер.

На улице солнце уже садилось, и воздух пах сухими листьями. Валя шла домой, неся в рюкзаке блокнот с записями, диктофон и ощущение тепла – словно они с Еленой Владимировной только что сыграли вместе в четыре руки. Пусть не музыку, но что-то очень похожее.

По дороге домой Валя позвонила Ксюше. Та сразу взяла телефон:

– Привет! Ты чего так сразу ответила? В пинтересте опять сидишь?

– Да нее, надоел он… да я, как у нас обычно – взяла телефон чтобы тебе написать, а тут ты звонишь! – обрадовалась, услышав голос подруги Ксюша.

– Точно, точно! Помнишь, как ты тогда пыталась объяснить тот адрес, который знала только ты? А я почему-то сразу поняла, где это. И даже знала, что там направо надо. Ну вот откуда? – вспомнила Валя.

– Да! Прикольно! Как сестрички!

– Конечно, мы же с первого класса дружим! И школа, и музыкалка, и прогулки! Кстати, Елена Владимировна передавала тебе привет!

– Здорово! Спасибо большое! Как она? Наша любимая учительница?

– Все такая же, вообще не меняется! Такая же классная, так же шикарно выглядит и такие же вкусные пироги!

– Ммм… яблочный или вишневый?

– Вишневый!

– Вкуснотища! И чай, наверное, с мелиссой?

– Конечно! Слушай, что-то я не подумала, надо было тебе тоже со мной пойти, – вдруг опомнилась Валя.

– Да не, я сначала хотела с тобой напроситься, когда ты рассказала, что к ней пойдешь, но подумала, что для интервью лучше тебе пойти одной, чтобы я не мешала. В следующий раз сходим вместе. А вообще, как все прошло?

– Очень круто! Ксюш, знаешь, вот как она всё помнит! Даже ту пьесу, которую мы записывали для мамы на 8 марта… У нас вышло как будто снова в четыре руки сыграли. Только не на фортепиано – а словами.

– Ого. Записала все?

– Конечно. Но, знаешь… я всё думаю – этот проект становится каким-то… не только про музыку. Он как будто про людей. Про чувства. Про то, что внутри. Я даже не ожидала.

Валя замолчала на секунду, но голос у неё стал тише:

– И ещё… На счет чувств…Я заметила, что сердце у меня теперь как-то странно бьётся. Не от моей внутренней музыки, а когда…когда он смотрит…Володя.

На том конце линии Ксюша пыталась сдержать свой возглас, но у нее плохо получилось:

– А-а-а! Я так и знала! Так и знала!

– Что?! Это заметно? Ты думаешь он это тоже заметил?! Он заметил мои взгляды? Ужас!

– Нет, конечно, подруга, успокойся, это заметила только я и то, потому что он тоже на тебя смотрит. Он же, когда рядом с тобой, как будто сам замирает…

– Думаешь? Правда? – Валя выдохнула и добавила,– Его взгляд звучит громче любого трека. Я уже не знаю, что с этим делать.

– Делай, как с музыкой: сначала просто слушай, – ласково подбодрила Ксюша, а потом задумчиво добавила:

– Вот это я понимаю – саундтрек. Ноты первой любви. Ну, слушай дальше. Может, в финале будут не титры, а поцелуй.

– Ксююююшк, ну ты чего!

Глава 4. Аккорды осеннего бульвара.

В оперном театре Валя, конечно, уже бывала. Огромное высокое здание с колоннами в старом центре города. А перед ним фонтан, красивый, пушистый и разноцветный, за счет лазерной подсветки.

Репетиция должна была быть ближе к вечеру. На автобусе можно было доехать за пятнадцать минут, но Валя вышла заранее. Она хотела прогуляться по бульвару перед театром. Было невозможно усидеть дома, когда тебя пригласили на настоящую репетицию в оперном театре, к тому же, за окном стояла чудесная осенняя погода, как у Пастернака. В голове крутились строки из стихотворения, под ее собственный аккомпанемент.

Осень. Сказочный чертог,

Всем открытый для обзора.

Просеки лесных дорог,

Заглядевшихся в озёра.

Как на выставке картин:

Залы, залы, залы, залы

Вязов, ясеней, осин

В позолоте небывалой.

Она пошла пешком. По бульвару. В наушниках Чайф запел про Оранжевое настроение Оранжевое настроение. ЧайФ.

Оpанжевое небо,

Оpанжевое солнце,

Оpанжевая мама,

Оpанжевый веpблюд

Оpанжевые песни

Оpанжево поют!

Этот бульвар Валентина знала с детства – широкий, светлый, всегда живой. Тут были и детские площадки, и фонтаны, и уютные скамейки под каштанами. А ещё – уличные музыканты. Они играли здесь в любую погоду: кто-то с колонкой пел в микрофон, кто-то с гитарой на чистом звуке, кто-то даже играл на скрипке. Иногда у них получалось не очень, а иногда – до мурашек.

Сегодня у старой беседки Валя увидела троих парней с гитарами. Все разные, но что-то в них было общее – какая-то атмосфера, когда человек играет не ради шума, а чтобы сказать о чем-то важном. Один наигрывал что-то на старенькой акустике, другой листал тетрадь с текстами, а третий стоял спиной к Вале, что-то объясняя друзьям. Валя замедлила шаг.

– Здесь надо сбавить темп, немного и так выждать паузу на «раз и», вдохнуть и продолжить с чувством, с пониманием того, о чем ты поешь. Ведь смысл может потеряться, если спеть без понимания. В этой последней строчке именно то, что мы хотим сказать, – живо говорил он ребятам, – Это же как у Чижа, «На двоих – один зонтик и одна любовь» На двоих. Чиж & Co, а не какой-нибудь сигма бой.

Сердце застучало сильнее. Знакомый голос. И тут он обернулся. Это был он. Володя. Он увидел Валю и внутри у нее сразу все сжалось.

Он улыбнулся. Такой лёгкой, настоящей улыбкой, как бывает только тогда, когда человек по-настоящему рад.