Меч и Платье. Книга 1.

Девушке очень сильно захотелось есть, и она на инстинктах сработала быстрее, чем включился мозг. Наверное, так было правильнее.

– Пап… – тихонько протянула она.

Мужчина обернулся, скользнул как хищник со своего места к ней, и так это плавно было сделано, что Василиса немного опешила – так двигаются только ассасины в кино или комиксах.

Граф, подойдя к дочке ближе, опустил свою ладошку на лоб и ласково произнес:

– Да, милая?

– Я кушать хочу, – и в подтверждение сказанных слов у Василисы пробурчал живот.

Отец мягко улыбнулся, потянулся к изголовью и потянул за ниточку. В то же мгновение приоткрылась дверь спальни, и он дал распоряжение накрывать ужин.

Василису скорость слуг озадачила:

– «Неужели они дежурят под дверью? Странно это как-то», – и от размышлений ее отвлек отец.

– Милая, ты как?

– Хорошо.

– Поговорим?

Она кивнула и внутренне напряглась: о чем можно говорить с пятилетним ребенком на ночь глядя? Неужели он понял, что та подселенка? Холодный пот страха прокатился по спине.

Граф сел на кровать к изголовью, подтянув Мари к себе под бок одной рукой, укладывая как малышку себе на грудь. Второй рукой начал ласково гладить по головке и говорить успокаивающим голосом:

– Милая, папа тебя любит и не будет больше ругаться. Я просто испугался за тебя и чуть не сошел с ума. Даже почти убил твоего любимого сэра Ричфилда…

Девушка совсем напряглась от этих слов, и от отца это не укрылось, и он продолжил:

– Не переживай, он жив, но помни: из-за твоей глупости могут пострадать невинные люди, и ошибку, как смерть, уже нельзя будет исправить.

***

Я сейчас поседею от этого разговора раньше, чем успею вырасти! Рука отца продолжала меня гладить уже по спинке; он говорил спокойным монотонным голосом дикие вещи. Это потом я узнаю, что тот был прав: в нашем роду был один маленький изъян. Мы редко выходили из себя, но, если это происходило, многие могли умереть. Расправа над врагами и случайными или не очень жертвами проходил на месте без суда и следствия.

Нас не могли остановить – мы были клыками правосудия, в роде эту способность имел только глава рода и его преемник.

Преемника выбирала сама сила; конечно, можно было преемника убить, и сила в теории могла перейти другому, но чаще всего она просто возрождалась в следующем, а то и через поколение. Поэтому наследников берегли, их постоянно хотели убить враги, дабы ослабить род. Из-за этого, к слову, должно быть много детей, чтобы никто не знал, кто истинный преемник.

Благодаря этому сохранялась сила. Это я узнаю значительно позже, а сейчас я – пятилетняя девочка с мозгами взрослой тети и эмоциями ребенка. Поэтому была в шоке от всего сказанного и с ужасом ждала разоблачения.

– «Всех же не станут убивать, нет таких больных на голову», – так я думала раньше до знакомства с мачехой.

– Милая, ты пойми, что я боюсь тебя потерять так же, как и твою маму, ты не знаешь, но она умерла, когда ты была совсем малышкой. Она защищала тебя так, как может защищать только храбрая львица своего львенка.

Тут мой взгляд упал на картину моей мамы, и меня захлестнули эмоции…

– Мамочка… Увы-и-и… – так я и начала рыдать, в голос выплескивая всю горечь той и этой жизни в истерике.

Себя было ужасно жалко, хотя это помогло прийти эмоционально в норму от попаданства и принять себя полностью в новой жизни и маленьком теле.

Ну кто такое вообще рассказывает пятилетнему ребенку?! Я, конечно, успокоилась, но не сразу. Отец укачивал и говорил, как сильно меня любит. Когда истерика прошла, я даже успела поспать.

Разбудил шелест юбок горничных, спешно расставляющих блюда на столике, умопомрачительный запах яств заставил окончательно проснуться и обрадоваться. Вот он, молодой организм: от счастья до слез – один шаг.

Отец посмотрел на меня с нежностью, но не двинулся с места. Дождавшись, когда выйдет прислуга, спросил:

– Милая, расскажи, что ты помнишь про тот день. Кто тебя вывел из замка?

Я понимала, что отец вранье почувствует сразу, и решила сказать честно:

– Не знаю.

В ответ тот нахмурился.

– Папочка, я много чего не помню, прости… – произнесла грустно, вздыхая.

Отец сжал меня в крепких объятиях. Я вспомнила, что в этой истории было еще яйцо из запретного леса, поэтому, решив, что сейчас подходящее время узнать о судьбе добычи, спросила тихим голосом, глядя в глаза:

– Папочка, а где яичко?

Граф напрягся, все тело стало каменным. Не знаю, почему, но интуиция подсказывала: его нужно спасти. А я верила своей интуиции всегда, и она меня никогда не подводила.

– Не знаю, как объяснить, но оно помогло мне вернуться домой, не знаю как, но знаю, что оно помогло, – шмыгнула носом для убедительности.

Расчет был прост: сбить его с выстроения логической цепочки рассказа. А как можно сбить мужчину вернее всего? Правильно! Началом новых слез. Да, понимаю, что мое объяснение корявое, но давайте будем честны. Если бы это сказала взрослая тетя, то было капец как подозрительно, а тут говорит ребенок, переживший поход в лес к монстрам и смог вернуться.

Отцу этого корявого ответа было достаточно. Он сжал меня еще раз в своих объятиях, поцеловал в макушку и произнес все тем же бархатистым голосом:

– Все хорошо с твоим яйцом, завтра увидишь, а сейчас пойдем ужинать. За тебя все в замке переживают. Даже наша суровая Мадлен расстаралась и приготовила все твои любимые блюда.

Вечер прошел замечательно – отец больше не касался неприятных тем, мы наслаждались общением друг с другом. Он рассказывал много удивительных историй, где-то те казались достаточно жуткими. Было очень интересно слушать, но, к сожалению, я еще малышка, и сил сидеть всю ночь за беседой нет. Меня стало клонить в сон, и я поняла, что отсюда никуда не уйду. Хорошо, что я маленькая девочка, и просьбу остаться ночевать с папочкой восприняли нормально.

После его рассказов было страшновато оставаться одной, а он – самый сильный человек в этом замке, ну, и еще моя комната пугала своим розовым беспределом сильнее наемных убийц и монстров, а у отца все так лаконично и по-мужски сдержанно.

Вообще, я готова поменяться с ним спальнями насовсем, но боюсь, что мне не разрешат. А жаль…

Утром я познакомилась со своим загадочным яйцом, и совсем оно не как куриное, а, скорее, перепелиное, с теми же крапинками, только цвет более яркий.

Отец решил отправить меня на все лето восстанавливаться в поместье на юг. Там есть море и много солнца, которое я и в той жизни не любила, и в этой не особо – куда мне с бледной кожей? Сгорю ведь под солнечными лучами, но я ребенок, и мнения моего не спрашивали.

Со временем я освоилась. Рози – это моя личная горничная. Да, та самая добродушная болтушка, которая разбудила в первый день попаданства, оказалась личной помощницей, и я этому факту была рада. С сэром Ричфилдом я тоже «познакомилась» довольно быстро. Ну, что сказать, если описать его одной фразой – «северный медведь». Очень похож на скандинавского мужчину из сказок: темные волосы, заплетенные в множество косичек, густая черная борода, растущая почти по всему лицу, оставляя суровый взгляд открытым. Брови были тоже жгуче-черными, уходя в чернильную синеву, и густыми, было непонятно: у этого йети борода из бровей растет или отдельно сама по себе? На сэре Ричфилде обычно кожаная броня с металлическими вставками, поверх надет плащ и наброшена черная густая шкура, похожая на медвежью. Потом я узнаю, что шкура – это не медведь, а монстр высокого ранга, которого убил его сын в десять лет.

Сейчас сыну одиннадцать, и он находился в экспедиции на монстров в дальних землях графства. Они очищали землю от скверны и монстров, дабы расширить владения и сдержать заражение почвы гадостью и гнилью. Более подробно никто не рассказывал – говорили всему свое время, а сейчас я маленькая.

Впервые увидев сэра, я чуть не потеряла дар речи. А его взгляд чего стоит: он замораживал любого одним присутствием. Ричфилд был суров и молчалив.

Методом проб и ошибок я выяснила, что этот суровый мужчина очень добр и безумно любит меня, и я аккуратно начала плести из него веревки, но до того момента, пока как-то раз случайно не увидела его другую сторону.

Увидела, как может быть жесток главный военачальник замка, но, справедливости ради, наказывал подчиненного за дело: тот был лазутчиком. Рози не дала досмотреть, что там произошло, поэтому толком не знаю, за кем тот человек шпионил и как его наказали.

Новый мир мне нравился. Я быстро влилась в ритм жизни, отца успела полюбить за неделю нашего знакомства. Тяжело отвечать холодом человеку, который проводит с тобой львиную долю времени, не спускает с рук и вечерами рассказывает удивительные истории.

Так я узнала, что у меня есть два старших брата – близнецы, которые учатся в столичной академии, и… мачеха. Как объяснил отец, она номинальная, брак был формальностью. Дворяне настаивали, и он не мог отказаться. Императрица тоже не смогла пойти против воли знати. По документам она – семья, а по факту – лазутчик короля.

Меня подкупала манера общения отца со мной: он не смотрел, что мне всего лишь пять лет, говорил как со взрослой, не сюсюкал и, что самое главное, ничего не скрывал и отвечал на все вопросы честно и без утайки, опуская кровавые события, если те присутствовали в рассказе.

В скором времени в замок вернулся и сын сэра Ричфилда вместе с экспедицией. Все в его отряде остались живые и здоровые. Это было редкостью, по этому случаю даже устроили праздник.

Мне заказали портниху из модного салона и разрешили самой выбрать фасон и цвет наряда. Я выбрала родовой цвет: кроваво-огненный в тон волосам, эта черта присуща всему нашему роду, у нас был огонь и в волосах, и в характере, так что было логично выбрать на праздник этот цвет и вообще пересмотреть весь гардероб.

Не став упускать возможность, я сделала заказ мастерицам на новые платья более сдержанного фасона и глубоких цветов. В новом гардеробе присутствовали и родовой, и глубокий изумруд, так мне любимый в прошлой жизни.

Само платье было частично выполнено из атласа с бархатом, должно получиться очень красиво. Такое платье я видела в Корейской манге и в фантазиях всегда примеряла на себя. По замыслу из меня должна была получиться миниатюрная леди. Думаю, отцу мой выбор понравится.

Через несколько дней наряд был готов, я с нетерпением ждала праздника, очень хотелось удивить отца. Когда принесли праздничное платье, я приказала Рози закрыть дверь, чтоб никто мой сюрприз отцу не испортил.

Налюбовавшись перед зеркалом и накружившись, представляя, как танцую, меня осенило: я не умею танцевать. Резко остановившись, рухнула в платье на попу и заплакала. Вот они, эмоции ребенка. Рози перепугалась и, подскочив ко мне за доли секунды, рухнула рядом на колени и схватила меня за плечи.

– Маленькая госпожа, вам плохо? Что случилось?

В ту же секунду с мечом наперевес в мои покои вломился сэр Ричфилд и даже не заметил, что дверь была закрыта на щеколду, ведь он шел убивать.

– Что случилось?

Мне стало стыдно за свое поведение. Понимаю, что эмоции ребенка накладываются неожиданно, но я ведь могу хотя бы не поддаваться.

Ко мне снова обратилась Рози:

– Маленькая госпожа, что у вас случилось? Скажите, пожалуйста, мы с сэром Ричфилдом очень за вас переживаем!

Тут мне совсем стало стыдно за поведение, и я тихонько сказала:

– Я хочу на празднике танцевать, а сейчас поняла, что не умею…

Сэр засмеялся, подошел к нам ближе, нагнулся и забрал меня от Рози, и, посадив на одну руку, развернулся вместе со мной и пошел в сторону выхода.

– Маленькая госпожа, вы не расстраивайтесь, пусть в вашей жизни слезы будут только такие, по пустякам, а танцевать вас Рози за вечер научит.

Я с отчаяньем посмотрела на свою горничную, и девушка спохватилась.

– Сэр Ричфилд, куда вы понесли маленькую мисс? А ну-ка верните ее на место, негоже мисс неумытую выносить!

Мужчина остановился, развернулся к Рози и походу смутился.

– Я хотел познакомить мисс со своим сыном.

Та подошла к нему злющая и такая красивая в тот момент, забрала меня из его рук и грозно произнесла:

– Ждите за дверью, как мисс будет готова, я вас приглашу.

Сэр Ричфилд поник, молча согласился и вышел. Походу, ему моя помощница нравилась. Нужно узнать, что у него на личном, не позволю пользоваться своей Рози никому!

Девушка достаточно спешно помогла переодеться, умыться и заверить, что вечером мы обязательно попрактикуем танцы. Подняв настроение, она отлучилась, перед этим пригласив зайти сэра Ричфилда.

– Маленькая госпожа, вы готовы?

Я кивнула, сэр Ричфилд замялся, ему было неловко при Рози. Я понимала и видела все, поэтому решила оказать услугу, протянув в его сторону руки, обозначая, что хочу на ручки. Он просиял и не заставил долго ждать.

Глава 3

Глава 3

Наш путь с сэром Ричфилдом лежал в сад. Там, под огромной раскидистой ивой, стояла не менее огромная беседка, утопающая в цветах. Я уже издалека заприметила отца – только он мог на расстоянии источать ауру силы, ну и, конечно, его огненно-рыжие волосы были как маяк среди буйства цветов, окружающих беседку.

Подойдя ближе, я искренне улыбнулась и протянула в его сторону крохотные ручки. Он меня не разочаровал и с полунамека взял в свои объятия крепкими руками.

Сэр Ричфилд привлек к себе внимание, обращаясь ко мне.

– Знакомьтесь, маленькая мисс, это мой сын Зайгон.

Я обернулась и увидела молодого, красивого и статного парня, однако мужественное лицо пронзал глубокий шрам наполовину лица, уродуя его своей неправильностью.

Было видно, что отметина точно от когтей зверя – только они могли оставить после себя такие глубокие и рваные увечья. К сожалению, подобное не сможет красиво зажить: рана будет долгое время тревожить, воспаляться и, когда наконец сможет затянуться, станет реагировать на смену погоды и остальное, постоянно беспокоя своего хозяина.

Был у меня знакомый в той далекой жизни, который любил охоту и однажды неудачно познакомился с медведем. Хотя как посмотреть… По итогу он выжил, остался со шрамами на всю жизнь и отбитым желанием впредь ехать охотиться на диких зверей.

У Зайгона шрам же проходил по правой стороне лица, задевая часть лба и рассекая бровь до кости, из-за этого та немного прикрывала веко, и самый кончик шрама уходил на скулу, там он остался не таким глубоким. Как ребенок выжил после такого – лишь богам известно.

Парень очень сильно походил на своего отца, правда не такой волосатый; густые синя-черные волосы спадали аккуратными локонами, буквально чуть ниже ушей, не доходя до плеч, а глаза… Какие у него были глаза! Темно-сапфирового цвета, те оставили след в моей душе пленяя настолько, что хотелось их как драгоценные камни.

Конечно, машинально с меня слетела детская веселость, я даже не заметила, как все мужчины окаменели.

Повернувшись к отцу, попросила поставить меня на ноги, и он выполнил просьбу молча. Когда я стала свободна от плена объятий, аккуратно расправила маленькими ручками складки на юбке платья.

Подойдя ближе к Зайгону, постаралась выполнить поклон, как это делали леди, встречающие героев, вернувшихся живыми с экспедиции.

Подняла голову, посмотрела прямо в глаза парня, четким и уверенным голосом произнесла:

– Благодарю вас за службу и отвагу в экспедиции, весь замок из уст в уста пересказывает вашу победу над монстрами. Как вы яростно защищали своих соратников – это достойно уважения.

Сократив максимально разрешенное этикетом расстояние между нами, попросила склониться, так как тот был слишком высок. Он тут же сделал то, что просили, я положила свою маленькую ладошку на шрам. Зайгон мимолетно дернулся, но заставил себя не отстраняться.

– Сильно болит?

В ответ сперва были тишина и пронзающий взгляд Зайгона, вскоре услышала тихий охрипший голос.

– Уже не так.

Повернув голову в сторону сэра Ричфилда, я посмотрела тому в глаза и сказала:

– Вы воспитали достойного сына, гордитесь!

И тут же поняла, что все в шоке, и до сих пор меня окружает гробовая тишина. Так, нужно по-быстрому выруливать ситуацию! А то сейчас как дрова принесут для сожжения маленькой мисс на костре.

Я быстро развернулась, хлопнула в ладошки и произнесла с улыбкой на лице:

– Так, все, формальная часть знакомства прошла хорошо, кормите меня пироженками! – и потянула ручки к отцу, намекая, что опять его малышка.

Сэр Ричфилд протянул:

– Так это была формальная часть знакомства?..

Отец расслабился и заулыбался, подхватывая меня.

– Ричфилд, это наш с тобой недосмотр, бегает наша малышка везде и впитывает как губка нужное и ненужное в ее возрасте, и, самое страшное, пытается поскорее вырасти.

Отец обнял меня, поцеловал в щеку и, усадив на колени, приступил ухаживать за моей персоной, подавая выбранные лакомства и параллельно ведя разговор с Зайгоном об экспедиции и новых видах монстрах, сложностях в пути, как далеко от границы получилось очистить землю от скверны.

Мне было не особо интересно. Когда рядом находились вкусные пирожные, над моим мозгом и эмоциями брали верх инстинкты пятилетнего ребенка, поэтому не вслушивалась в беседу. Иногда я ловила на себе задумчивый взгляд Зайгона, но не чувствовала опасности и не придавала особого значения этому странному вниманию.

Когда герою рассказали о моих приключениях, он побледнел от услышанного. Конечно, тут каждый бы взбледнул: маленький ребенок в лесу с монстрами, еще ее вывела какая-то сволочь из замка, и она этого несчастного не помнит.

Рассказ дошел до моего монстроичного яичка, и Зайгон попросил его. Я отдала, но прежде попросила, чтобы он ничего с ним не натворил и вернул в целости и сохранности. Мне дали даже не обещание, а целую клятву, которую закрепили магией. Оказывается, если ты клянешься перед богами, они слышат и дают знак в виде сиреневой ниточки вокруг запястья.

После клятвы я со спокойной душой предоставила свое сокровище на осмотр. Зайгон не смог определить вид этого монстра и в скором времени передал яйцо, а я устроила в сумочку.

День был замечательным, и вечер продолжился уже наедине с отцом и его удивительными историями.

На следующее утро Рози преступила к моему обучению, партнером по танцам мне определили Зайгона. Отцом было принято решение, что именно он сопроводит меня на предстоящем празднике, и первый танец тоже будет наш. Я, конечно, представила картину маслом: красивый парень и малявка открывают праздник, сюр. Надеялась, отец передумает, но, к сожалению, этого так и не случилось.

Остался один день до праздника; все свободное время я плотно общалась с Зайгоном, он был интересным собеседником, и красивым – его даже шрам не портил. Я даже подумывала официально назначить его своим другом. Отказаться он все рано не сможет, а я буду в выигрыше: сильный воин на моей стороне – плюс к выживаемости в новом мире.

К сожалению, еще не нашли ту сволочь, которая хотела меня убить, вернее убила, но бывшую хозяйку этого тела. Мне, как Мари, нужно быть сейчас максимально внимательной и стараться не попадать в неприятности.

В замок, в связи с праздником, за несколько дней до начала приехало очень много знати. Многие расположились в самом замке, другие остановились в городе, поэтому сэр Ричфилд всюду усилил охрану.

Я видела, что отцу неспокойно. Он волновался, предположения причин меня пугали. Решив спросить напрямую, в ответ услышала: его что-то тревожит. У мужчины было ощущение приближающейся беды, он даже подумывал все отменить, но я его переубедила.

– Папочка, то, чему суждено случиться обязательно произойдет, ты просто будь готов, для этого твоя интуиция и предупреждает тебя.

– Знаешь, Мари, иногда ты себя ведешь как человек, умудренный жизненным опытом.

В ответ я пожала плечиками, потянулась к нему и поцеловала в щеку, больше странных предположений от него не слышала.

В тот вечер он посмотрел на меня другими глазами, а затем усилил охрану, поставил негласно боевую тревогу, обвешал меня амулетами защиты. Но беда пришла с другой стороны, откуда никто не ожидал.

Весь день меня готовили к вечеру: на волосы нанесли огромное количество масок и увлажнения, я на это смотрела скептически – не уверена, что пружинкам это поможет стать более послушными или мягкими. Днем Рози заставила меня поспать, объяснив, что я еще маленькая и вечером могу быстро устать, а перед гостями нужно показаться. Я согласилась с разумными доводами.

Разбудил меня нежный поцелуй в висок и такие же поглаживания по головке.

– Милая, вставай.

Я этот голос даже спросони узнаю.

– Папочка, – потянулась к нему и оказалась в крепких мужских объятиях.

– Проснулась?

– Угу.

Я приоткрыла один глаз. Отец положил меня обратно в кровать, подошел к шторе и отодвинул, запустив последние лучи закатного солнца.

– Просыпайся, Мари, скоро зайдет Рози с горничными и поможет тебе собраться. Я буду ждать у себя в кабинете, – и после отец вышел из моей комнаты.

А я продолжила валяться, скинув край пушистого одеяла, потянулась всем телом в кровати, глядя на алые отблески заката и бодренько уселась на перине.

Все, я окончательно проснулась и готова к волшебству, потому громко позвала:

– Рози!

Распахнулась тяжелая дубовая дверь, и в комнату влетела испуганная помощница, ища меня взглядом. Наверное, испугалась, что со мной что-то могло произойти – воспитанные леди не кричат. Ой, опять забылась. Ладно, я еще ребенок, можно на это списать промах, но в будущем нужно быть внимательнее.

Озорно улыбнувшись Рози, произнесла:

– Я готова стать красивой.

Девушка рассмеялась, подошла к кровати, взяла меня на руки, поцеловав в щечку, и ответила:

– Ну, если наша маленькая мисс готова, то давайте всех поразим!

–Да!

Рози дала команду горничным – заняться моим нарядом, а мной занялась сама, ревностно оберегая от чужих рук. Она собрала меня быстрее, чем я ожидала, волосы и правда стали более послушные и мягкие. Локоны лежали аккуратно, один к одному. Когда помощница закончила с моей прической, и мы наконец смогли надеть платье, я подошла к ростовому зеркалу, чтобы увидеть завершенный образ. Эффект был вау.

В отражении стояла не я, а чудо, будто маленькая фарфоровая куколка взрослой леди. Моя задумка полностью воплотилась в жизнь, и я была довольна результатом, хотелось немного похулиганить…

Посмотрев на Рози, я поинтересовалась:

– Ну как?

– Нужно усилить охрану, вас могут попробовать выкрасть.

Как-то мне в этих словах не слышалось шутки, складывалось ощущение, что она серьезно. Решила не заострять на этом внимание – неужели в этом мире дефицит красивых девушек? Наверное, она пошутила.

– Пойдем, Рози, папочка совсем заждался.

От отца и сэра Ричфилда я услышала аналогичную фразу. Они, наверное, шутят над ребенком. Каково было мое удивление, когда отец реально усилил охрану. Теперь я шла в толпе солдат, какой кошмар.

Перед бальной залой они расступились, давая нам с отцом пройти первыми. Зайгона нигде не было, и я немного нервничала по этому факту. Конечно, я не особо хотела позорить юношу танцем с малявкой, но уже как бы смирилась и настроилась, а его нет. Даже немножко стало обидненько.

Но спросить у отца, где Зайгон, я не осмелилась. Двери распахнулись, и на мгновение меня ослепил яркий свет, отражающийся от свечей в зеркалах.

– Приветствуйте, граф Август Дэлькант и леди Мариэлла Дэлькант!

В зале воцарилась оглушающая тишина. Даже музыка словно застыла в нерешительности, и звуки стали едва уловимыми.

Переступив порог вместе с отцом, оказались на просторной балконной площадке с изящными перилами в виде колонн, которые словно сдерживали мраморного монстра. Этот контраст поражал: гармония красоты и чудовищной силы, заставляющие задуматься, чего больше в этом пространстве – величия или ужаса.

По обеим сторонам балкона вниз вели широкие лестницы, мраморные ступени которых отполировали до блеска. Пока я оставалась в тени колонн, мне не было видно гостей. Подняв голову, решила осмотреть зал. Взгляд скользнул вверх, и меня пронзил ледяной трепет…

Потолок был украшен огромными зеркалами, заключенными в золотые рамы и тонко украшенными резьбой. В зеркальной глубине отражались не только люстры и огонек свечей, но и лица гостей. Их пристальные взоры, устремленные на меня, обжигали, и по коже пробежали мурашки. Я тут же отвела взгляд и посмотрела на отца, ища поддержку.

Тот невозмутимо наклонился, поднял меня на руки и усадил на сгиб локтя, будто хотел показать меня всем. В этот момент по залу прокатилась волна удивленных возгласов. С высоты стало легче видеть гостей.

Я постаралась придать лицу надменное выражение, но внутри все дрожало от страха. Их было слишком много. Они смотрели на нас с такой жадностью, что у меня защемило в груди. Люди казались частью огромного, безликого существа, дышащего напряжением. Среди них я ощутила не просто угрозу – впервые в своей новой жизни почувствовала настоящую ненависть и зависть, направленную прямо на меня.