Горячее лето майора Морозова

Проснулась от ощущения, что моя голова раскалывается пополам. С трудом разлепила глаза и тут же зажмурилась от солнечного света, бившего прямо в лицо через незадернутые на ночь шторы.

– Господи, за что? – простонала, натягивая одеяло на голову.

Воспоминания о вчерашнем вечере возвращались урывками. Ужин у бабули… Наливка… Драма с мопедистами, с которыми бабуля не отпустила меня… А потом… О боже. После того как все легли спать, я тихонько стащила из серванта бутылку с той самой наливкой и от тоски по дому и друзьям прикончила чуть ли не половину.

– Неудивительно, что в голове стучит отбойный молоток, – пробормотала, пытаясь нащупать телефон на тумбочке. – Сколько сейчас времени?

Часы показывали 7:30 утра.

Слишком рано для человека с моим уровнем страданий. Я перевернулась на другой бок, надеясь снова уснуть, как вдруг услышала какие-то звуки с улицы. Кряхтение, плеск воды и… мат?

Любопытство – мой главный порок.

Несмотря на протестующую головную боль, я приподнялась на локтях и прислушалась. Определенно, кто-то снаружи издавал странные звуки, и этот кто-то, судя по тембру голоса, был мужчиной.

С трудом сползла с кровати и на цыпочках подошла к окну. Осторожно отодвинула занавеску и… замерла с открытым ртом.

У бани, прямо напротив моего окна, стоял Ванечка Морозов. Полуголый Ванечка Морозов. В одних плавках, которые так низко сидели на бедрах, что еще чуть-чуть – и здравствуй, новые горизонты.

Его мускулистое тело блестело от капель, а сам он только что вылил на себя целое ведро ледяной воды и теперь отфыркивался, тряся головой, как большой, лохматый пес.

– Сука, черт, как холодно! – выругался он, и я невольно хихикнула.

Майор, очевидно, занимался моржеванием с утра. Я как завороженная следила за тем, как капли воды стекают по его широким плечам, рельефной спине с татуировкой феникса горящего в огне и… ниже. Гораздо ниже.

У меня пересохло во рту. Конечно, я и раньше видела полуголых парней. На пляже, в бассейне, на вечеринках. Но почему-то вид майора Морозова, выливающего на себя ведро воды, заставил почувствовать странный жар внутри, несмотря на адское похмелье.

Вода стекала по его телу, подчеркивая каждый изгиб мышц. А когда он наклонился, чтобы набрать еще воды из бочки… Боже мой! У меня чуть глаза не вылезли из орбит.

У него что, такая упругая задница? Серьезно? Зачем ему такая?

– Господи, Алена, о чем ты вообще думаешь? – одернула я себя. – Он же старик! Ему 34 года! У него, наверное, уже простатит и геморрой!

Но мое тело явно не соглашалось с этими мыслями. Оно отчетливо сигнализировало, что простатит тут ни при чем, а вот накачанные руки, пресс с кубиками и эта… задница… очень даже при чем.

Я никогда раньше не зависала на мужской заднице. Серьезно, никогда. Этот факт настолько поразил меня, что я даже забыла о похмелье на пару секунд.

Морозов набрал еще одно ведро воды и снова вылил его на себя, запрокинув голову. Он выглядел как модель из рекламы дезодоранта. Только гораздо лучше.

– Вот черт, – пробормотала, не отрывая взгляда. – А зануда-то горячий…

В этот момент он повернулся лицом к дому, и я в панике отпрянула от окна, едва не запутавшись в занавеске. Сердце бешено колотилось.

Увидел? Не увидел?

Мысль о том, что Морозов мог заметить, как я пялюсь на него, вызвала волну жара, смешанного со стыдом. Осторожно выглянула еще раз, но он уже шел к бане спиной ко мне. И какой спиной! Эта татуировка феникса только подчеркивала каждый изгиб его мышц…

Плюхнулась обратно на кровать, чувствуя, как колотится сердце, а щеки пылают.

– Так, Алена, успокойся, – приказала я себе. – Это просто обнаженный торс. Ты и раньше такое видела. Подумаешь, кубики пресса и рельефная спина.

И попа. Не забудь про попу, ехидно напомнил внутренний голос.

– Да что со мной такое? – застонала, снова хватаясь за голову, в которой продолжал стучать молоточек похмелья. – Это все из-за наливки. И из-за бабулиного захолустья. Тут с ума сойдешь, начнешь на всякие задницы заглядываться.

Спустила ноги с кровати и медленно встала, борясь с головокружением. Нужно выпить воды и принять аспирин. И желательно не думать о том, что я только что видела.

Но картинка упорно стояла перед глазами: капли воды, стекающие по загорелой коже, рельефные мышцы, татуировка, плавки, сидящие так низко, что…

– Стоп! – я хлопнула себя по щекам. – Хватит уже!

Как была в майке и шортах,поплелась на кухню. Бабуля уже была там, хлопотала у плиты.

– Доброе утро, соня! – бодро поприветствовала она меня. – Что ты такая бледная? Плохо спалось?

– Нормально, – буркнула, направляясь к крану. – Просто голова немного болит.

– Странно, – бабуля обернулась и подозрительно посмотрела на меня. – От двух рюмок наливки голова не должна болеть. Или ты где-то еще наливки раздобыла?

Сделала максимально невинное лицо, жадно глотая холодную воду.

– Что ты, бабуль, откуда? – я отвернулась, чтобы не встречаться с ней взглядом. – Просто не выспалась.

– Угу, – она явно не поверила. – А то, что в бутылке в серванте наливки поубавилось, – это, видать, домовой постарался?

– Какие домовые, бабуль, ты что? – фальшиво рассмеялась. – Может, ты вчера сама выпила и забыла?

– Может, и выпила, – она пожала плечами, но глаза ее хитро блеснули. – А может, ты решила выпить от тоски после того, как все легли спать?

Вот же старая лиса! Ничего от нее не скроешь.

– Ладно, признаюсь, – сдалась я. – Выпила немного. Мне было скучно и грустно.

– Немножко? – она хмыкнула. – Почти полбутылки выпила! Неудивительно, что голова болит. Сейчас дам тебе огуречного рассола, станет легче.

Она достала из холодильника банку с рассолом и налила мне полстакана.

– Давай, пей, – приказала она. – И не морщись! От похмелья самое то.

Я послушно выпила рассол, с трудом подавив рвотный рефлекс. Запах маринованных огурцов с утра – не самое приятное ощущение, особенно когда в голове играет оркестр.

– А потом позавтракаешь и пойдешь Шуру доить, – добавила бабуля как ни в чем не бывало.

– Что?! – я поперхнулась рассолом. – Бабуль, я не могу! У меня раскалывается голова!

– А нечего было на ночь глядя наливку хлестать, – невозмутимо ответила она. – Теперь расплачивайся. Коза ждать не будет, ей доиться надо.

– Но я же не умею! – взмолилась я. – Помнишь, что было в прошлый раз? Она чуть не покалечила меня!

– Значит, научишься, – отрезала бабуля. – Заодно и протрезвеешь окончательно.

Я со стоном опустилась на табуретку. Перспектива доить козу с похмелья казалась кошмарной. Но спорить с бабушкой бесполезно, это я уже поняла.

– У нас хоть аспирин есть? – жалобно спросила я.

– Аспирин – это от простуды, – бабушка махнула рукой. – От твоей хвори лучшее лекарство – труд и свежий воздух. Ну и рассол.

Глава 7 Алена

В этот момент в дверь постучали, и через секунду на пороге появился он – майор собственной персоной. К сожалению, уже одетый: в майку и шорты. Но мокрые волосы и румянец после бани все равно делали его неприлично привлекательным.

– Доброе утро, – поздоровался он с улыбкой. – Я принес свежей рыбки, сходил за ней сегодня утром.

– Ванечка! – бабушка просияла. – Проходи, садись! Мы как раз собирались завтракать!

Я тихо застонала. Только этого не хватало – завтракать с человеком, на чью задницу я пялилась пять минут назад и при этом не понимала, что со мной происходит.

Морозов перевел взгляд на меня, и его улыбка стала шире.

– Доброе утро, принцесса, – кивнул мне. – Выглядишь… бодро.

– Угу, – буркнула, не поднимая глаз. – Бодрее некуда.

– У нее болит голова, – сдала меня бабуля. – От наливки, которую она выпила прошлой ночью. Вся в деда, у того тоже с похмелья голова болела, а все потому, что пить не умел, меры не знал.

– Бабуль! – возмутилась я, чувствуя, что в висках пульсирует боль.

– А что такого? – она пожала плечами. – Ванечка не осудит, он же не зануда какой-то, он все понимает. Да, Ванечка?

Я заметила, как дрогнули уголки его губ. Черт! Он явно наслаждался моими страданиями.

– Конечно, не осужу, – подтвердил он, усаживаясь за стол напротив меня. – Всякое бывает. Тяжело тебе в деревне, да?

В его глазах плясали черти. Он явно издевался.

– Ты не представляешь насколько, – процедила сквозь зубы.

Он лишь улыбнулся, и от этой улыбки с ямочками на щеках у меня пересохло во рту еще больше.

«Господи, что со мной такое? – в панике подумала. – Это же Морозов! Зануда, чурбан и вообще старик!»

Но услужливая память подкинула картинку: капли воды, стекающие по рельефным мышцам, накачанный пресс и эта чертова упругая задница. Я почувствовала, как краснею, и поспешно уткнулась в свой стакан с рассолом.

– Ванечка, ты позавтракаешь с нами? – спросила бабушка, разбивая яйца на сковородку. – Я готовлю яичницу с колбасой.

– С удовольствием, – он кивнул. – Только руки помою.

– Конечно-конечно, – засуетилась бабуля. – Вон там чистое полотенце висит.

Пока он мыл руки, я украдкой рассматривала его. Майка обтягивала широкие плечи, а когда он повернулся к раковине спиной, я снова засмотрелась на его… ну, вы поняли. Дурацкие шорты удивительно хорошо подчеркивали то, на что я никогда раньше не обращала внимания у мужчин.

«Или просто раньше не было ничего такого, на что стоило бы обращать внимание», – предательски шепнул внутренний голос.

Почувствовав мой взгляд, Морозов обернулся, и я поспешно отвела глаза. Но судя по его ухмылке, он все заметил. Черт!

– Ну как, помогает рассол? – спросил он, возвращаясь за стол.

– Вроде того, – пробормотала, все еще не глядя на него.

– А если не поможет, – как ни в чем не бывало продолжил он, – то обливание холодной водой – хорошее средство. Бодрит и проясняет мысли.

Я чуть не подавилась.

«Он видел! – в панике поняла я. – Он видел, как я пялилась на него из окна!»

Румянец, который я тщетно пыталась подавить, вспыхнул с новой силой.

– Спасибо за совет, – выдавила из себя. – Обязательно воспользуюсь.

– Обращайся, – мужчина улыбнулся с таким невинным видом, что мне захотелось его ударить.

Бабушка поставила на стол ароматную яичницу с колбасой, и Морозов с энтузиазмом набросился на еду. Я наблюдала, как он ест – с аппетитом, но аккуратно. Ничего общего с теми парнями на мопедах, которые вчера чуть не забрызгали меня слюной, рассказывая какие-то тупые истории.

«А ведь хорошо, что я не поехала с ними, – внезапно подумала я. – Эти придурки наверняка напились бы и разбились на своих драндулетах. Или случилось бы что-то похуже».

Конечно, Морозов был занудой и постоянно подкалывал меня. Но, по крайней мере, с ним было… интересно? Безопасно? Я не могла точно сформулировать это чувство.

– О чем задумалась, принцесса? – его голос вырвал меня из размышлений.

– Да так, ни о чем, – я пожала плечами, ковыряясь вилкой в яичнице. – Просто думаю, как пережить доение козы с похмелья.

– О, так тебя отправили на трудотерапию? – он рассмеялся. – Закаляй характер!

– Очень смешно. Посмотрела бы я на тебя, если бы ты доил козу с головной болью.

– Я бы справился, – он пожал плечами. – У моей бабушки была целая ферма, я помогал ей с детства.

– Да-да, – закатила я глаза. – Ты же у нас универсальный солдат. И коз доишь, и бандитов ловишь, и бани топишь…

– И наливку пью без последствий, – добавил, подмигнув.

Собиралась огрызнуться, но вдруг обнаружила, что улыбаюсь. Как ни странно, его подколки не вызывали раздражения. Может быть, рассол действительно помогал или, может быть… мне просто нравилась наша словесная перепалка?

Странно, но с ним было легко. Никакого притворства, никаких масок, никаких ожиданий. Просто двое людей, подкалывающих друг друга за завтраком.

И пусть он зануда. Зато какая у него задница! Заглядение!

«Господи, Алена, перестань уже думать о его заднице!» – мысленно отругала я себя.

– Ладно, – я допила рассол и встала из-за стола, – пойду готовиться к битве с Шурой. Если не вернусь через час, вызывайте козью полицию.

– Удачной охоты, – Морозов отсалютовал мне вилкой. – И не забудь: глядя в бездну, помни, что бездна тоже смотрит на тебя.

– Ты сейчас о козьих глазах? – я невольно рассмеялась.

– Именно, – он кивнул. – Эти желтые глаза видят твой страх.

– Пф, я не боюсь какой-то козы!

– Ага, конечно, – ухмыльнулся он. – Только почему-то на бочку с водой у бани ты смотрела с гораздо меньшим ужасом, чем на Шуру.

Я замерла, а потом метнула в него испепеляющий взгляд. Значит, он точно видел, как я подглядывала!

– Не понимаю, о чем ты, – гордо вздернула я подбородок и вышла из кухни.

Его смех преследовал меня до самой двери. И, как ни странно, головная боль начала проходить.

«Вот морда! – думала я, идя к сараю. – Он точно заметил, как я на него пялюсь, и теперь будет издеваться».

Но почему-то эта мысль не вызывала раздражения, скорее… предвкушение? Что за чертовщина со мной творится?

Может, дело и правда в бабушкиной наливке? Или в деревенском воздухе? Или в том, как капли воды стекали по его…

– Стоп! – я хлопнула себя по щекам. – Соберись, Алена! Тебя ждет Шура!

Переодевшись, я решительно направилась к сараю, стараясь не думать о майоре и его плавках, которые слишком низко сидели на бедрах. Впереди меня ждало серьезное испытание – доение Шуры. А потом можно будет разобраться с этими странными ощущениями, которые вызывал во мне зануда Морозов.

В конце концов, у меня впереди еще практически две недели в этой глуши. Нужно же как-то развлекаться. Даже если это развлечение – подглядывать за полуголыми полицейскими у бани.

Почему бы и нет?

Глава 8 Морозов

После завтрака собирался отправиться в лес. План был простой: прогуляться по тропинкам, найти грибные места, которые наверняка знала местная детвора, и просто побыть наедине с природой. Городской шум и суета уже начинали казаться далеким сном.

Зашел в свой домик, взял рюкзак, бутылку воды и направился к калитке. И тут услышал знакомый голос, доносящийся из сарая.

– Ну давай же, Шура! Не будь такой вредной! – Алена явно боролась с козой. – Я же не делаю тебе больно!

Любопытство взяло верх. Вместо того, чтобы идти в лес, незаметно подошел к сараю и заглянул внутрь.

Картина, которую я увидел, заставила меня сдержать смех. Алена сидела на низкой табуретке рядом с Шурой, держа в руках ведро и пытаясь подоить козу. Коза же, в свою очередь, явно была не в восторге от происходящего и всячески выражала свое недовольство.

– Стой спокойно! – умоляла девушка. – Мне же нужно… Ай!

Шура дернулась, и Алена чуть не свалилась с табуретки.

– Слушай, рогатая, – сменила тактику она, переходя на угрожающий тон, – если ты не будешь стоять смирно, я скажу бабуле, что ты плохо себя ведешь! И тогда ты не получишь никаких вкусняшек!

Коза в ответ многозначительно мекнула, и я понял, что Шура абсолютно не впечатлена угрозами.

– Может, нам стоит договориться по-хорошему? – Алена снова сменила подход. – Я тебе потом принесу самой свежей травки, а ты дашь мне немножко молока. Идет?

Прислонился к косяку двери, наблюдая за этим спектаклем. Избалованная московская принцесса, пытающаяся подружиться с деревенской козой, – зрелище было одновременно комичным и… трогательным. Принцесса старалась, несмотря на очевидное отсутствие опыта.

– Да что же это такое! – взмолилась Алена, когда Шура снова попыталась отойти в сторону. – Я же по-хорошему прошу! Будь человеком!

В этот момент коза резко дернулась, ведро опрокинулось, и Алена с воплем отскочила в сторону.

– Все, хватит! – воскликнула она, вскакивая с табуретки. – Я сдаюсь! Ты выиграла, Шура!

Не выдержав, я вошел в сарай.

– Проблемы с местным населением? – спросил, стараясь не улыбаться.

Алена обернулась, и я увидел, что ее щеки пылают от смущения и досады.

– А, это ты, – буркнула она. – Пришел поиздеваться?

– Пришел помочь, – я поднял упавшее ведро. – Если позволишь, конечно.

Она колебалась, явно разрываясь между гордостью и отчаянием.

– Ладно, – наконец сдалась. – Но только не смейся.

– Обещаю, – кивнул, хотя улыбку сдержать было сложно.

Взял табуретку и поставил ее рядом с козой. Шура недовольно посмотрела на меня, но с места не сдвинулась.

– Садись, – сказал я Алене. – Но сначала нужно успокоить козу.

– Как? – она села на табуретку, с недоверием глядя на Шуру.

– Вот так, – я встал позади нее и осторожно взял ее руку в свою. – Сначала погладь ее. Медленно, спокойно.

Моя рука накрыла ее ладонь, направляя движения. Я почувствовал, как она слегка напряглась от неожиданной близости, но не отстранилась.

– Видишь? – прошептал я ей на ухо. – Она начинает успокаиваться.

Действительно, Шура перестала дергаться и даже тихонько засопела от удовольствия.

– Теперь можно попробовать подоить, – сказал я, не убирая руку. – Но движения должны быть плавными, ритмичными.

Мои пальцы легли поверх ее, направляя. Алена была так близко, что я чувствовал тепло ее тела, легкий аромат цветочного шампуня и… что-то еще. Что-то чисто женское, что заставило мое сердце забиться чаще.

– Вот так? – тихо спросила она, и я почувствовал, как ее дыхание участилось.

Черт. Ее голос стал хриплым, и от этого по моему телу прошла волна жара. Я представил, как она произносила бы мое имя именно таким тоном, лежа подо мной… Нет, не стоит об этом думать.

– Да, именно так, – ответил, стараясь сосредоточиться на процессе доения, а не на том, как мягки ее руки под моими ладонями.

Но мысли предательски скользили в запретную область. Она была такой теплой, такой отзывчивой. Интересно, как бы она реагировала на мои прикосновения в других обстоятельствах? Издавала бы те же тихие звуки удовольствия, что и сейчас, когда я направлял ее движения?

Мое тело отреагировало мгновенно, и я с ужасом понял, что начинаю возбуждаться. От простого прикосновения к рукам девятнадцатилетней девчонки!

Что за черт со мной творится?

Струйка молока попала в ведро, и Алена радостно вскрикнула:

– Получилось! У меня получилось!

Она обернулась ко мне с сияющей улыбкой, и наши лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я увидел золотистые искорки в ее голубых глазах, пухлые губы, слегка приоткрытые от удивления, и понял, что нахожусь в опасной близости от катастрофы.

От апокалипсиса.

Желание поцеловать ее ударило с такой силой, что я едва сдержался. Но не только поцеловать. Мне хотелось прижать ее к стенке сарая, почувствовать, как ее тело прогибается под моими руками, услышать, как она задыхается от страсти… Я представил, как стягиваю с нее эту простенькую футболку, под которой явно нет лифчика, потому что видно, как торчат соски, как целую нежную кожу шеи, спускаясь ниже…

«Господи, что за больные фантазии! – одернул я себя. – Она же ребенок практически! А я веду себя как озабоченный старик».

Но тело не слушалось разума. Возбуждение нарастало, и я понимал, что если не уберусь отсюда прямо сейчас, то сделаю что-то непоправимое. Что-то, за что потом буду ненавидеть себя.

– Продолжай сама, – резко сказал, отступая на шаг. – У тебя хорошо получается.

В ее глазах мелькнула растерянность, но она послушно повернулась к козе.

– Иван? – позвала она неуверенно. – А ты…

– Мне нужно идти, – перебил я, уже направляясь к выходу. – В лес собирался. Увидимся позже.

Практически сбежал из сарая, чувствуя себя последним трусом. Но что еще мне оставалось делать? Она была слишком молода, слишком невинна, а я… Я был мужчиной с темным прошлым и грузом, который никто не должен нести вместе со мной.

Шагая по лесной тропинке, я пытался выбросить из головы ощущение ее рук под моими ладонями, аромат ее волос и тот момент, когда она обернулась ко мне с такой доверчивой улыбкой.

Но мысли упорно возвращались к запретному. Как бы она отреагировала, если бы я не ушел? Если бы поцеловал ее прямо там, в сарае? Отстранилась бы или… ответила?

Представил, как она обвивает руками мою шею, как прижимается ко мне всем телом, как шепчет мое имя… Черт, я схожу с ума. У меня стоит, как у подростка, от одних только мыслей о девчонке, которая годится мне в дочери.

Но она не выглядела как ребенок сегодня утром у бани, когда подглядывала за мной из окна. В ее взгляде было что-то очень взрослое, очень женское. И то, как она краснела, когда я намекнул на это за завтраком…

Может быть, влечение было взаимным? Может быть, я не единственный, кто чувствует это безумное притяжение?

«Даже если и так, это ничего не меняет», – жестко напомнил я себе. Разница в возрасте, мое прошлое, ее будущее – все было против нас.

«Забудь, Морозов, – приказал я себе. – Она не для тебя. И ты не для нее».

Но сердце упорно отказывалось слушаться разум. И я понимал, что эти две недели в деревне станут для меня серьезным испытанием.

Испытанием, которое я не был уверен, что смогу пройти.

Глава 9 Алена

После дойки я буквально упала на кровать лицом в подушку. Адреналин схлынул, голова все еще побаливала от вчерашней наливки, а тело требовало отдыха. Последнее, что я помнила перед тем, как провалиться в сон, – это ощущение сильных рук Морозова, направляющих мои движения.

И вот мне снится…

Яркое солнце. Двор у бани. Морозов стоит возле бочки с водой, но теперь у него в руках не ведро, а длинный шланг. Вода льется сверкающей струей, и он поливает себя, запрокинув голову. Капли стекают по его обнаженному торсу, по рельефным мышцам, по этому чертовому прессу…

– Алена, – зовет он меня, и его голос звучит хрипло, обещающе, – иди сюда.

Я смотрю на себя – розовое бикини, которое вчера надевала для загара. Ноги сами несут меня к нему, словно я зачарованная. Сердце колотится так громко, что кажется, его слышно на всю деревню.

– Тебе жарко? – спрашивает он, и в его серых глазах пляшут огоньки.

Я только киваю, не в силах произнести ни слова.

Он направляет шланг на меня, и ледяная вода окатывает меня с головы до ног. Я вскрикиваю от неожиданности, и по коже бегут мурашки. Бикини намокает и становится почти прозрачным, но мне все равно.

– Холодно? – усмехается Морозов, подходя ближе.

– Очень, – шепчу я, дрожа.

И тут он обнимает меня, прижимает к своей горячей груди. Холод мгновенно сменяется жаром – таким обжигающим, что кажется, вода на моей коже превращается в пар. Его руки скользят по спине, а я чувствую, как тело отзывается на каждое прикосновение.

Он обхватывает мое лицо ладонью, большим пальцем проводит по нижней губе. Я замираю в ожидании поцелуя, закрывая глаза…

И тут он наклоняется… и начинает лизать мою щеку. Медленно, тщательно, с каким-то странным мурлыканьем…

– Мяу.

Что? Морозов мяукает?

– Мяу.

Резко открываю глаза.

Надо мной нависает наглая морда бабушкиного кота Васьки. Его розовый язычок продолжает методично облизывать мою щеку, а зеленые глаза смотрят с выражением полного превосходства.

– Васька, ты офигел?! – возмущенно вскрикиваю, отодвигая кота.

Кот невозмутимо спрыгивает с кровати и, высоко задрав хвост, удаляется к двери. На пороге он оборачивается и бросает на меня взгляд, который ясно говорит: «Спи дальше, если можешь».

Что за нахал?

Падаю обратно на подушку, чувствуя, как пылают щеки. Боже мой, что за сон! Я что, серьезно видела эротические сны про Морозова?! И самое ужасное – мне понравилось. Очень понравилось.

– Господи, – бормочу я в подушку. – Я что, совсем с ума сошла? Это же Морозов! Зануда! Старик!

Но тело явно не согласно с моими мыслями. Оно все еще помнит ощущение сильных рук, горячей кожи, этот взгляд серых глаз…

В этот момент звонит телефон. На экране высвечивается имя «Каролинка» – моя лучшая подруга.

– Привет, Кара, – отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал нормально.

– Аленка! Наконец-то дозвонилась! – радостно кричит Каролина. – Как дела в деревне? Уже сдохла от скуки?

– Почти, – вру, невольно поглядывая в окно на домик Морозова. – Тут такая тоска, что хоть волком вой.

– Бедняжка! А я вот вчера была на вечеринке у Димки Мамаева, ты помнишь его? Так вот, представляешь, кого я там встретила? Данила!

У меня екает сердце. Данил – мой бывший, с которым мы расстались месяц назад после грандиозного скандала.

– И что? – стараюсь говорить равнодушно, но глаза сами собой ищут высокую фигуру майора.

– Ну, он там с новой пассией крутился. Высокая блондинка модельной внешности. И все вечер делал вид, что ты ему совершенно безразлична, но потом напился и начал спрашивать, где ты и когда вернешься.

– Серьезно? – я делаю вид, что это меня задевает, хотя на самом деле чувствую странное облегчение.