Теорема любви для непокорной Звезды

Делаю шаг, чтобы спуститься с пьедестала, и в этот момент что-то внутри кристалла с оглушительным грохотом шевелится. А в следующее мгновение в глянцевую грань врезается чёрная драконья лапа. У меня волосы дыбом встают от этой картины. Я всматриваюсь вглубь кристалла, но не вижу обладателя конечности.

По галереям проходится гомон, в котором я слышу крики восхищения. Студенты в восторге от явления, которое напугало меня до икоты.

– Как видите, наш предок подтверждает мои слова, – возвышенным голосом произносит Аммиталь.

Слышу шорох одежды, а затем ощущаю присутствие императора за спиной. Он стоит так близко, что его дыхание касается моей шеи.

– Что вы хотите от меня? – Не удаётся скрыть дрожь. Она пробивается в голосе, выказывая мою уязвимость.

Но у меня просто не остаётся моральных сил. Я слишком оглушена как похищением, так и увиденным. В кристалле демонов скрыт целый дракон?!

– Ты дитя Аштара, Миррали. Ты несёшь Искру, которой так не хватает нашему народу, – тихо произносит Аммиталь, но я уверена: все в этом зале слышат его слова. – Рауфор заключил нашего правителя в кристалл, оставил на вечные муки. И только ты можешь разрушить эту клетку. Завершить ритуал и снять с моего народа проклятье. Верни Искру Аштару и сделай нас совершенными, излечи от необходимости забирать чужие жизни.

С каждым словом, произнесённым императором, сердце стучит всё чаще. Под конец его речи оно и вовсе стучит где-то в горле. Значит, этого они хотят? Просто освободить своего древнего правителя и жить со всеми в мире? Он меня за дурочку держит?

– Сомнительно, но хорошо, – отвечаю я.

Разворачиваюсь к Аммиталю и в первую секунду теряюсь. Он стоит так близко, что наши дыхания смешиваются. Только если в присутствии Итана я ощущала странное томление, то сейчас мне хочется сбежать. Лишь усилием воли удерживаю себя на месте.

– Что нужно сделать? – храбро спрашиваю я. – Коснуться кристалла?

Протягиваю руку назад и по расширившимся от испуга глазам императора понимаю, что действую вразрез с его планом.

– Погодите! – это уже возглас Итана.

Но уже поздно. Я не рассчитала расстояние до реликвии, и мои пальцы касаются её гладкой грани.

Всё тело пронзают тысячи молний. Они разбегаются по телу ошеломляющим разрядом, прожигают магические каналы. Я дёргаюсь от боли, хочу убрать руку, но у меня ничего не получается. Пальцы, как приклеенные, зафиксированы на кристальной грани. Вокруг поднимается шум, кто-то отталкивает Аммиталя, но в следующий момент меня будто вытесняет из тела. Сознание застывает, а перед глазами пролетает странное видение. Темноволосая девушка, молодая и прекрасная, зависает передо мной. Её невесомые одежды развеваются под действием неосязаемого ветра. Бирюзовые глаза, в которых танцует золотистая пыльца, смотрят на меня с горькой надеждой.

– Сердце, – шепчет она. Касается моей груди и поднимает на меня уставший взгляд. – Впусти в сердце.

Видение меркнет так же быстро, как и пришло. А я обнаруживаю себя сидящей на коленях Итана. Устроившись на ступенях к постаменту, он с тревогой осматривает меня. Ощупывает запястья, касается висков и, кажется, совсем не замечает, что я изучаю его самого. Хмурая морщинка пересекает его лоб, и мне хочется поднять руку, чтобы разгладить её. Звуки прорываются ровно в тот момент, когда янтарные глаза Итана впиваются в мои. Вокруг гомон, крики страха и, как ни странно, предвкушения. А я вижу и слышу только ректора. Его расширившиеся зрачки, его учащённое дыхание.

– Видите! Она жива!

С трудом различаю голос императора – настолько поглощена нашим с ректором безмолвным общением. Дурацкое сердце совсем не хочет слушаться: прыгает, замирает в сладком томлении и снова отправляется исполнять странный танец. Нечто похожее я чувствовала, когда ещё в академии мне понравился сокурсник. Но не могу же я влюбиться в похитителя?!

Дурацкое сердце! И дурацкая сердечная ритмика!

– Отпустите меня, – тихо прошу, прежде чем встать с колен Итана.

В последнее мгновение замечаю в его глазах сожаление. Будто он и не против наших посиделок. Но не успеваю переварить это наблюдение: меня за плечи обхватывает Аммиталь.

– Она истинная Искра! – объявляет император. – Никого ранее кристалл не оставлял в живых! Кому ещё нужны доказательства?

В зале повисает молчание – единодушное, ожидающее. Среди студентов я замечаю новые действующие лица. Богато одетые мужчины и женщины. Судя по глазам, все из высшей касты.

– Дабы ритуал состоялся, нам остался ещё один шаг! Далила! – Аммиталь зовёт кого-то, всё это время скрывающегося за кристаллом. – Внеси дар.

В установившейся тишине шорох одежды кажется громогласным. К нам выходит ошеломляюще красивая девушка. Черноволосая, с пухлыми губами и пугающими, но одновременно притягивающими взгляд глазами. Они жёлтые, с вертикальным, как у змеи, зрачком. И это просто не оставляет выбора – на неё хочется смотреть.

Под сотнями взглядов девушка плывёт к нам с вызывающей зависть грацией. Я не лишена изящества, но эта незнакомка заставляет меня чувствовать себя неуклюжей и угловатой. Это чувство усиливается, когда она, ни на кого не глядя, присаживается перед Аммиталем и подаёт ему свою ношу – стеклянный ларец с чёрным яйцом внутри. Все движения девушки настолько плавные, что кажется, она плывёт в пространстве.

– Традиционный дар любого проклятого дракона для своей наречённой – яйцо фракиса, – тем временем произносит император.

Он открывает крышку сундучка и достаёт подарок. Далила плавно выпрямляется и бросает на меня косой взгляд, в котором, я клянусь, сквозит не то злоба, не то пренебрежение. Что ж, спасибо, буду знать: в этой стороне мне помощников не сыскать.

– Фракисы несут в себе силу рода, – произносит Аммиталь, вроде как для меня, но говорит громко, чтобы слышали все. Очевидно, это тоже часть представления. – Когда Аштар создал первых высших, каждому из своих последователей он даровал фракис, частицу магического кристалла.

Держа на руках яйцо, император направляется ко мне. Я в панике оглядываюсь на Итана, который с невозмутимым видом смотрит куда-то в сторону. Ищу поддержки у Дейдара, но тот и вовсе пропал из виду, смешавшись с подступившей толпой.

– Как только в роду высшего дракона появляется наследник, фракис создаёт вот такое яйцо. – Аммиталь протягивает ко мне дар. – Через них мы находим своих истинных, тех, чья магия созвучна нашей. Тех, кто будет всю жизнь рядом, подарит нам сильных наследников. Прими же мой фракис, Миррали Ди-Амориас, наследная принцесса Алерата и Истинная Искра империи Демастат.

Я в шоке смотрю на императора и не смею шелохнуться. Я его истинная?! Да не может быть! Сердце в присутствии Аммиталя, конечно, ёкает, но скорее истерично, чем влюблённо.

– Бери яйцо, – шипит император.

Скорее машинально, чем искренне того желая, я тяну руку. Но останавливаюсь на полпути.

– Иначе королевству не жить, – обещает Аммиталь.

И я по глазам его вижу, что это не пустая угроза. В янтарно-красных глазах столько злости, что я хватаю яйцо и прижимаю к себе. Твёрдые, угольно-чёрные чешуйки на его поверхности врезаются в кожу рук, заставляя поморщиться. Но в следующее мгновение я понимаю, что все снова смотрят на меня. И взгляды эти полны недоумения.

– Итан, что происходит? – тихо интересуется Аммиталь, наконец-то переключив внимание с меня на генерала. – Почему фракис не отозвался?

Итан молниеносно оказывается возле меня. Осторожно, я бы даже сказала, нежно перехватывает у меня яйцо. Рассматривает его, потом – мои ладони. Я ощущаю невесомое касание магии. Не лечебной. Не могу понять какой. Словно что-то впилось в мои магические каналы. Это не неприятно, просто странно.

– Возможно, принцесса ещё недостаточно впитала энергии Аштара, – делает предположение Итан, возвращая мне яйцо. – Её каналы недостаточно перестроились. Сами понимаете, провести двадцать два года вдали от родного источника – чудо, что Миррали вовсе выжила без подпитки от Аштара.

Я не совсем понимаю, о чём говорит ректор. Но отчётливо осознаю, что представление Аммиталя пошло не по плану. Вокруг снова поднимается гомон. Взбудораженные, все обсуждают произошедшее. Урывками слышу слова о каком-то шансе. А ещё замечаю, что Далила, отошедшая к кристаллу, смотрит на меня с триумфом. Она-то как раз очень довольна, что это странное яйцо не отреагировало на меня.

– Тишина!

По залу проходит волна давящей магии. Она отзывается болью в груди, но, в отличие от остальных присутствующих, тут же припавших на колено, я остаюсь стоять ровно. Как, впрочем, и Итан. Но и ректор вскоре следует примеру императорских подданных. Только почему-то мне кажется, что его послушание притворное.

– Как подсказал мой дорогой лорд Райнхарт, инициация откладывается, – возвещает Аммиталь. В его голосе умиротворение, звучащее вразрез с тем давлением, которое он оказывает на присутствующих. – Моей драгоценной Миррали требуется адаптация. Дадим нашей Искре немного времени и окажем ей достойный приём.

Почему-то на этих словах я вздрагиваю. Но Аммиталь на меня не смотрит. Он выходит вперёд, воздевает руки и торжественно произносит:

– Возлюбленные мои подданные, осталось совсем немного, и скоро мы будем свободны.

Ему отвечает одобрительный гул. Магия императора стихает, драконы поднимаются с колен и начинают расходиться. Аммиталь резко оказывается рядом и, схватив за подбородок, заставляет заглянуть ему в глаза.

– Постарайся адаптироваться, моя дорогая принцесса, – шипит император. – Через неделю мы попробуем снова. И лучше бы тебе открыться мне.

– Недели может быть мало, – вставляет подошедший Итан. – Ваше Величество, вы сами понимаете, что её каналы слишком долго были заблокированы. По-другому она бы не выжила в Алерате. Эти блоки за неделю не спадут.

Аммиталь в раздражении сжимает губы, смотрит то на меня, то на ректора и наконец-то цедит:

– Отведи её в спальню. Потом поднимись ко мне.

Больше не говоря ни слова, он разворачивается. Кивает Далиле и уходит к лестнице, которая располагается с обратной стороны кристалла.

– Пойдёмте, Ваше Высочество. – Итан трогает меня за локоть. – Вам нужно отдохнуть.

Я киваю и только сейчас, спохватившись, приподнимаю яйцо. Кажется, за время нашего контакта оно нагрелось.

– А с этим что делать?

– Оставить его себе. Оно теперь ваше, и только в ваших силах заставить его проклюнуться. – Итан тянет меня обратно, в сторону женского крыла. – Миррали, я обязан вас предупредить.

– О чём?

Ректор не отвечает. Всю дорогу до комнаты, теперь официально моей, мы идём молча. Чувствую себя потерянной и опустошённой. Да ещё и магический резерв беснуется, принося в душу ещё больше раздрая. Сила во мне будто сходит с ума, пытаясь вырваться наружу и в то же время остаться внутри.

– То, что фракис Аммиталя не откликнулся, – плохой знак для императора, – шёпотом произносит Итан, когда мы наконец-то доходим до спальни. – Сейчас каждый высший дракон будет хотеть тебя себе.

Он открывает дверь и заставляет переступить порог. Пребывая в растерянности от его слов, я не сразу разворачиваюсь к нему.

– Даже вы? – спрашиваю и тут же прикусываю язык.

Это должно было остаться только мыслями!

Итан не отвечает. Просто закрывает за собой дверь, лишь в последнюю секунду награждая меня весьма говорящим взглядом. Взглядом, от которого волоски на загривке встают дыбом, а по телу бежит неконтролируемая дрожь. И нет, это не испуг. Это возбуждение!

– Мамочка! – выдыхаю я, прижав к себе яйцо и сползая спиной по двери.

Это же надо так похититься!

Глава 3. Столкновение интересов

Итан Райнхарт

Вдох. Длинный выдох. И снова вдох. Благословенная Камалисс, как вернуть разум в равновесие? Как не думать об этой маленькой звёздочке?

Отмеряю шагами ступени, направляясь в покои императора. А в голове вспышками проносятся воспоминания. Первый взгляд на Миррали – и словно удар под дых. Она настолько невероятна в своей беззащитности. Маленькая, хрупкая и такая потерянная. Стояла там, глядя на наш отвлекающий манёвр в виде драки княжны и какой-то живности, и совсем не понимала, что сейчас её жизнь развернётся на сто восемьдесят градусов.

Станет совсем иной.

Предполагал ли я, что и моя жизнь тоже разделится на до и после? Конечно. Но совершенно точно не ожидал, что это будет настолько непредсказуемо. Изначально весь план разрабатывался с целью возврата Искры в империю, проведения ритуала и освобождения нашего народа от энергетической зависимости. Никто не знает, что проклятые драконы на грани вымирания. Никто не знает, что девушек, способных родить здоровое потомство, с каждым годом становится всё меньше.

У нас просто нет выбора, нам приходится бороться за собственное существование. Потому я и поддержал решение Аммиталя напасть на Алерат, свершить пророчество. Я даже выторговал у собственной совести индульгенцию, закрыв глаза на потери среди альв и драконов.

Но когда увидел янтарные глаза Миррали, ощутил её магию – понял, что всё бесповоротно изменилось. Никто в империи не ощущается так сладко, так желанно. Ни одна драконица – высшая или низшая – не приковывает к себе взгляд. Не заставляет ежесекундно одёргивать себя, чтобы не прикоснуться к ней.

Миррали и впрямь особенная. Наша Искра.

Как устоять и отдать принцессу в лапы императора, когда давно усмирённый зверь поднимает голову, грозя сорвать оковы разума? Мы не простые драконы, живущие со своим зверем в гармонии. Нет. Наше проклятие в том и заключается, что, единожды обернувшись, не каждый способен вернуть человеческий облик. А кому это удаётся, навсегда остаётся в полутрансформе – с рогами и крыльями. Кто-то и вовсе рождается уже таким – низшим.

В раздумьях я прохожу площадку, ведущую к детинцу. Здесь живёт наше будущее – дочери высших драконов. Аммиталь под предлогом безопасности собирает их под своим крылом. С тем же умыслом императорский дворец был превращён в академию Драгрис. Мало того что молодняк находится в постоянном контакте со Светочем и не нуждается в подпитке, так ещё и Аммиталь следит за перспективными кадрами.

Неясная тень заставляет меня остановиться. Кто-то из обитателей детинца собрался на прогулку. А насколько я помню, сейчас у девочек по расписанию медитации.

Делаю шаг вверх по лестнице и замираю в ожидании нарушителя. И оказываюсь прав, когда мимо меня шмыгает неясная тень в красном с золотом платье. Хватаю крошку за капюшон и приподнимаю.

– Ай! Дядя! – Лейла брыкается. – Отпусти!

Мелкая плутовка умудряется меня лягнуть, но я даже вида не показываю. Много чести.

– И не подумаю, юная леди, – строго выговариваю малышке, которой на днях исполнилось десять лет. Ставлю её на ступени и строго гляжу в янтарные с золотом глаза. – Куда собралась?

Лейла складывает руки на груди, сдувает со лба упрямый локон чёрных волос, выбившийся из форменного пучка. И, выпятив нижнюю губу, обиженно смотрит на меня. А я в который раз убеждаюсь, как она похожа на мою сестру. Юника погибла вместе с мужем и моими родителями, когда альвы напали на приграничный город. Уничтожили вышку, распределяющую магию, и тем самым обрекли весь город на смерть. Таким образом мы с Лейлой остались друг у друга одни. И теперь ближе этой егозы у меня никого нет.

– Дядя, – с важным видом начинает малышка, – мне срочно нужно в библиотеку. Тётка Агация требует доклад о фракисах.

– В библиотеке детинца есть нужные тебе книги. – Прищуриваюсь, давая Лейле понять, что уловка не сработала.

– Ну дя-а-а-дя-а-а, – канючит она. – Ну-у-у я же должна посмотреть эту вашу Искру! Представляешь, какой я буду крутой?! Никто из девчонок её ещё не видел, а я – да! Правда, что фракис императора на неё не откликнулся?

Закатываю глаза, понимая, что слухи ползут со скоростью взмаха драконьего крыла. Если весть об инциденте доползла уже до детинца, то к вечеру все высшие роды будут в курсе. Не скажу, что сильно переживаю за Аммиталя и его репутацию. Напротив, мне хочется, чтобы император провалился в своей затее.

Нет, я переживаю за Миррали. Связь с Аммиталем худо-бедно её бы обезопасила. А сейчас… Бедняжке нужно усилить охрану.

– Откуда сведения? – Заговорщицки подмигиваю Лейле, зная, как ей нравится чувствовать собственную важность.

– Тётка Агация трепалась с кем-то из служанок цветника, и та сказала, что Далила сказала…

– Так, стоп, понял. – В раздражении тру переносицу и взмахиваю ладонью, останавливая поток слов. – Мог бы и сам догадаться, кто разносит слухи.

– А это слухи? Или правда? – Лейла хитро прищуривается, копируя меня.

– Скажем так, официальная информация поступит позже, – с улыбкой отвечаю я.

Подталкиваю племянницу к дверям детинца. Надо будет проверить запирающие чары: уж больно легко Лейла их прошла.

– Ну вот так всегда! – Мелочь дуется, упирается ногами в пол, но на самом пороге резко оборачивается и спрашивает с максимальной серьёзностью во взгляде: – А эта Искра, она красивая?

Зависаю, не зная, как ответить Лейле.

– Очень, – решаю быть искренним. С племянницей я могу позволить себе подобную роскошь. – Миррали необыкновенная.

Сам не замечаю, как чувственно выходит это признание.

– Хана Далиле, – с каким-то мстительным удовлетворением произносит Лейла.

Стремительно целует меня в щёку и через секунду уже летит по главному коридору детинца. Тру место поцелуя и в задумчивости смотрю вслед малышке.

Далиле, как правильно выразилась Лейла, действительно хана. Аммиталь не отпустит Миррали, и время власти любимой фаворитки неуклонно близится к концу. Выдержит ли принцесса козни, которые, несомненно, уже строит главная змея двора? Вот где интрига.

Поднимаюсь выше. Мимо шмыгают работники из числа простых людей. От подпитки они защищены специальными артефактами, но я всё равно каждый раз удивляюсь: как люди не боятся работать у нас?

Хотя о чём это я? Деньги лечат любые страхи.

Минуя ярус цветника, направляюсь выше. По пути достаю плоскую коробочку почтовика, чтобы отправить сообщение Дейдару.

«Пригляди за Миррали».

«Уже на месте», – прилетает лаконичное.

С удивлением ощущаю вспышку ревности. Я не давал указания следить за принцессой. Порой инициативность Дейдара злит, но сейчас моё раздражение имеет совсем другое основание: я не хочу, чтобы эти двое проводили время наедине.

«Я надеюсь, ты позвал с собой Айрис? Миррали понадобится форма и экскурсия по академии», – пишу, старательно игнорируя приступ ревности.

На самом деле я сам хотел показать Драгрис принцессе. Но уступлю это задание Дейдару, лишь бы они не сидели вдвоём в одной комнате. Моё доверие к альве Крови безгранично, но…

Но не в случае с Миррали.

«Айрис занята. И я тоже», – прилетает в ответ.

И вот тут я уже не могу себя сдержать. Почтовик с жалобным хрустом разваливается в руках.

– Кто же так вывел из себя моего наиболее уравновешенного генерала? – Ехидный голос Аммиталя заставляет меня вздрогнуть.

Поднимаю взгляд и только сейчас соображаю, что стою в круглом зале совещаний. Пока переписывался с Дейдаром, не заметил, как дошёл до цели.

И сейчас меня сверлят сразу семь пар глаз. Император собрал всех приближённых. И не все из присутствующих мои друзья. Особенно Далила, чьё любопытствующее лицо выглядывает из-за спинки кресла Аммиталя.

– Ничего особенного. Небольшая путаница в расписании уроков детинца и первого курса.

Быстро беру себя в руки и с невозмутимым видом сажусь на отведённое для меня место – прямо напротив Аммиталя. Кивком здороваюсь с остальными генералами. Нас шестеро, и каждый заведует определённым направлением в жизни империи. И я рад, что в дела академии мало кто из них вмешивается. Чего не скажешь про казначейство и армию. Лорд Ферг и лорд Расмус вечно устраивают склоки между собой. Надеюсь, совещание и в этот раз будет посвящено этим двоим, а не маленькой звёздочке, которая сейчас находится в лапах моего заместителя. С трудом сдерживаюсь, чтобы не переломить ещё и пишущее стило, любезно поданное мне секретарём императора. Я не должен её ревновать, я вообще не должен думать в её сторону!

– Что ж, раз все собрались, попрошу начать доклады.

Аммиталь, удобно устроившись в кресле, больше напоминающем трон, ведёт взглядом по комнате. Выбирает первого, на ком захочет спустить гнев. Что император зол, понятно каждому присутствующему. Иначе мы не получили бы столько высокие посты.

– Лорд Расмус, как дела на границах? Как поживают наши драгоценные соседи?

Хоть император и спрашивает моего соседа, взгляд его замирает на мне. И понятно почему. Похищая Миррали, мы оставили противникам предупреждение: война окончена, но, если полезут на нашу территорию, получат соответствующий ответ. Это не было согласовано с Аммиталем, он недоволен. И мне остаётся только уповать на сообразительность наших врагов. Лучше бы им послушаться.

– Боевые столкновения окончены, – поднявшись, докладывает лорд Расмус. Берёт бумаги со стола и принимается зачитывать: – По донесениям с линии фронта известно, что войска союзников отведены. Полагаю, Владыка Алерата и император Валестии приняли наши условия…

– Но не принц Армониан, – перебивает его лорд Грайдер.

Я вижу, как краснеет Расмус, и испытываю сожаление. Хочется поддержать товарища, но против ближника императора мне нечего сказать. Грайдер – единственный альва Крови, добившийся поста генерала. Его предки стали первыми альвами, которые прошли обращение и встали на нашу сторону. Первые альвы Крови. И лучшие наши шпионы.

– Что с Армонианом? – Я вздыхаю, перетягивая внимание со старика Расмуса. – Мальчишка не смирился?

– Его сложно в этом винить, – чуть ли не нараспев произносит Аммиталь. – На его месте я и сам сделал бы всё возможное, чтобы принцесса стала моей. Как и все присутствующие, верно? Мне уже стоит волноваться?

В голосе императора сквозит ирония, но никто из нас не обманывается. Аммиталь угрожает. И совещание это, скорее всего, собрано именно для предупреждения.

– Я говорил вам, что не стоит проводить церемонию инициации прилюдно, – произношу я. Да, мои слова совсем не гладят императора по чешуйкам, но своё место я получил не за умение подлизываться. И император это знает. – Не было стопроцентной гарантии, что магия Миррали сразу откликнется на призыв фракиса. Или наоборот. То, что сейчас происходит, – это следствие вашего поступка.

Хочется сказать – самонадеянности, но у меня всего одна жизнь. И в мои планы не входит её немедленное завершение.

– А что конкретно сейчас происходит? – склонив голову набок и впившись в меня взглядом, спрашивает Аммиталь.

Атмосфера в зале сгущается. Остальные генералы даже от стола отодвигаются. Замечаю, как по рукам Далилы скользят золотистые искры. Аммиталь осознанно или нет, но тянет из фаворитки магию. А значит, готовится к удару.

Похоже, я всё-таки переусердствовал с честностью. Кошусь на коллег. Мне надо знать, когда Аммиталь пустит силу в ход. Потому что сам я не знаю, когда и как должен среагировать. С десяти лет у меня пропала чувствительность к воздействию императора. Я просто перестал ему подчиняться. И слава Камалисс, первыми эту особенность отметили мои родители. Они-то и научили меня подыгрывать остальным, не выдавая своей особенности.

Аммиталь, явно недовольный моей заминкой, всё-таки пользуется магией. Я ощущаю её как повышение давления. Голова начинает слегка побаливать, но, судя по побледневшим лицам остальных, император не мелочится. А значит, пора отвечать.

– Сейчас на Миррали будет охотиться каждый высший, – произношу я.

Стараюсь звучать подавленно, облизываю пересохшие губы. Далила, как взявшая след ищейка, впивается в меня взглядом. Неудивительно, что Аммиталь держит её подле себя. Помимо подпитки, она ещё и отлично читает окружающих. Сколько людей уже расстались с головой по её наводке – не счесть.

– Однако вряд ли кто-то из глав родов рискнёт предложить Миррали свой фракис, – продолжаю я, для вида морщась, будто бы борюсь с оказываемым влиянием.

– Но? – Аммиталь прищуривается.

– Я не могу сказать того же о молодняке, – выдыхаю я.

– Пф-ф-ф, – фыркает император, и по залу проходит волна облегчённых вздохов. – Нашёл из-за чего переживать.

Генералы расслабляются, Расмус лезет за платком, чтобы вытереть выступившую испарину.

– Никто в здравом уме не пойдёт против императора, – явно пытаясь потешить самолюбие Аммиталя, гнусавит лорд Ферг.

– Это точно, – вторит ему генерал Тролл, глава министерства справедливости.

В ответ я лишь криво улыбаюсь. Вроде как и поддерживаю, но остаюсь при своём мнении. На самом деле все вокруг прекрасно понимают, что впервые за несколько сотен лет авторитет Аммиталя пошатнулся. Его власть всегда считалась непререкаемой. Он единственный, кто вернул после обращения в зверя человеческую форму и сохранил при этом дар высшего дракона. Не зря же императора считают потомком Аштара.