Змея сновидений

Но его сородичи всегда будут напоминать ей о гибели Травки – если она вообще в состоянии забыть об этом хоть на миг. Причина трагедии – ее ошибка, непонимание этих людей. Она полагала, что они поверят ей на слово, что они легко отбросят свои страхи, – а ведь они ясно давали понять, сколь самонадеянной считали ее в своих суждениях.

Снейк постаралась отмахнуться от тоскливых мыслей. Теперь у нее есть шанс исправить ошибку и вернуть себе доброе имя. Если она пойдет с Джесс, выяснит, откуда берутся зеленые змейки, и добудет новых – а вдруг ей даже удастся выяснить, откуда те вообще взялись на Земле? – то она вернется с победой, а не с позором, ибо сумеет добиться того, что было недоступно ее Учителям и поколениям целителей.

Однако было пора возвращаться в лагерь. Она вскарабкалась на груду камней, загромождавшую вход в каньон, ища глазами Дымку. Кобра уютно устроилась на огромном базальтовом валуне.

Снейк взобралась на валун, подняла кобру и погладила ее по узкой головке. Вид у нее был совсем не такой устрашающий, скорее невозмутимый, капюшон сложен, голова такая же узкая, как у любой неядовитой змеи. Ей не было нужды в тяжелых мощных челюстях, огромных мешках, переполненных ядом. Смертоносный яд кобры убивал и в микроскопических дозах.

Снейк обернулась, привлеченная великолепием заката. Солнце висело над горизонтом оранжевым шаром, пробиваясь ярко-красными и малиновыми лучами сквозь серые облака.

И тут Снейк заметила кратеры, цепочкой вытянувшиеся через пустыню прямо под ее ногами. Земля была буквально изрыта огромными круглыми ямами, превратившимися в резервуары. Некоторые, лежавшие на пути лавового потока, остановили его бег, навеки заморозив наступающий вал. Другие были идеально округлы – чудовищные дыры, словно выдолбленные в земле, – и четкие очертания их не смогли нарушить даже наступавшие десятилетиями пески. Кратеры были столь огромны и раскиданы так широко, что причина их возникновения просто не вызывала сомнений. Ядерные взрывы изрыли Землю этими оспинами. Уже давно закончилась та война, и даже память о ней почти что стерлась у выживших на Земле, ибо война уничтожила всех, кто знал и кто понимал причины происшедшего.

Снейк глядела на опустошенную землю, радуясь тому, что находится на достаточно безопасном расстоянии от кратеров. В местах, подобных этому, война все еще тянула свои щупальца к человеку, видимые и невидимые для глаза; и смертоносные эти щупальца будут тянуться еще много веков спустя – после ее смерти. Даже каньон, в котором был разбит лагерь, возможно, был не так уж безопасен, но они пробыли здесь не слишком долго, чтобы подвергнуться серьезной угрозе.

Внезапно в глаза Снейк бросилось что-то странное, какой-то предмет, лежавший на самом гребне, но яркое солнце слепило Снейк, и она никак не могла хорошенько разглядеть его. Она прищурилась. Ей стало не по себе – словно она осмелилась подсмотреть то, что ей не надлежало знать.

Это был изуродованный труп жеребенка, раздувшийся от жары, он лежал у самого края кратера. Негнущиеся ноги мертвого животного были уродливо растопырены в воздухе, раздвинутые вспухшим брюхом. Золотая уздечка на голове жеребенка сверкала алым и оранжевым в лучах заката.

У Снейк вырвался короткий вздох, больше похожий на рыдание.

Она ринулась назад, к саквояжу и, быстро сунув Дымку в ее отделение, подняла Песка и помчалась назад, в лагерь, коротко выругавшись, когда Песок по своей привычке упрямо попытался обвиться вокруг ее запястья. Она остановилась и тоже засунула его в саквояж, после чего побежала снова, на ходу застегивая замок. Саквояж больно колотил ее по бедру.

Задыхаясь, она ворвалась в палатку. Мередит и Алекс все еще спали. Снейк опустилась на колени подле Джесс и осторожно отдернула простыню.

Не прошло и часа с того момента, когда Снейк в последний раз осматривала Джесс. Синяки на ее боку стали гуще и темнее, а кожа приобрела нездоровый, воспаленный оттенок. Снейк потрогала лоб Джесс. Он был раскаленный и пергаментно-сухой. Джесс не отреагировала на ее прикосновение. Когда Снейк отняла ладонь, гладкая кожа под ней внезапно изменила цвет, резко потемнев. За считаные секунды прямо на глазах у потрясенной Снейк на лбу растекся новый синяк – стенки капилляров, разрушенные смертоносной радиацией, лопались от малейшего давления. Повязка на бедре Джесс вдруг окрасилась ярко-алым – сквозь бинт сочилась кровь. Снейк непроизвольно стиснула кулаки. Ее всю трясло изнутри, словно от пронизывающей стужи.

– Мередит!

Мередит тут же проснулась, зевая и что-то бормоча со сна.

– Что случилось?

– Сколько времени вы искали ее? Она что, упала в кратер?

– Да, она занималась горной разведкой – потому и оказалась там. Никто не может сравниться с Джесс именно потому, что она ищет и находит драгоценности в таких местах. Но край кратера обрушился. Мы нашли ее уже ближе к вечеру.

О боже, целый день, подумала Снейк. Джесс угодила в один из основных кратеров.

– Почему вы мне сразу не сказали об этом?

– О чем?

– Эти кратеры смертельно опасны…

– Неужели и ты веришь в эти старые сказки, целительница? Мы уже десять лет приезжаем сюда, и ничего с нами не случилось.

Момент был не слишком подходящий для споров. Снейк снова взглянула на Джесс, понимая, что ее собственное неведение и нежелание Алекса с Мередит признавать опасность останков прежнего мира, по крайней мере, хотя бы ненадолго пощадили Джесс от лишнего ужаса. У Снейк были средства от лучевой болезни – но не для такой жестокой формы. Все, что бы она ни попыталась предпринять, лишь только продлило бы агонию Джесс.

– Да что такое случилось?! – Впервые в голосе Мередит прозвучала нотка страха.

– Она облучилась. Это радиоактивное отравление.

– Отравление? Как? Ведь она ела и пила все то же самое, что и все мы.

– Она облучилась в кратере. Сама земля там отравлена. Легенды говорят правду.

Мередит стала белой как мел – даже под загаром.

– Тогда сделай что-нибудь, помоги ей!

– Я ничем не могу помочь.

– Ты не могла исцелить ее раны, а теперь снова не можешь помочь!

Они смотрели друг на друга, дрожа от гнева и от боли. Мередит первая отвела глаза:

– Прости меня. Я не имела права.

– Увы, Мередит, я не всемогуща. А как бы мне хотелось этого…

Их перпалка разбудила Алекса, он поднялся и подошел к ним, потягиваясь и почесываясь.

– Пора бы уж… – Он посмотрел на Снейк с Мередит, потом оглянулся на Джесс: – О боги!..

Из отметины на лбу Джесс – там, где его коснулась ладонь Снейк, – сочилась кровь.

Алекс кинулся к Джесс, пытаясь обнять ее, но Снейк твердо преградила ему путь. Он попытался отшвырнуть ее.

– Алекс, я едва дотронулась до нее. Ты не сможешь помочь ей этим.

Он непонимающе уставился на Снейк:

– Тогда как?

Снейк покачала головой.

Слезы хлынули у него из глаз. Алекс вырвался из рук Снейк.

– Это нечестно! – Он опрометью бросился вон из палатки.

Мередит рванулась было за ним, потом помедлила у входа и вернулась.

– Он не в состоянии понять. Он еще так молод.

– Он в состоянии понять, – ответила Снейк. Она отерла кровь со лба Джесс, стараясь не давить и не тереть кожу. – И он прав: это действительно нечестно. А что вообще честно в этом мире? – Снейк оборвала себя, стараясь не вылить на Мередит собственную горечь по поводу утраченных Джесс шансов, украденных несправедливым роком и уничтоженных безумием ушедших поколений.

– Мерри? – Джесс ощупала воздух дрожащей рукой.

– Я здесь. – Мередит потянулась к Джесс, но окаменела, страшась притронуться к ней.

– Что случилось? Почему я… – Она медленно моргнула, ее глаза налились кровью.

– Полегче, – прошептала Снейк. Мередит обхватила пальцы Джесс ладонью – мягче, чем голубиное крыло.

– Нам пора? – В нетерпение Джесс примешалась нотка ужаса, нежелание понять и признать, что что-то неладно.

– Нет, любовь моя.

– Так жарко… – Джесс попыталась приподнять голову, перемещая тяжесть тела. И замерла, задохнувшись от боли. Мозг Снейк автоматически выдал информацию – бесстрастный роботоподный анализ ситуации, который в ней тренировали годами: кровоизлияние в суставные сумки, общее кровотечение – значит, и в мозг?

– Раньше так не болело. – Джесс смотрела на Снейк, стараясь не двигать головой. – Это что-то другое, гораздо хуже.

– Джесс, я… – Снейк почувствовала вкус соли на своих губах и только тут поняла, что плачет. Соль смешалась с песком и пылью пустыни. Она закашлялась. Алекс вполз в палатку. Джесс попыталась еще что-то сказать, но только ловила воздух ртом.

Мередит схватила Снейк за руку. Снейк почувствовала, как острые ногти впились в ее кожу.

– Она умирает.

Снейк кивнула.

– Целители знают, как облегчить, как…

– Не надо, Мередит, – прошептала Джесс.

– Как облегчить боль.

– Она не может…

– Одну из моих змей убили, – сказала Снейк громче, чем намеревалась, вне себя от горя и ярости.

Мередит больше ничего не добавила, но Снейк и так поняла, что та хотела сказать: «Ты не могла помочь ей выжить, теперь ты не можешь помочь ей умереть». Снейк невольно опустила глаза. Она заслужила это обвинение. Мередит отпустила ее и направилась к Джесс, склонившись над ней, как огромный демон, отгоняющий теней и чудовищ.

Джесс потянулась, чтобы дотронуться до Мередит, и резко отдернула руку. Она смотрела на свою ладонь, где между ее натруженными мозолями стремительно растекался синяк.

– Почему?

– Это все та война… – сказала Снейк. – В кратерах… – Голос у нее сорвался.

– Значит, это правда, – вздохнула Джесс. – Моя семья верила, что земля за пределами Города несет смерть, но я думала, что они лгут. – Глаза ее затуманились. Она моргнула, посмотрела на Снейк, но, словно не видя ее, моргнула опять. – Они так много лгали. Лгали для того, чтобы воспитать детей в послушании.

Джесс снова умолкла, лежа с закрытыми глазами, мышцы ее обмякали одна за другой, словно сам процесс расслабления был мучительной агонией, которую организм не в силах вынести разом. Она все еще была в сознании, однако уже не реагировала на окружающее – ни взглядом, ни улыбкой она не отозвалась, когда Мередит погладила ее по ярким волосам и села так близко, чтобы только не касаться ее тела. Кожа Джесс была иссиня-бледной между багровыми синяками.

Неожиданно она завизжала. Руки ее метнулись к вискам, ногти вдавились в кожу. Снейк схватила ее за руки, пытаясь оторвать их от головы.

– Нет… – простонала Джесс, – о нет, оставьте меня, оставьте… Мерри, как же мне больно! – Беспомощная от слабости, еще несколько минут назад Джесс сопротивлялась с лихорадочной силой. Снейк старалась тихонько усмирить ее, в то время как бесстрастный внутренний голос произнес диагноз: аневризма сосуда. В ослабленном, отравленном радиацией мозгу Джесс медленно взрывался кровеносный сосуд. Следующая мысль Снейк явилась непроизвольно и страстно: Господи, сделай так, чтобы он лопнул быстрей и сильней – и убил ее сразу.

В тот же момент Снейк уловила краем глаза, что Алекса рядом с ней нет – он в другом углу палатки, откуда послышался звук «погремушки» Песка. Инстинктивно она повернулась и бросилась на Алекса. Она врезалась плечом ему под дых, и Алекс выронил саквояж как раз в тот момент, когда Песок бросился прямо из своего отделения. Алекс с грохотом рухнул на пол. Снейк ощутила острую боль в ноге и замахнулась, чтобы ударить Алекса, но усилием воли сдержала себя.

Она опустилась на колено.

Песок свернулся на полу, негромко треща «погремушкой», готовясь ударить снова. Сердце у Снейк билось бешеными рывками. Она чувствовала в ноге пульсирующую боль. Песок вонзил свои зубы всего в нескольких сантиметрах от ее бедренной артерии.

– Ты идиот! Ты что, хочешь убить себя? – Ногу Снейк еще несколько раз свело от боли, затем приобретенный иммунитет нейтрализовал действие яда. Слава богу, что Песок промахнулся и не задел артерию. Даже она могла заболеть от такого укуса, а на болезнь у нее не было времени. Боль стала тупой, какой-то далекой и слабой.

– Как ты можещь допустить, чтобы она так страдала? – выкрикнул Алекс.

– Укусом Песка ты бы только добавил ей страданий. – Стараясь скрыть свою ярость, она повернулась к гремучей змее, подняла ее и положила в саквояж. – Смерть от укуса гремучей змеи медленна и мучительна. – Это было не совсем правдой, однако Снейк была так зла на Алекса, что ей захотелось попугать его. – При укусе гремучей змеи человек погибает от инфекции. От гангрены.

Алекс побледнел, однако продолжал стоять, яростно глядя на Снейк.

Мередит жестом успокоила его. Алекс перевел взгляд на Джесс, потом на Мередит – и снова с вызовом уставился на Снейк:

– Ну а другая змея? – Он повернулся к Снейк спиной и пошел к Джесс.

Придерживая саквояж, Снейк пальцем повернула защелку на отделении Дымки. Она тряхнула головой, отгоняя видение: Джесс умирает от укуса кобры. Яд кобры убивает мгновенно, не слишком приятно, но очень быстро. И что порочнее – приукрашать боль грезами или покончить с ней смертью? Снейк еще не приходилось отнимать жизнь у человеческого существа – ни в гневе, ни из милосердия. И она не знала, выдержит ли такое теперь. И должна ли она. Она не знала, не могла сказать, почему ей так не хочется убивать Джесс – из-за внушенных ей принципов этики или из-за чего-то еще, куда более глубинного, говорившего ей, что это будет неправильно.

Она слышала, как негромко переговариваются Алекс с Мередит и Джесс, но различала лишь голоса, слов было не разобрать: голос Мередит звучал чисто, музыкально, как-то отдаленно; голос Алекса вторил ей низко и грубо; Джесс же шелестела почти бездыханно, и сомнение читалось в ее тоне. Каждые пять минут все трое замолкали, пока Джесс боролась с очреденым приступом боли. Последние дни или часы ее существования унесут остатки ее силы и мужества.

Снейк открыла саквояж и позволила Дымке выползти и обвиться вокруг своей руки, а потом взобраться на плечи. Она мягко придерживала кобру пониже головы, чтобы та не могла укусить, и пересекла палатку.

Все трое уставились на нее, сплотившись в тесную дружную группку. Мередит, казалось, словно даже не узнала ее. Алекс взглянул на Снейк и перевел взгляд на кобру, потом снова на Снейк, с каким-то странным выражением облегчения и победоносной горечи. Дымка высунула язычок, пробуя на вкус их запахи, ее огромные, лишенные век глаза светились серебряными блюдцами в сгущавшемся мраке. Джесс покосилась на змею, моргнула. Она потяулась было протереть глаза, но вовремя спохватилась. Руки ее дрожали.

– Целительница? Подойди ближе, я ничего не вижу.

Снейк опустилась на колени между Мередит и Алексом. Уже в третий раз она не знала, что ответить Джесс. У нее было такое чувство, что это не Джесс, а она сама слепнет с каждой минутой, когда кровь просачивается через сетчатку, сдавливая нервы, затуманивая взгляд, превращая мир в черно-алое царство теней. Снейк моргнула, и ее взгляд прояснился.

– Джесс, я не могу облегчить твои страдания. – Дымка медленно пошевелилась под ее рукой. – Все, что я способна сделать для тебя…

– Скажи ей! – прорычал Алекс. Он сидел не мигая, словно загипнотизированный взглядом кобры.

– Ты думаешь, это так просто? – взорвалась Снейк. Но Алекс даже не посмотрел на нее.

– Джесс, – сказала Снейк. – Яд Дымки способен убивать. Если ты хочешь этого…

– Ты что говоришь?! – завизжала Мередит.

Алекс наконец стряхнул с себя оцепенение.

– Мередит, успокойся, неужели ты можешь вынести это?..

– Успокойтесь оба, живо, – приказала Снейк. – Решать будете не вы, а Джесс. И только она одна.

Алекс сел на корточки. Мередит выпрямилась, словно аршин проглотила, глядя на молчащую Джесс. Дымка попыталась выскользнуть из рук Снейк, но та придержала ее.

– Боль не прекратится, – сказала Джесс.

– Нет. – Снейк покачала головой. – Мне очень жаль.

– Когда я умру?

– Боли в голове вызваны повышением кровяного давления. Это может убить тебя… каждую минуту. – Мередит сгорбилась, зарывшись лицом в ладони, но у Снейк не было времени для милосердия. – В лучшем случае ты протянешь несколько дней – а потом все равно умрешь от лучевой болезни. – При эих словах Джесс вздоргнула, как от удара.

– Я не нуждаюсь в этих нескольких днях, – мягко сказала она.

Слезы струились сквозь стиснутые пальцы Мередит.

– Мерри, дорогая, Алекс знает, что говорит. Постарайся понять. Пришло время отпустить вас. – Джесс посмотрела на Снейк невидящими глазами: – Оставь нас ненадолго одних – а потом мы будем благодарны тебе за твой дар.

Снейк встала и вышла из палатки. Колени ее дрожали, а шея и плечи ныли от напряжения. Она опустилась на жесткий зернистый песок, от всей души желая, чтобы эта ночь была уже позади.

Она посмотрела на небо, тоненькую полоску, зажатую стенами каньона. В эту ночь облака были на редкость густыми и непроницаемыми, ибо, хоть луна стояла еще невысоко, рассеянный ее свет хоть немного, да озарял бы небосвод. Но вдруг до нее дошло, что слой облаков отнюдь не такой плотный, а скорее тонкий – а потому и не рассеивает лунное сияние. Облака были прозрачны и очень подвижны и неслись, влекомые ветром, высоко над землей. И вдруг, прямо у нее на глазах, темная пелена разорвалась, и Снейк отчетливо увидела небо, черное, глубокое, сверкающее разноцветными искорками света. Снейк смотрела во все глаза, надеясь, что облачная пелена никогда не сомкнется более, страстно желая, чтобы кто-нибудь разделил с ней восторг этого мига. Планеты вращались вокруг иных звезд, и люди жили на них, люди, которые могли бы помочь Джесс, если бы они знали о ее существовании. Снейк задумалась: а был ли вообще какой-либо шанс на успех в их безумной затее – или Джесс согласилась лишь потому, что в глубине ее существа – под отчаянием и страхом – жила неистребимая жажда жизни, слишком сильная, чтобы сдаться просто так.

В палатке кто-то откупорил новую чашу со светоэлементом. Синий биолюминисцентный свет выплеснулся через порог на черный песок.

– Целительница, Джесс зовет тебя. – Фигура Мередит четко выделялась на фоне сияния лампы, высокая и изможденная. Голос ее звучал совершенно бесцветно.

Снейк внесла кобру. Мередит больше не сказала ни слова. Даже Алекс метнул на Снейк взгляд, полный неуверенности и страха. Но Джесс приветствовала ее своими незрячими глазами. Мередит и Алекс стояли подле ее ложа, словно стража. Снейк остановилась. Она не сомневалась в правильности своего решения, однако последнее слово было все же за Джесс.

– Поцелуйте меня, – приказала Джесс. – А потом оставьте нас наедине.

Мередит резко повернулась:

– Ты не можешь велеть нам уйти – теперь!

– Вам и так предстоит забыть слишком много. – Голос Джесс дрожал от слабости. Волосы космами свисали ей на лоб, а то, что осталось от некогда прекрасного лица, отражало терпение на грани отчаяния и изнеможения. Снейк видела это, и Алекс тоже, но Мередит продолжала стоять, сгорбившись и тупо глядя в пол.

Алекс встал на колени и прижал руку Джесс к своим губам. Он поцеловал ее почти что благоговейно – в пальцы, в щеку, в губы. Она положила ладонь ему на плечо и привлекла к себе. Он медленно, молча поднялся, взглянул на Снейк и покинул палатку.

– Мерри, попрощайся со мной, прежде чем ты уйдешь.

Покорившись, Мередит встала на колени подле Джесс и откинула волосы с изуродованного синяками лба, приподняла Джесс и привлекла к себе. Джесс обняла ее в ответ. Никто не произнес ни слова утешения.

Мередит вышла из палатки, и повисло молчание – такое долгое, что Снейк стало не по себе. Когда шаги затихли настолько, что стали напоминать шуршание песка по коже, Джесс издала какой-то странный звук – не то сдавленный крик, не то стон.

– Целительница?

– Я здесь. – Снейк подложила ладонь под распростертую руку Джесс.

– Как ты думаешь, у нас получилось бы?

– Я не знаю, – сказала Снейк, припоминая, что одной из ее Учительниц люди Города даже не открыли ворота и отказались говорить с ней. – Но мне так хочется верить, что да.

Губы Джесс начали приобретать пунцовый оттенок. Нижняя губа лопнула. Снейк промокнула кровь, но жидкость была водянистая и все текла и текла безостановочной струйкой.

– Но ты все равно иди, – прошептала Джесс.

– Что?

– Иди в Город. Ты по-прежнему можешь предъявить им свои права.

– Джесс, нет…

– Да. Они живут под каменным небом, дрожа от страха перед всем, что за стенами Города. Они могут помочь тебе, а ты можешь помочь им. Они же все выживут из ума через несколько поколений. Скажи им, что я жила и была счастлива. Скажи им, что я бы, возможно, не умерла, если бы они говорили мне правду. Они утверждали, что все снаружи несет смерть, – вот я и решила, что они лгали во всем. Что все на Земле безопасно.

– Я передам им твое послание.

– И не забудь про свою нужду. Это понадобится другим людям… – Дыхание у нее прервалось, и Снейк молча ждала, когда Джесс сможет продолжить. Пот ручейками стекал по ее спине. Чуя нервозность хозяйки, Дымка плотнее сомкнула кольца на руке Снейк.

– Целительница…

Снейк похлопала Джесс по руке.

– Мерри унесла с собой мою боль. Покончи с этим, пока она не вернулась.

– Хорошо, Джесс. – Снейк сняла Дымку с руки. – Я постараюсь сделать это как можно быстрее.

Прекрасное изуродованное лицо повернулось к ней:

– Благодарю тебя.

Снейк была почти счастлива тому, что Джесс не может видеть происходящего. Дымка вонзит свои зубы в сонную артерию, прямо под челюстью, и яд, мгновенно проникнув в мозг Джесс, убьет ее без мучений. Снейк спланировала это очень тщательно, бесстрастно, сама дивясь тому, как она может столь невозмутимо думать о подобных вещах.

Снейк заговорила – успокаивающе, монотонно, словно гипнотизируя.

– Ты расслабилась, твоя голова откинута назад, глаза закрыты, ты засыпаешь, засыпаешь, засыпаешь… – Она держала Дымку над грудью Джесс, выжидая момент, когда уйдет последнее напряжение и прекратится легкая дрожь. Слезы текли по ее лицу, но зрение было лихорадочно-четким. Она видела, как бьется жилка на горле у Джесс. Язычок Дымки высунулся, дернулся раз, другой. Капюшон раздулся. Она ударит точно в тот миг, когда Снейк отпустит ее. – Ты спишь глубоко, и тебе снятся счастливые сны… – Голова Джесс покатилась по подушке, открыв горло. Дымка скользнула в руках Снейк. Снейк почувствовала, как пальцы ее разжались, в то время как мозг сверлила неотступная мысль: «А правильно ли я поступаю?»

Но вдруг тело Джесс содрогнулось в конвульсиях, спина выгнулась дугой, пальцы вытянулись и скрючились, словно когти. От испуга Дымка бросилась на нее и вонзила зубы. Конвульсии повторились, пальцы сжались в кулаки – но тут же расслабились. Две капельки крови пульсировали на месте укуса кобры. Тело Джесс еще продолжало содрогаться, но сама она была уже мертва.

Ничего не осталось – лишь запах смерти и лишенный души труп… и змея, холодная и шипящая на его груди. Снейк гадала, чувствовала ли Джесс приближение скорой развязки – и терпела так долго, сколько было необходимо, чтобы избавить своих друзей от душераздирающей сцены?

Вся дрожа, Снейк положила кобру в саквояж и обтерла тело начисто – так тщательно, словно это еще была сама Джесс. Но ничего не осталось от прежнего существа: красота ушла вместе с жизнью, оставив лишь изуродованную и избитую плоть. Снейк закрыла Джесс глаза и натянула на лицо одеяло.

Она вышла из палатки, неся кожаный саквояж. Мередит с Алексом молча следили, как она приближается. Луна взошла на небосклон, и Снейк различала их лица среди серых теней.

– Все кончено, – сказала она. Отчего-то голос ее прозвучал как обычно.

Мередит не пошевелилась и не издала ни звука. Алекс взял Снейк за руку, как когда-то брал Джесс, и поцеловал ее. Снейк отдернула ее, не желая благодарности за такую работу.

– Я должна была остаться с нею до конца, – пробормотала Мередит.

– Мерри, она не хотела, чтобы мы оставались.

Снейк поняла, что Мередит будут вечно преследавать воображаемые картины того, что произошло, тысячи видений, одно ужаснее другого, – если она, Снейк, не положит этому конец.

– Надеюсь, что ты поверишь мне, Мередит, – сказала она. – Джесс прошептала: «Мерри унесла с собой мою боль». А через секунду, за мгновение до того, как моя кобра ударила, ее не стало. Совершенно мгновенно. В ее мозгу лопнул сосуд. Она даже не почувствовала этого. Она не почувствовала укуса змеи. Бог свидетель тому, я верю, что так оно и было.

– Значит, все было бы точно так же, несмотря на то что мы сделали?

– Да.

Это многое меняло для Мередит, с этим она могла смириться. Но это ничего не меняло для Снейк. Она-то знала, что могла быть причиной смерти Джесс. Видя, как смягчается лицо Мередит, как уходит из него ненависть к самой себе, Снейк повернулась и направилась к осыпавшемуся краю каньона, где отлогий склон ввел вверх – к лавовому плато.