Моя боль = моя любовь

Я мог бы восхвалять Ириной бесконечно и часто делал это, сгорая в страсти и желании прикоснуться к ней, хотя бы на мгновение. Но это было бы безумством. Настоящим и сумасшедшим поступком, за который мне непременно перепало бы по морде. Что-что, а в этом Иса была решительной и стремительно, да и куча приставленного к ней народу, чётко бдело затем, чтобы Принцессу никто не смел беспокоить и отвлекать от достижений, к которым та стремилась.

А ещё нравился стиль одежды, который она предпочитала в обычной жизни. Конечно, обтягивающие купальники для выступлений не давали места для фантазий, так как часто обтягивали тело, подобно второй кожа, но я больше любил то, как она выглядела в обычной жизни, без всех этих блёсток и мишуры. Такой экстравагантный, попсовый, немного неуместный для школы, но дико притягательный. Современный гламур на пики эксцентричности. Иногда Ирина позволяла себе надеть джинсы с дырками и футболку на одно плечо, но я редко видел её в действительно неуместной одежде и странного вида свитерах. Как ни крути, а стилисты пеклись о своей подопечной, как о зенице ока.

А примерно два года назад, как раз тогда, когда я перестал видеть фотографии в обнимку с канадским фигуристом, Ирина стала носить только нейтральную одежду, словно не хотела выделяться. Свитера, куртки, джинсы, рубашки, джемпера, головные уборы, обувь – всё было безразлично серым и тусклым. Потом я узнал, что они расстались и девушка перестала как-то преподносить себя, превратившись в серую и заурядную мышку, старательно сливающуюся с толпой зевак, ждущей её около дверей. Но даже так, новый стиль одежды стал моим новым фетишем. В мягких тканях, нежных цветах и воздушных кроях, она казалась ещё более тонкой и изящной. Наверное, она вообще ничего не ела, чтобы поддерживать себя в идеальной форме.

Хотелось рассмеяться над такой глупостью, но тренерский окрик вырвал меня из глубокой задумчивости. Об этом я и дома мог порассуждать, а пока стоило отыграть так, чтобы не опозорить родную школу и не вылететь за четыре месяца до конца одиннадцатого класса. Что тут думать, тут нужно было действовать, причём молниеносно и не страшась стать причиной проигрыша всех, кто вкладывал в это душу и сердце. Стоит отдать должное ребятам: какие бы дрязги у нас ни происходили, на лёд мы выходили командой.

Раскатка прошла на ура, и мы смогли немного размяться. Прокат был важен и требовал от каждого игрока координации, завидной реакции и гибким восприятием, чтобы иметь возможность играть чётко и слаженно, так как учили нас на тренировках. Две шестёрки, вышедшие на лёд, смерили друг друга враждебными взглядами и примерились к тому, чтобы порвать соперника на клочки. И это притом, что прямого соперничества между нами не было и виделись мы на арене впервые. Ладно, решим уже по ходу матча.

Так что на лёд парни вышли с хорошим настроем, заряженные на победу и полноценную драку, которая ждала любого, кто любил хоккей так же, как и я. Усмехнувшись, про себя, посмотрел за тем, как соперники начали раскатку, и поспешил заняться своими делами. Проверив клюшку и коньки, убедился в том, что никаких проблем нет и я не сверну себе шею. Как ни крути, а техника безопасности была основой любого профессионального чемпиона. Пожрать можешь не пожрать, а оснастку проверь заранее!

Лёд на движения игроков отзывался привычными звуками поскрипывания от лезвий коньков. Это стопроцентная подготовка к схватке века и выход в самый важный финал карьеры. На лицах парней было такое выражение, что казалось, они уже готовы вцепиться в глотки соперников и разорвать, как тузик грелку. Здесь мы чувствовали себя живыми, полными энергии, желания идти вперёд, добиваться целей и прошибать лбом любые стены. В глазах зрителей такая картинка должна смотреться идеально! Чистый кайф от возможности заниматься любимым делом читалась даже сквозь шлемы, и мне оставалось лишь тонуть в этом мареве страстей.

Господа эксперты на трибунах явно ошиблись в своих предположениях и ставках. Я понял сразу, как только прозвучал сирена, оповещающая о начале матча: эта драка будет не на жизнь, а на смерть! Соперник сразу рванулся в бой, как будто у них не матч с сильнейшей школой, а минимум финал плей-офф. С таким настроем их надо было записывать в олимпийский резерв, но там монстры были не хуже этих. Жёсткие столкновения, быстрые атаки, нежелание уступать, точные передачи и ревущая арена, создавали ту самую неповторимую атмосферу, за которую я любил хоккей. Я едва сдерживал натиск соперников, и к концу первого периода на табло уже красовалось «два-два».

В двух следующих периодах ничего не поменялось, накал набирал обороты. Матч перешёл к той черте, когда уже неважно, кто победит. Команды шли вровень, и шторм эмоций бушевал не на шутку. Ещё мгновение, и арена бы закипела в буквальном смысле этого слова. Лёд взрывался под натиском коньков. Мы вкладывали себя до последней капли. Словно собирались остаться жить на этом льду. И трибуны отвечали нам оглушительным шквалом эмоций, криками и поддержкой, которая захлёстывала с головой. По телу бегали мурашки, а я забывал о том, что существует мир за пределами льда.

По итогу матч закончился с нашей победой на последних секундах, и третья шайба послушно легла в ворота противников. Потерев ушибленный бок, улыбаясь, как полный идиот, я обнимался со всеми и готов был свернуть горы ради этих парней. Чтобы кто не говорил, но даже бабы не способны были вбить клин меж отлично сыгранной шестёрки. Оттого-то на душе буквально взрывались фейерверки, а я, потрясая клюшкой, любил весь этот мир и всю арену. Впереди оставался лишь финал!

Глава 3. Посмешище

Ирина

После той глупой шутки я думала мир вернётся на круги своя и перестанет донимать меня наглыми мордами. Но как бы не так! Стоило нам вернуться в родные стены, как объявили о том, что хоккеисты и фигуристы будут ютиться на одной арене. Вот только для наших видов спорта нужен разный лёд, да и время тренировок часто совпадало. Спортивная школа помешанных фанатиков – не шутка! Тут за лишние десять минут глотку перегрызли бы и оказались правы. Ещё месяц назад каждый тренировался в своём крыле здания, и мы редко пересекались, только на общешкольных мероприятиях и уроках, на которых чаще спали, нежели слушали.

А потом в крыле хоккеистов поломалось дорогущее оборудование по поддержанию льда в состоянии покоя, и на его ремонт нужно было время, а главное – деньги. Ладно, с последним помогут родители, а вот найти специалиста, который в этом шарил, оказалось задачкой со звёздочкой. Политика, она и в Африке политика, но обслуживание катков дело непростое, и специалисты нужны с головой и руками из правильного места. Пока искали средства, у спортсменов таяло время, нужное им для тренировок, поэтому было принято решение перевести хоккеистов в наше крыло и поделить лёд пополам, чтобы всем хватило.

Скандалы, истерики и забастовки ни к чему не привели. Время поделили пополам, чтобы не угробить холодильные машины ещё и этой арены: три дня на льду занимались мы и для нас лёд держали с температурой минус три, а на три дня для хоккеистов его охлаждали до температуры минус пять, один выходной. Всё честно. В то время, когда другая команда занимала арену, первая занималась «на земле» в спортивном зале, который для нас благополучно отжали у волейболистов и баскетболистов. Короче, из-за одной хоккейной сборной страдала половина школы, которую потеснили ради них. Хотя кубков у тех больше, чем у любого другого направления, и доход немаленький, потому было логично.

И вроде бы инцидент был исчерпан, всем пришлось подстраиваться под новый график, только вот шумные и зачастую агрессивные парни на вечном адреналине и тестостероне не давали нам спокойно жить и тренироваться, готовится к международным смотрам. Приставали, кидали едкие замечания, подшучивали и всячески издевались над рдеющими, аки маки девицами, хуже всего приходилось тем, кто пытался отгавкиваться, таких тут же брали в оборот и подсаживали на эти глупые споры. Всё же даже парники и одиночники, предпочитали не лезть на рожон и держались в стороне, не защищая нас, ибо получить по роже не хотели. Других способов решения конфликтов хоккеисты не ведали. Нет, никаких приставаний не было, но едкие фразочки всегда доходили до адресаток в нужное время и в нужном месте.

Мы жаловались тренерам, учителям, родителям и даже директору. Вся эта толпа ругалась с тренером хоккеистов, после чего задиры получали штрафные и отрабатывали их как на льду, так и на земле, и заходили на новый круг. А толстый и надменный мужик с пышными усами, лишь посмеивался, наблюдая за потугами своих подопечных. Какие бы наказания ни назначались, задирать нас не переставали, и наплевать им было на то, что перед ними титулованные фигуристы с кучей медалей. Главная шестёрка могла легко заткнуть за пояс любую из нас по количеству побед, а кое-кто даже меня двигал в этом списке.

Мне перепадало реже, но весьма ощутимо. Всеми силами старалась не обращать внимания на этих идиотов, но всё равно было обидно слышать «подколки» в свой адрес. В каком месте у них в двух извилинах произошло короткое замыкание? Безмозглые идиоты! Сами же дальше собственного носа ничего не видели, а другим жизнь портили. Нет, в самом деле, неужели там, в мозгах, за исключением мускул, больше ничего не водилось и было пусто, как в танковой броне на постаменте?

Я с пяти с половиной лет занималась фигурным катанием и к семнадцати годам, помимо юниорских наград и титулов, среди которых самый главный было Гран-при среди юниоров и медалей различных турниров и чемпионатов, имела титул пятикратного Чемпиона Четырёх Континентов и двухкратного Чемпиона мира. А на носу очередное соревнование в Канаде и предолимпийская квалификация, в которой я собиралась завоевать всё золото, которое только можно, чтобы прорваться в сборную. А эти пустоголовые качки, даже в резерв не входили, но жизнь портили всем и сразу!

И от столь важных и нужных занятий меня в последнее время постоянно отвлекали шумные и заполняющие собой всё пространство хоккеисты, которых нелёгкая занесла в нашу часть арены на временное ПМЖ. Ещё и выходка с приглашением на свидание никак не шла у меня из головы. Вроде бы ничего особенного, всё как обычно, но так обидно было услышать ненавистное обращение именно от самого адекватного в их шестёрке… Он казался более собранным, рассудительным и всегда вовремя осаживал остальных, когда шутки доходили до грани. Он никогда раньше не задирал фигуристок, не говорил обидных слов, а тут такое и сразу по мне…

Сидя в раздевалке, готовилась к тренировке на льду, и когда я, уже собираясь выходить, на меня с разлёту налетела миниатюрная фигуристка с цветочным именем Роза. Можно даже сказать, что мы дружили. Правда, дружила только одна Степанчук, так как с моей стороны не было никаких ответных действий. Я спокойно терпела и принимала её общество, но и не отталкивала, как это происходит со всеми, что-то в этой искренней оторве подкупало. Все очень завидовали девушке, ведь она буквально вынудила меня на дружбу, ведь с остальными окружающими я не горела желанием общаться лично и больше необходимого. Но Роза была особым случаем!

– Ирина, посмотри на это! – она буквально ткнула в меня экраном телефона и включила запись, где мне прокричали обидное приглашение на свидание. – Комментарии почитай, там ниже, это просто разрыв всех шаблонов! Чтобы главный красавчик нашей богадельни, да такое ляпнул! Ира, тебе надо пойти, лотерейный билет покупать, не иначе! Удача попрёт, сто процентов, даже не отнекивайся.

Пока подружка висла на моём плече, я взяла в руки протянутый телефон и начала читать то, что строчили такие же полудурки, как и наша сборная по хоккею. На моё же возмущение Роза не обратила внимания и продолжила нести какую-то ахинею, которую я благополучно пропустила мимо ушей. Так что пока ту уносило в мир единорогов и розовых пони, пукающих радугой, я стояла и быстро пролистала коменты и только чудом не запустила чужой телефон в полёт, до ближайшей стены.

«Какая милашка, я бы и сам сходил с ней на свидание»

«Респект чуваку, яйца на месте к такой крали подхватить. А она, стерва, раз мимо прошла. Го в клубешник, найдём тебе нормальную»

«Правильно сделал, пацан! Уважаю… Настоящие мужики играют только в хоккей. А все остальные идут в балет, носочки тянуть. Лёха, что за балет? Играй жёстче! Она должна ответить, да!»

По факту во всех остальных комментариях преобладали подобного рода мыслишки, а бабские так вообще читать было нереально, одни сплошные сопли. Я посмотрела на аккаунт, который залил видео, и вернула телефон девушке. Тренировка откладывалась… Я быстро нашла запись и направился на половину хоккеистов, которые сейчас тоже переодевались и готовились к тренировке «на земле», так как лёд был нашим. Увидев того, кого искала, сжал кулаки и стремительно подлетела к нему. Этот нахал ещё и смеялся как ни в чём не бывало! В раздевалки было ещё два полуголых парня, но мне бы не стыла и краски на лице. Плевать! Хоть голыми пусть тут отплясывали, не остановилась бы. Со всей дури влепив тому пощёчину, услышала, как в комнате повисла гробовая тишина.

– Удали видео, скотина ты мерзопакостная! – зашипела я хлеще разъярённой кошке, которой наступили на хвост.

Алексей не понял, что произошло, только что он общался с парнями, и вот уже ему прилетело по роже, да так, что голова мотнулась в сторону. Обалдеть! Я даже не подозревала, что могу с такой силой ударить человека. По сравнению с ним я была на полголовы ниже, да и в плечах намного меньше. Этот факт, так некстати озаривший мозг, затормозил реакцию, и я не успела отшатнуться, оказалась зажатой между ним и шкафчиком. От столь идиотской позы я покраснела и округлившимися глазами посмотрела на парня. Казалось, Лёша буквально завис, смотря на меня, чуть приоткрыв рот. И это оказалось далеко от той реакции, которую ожидала увидеть я.

Бездонные карие глаза впивались в мои. А губы… Оказались в непозволительной близости от моего лица. У него потрясающий парфюм, тяжёлый, жёсткий, мощный, идеально сидящий на коже. Парень задышал часто, вдыхая через приоткрытый рот, и явно старательно контролировал реакцию собственного тела. Я не поняла такую странную реакцию, когда тот буквально покраснел и вылупился на меня, как на восьмое чудо света. Я снова саданула его по лицу, и Алексей очнулся и в недоумении посмотрел на меня и расплылся в идиотской улыбке.

– Удали видео, придурок! – зарычала в полной растерянности и постаралась не кривить нос. – Я не для того так много работала, чтобы такие идиоты, как ты, выставляли меня на всеобщее обозрение, так ещё и представляли в образе какой-то заносчивой сволочи, набивающей себе цену, ради того, чтобы привлечь твоё внимание! Удаляй! Живо!

– Какое видео? – Лёша склонил голову набок и внимательно посмотрел на меня. – Я ничего не грузил, потому ничего удалить не могу.

– А кто грузил? – я ткнула в него телефон, демонстрируя улику и основное преступление.

– Я знаю, кто его загрузил, – парень посмотрел в телефон и направился к выходу, а я пошла за ним, как на верёвочке привязанная. – Сейчас разберёмся. И ты извини нас, это был, и правду, дурацкий спор, но у нас и команда долбанутая. Какие игроки, такие и желания. Мы не феи, чтобы любоваться цветочками издалека.

– А Розочка, случайно, с тобой вместе не пришла? – Кирилл нарисовался сбоку и посмотрел на меня вопросительно и едва ли не моляще.

Я лишь отмахнулась от друга Лёши и побежала за тем вслед. Тот уже разговаривал на повышенных тонах с кем-то из запасных защитников, который наотрез отказывался удалять видео. Алексей наседал на парня и, схватив его за одежду, пару раз хорошенько встряхнул, на что тот только ехидно ухмылялся и послал нас всех разом. Разъярённый парень уже замахнулся для удара, но Кирилл схватил его за руку и стал кричать о том, что если его отстранят, то это будет конец контракта и вся основа полетит по известному адресу. И что тупой Лёня именно этого и добивался, используя слабости защитника в своих целях.

Я, послушав эти препирательства, выскочила из крыла, которое занимали хоккеисты, и побежала в своё. Спустя три минуты мы уже вместе с двумя тренерами нашей команды и одним переваливающимся колобком ввалились в самый разгар потасовки, которая набирала обороты. Тренер отчаянной шестёрки, которая уже стояла в небольшом кружке из оскалившегося резерва, хмуро осмотрел безобразие, творящееся на вверенной ему арене, и покашлял, привлекая внимание всех парней.

– Гриневич, немедленно удали видео, и чтобы я больше не видел таких грязных выпадов с вашей стороны, а то и следующий сезон просидишь на скамейке, только уже трибунной, – спокойно, но грозно сказал тот, кого до этого момента я даже не думала уважать, а тут мурашки промаршировали до самой поясницы. – И впредь будете думать: что и про кого загружать в сеть. Свою грызню можете держать при себе, а остальных не трогать! Шутка, может, смешная, но посмеялись вы, а народ не оценил. Точнее, переоценил! Ещё одна такая свора до начала финального круга, и все, кроме Смирнова. Лёша, в зал переговорной номер три. Тебя ждут уже полчаса, а вы тут хренью какой-то страдаете! Совсем мозги отбили? Так, я вам быстро вправлю! Возражения?

– Никак нет! – рявкнула команда в один голос, понурив головы и поковыляв заниматься своими делами.

– Удалил, – сказал тот, которого Лёша всё же приложил по щеке.

– Лёх, ты, конечно, молодец, что за бабу впрягся, это дело правильное, но не перед тренером же будущей команды, – тихо шептал тому тренер, уводя по коридору. – Отец-то, что скаж…

Я тут же обновила страницу и не нашла злополучного видео. До кучи, проверив и поисковые запросы, с замиранием сердца увидела заветное: «Запрашиваемое видео не найдено». И пока я занималась этим важным делом, успела просмотреть, в какую сторону ушли тренер с Алексеем, перед которым я не извинилась за пощёчины и не поблагодарила за видео и защиту перед остальными. От телефона я отвлеклась на собственные тренировки и как-то незаметно для себя, практически всё время, отведённое на раскатку, потратила на рассуждения о парне. А потом пришли тулупы, и мне стало уже не до посторонних мыслей.

Глава 4. Пропасть

Ирина

Выкинув из головы все неприятности послеобеденной тренировки, я каталась по льду, раз за разом отрабатывая то, что должна была показать на соревнованиях, чтобы пробиться в самую верхушку звёздных звёзд. Только так, я бы смогла реализовать свои амбиции и прославить имя семьи. Всё ради победы, всё ради того, чтобы стать номером один. Нет больше надобности играть на вторых ролях. Это мой последний шанс. Мне семнадцать, ещё два года, и никто не взглянет на меня, моё место займут более молодые, лёгкие и подготовленные девочки. Чьи программы станут сложнее, изощреннее, и они будут делать те элементы, на которые мне уже не хватит сил и пластичности. Моя карьера практически завершена. Если только в парники податься…

Вечером упахавшись до состояния полуживого трупа, неторопливо собиралась домой, рассуждая о том, как можно, улучшусь физическую форму перед самыми крупными стартами в жизни. Я стянула купальник и термокостюм, разминая руками уставшие мышцы шеи и спины, медленно побрела в душ. Вода приятно холодила и позволяла голове прийти в чувства. Хотелось немного передохнуть, но мне всегда нравилась эта усталость, ощущение оттого, что ты выложилась на все двести процентов и отдала себя льду без остатка, до самого конца. Я хорошо сегодня поработала, тренер сделала всего несколько замечаний, что по её шкале придирчивости, практически верх идеальной откатки.

До начала соревнований осталось без году неделя, и, хотя программа у меня была идеально отточена, я всё равно не могла успокоиться и смириться с таким положением дел, фактически прожигая жизнь на льду и вкалывая до потери сознания. Да и тренерскому штабу об этом было не обязательно знать, так как помимо программы для я уже начинала тренировать прокат для Олимпиады. Взяв полотенце, я вытерла мокрые волосы, замоталась в тёплую ткань и вернулась обратно к шкафчикам.

Усевшись на лавочку, немного расслабилась, понимая, что кроме меня, в столь поздний час, в ледовом уже никого нет. Собрав грязные вещи в сумку, надела плотный свитер из шерсти, спортивные штаны и завернулась в палантин из грубого шёлка. Держа куртку в руках и закинув сумку на плечо, неспешно вышла из раздевалки и побрела в сторону выхода. На ходу выуживая наушники из сумки, я пыталась угомонить беспокойство, бьющееся в голове, каким-то тревожным набатом. Засунув один наушник в ухо, я не успела достать второй из зарядного кейса, как услышала топот за спиной и обернулась, чтобы понять, кто же ещё торчал тут в такой поздний час.

– Ирина, подожди… – Алексей подбежал ко мне и замер, глядя сверху вниз, немного расширившимися глазами.

Я вопросительно вскинула бровь и попыталась понять, чего же этому идиоту от меня потребовалось. Мало ему было опозорить меня, так теперь в его скудоумном мозгу что-то перемкнуло, и система зависла, явно надолго. Я же на такое зрелище лишь покачала головой и постаралась послать всё к демонам. Только из-за одного нахала не хватало сбиться с пути. Мне уже одного хватило, который использовал меня, как стартовый трамплин для своей популярности, а потом изменял мне же в раздевалке, с какой-то престарелой парницей, любящей мальчиков помоложе. Картинка опять всплыла перед глазами, и я, зашипев, резко развернулась, потопав дальше к выходу. Нет! Хватит с меня этой любви! Спорт и мечта для меня на первом месте, а глупые чувства стоит оставить тем, кто в этом нуждался.

– Счастливо оставаться, как разомкнёт, так приходи, – махнула я рукой. – Я устала как собака сегодня, и хотела бы уже пойти домой, чтобы просто лечь в постельку и поспать до утренней тренировки. Так что говори, что хотел, или я пошла домой.

– Да, прости… – выдавил из себя Алексей. – Ирина, я бы хотел извиниться перед тобой за случившееся, парни реально идиоты, но и ты нас пойми. У вас ещё есть соревнования впереди. А для нас… Короче, этот финал будет крайним, который мы сыграем в школе. Ты сама понимаешь, всё на диком нервяке. К тому же наш соперник – тёмная лошадка, раскатавший три лучшие команды лиги и о котором вообще нет инфы. Вот мы и спускали пар, как могли. Я проиграл спор, и эта фраза была наказанием, она не тебе конкретно адрестовывалось. Зайди туда хоть сам директор, я должен был её произнести, первому попавшемуся. Так что это не оскорбление в твой адрес, а просто спор, и, к несчастью, именно тебя занесло волей случая на потеху публики. А видео… Ну, кретин, он думал, что так меня от игры отстранят, чтобы унизить и позлорадствовать. Прости ещё раз. Парни надеялись, что это будет кто-нибудь из тренеров, так что они надеялись, что и мне перепадёт… Вот… Я не хотел обижать тебя и задеть твои чувства. Прости…

– Серьёзно? – я вопросительно вскинула бровь и посмотрела на него в упор. – Из-за ваших глупых шуточек должны страдать все вокруг, в то время как вы стресс снимаете? В твою тупую голову не приходила мысль о том, что для остальных вы чертовски неприятный стресс? От одного вашего появления раздевалка превращается в какое-то шапито. Потому сделай милость, исчезни с глаз моих долой. Разговаривать не хочу, ни с тобой, ни с кем-то из ваших перекаченных тушек, с одной-единственной извилиной в голове, которая глаза держит, чтобы из орбит не вываливались и к ушам цеплялись!

– Прости, – Алексей улыбнулся так беззлобно, что у меня что-то в груди ёкнуло. – Ты же сама должна понимать, что такое соревнования и как от них крышняк течёт, там и не такое в голову приходит. У нас они реально последние. Никто дальше не будет играть вместе. А для молодняка мы мишени, которые надо подвинуть. Любая ошибка на льду, и сезон не вернуть, спонсоров не вернуть, карьеру не вернуть… Идиоты, тут не отрицаю, но ничего злого мы с парнями не хотели. Да, возможно, для вашей тонкой душевной организации мы жестокие болваны, но, когда у тебя двадцать четыре на семь, перед глазами только одно желание, вырвать победу, ты забываешь о некоторых правилах… А хоккей, это не ваши танцы. Технически программы у вас сложные, но мы на льду выкладываемся так, что хочется лечь и сдохнуть. Там, где у вас пять минут, у нас целый матч с кучей соперников и жёсткой игрой.

– Опять эти ваши бесконечные я, от которых уже тошнит, – закатила глаза и постаралась не злиться. – Какие вы у нас бедные всё и несчастные. Элита школы, ради которой все остальные должны подвинуться. Посмотрите-ка, обделённые вы наши! Мозгами, если только. Из-за ваших хотелок мы теперь вынуждены ютиться кое-как и пропускать свои тренировки, уступая вам место. Наши же достижения не важны, ни для кого, у нас же есть великая хоккейная команда, которая всех порвёт, как тузик грелку. Ладно, я не сержусь на тебя, хоть мне было противно от всего этого, но тратить на тебя свои душевные силы я не хочу. Они мне ещё понадобятся на соревнованиях. Знаешь ли, пять минут тоже дорогого стоят и зачастую давят сильнее, чем все ваши игры, вместе взятые! У тебя всё? Мне уже пора идти, знаешь ли, не хочу заразиться тупостью некоторых полудурков, считающих, что они центр мира!