Истинный облик

– Это пг`евосходно, что хоть кто-то чтит наши ког`ни! – архивист повернулся к детективу и раскинул руки в стороны. – Ведь, скажу вам, нас-то многие не пг`изнавали из-за тяжёлых вг`емён. Вег`оятно, считали пг`едателями наг`одов, кому тепег`ь нет дома ни в одной стг`ане! Пг`едставляете, господин? – громко возмутился он, но быстро оправил рубаху, выпрямился и кашлянул, уходя от темы. – Говог`я о случившемся… Немыслимые дела тут, ай-яй-яй! – покачал головой, и Грей развернулся к мистеру Фоссе. – Конечно, местные констебли, сами понимаете, – никудышные пг`остофили. Как им скажет Отец Г`ид, так и будет. Не имею такой власти высказываться о г`елигиозных служителях в Погог`елом, но всё же гог`од от хг`ама, и если где действительно что-то знают больше, то только там.

Грей подложил руку под подбородок.

– Неужели совсем ничего от себя не скажете? – будто с тоской заявил детектив. И глаза сразу округлились на фоне и без того круглых очков. – Может, что-то про Лили? Лили Красс…

– Я… да что ж? Ну… – замешкал Жан. – Ай-ц, хог`ошо-хог`ошо, только не смотг`ите на меня таким взглядом, пг`ошу. – фыркнул архивист. – Пообещайте, что никто не узнает, откуда пг`ишла инфог`мация.

Грей открыл дверь из комнатушки, чтобы убедиться в уходе инспектора, а потом поудобней устроился, опираясь о стол, и внимал каждое слово. Жан подошёл поближе:

– Когда сыновей Кг`асс нашли, Лили сг`азу засуетилась и не была похожа на мать, котог`ая пег`еживает утг`ату собственного дитя. Миссис Кг`асс выглядела так, будто пег`еживала за себя саму: постоянно куда-то тог`опилась и дёг`галась на каждого пг`охожего.

– Чего же она могла так сильно испугаться?

– Кто ж г`азбег`ёт? – Жан забурчал. – В Погог`елом каждая семья стг`анная по-своему, это непг`ивычно пег`вое вг`емя для таких, как мы. Но ваше счастье – вы уедете, как только вся пг`авда всплывёт, а вот я тут скован, кажется, на долгие поколения впег`ёт. А, и вот, господин…

– Вы что-то ещё знаете? – Грей наклонил голову и взглянул в глаза мистеру Фоссе.

– Мне точно неизвестно, когда отпг`авилась из гог`ода миссис Лили, но, вдг`уг это как-то поможет… – он ухмыльнулся на собственную пользу. – Накануне отъезда, посг`еди глубокой ночи, я снова-таки засиделся за аг`хивами и возвг`ащался домой уже когда все спали, и тогда я видел её в последний г`аз на улице. Кажется, меня она не заметила – была та-ак далеко, что я и не собиг`ался окликать.

– В таком случае, насколько вы уверенны, что это была именно Лили?

– Вы думаете я, живя тут годами, не г`азличу мадам из уважаемой семьи от дамы из кг`естьянской? – Жан насупился и перешёл на более высокий тон.

– Извините, мист…

– Господин Оделл, вы человек вг`оде и умный, но ваша столичная дег`зость! – Жан уставился в стену и молчал, пока не успокоился. – Это точно была миссис Кг`асс, я вас завег`яю. И, к слову о том, она была совсем не одна. Конечно, в том нет ничего удивительного… но пг`и свете ночи! Мадам Лили г`азговаг`ивала с этим несносным гадёнышем.

Грей посмотрел на Жана с неуклюжей попыткой угадать во взгляду, на кого он намекал.

– Не совсем понимаю, о ком идёт речь.

– У нас в Погог`елом только одного сог`ванца так называют. Этого ск… племянника упг`авляющего! Сделать ему ничего нельзя, а слово скажешь – огг`ызнётся.

Детектив опустил голову и вздохнул:

– Колдер…

Жал улыбнулся.

– Я пг`едполагаю, вы уже знакомы.

Грей надел шляпу, едва прикрыв лоб, и его глаз было практически не разглядеть. Он сложил руки на груди и скрестил ноги, уже практически сидя упираясь в стол. Что-то пробормотал себе под нос – мистер Фоссе решил не переспрашивать. И без того было ясно, что одно лишь упоминание этого имени имеет славу – уже – не только у горожан.

Теперь, неважно, хочет детектив этого или нет, ему придётся. Придётся намеренно общаться с Колдером, ведь пока что он – единственный недостающий фрагмент к тому, чтобы узнать больше для расследования. Но, только вот, согласится ли он? Ведь неделю назад господин Оделл уверенно отказал юноше в том, чтобы сделать его своим «помощником». Согласится ли Колдер рассказать всё… без условий? И насколько ему можно верить, если весь Погорелый одновременно презирает и подозревает этого парня?

Глава 5. Все беды начинаются с человека по имени…

Колдер захлопнул журнал.

– А ты часом не наглеешь, Вармак?! – от крика коммерсант сжался весь, над ним сгустился силуэт, и хоть сам мужичок был крупнее в разы – он тут же помельчал, согнувшись. – Какие ещё отсрочки? Ты должен был сдать проект в прошлом месяце!

Вармак стянул берет и стал крутить в руках. Косился взглядом на строителей, которые попрятались за обрушенной стеной.

– Мало того, что я уже дважды – Вармак, дважды!.. Выпрашивал для тебя другие сроки, кое-как уговорил на полтора месяца. Полтора! Ты слышишь?! – Колдер раскинул руками перед мужчиной. – И не собирал недоимки за прошлый период – пожалел на свою совесть, – так ты умудрился не только не успеть, но и к чертям собачьим всё разрушить!

– П-простите..?

– Вармак! – журнал полетел ему в затылок. – Две недели, чёрт побери. Две недели!

Коммерсант едва выловил записи, которые, к несчастью, от такого натиска повываливались комком. Он быстро выпрямился, когда Колдер указал пальцем прямо ему в лоб.

– Никаких отговорок больше не принимаю! Я тебя обложу всеми поборами Погорелого, если через две недели здание не будет стоять здесь – ровно между доходным домом и выходом на площадь, и ровно так, как написано в паспорте. Ты услышал меня?

Вармак резво закивал, сглотнув. И когда наконец Колдер отошёл, то мужчина смог вдохнуть легче – по всему нутру бешено колотилось. Поджав журнал к груди, он не сразу сообразил: махнул рабочим и стал торопить. Но куда ж торопить? Все уже стояли измотанные от постоянных переделок и в поту.

За таким скандалом сбежались жители. Все перешёптывались. Конечно – никто не любил городового секретаря. Особенно, в дни проверок и взиманий, – как на этой неделе. Когда за окнами начинается крик и грохот, то каждый уже знал: это Колдер, экий городничий, пошёл наводить порядки. Порядки, которые никогда и никого не устраивали. Разве что, кроме Джозефа Карпера. А удобно! Усадил кровного по правую руку и сиди властвуй над Погорелым, авось на фоне такого пса дворового и затеряешься – тут же позабудут все твои тёмные делишки (а если их и не было, то придумают и забудут).

Колдер осмотрел толпу зевак. Все мигом замолкли. Кто-то даже затерялся за спины остальных от верного взгляда юноши.

– Опять побог`ы?! – Жан раскинул руками, выходя из своей коморки. – Г`азве они не были в пг`ошлом месяце?

Городничий усмехнулся и громко ответил, задёрнув подбородок повыше:

– А тебе что, больше всех надо?

А потом подошёл впритык и посмотрел свысока. Говорил почти шёпотом, хоть толпа и разошлась.

– Всё никак не привыкнешь к своей новой жизни, пэр?

Фоссе нахмурил брови.

– Я говог`ю честно, и точно могу сказать, что ты заходил ко мне ещё только тг`и недели назад. Г`азве так положено? – архивист пока ещё сохранял спокойствие, но что-то уже взбурлило в жилах. Возможно, очевидное ожидание проигрыша в этой словесной перепалке.

– О как заговог-г-гил! – передразнил Колдер, выступая вперёд. И достал из сумки, накинутой через плечо, сводку, при виде которой даже у Жана дёрнулись плечи – хотя никто, кроме городского секретаря, кажется, никогда не видел содержимое. Может, и к лучшему. – Не заговаривай зубы, французишка, у меня здесь всё написано. Во-от, смотри-ка, – конечно, показывать он не собирался, и только медленно провёл чистым пером по страницам. А потом обмакнул в чернила, которые также носил с собой в сумке, и что-то резво подчеркнул. – Тут чёрным по белому: заказаны новые полки для хранения и, внимание, архивные данные, которые ни имеют никакого отношения к Погорелому. – Колдер захлопнул свод и улыбнулся так противно, что мужчину аж скорёжило. Фоссе не опустил взгляд, но слов он так и не нашёл. – За одни лишь бумажки я могу столько притянуть проблем, сколько тебе не доставила родная страна. – нарочно пригнулся, уперевшись рукой в колено, чтобы смотреть Жану в глаза. Лицо поменялось. Голос стал тише. – А всего-то пришёл за сборами. Ну, что скажешь, разве я не милосерден?

– Тц… – Жан увернулся с оскалом. – Нет на тебя упг`авы. Чего ты добиваешься? Ты хочешь забг`ать мою должность? Только вот, – архивист хмыкнул. – Каг`пег` не позволит.

Колдер выпрямился.

– Да больно сдалась мне твоя бумажная работёнка? Мне-то своей хватает! – отмахнулся, на что архивист резво уставился с непониманием: что же ему нужно тогда? А Колдер ткнул пером Жану в грудь. Жирная клякса растеклась по красной, судя по всему новой, рубахе. И Колдер продолжал смотреть, а Жан не дёрнулся. – Но у тебя есть кое-что, что я никак не могу допроситься у дядюшки. И ты отлично понимаешь, о чём идёт речь.

Архивист сощурил глаза и сделал шаг вперёд. Несмотря на чернила, пропитывающие сквозь ткань. И сказал тихо, напористо:

– Это не в моей власти, дог`огой Колдег`, г`аспускать г`азг`ешения к частным г`асследованиям.

И после этого господин Фоссе отошёл от городничего, достал платок и стал вытирать пятно. Он даже не смотрел на юношу. Казалось, гордость – это последнее, что оставалось на его совести от прошлой жизни.

– Тебе лучше наладить отношения с господином Оделлом, г`аз уж так нужны эти заключения, – говоря это, Жан улыбнулся. Возможно, даже немного ехидничая. – Если ты, уважаемый секг`етаг`ь, кончено, умеешь это делать. – и, не дождавшись ответа, он просто хлопнул дверью архива перед носом городничего – тот взвыл, точно дикий волк, и ударил по стене: штукатурка отлетела на земь.

– Чёртов французишка! – не успел остановить. – Думаешь, не найду на тебя свидетельств?! – хлопнул ладонью по косяку. – И не надейся!

Жители, проходя мимо, броско поглядывали на юношу, как тут же отбегали, лишь бы остаться незамеченными. Такой шум в Погорелом и впрямь был только от одного человека. Кажется.

Судя по всему, Фоссе задел самое слабое место парня: отсутствие полезных связей в Погорелом. Если Карпер проложил свой путь к управляющему через лесть и добродетель – хоть, в последствие, мнение о нём слабое, – то Колдер не имел за спиной ни одного союзника. Даже дядюшка отзывался о нём двояко. Но никто и ничего – пока что – не мог с этим поделать. Ведь по началу планировалось, что юноша будет всего-то податным инспектором (вероятно, даже от такого жизнь горожан пошатнулась бы). А теперь он, не много не мало, – городовой секретарь. Настоящий властитель над всеми другими инспекторами Погорелого. Только и там незадача: был лишь отвечающий за порядок в городе, в органах охраны – Гери Уальд. И больше никого не было. И назначили-то Колдера городничим не оттого, что тот хороший управленец над отраслями, а потому что нужен был козёл отпущения, который станет отдуваться за каждого неназначенного чиновника: и податного, и военного, да даже гражданского и административного. К счастью, происхождение позволяло сделать всё тихо и без возмущений жителей (и всё-таки несогласные были, но не настолько, чтобы привести дельные аргументы).

Колдер разгладил русые волосы и глубоко вдохнул запах мороза. Он выглядывал на небо: чистое, голубое, пока что ещё – солнечное. Эти последние тёплые дни обычно никогда не вещали ничего хорошего. Почему-то. За последние годы он не помнил таких зим – лишь сплошные несчастья.

И когда он успокаивался, краем глаза заприметил ускользающий силуэт. До ужаса знакомый.

– Инспектор?

Мистер Уальд бродил возле центральной площади и постоянно оглядывался.

Посреди… рабочего дня? И где же наставленный к нему столичный детектив? Так быстро удрал от городового или, может, Гери отлынивал от расследования, как и раньше? Или от городского секретаря? Ведь недавний переполох с Вармаком – отличный признак следов Колдера где-то поблизости.

Парень зашёл в переулок и неспешно направился окольными путями к другому концу площади, прямо на выход в сторону городской управы. Неужто дядюшка Джо понадобился и Уальду? Занятно!

Когда Колдер, бродя за зданиями и рынком, высматривал инспектора, то не торопился выйти на свет. Засунув руки по карманам брюк, тот шагал нерасторопно, но всё-таки широко – его рост был преимуществом в спешности на фоне многих здешних горожан. Казалось, будто каждый житель любил быть «медленным» – во всех пониманиях. И это удивительно: в Погорелом же столько работы! Почему они ленятся? Или, по крайней мере, Колдер-таки «слишком» оживлённый юноша для местного ритма жизни?

– Инспектор! – Колдер только едва вышел из тени и нарочно выкрикнул с особой грубостью. А когда Гери вздрогнул и резво обернулся, то городничий пошёл навстречу, и пока шёл – следил за бегающим взглядом мужчины. – Только не говори, что не ждал меня увидеть – я и так знаю, что все молятся обойти меня стороной.

– А… Колдер! Ну как же… – поправляет фуражку.

Юноша отмахнулся.

– Ну не на-адо… Не надо этих лестных слов. Общение со столичными тебе не впрок пошли. – Колдер криво улыбнулся. – Неужели сбежал от детектива? Грей настолько не в радость? – и наклонился, заглядывая в лицо. А Уальд-то и отшагнул, отчего городничий хмыкнул. – Рассказывай, что делаешь тут, на площади, посреди ясного – рабочего – дня?

– Да к… ну что ещё делать? Так вот и дела… делаю. Дела!

– Дела-а? – Колдер выпрямился и протянул с наигранным удивлением. – Ну надо же!

Гери кашлянул.

– Ну, знаете, Колдер, я-то тут и впрямь работаю, понимаете ль – поручение выполняю. – кажется, звучало не очень убедительно для городничего: он приподнял бровь и молчал. – От детектива! Не верите – спросите сами.

И Колдер окинул взглядом инспектора. Фыркнув и отвернув голову.

– Я-то спрошу, уж поверь мне, – высматривая в самую даль, парень понимает, что Гери направлялся уж не в сторону управного дома, а совсем даже наоборот. И прищуривается, когда вновь поглядывает на инспектора. – А куда это ты шёл, уважаемый? Что за поручение у тебя лежит дорогой к бывалому воеводе?

Гери молчал. Конечно, он не скажет… Это же частные дела! Но, по крайней мере, теперь городничий точно знал, что это – «частные дела». Ведь болтливый Уальд рассказал бы, не имей это отношение к расследованию.

На собственную же мысль юноша улыбнулся, а инспектор и решил, что просто легко отделался. Ах, если б он только понимал, что только что натворил…

– Ладно, будет тебе. Лучше скажи, где сейчас детектив? Кажется, он слишком занят, раз отправил тебя одного.

– Детектив-то? – Гери расслабился после долгих переглядок Колдера. – Он сейчас там, – и поворачивает голову на храм. – С господином Карпером.

– Удивительно! – буркнул Колдер. – У нас завёлся ещё один святой в Погорелом? Думается мне – тесновато.

– Ну что вы…

– Ах, так он не на слу-ужбе! – Колдер сложил руки и довольно хмыкнул. Только Гери на эти слова аж поджался: ей-богу, как открытая книга. – Похоже, уважаемый Грей застрял там надолго. Какая тоска! – взмахнул рукой у лица, точно дама веером. – Сначала ждать конца службы, потом… а, кстати, что потом?

Инспектор тяжело вздохнул. Больше он не мог искать отговорки.

– Мистер Оделл ищет зацепки…

– Ну надо ж. В этом городе объявился хоть один человек, согласный с тем, что это не несчастные случаи? Как хорошо, наверное, Ге-эри, – уже развернувшись, он громко протянул имя. – Когда кто-то – даже абсолютно незаинтересованный – делает за тебя всю работу, да?

И ушёл. Вот так просто, не попрощавшись. Оставив наедине с осуждением. С чувством невыполненного долга и замешательством.

Уходы всегда были особым элементом городничего. Ну, после появлений, конечно.

Колдер сейчас шёл, может, и по делам, но, кажется, в голове этого юноши после разговора с инспектором зародилось как минимум две задачи, к выполнению которых он собирался приступить: наведаться к Брайану Шмидту – как бы удостовериться, что чужак не занёс с собой ничего опасного в Погорелый, ведь кто знает этих столичных; и проведать старого воеводу Шейнера. Сейчас не было смысла идти к бывшему военному и также – когда-то – начальнику ближнего уезда: Гери ещё не заходил к нему. А вот хозяин таверны, особенно утром, когда посетителей мало из-за службы, вполне мог «помочь» городничему прямо сейчас. Тем более, когда Грея нет рядом. И точно не будет ещё ближайший час.

Он пробирался к таверне, не стесняясь, уверенной походкой и посреди пустых улочек. Колдер, очевидно, не имел никаких целей «удостовериться в безопасности». Им двигала иная идея: Жан никогда бы не позволил вынести за пределы архива хоть один документ, который уже попал за его порог, но вод инспектор Уальд, имея на руках копии заключений, вполне мог щедро поделиться ими с детективом. И городничему лишь оставалось надеяться, что, во-первых, это было так, а, во-вторых, мистер Оделл не понёс их с собой в храм. Кто станет носить важные бумаги с собой для утреннего молебна? Хотя, с другой стороны, какой умник будет оставлять их без присмотра в комнатушке?

Колдер открыл дверь резво и грубо. Раздался грохот о стену, а потом – хлопок. Брайан вздёрнулся, и когда повернулся, то увидел тот самый свирепый взгляд, который обычно бывал только в его сторону от городового секретаря.

– Колдер. – коротко объявил для себя.

– Брайан. – повторил за ним. И быстрым шагом оказался у стойки. Он всегда знал, что взять Шмидта, как остальных, обычными криками и уловками не выйдет – здесь нужен особый подход. И именно по этой причине Колдер швырнул свод на столешницу. – Ты что хочешь, а? Хочешь Погорелый подставить?!

Шмидт вытер руки от сажи и, сложив тряпку поровнее, закинул на стул. И только после этого открыл перед собой записи. Исключительно – не поднимая, ведь Колдер держал кулаком другой край. Так крепко прижимал свой ценный документ, из-за которого страдали – хотя, вероятно, это слишком мягко сказано – все управленцы и рабочие.

Шмидт насупился и теперь поднял глаза на городничего.

– Что не так?

– Что не так?! – Колдер выставился вперёд. Хозяину повезло, что их разделяла стойка, потому что парень смотрелся так, будто прямо сейчас придушит его. И не постесняется, если кто-то увидит. – Ты вообще понимаешь, какие поставки заказываешь? Брайан, чёрт тебя за ногу! Ты э-то по-ни-ма-ешь?!

Брайан понимал. И, судя по всему, ему говорили об этом уже не в первый раз.

– Брайан!

– Да. – отвернул голову.

– Когда ты уже прекратишь? Что мне делать с тобой? Какие объяснительные на тебя писать, а?! – Колдер убрал свод и продолжал глядеть на хозяина. А потом ударил по столу, и Брайану пришлось смотреть на эти злые – зелёные – глаза. – А знаешь что? Сам пиши. Вот тебе образец, вот перо, – швырнул бумаги прямо в лицо ему, и у Шмидта дёрнулись скулы. Но он стоял так, со сложенными руками на груди, и лишь медленно поджимал пальцы в кулаках – аж вены вздулись. А сделать ничего не мог. – Видите ли, удумал: благодетель нашёлся – запасы лекарских трав для монастыря поставлять! Ты-то умыслил, что я не замечу твои уловки, мол, вот, это для приготовлений, для обновлённого меню… Что-то не наблюдаю у тебя ни зелени в яствах, ни, тем более, новых блюд в принципе!

Колдер замер в бешенстве, но потом наконец отпрянул от столешницы и потёр переносицу.

– Какое расстройство от тебя!..

Брайан взял перо и лишь броско прочитал образец. Но так ничего и не придумал написать. И когда, кажется, хозяин что-то всё-таки решил, Колдер отвлёк:

– Я хочу убедиться, что ты ещё чего не запрятал здесь. Давай ключи, – он протянул ладонь, не глядя на него. Но Шмидт нахмурился и не двигался. Тогда Колдер убрал руку и вылупился на мужчину. – Брайа-ан. Ключи-и. Да-да, и от кладовой, и от всех комнат! Ты меня слышишь?

– Ничего нет. – ответил холодно. – Сам же догадался: всё у лекарей при монастыре.

Но городничий не повёл и глазом. Только ждал. Так, будто и не было ответа от Шмидта. И это сработало: Брайан неохотно достал из-под стойки связку. Колдер выхватил и перебрал – аж скривился.

– За дурака держишь? Это не все ключи. Я отлично знаю, что здесь куда больше дверей.

Брайан сжал перо в руках, и что-то хрустнуло.

– Не наглей. У меня постоялец.

– Вот именно, орясина непутёвая, – покрутил пальцем прямо у его носа. – У тебя постоялец – чужак!

Но Шмидта это не убедило. Он только крепче держал бумагу. Всем своим видом показывал нетерпение поскорее избавиться от наглого секретаря.

– Брайан! Почему мне приходится повторять несколько раз? – у Колдера дёрнулись брови, и он сощурил глаза. А когда перешёл на тихий и спокойный тон, то схватил хозяина за ворот, чтоб подтянуть поближе. Вероятно, чтоб слышал лучше. – У нас в городе не просто мимо проходящий скиталец, разыскивающий ночлег. Это детектив. Детектив из столицы – общества, которое нам не ведомо понять. А ты хоть примерно знаешь, что такие могут таскать с собой? Может, оружие? Ещё что-то подозрительное? Вот и я не знаю. – одёрнул, и Шмидт наконец оправил холщовую рубаху. – А кому достанется в первую очередь? Отвечай, кому?

Брайан оскалился.

– Джо. – сказал коротко, больше для виду.

– Вот именно. Достанется моему дядюшке. А тебе это надо? – Колдер будто проникся сочувствием. Хотя, он просто знал больше, чем следовало. Ведь то были личные дела управляющего и хозяина «Шмидт». – Ведь если ж будет кто-то другой на его посте, разве ты не первый лишишься таверны? Разве, скажи, у тебя осталось что-то кроме неё?

Но ответа не было. Похоже, Колдер достаточно обосновал, ведь Брайан кинул ему ключ от комнаты Грея и, стиснув зубы, отвернулся – всё сейчас разваливало его устои. Даже в его личных владениях.

– Так бы сразу.

Городничий вцепляет его в общую связку и начинает ходить по помещению для убедительности: то за столом посмотрит, то на полках прошуршит. И нарушение всякого порядка заставляло Брайана только настойчивее давить на перо, да и мыслями тут совсем не соберёшься. И вот, когда Колдер добрался до кладовой, первым же делом раздался скрежжет – похоже, он только что отодвинул ящики. Шмидт, слушая этот лязг, в какой-то момент не выдержал, и перо сломалось под его натиском. А на бумаге осталось-то всего каких-то пару строк. Он даже не собирался ничего дописывать. Просто откинул в сторону, чтобы секретарь забрал по уходу. И отошёл к жаровне: резво докинул дров и, проведя с противным звуком по полу кочергой, стал равнять угли – хозяину таверны, которую прямо сейчас переворачивают с ног на голову, следовало отвлечься прежде, чем он врежет несносному молодняку, нагребая на собственное имя ещё куда большие проблемы, от которых обычными объяснительными уже не отделаешься.

Наконец, Колдер ушёл с первого этажа и не напрягал Брайана. И пока тот занимался своими делами, не глядя на незваного гостя, городничий сразу проскочил к комнатам. Здесь их было всего пять, включая и спальню хозяина. Очень забавно, ведь когда Брайан кинул связку ключей по началу, то первым делом его волновало, что Колдер будет копошиться в вещах постояльца, ведь ключ от собственной комнаты он отдал вместе с прочими – по крайней мере, он точно уверен в себе, что скрывать здесь нечего. Он либо дурак, либо слишком ответственный. Хотя, судя по своду поставок, – так не скажешь. Однако, у Шмидта были на то причины – Колдер знал о них. И также знал, что тот никогда не признается вслух, поэтому просто пользовался информацией в свою пользу.

Колдер отрыл дверь в комнату Грея. Здесь практически ничего не было тронуто. Разве что пару дорожных сумок стояли в углу. Есть ли смысл проверять именно их? И всё-таки он бегло осмотрел, прислушиваясь к шороху с харчевни – хозяин не шёл: здесь лишь одежда и всякие бесполезные вещицы.

Колдер прошёлся со всех сторон и понял, что на видном месте ничего, что ему было бы нужно, точно не находилось. Он залез в прикроватную тумбу с двумя полками, и здесь лежали всякие бумаги, но, к огромному разочарованию городничего, совсем не по расследованию: это было множество писем и конвертов.

Только вот… зачем он взял их с собой? Разве люди обычно возят с собой письма, если уезжают куда-то, тем более по работе? Или это было получено прямо перед отправкой? Ну и кто же тогда так активно горел желанием завлечь внимание мистера Оделла?

Колдер перебирал в руках конверты: большая часть из них была от мистера Робертсона, ещё немного от каких-то заумных учреждений – видимо, по детективным разборкам, – от миссис К. Оделл (судя по всему, его мать). Но… там было две миссис Оделл?.. И что бы это могло значить? Вряд ли у его отца две жены или ему написывает тётушка по мужской линии. Да и к тому же миссис, а не мисс. Будь это тётушка или сестра, то у них бы были иные фамилии. Значит, супруга?.. А ведь Грей совсем не выглядел женатым человеком. Да и сама мать, почему так официально – миссис К. Оделл? Неужели просто не могла обозваться именем и фамилией для сына? Этого вполне хватило бы для разносчика.