Тайна пурпурного тумана. Одинокий огонек

– Чэн Ю. – Отец окликнул его.

Мое сердце сжалось, я очень боялась, что он нагрубит Чэн Ю.

– Не слишком разгоняйтесь, ветер в горах очень сильный.

Чэн Ю кивнул:

– Не волнуйтесь, профессор Чэн Мо. – Он махнул мне рукой, и я поспешила за ним. Даже пройдя значительное расстояние, я все еще чувствовала на себе взгляды отца и остальных, словно приклеенные к моей спине. Мне было тревожно из-за этого, но не сказать чтобы неприятно.

Я напряженно сидела на заднем сиденье мотоцикла, не решаясь прижиматься к Чэн Ю слишком близко. Но и сидеть слишком далеко от него я не хотела. Ветер свистел в ушах, а на душе было легко и приятно, как после глотка свежевыжатого апельсинового сока, когда мир кажется кисло-сладким. Это напомнило мне чувство, которое испытываешь, когда слушаешь мелодию музыкальной шкатулки: в сердце мягко кружились и переливались колокольчики.

4

Первые две недели после начала учебы всегда были загружены: я не только ходила на уроки, но и не забывала убираться в кабинете для консультаций каждую среду и пятницу. Заодно я выполняла рутинную работу по разбору и упорядочиванию архива.

В начале семестра посетителей обычно немного. Пик загруженности у нас приходится на середину и конец семестра, когда учебный стресс делает людей более уязвимыми и они нуждаются в поддержке.

Для того глупого пари между Энсоном Вудом и Линь Минхао из десяти предоставленных пациентов Чэн Ю выбрал семнадцатилетнюю девушку.

Ее звали Рина. Она обратилась за помощью по рекомендации, и вся информация о ней была строго конфиденциальной. Она настаивала на анонимной консультации. Ее мучила бессонница, она не могла заснуть почти всю ночь. На мой взгляд, это было всего лишь обычной стрессовой реакцией на чрезмерное давление. Я уверена, что и Стефани, и Ань Фэн легко справились бы с этой проблемой. Не понимаю, почему Чэн Ю выбрал такой обычный и ничем не примечательный случай.

Через три недели я поняла, что была неправа.

Когда я услышала ту новость, Чэн Ю рисовал в кабинете. На этот раз он, кажется, хотел расписать настенный свиток. Я увидела, что он использует писчую кисть. Он сосредоточенно выводил линии, но они получались какими-то нескладными: то кривыми, то слишком бледными.

Вероятно, он все еще оттачивал свой собственный стиль.

– Стефани специализируется на гипнозе. Я изучил ее профиль в интернете, там нет ни одной фотографии, но есть много информации о ней. Ее считают гениальным психотерапевтом, который может быстро выявить корень проблемы пациента, но на этот раз ей не удалось установить контакт с Риной, вероятно, из-за культурного барьера, поскольку она выросла за рубежом. – Чэн Ю сделал едва заметный штрих на длинном свитке.

– А Ань Фэн? – с любопытством спросила я.

– Ань Фэн – эксперт в когнитивной терапии, то есть он выявляет ошибочные, негативные убеждения пациента и заменяет их более позитивными мыслями. Он очень опытный врач, но он сказал, что внутренний мир Рины закрыт, поэтому невозможно найти ту самую негативную мысль.

– Это из-за сопротивления психики? – спросила я.

– Ань Фэн почти ничего не рассказывал о процессе. Он просто признался, что лечение не дало ожидаемых результатов.

– Что?! Получается, обе стороны проиграли? – Я не могла поверить, что простая школьница Рина может поставить в тупик учеников двух мастеров.

«Да кто она такая, эта Рина?» – подумала я.

Кисть в руке Чэн Ю наконец уверенно опустилась на свиток.

Я с любопытством заглянула ему через плечо: несколькими легкими мазками он нарисовал пастушка, играющего на флейте.

Учитель собирается отправить еще одного специалиста, а Энсон Вуд объявил, что у него больше нет подходящих учеников. Если этот человек сможет решить проблему Рины, то учитель Линь автоматически победит.

Мой взгляд был направлен на Чэн Ю, я очень за него переживала. Я не хотела, чтобы он оказался в неловкой ситуации, где ему пришлось бы идти против своих желаний.

– Учитель выбрал Чжан Яна.

– А? – удивилась я. Перед глазами сразу возникла циничная ухмылка этого молодого человека.

– Почему учитель Линь выбрал его? Я думала, он выберет вас, – выпалила я.

– Лин, я считаю, что нельзя устраивать соревнование из лечения пациента, как и нельзя определить, кто самый лучший учитель. Наставник Линь хорошо меня знает, поэтому он не стал бы меня принуждать.

Чэн Ю некоторое время сосредоточенно расписывал свиток, а затем сказал:

– Я верю, что у Чжан Яна есть свои нестандартные методы лечения.

Чжан Ян… Перед глазами возник образ этого мужчины. Я никогда не могла понять, что у него на уме, от него исходила какая-то пугающая аура, совсем не похожая на ту атмосферу спокойствия, которую дарил Чэн Ю. Если быть совсем откровенной, то придется признать, что Чжан Ян мне совершенно не нравится.

Учитель Линь Минхао – человек благородный, настоящий джентльмен. Почему он выбрал именно этого своего ученика для такого случая? Я никак не могла этого понять. Учитель Линь и Чжан Ян – люди из совершенно разных миров.

Чего я еще больше не понимаю, так это почему Чэн Ю, такой непохожий на Чжан Яна, выбрал его в качестве своего супервайзера? Почему они так тесно общаются?

Когда я размышляла об этом, я вдруг спросила себя: неужели это ревность? Может, я завидую их близким отношениям и тому, что у них нет секретов друг от друга?

Я перевела взгляд на окно. Небо затянули черные тучи, мелкий и затяжной дождь капал на землю. Казалось, мы с Чэн Ю очутились на каком-то необитаемом острове, а единственная лодка давно уплыла в неизвестном направлении.

И я вдруг подумала, что это даже неплохо.

В отражении зеркала

1

Мелкий весенний дождь лил уже очень долго, окутав город сыростью и холодом. Я смотрела, как цветы персика в кампусе медленно раскрываются под дождем. А пурпурные магнолии вовсю цвели, и их лепестки усыпали землю. Я уже изучила программу этого семестра во время зимних каникул, поэтому, даже если я витала в облаках на занятиях или отпрашивалась с уроков, чтобы поработать в кабинете для консультаций, учителя относились ко мне без лишней строгости.

Но никто не догадывался, что на самом деле я больше всего на свете хотела пойти полюбоваться распустившимися цветами в ясную погоду.

– Этот нескончаемый дождь вгоняет меня в тоску. – Я обратилась к Чэн Ю, который сидел в кабинете и расписывал свой свиток. Кажется, он меня не слышал. Стоило ему увлечься рисованием, он как будто бы превращался в ледяную глыбу.

Я тихонько встала у него за спиной и посмотрела на свиток.

Пастушок, казалось, в растерянности искал что-то: в середине рисунка было пусто. Мальчик играл на флейте, оглядываясь вокруг. Мне стало очень любопытно.

Что же ищет пастушок?

Что хочет нарисовать Чэн Ю?

– Лин, я рисую быка, – спокойно произнес он, словно прочитав мои мысли. Он медленно водил кистью по бумаге сюаньчжи [1].

– А где он? Тут же только ребенок… – тихо сказала я.

– Бык пропал, нужно его отыскать. – Чэн Ю сосредоточенно рисовал тушью. Каждый его мазок был сделан с таким вниманием и отдачей, что я тоже затихла, молча наблюдая за его работой.

В тот момент я вдруг подумала, как было бы здорово, если бы так было всегда. Я бы хотела, чтобы время остановилось и я бесконечно смотрела на то, как он рисует. Но я прекрасно понимала, что это невозможно, что мне предстоит столкнуться со взрослением и пройти свои собственные жизненные испытания.

Стиль китайской живописи Чэн Ю отличался простотой и естественностью, словно он резко вырвался из мира ярких и насыщенных масляных красок.

Бык, которого пастушок неустанно искал, так и не появился на его рисунке.

Сбоку он написал стихотворение:

Суетливо раздвигаю травы в тщетных                                        попытках найти быка,Широки безымянные воды, далеки горы,                                        путь становится все труднее.Исчерпав все силы, измученный и уставший,                                        я не нашел ничего,И лишь услышал ночное стрекотание цикад                                        в кленовых кронах [2].

Подписался он так: «Стихотворение Коань Шиюаня [3], переписанное Чэн Ю».

Манера письма кистью Чэн Ю была свободной и изящной, напоминающей стиль древних каллиграфов.

И тогда я поняла, что наставник Чэн сейчас находится в другом мире. Этот мир совсем близко, но я никогда не смогу туда попасть.

В моей душе поднялась волна печали, и в этот момент в кабинете раздался звонок телефона.

– Лин, телефон, – произнес Чэн Ю, не отрывая взгляда от своего свитка.

Я взяла трубку и только успела сказать «Алло», как сразу услышала веселый голос Чжан Яна:

– Алло? Это ты, Лин? У меня две новости: хорошая и плохая. Какую вы с Чэн Ю хотите услышать первой?

Мне очень не нравилось, что он тратит время на такую ерунду, поэтому я прямо сказала:

– Без разницы, говорите любую.

– Ну ты и зануда! Ладно, скажу! Хорошая новость: Рина больше не страдает от бессонницы, я ее вылечил, – произнес он в трубку, но я почувствовала, что на этот раз в его голосе не было привычной самоуверенности или наглости. Он был каким-то тихим, словно Чжан Яна одолевали сомнения.

Меня больше волновало, что он скажет дальше. Он немного помолчал, а потом продолжил:

– Вторую новость я расскажу лично Чэн Ю, дай ему трубку.

Голос Чжан Яна стал еще тише, и я подумала, неужели он нервничает? Обычно его голос в конце фраз звучал легко и слегка повышался, но сейчас он был напряжен, как натянутая струна.

Чэн Ю отложил кисть. Его отвлекли от творческого процесса, и он выглядел расстроенным и беспомощным. Однако выслушав Чжан Яна, он тут же спросил:

– Настолько серьезные симптомы? Ты уверен?

Выражение его лица становилось все более мрачным.

Я затаила дыхание. Я была уверена, что они говорят о Рине, но не знала, насколько все плохо.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Чэн Ю, и на его лице появилось привычное заботливое и обеспокоенное выражение. Думаю, он всегда так тепло относится ко всем людям, будь то Чжан Ян или посетители. – Договорились, детали обсудим при встрече, возьми с собой все материалы. Я буду ждать тебя в кабинете. Хорошо, хорошо. – Чэн Ю положил трубку, на его лице отразилось замешательство.

– Что случилось? – спросила я.

– Я впервые вижу Чжан Яна таким растерянным. Впервые! Обычно он просто излучает уверенность… А сейчас он, похоже, действительно озадачен. И виной тому, без сомнения, стала Рина.

– А что с ней?

Чэн Ю долго молчал, пытаясь подобрать слова. Наконец, он набрался решимости и тихо произнес:

– У Рины теперь наблюдаются симптомы раздвоения личности.

В голове раздался гул. Если это правда, то это означает не только провал методики лечения Чжан Яна, но и то, что ему, как психотерапевту, придется нести ответственность за последствия врачебной ошибки.

И Чэн Ю, как человек, который порекомендовал это лечение, несомненно, чувствовал себя глубоко виноватым. В этот момент моросящий дождь за окном стал плотным, как туман, и эта дымка, казалось, затянула и мое сердце. Я чувствовала, что судьба, подобно дождю, заполнившему небосвод, так же плетет сети над нашими головами.

2

Чжан Ян приехал меньше чем через час. Он вошел в кабинет, принеся с собой запах дождя. Вокруг него словно парили капли воды. Под его глазами были темные круги – признак недосыпания.

– Давно не виделись, Лин! – Он, как обычно, бодро улыбнулся и помахал мне в знак приветствия. Сегодня Чжан Ян был одет в длинный зеленый плащ. Мало кто из мужчин отважится на такой стиль, но я должна признать, что этот плащ ему очень идет.

Я невольно восхитилась: даже в такой трудной ситуации он все еще мог улыбаться.

А вот Чэн Ю выглядел гораздо более серьезным.

– Ну что, как она?

– Сначала посмотри материалы. – Чжан Ян достал из кармана флешку, украшенную кристаллами Swarovski, и помахал ею у нас перед носом. Это вполне в его духе, даже флешка у него экстравагантная.

Мы уселись перед компьютером, и Чжан Ян открыл файл под названием «Одинокий огонек». Тогда я впервые увидела, как выглядит Рина.

Зазвучали причудливые электронные барабанные ритмы, напоминающие хлопанье крыльев летучих мышей, летящих в ночи.

Это было видео с кавер-танцем [4] в стиле аниме.

Мы смотрели на экран компьютера. Слева стояла девушка в белом платье, справа – девушка с короткой стрижкой и повязкой на глазах. На ее лице не было ни единой эмоции, одета она была в белые шорты и майку, а на заднем плане виднелось нагромождение столов и стульев в школьном классе. Они начали танцевать, их движения были легкими и изящными.

– У песни такой мрачный сюжет. Не понимаю я вкусы современной молодежи, – тихо пробормотал Чжан Ян.

Я внимательно смотрела на экран и заметила, что с девушкой в повязке что-то не так. Чэн Ю поставил видео на паузу, и тогда я поняла, что девушка в повязке и девушка слева – это один и тот же человек!

Видео было смонтировано с использованием зеркального эффекта. Взгляд девушки все время оставался холодным, словно лед.

Чэн Ю погрузился в раздумья и начал легонько постукивать пальцами по подбородку, как он всегда делал, когда о чем-то усиленно размышлял.

* * *Проказник малый, взгляд невинный, слезы —                                                      оправдание лжи.Одиночество гнетет, зовет игра, как мед, что липнет,                                                                   не отпустит.Для тебя я бесполезна, знаю. И сегодня я —            отвергнутый ребенок, что не нужен никому.

– Что это за песня такая странная?

– Интересно, какая история стоит за этим текстом? – с любопытством спросила я.

– Ты все свое время посвящаешь научным исследованиям? – Чжан Ян бросил на меня короткий взгляд.

Чэн Ю наклонился вперед и возобновил воспроизведение. Единственный видимый глаз девушки с короткой стрижкой вспыхнул холодом, и это резко отличалось от того выражения лица, которое было у ее второй версии в белом платье.

Я сделала глубокий вдох. Ее взгляд был устремлен прямо на нас, и в нем читалась бесстрашная, звериная ярость.

Должна признать, что с женской точки зрения Рина очень привлекательна. Ее нежное, как лепесток, личико подчеркивает ее юность. Но ее красота окутана атмосферой мрачного замка. Ее ледяной взгляд и танцевальные движения, словно у марионетки, одновременно завораживающие и при этом какие-то болезненные.

Белое кружево. Черная повязка на глазах. Марионетка и кукловод.

Тут Чжан Ян произнес:

– Это видео с танцем Рины, сделанное до того, как я начал ее лечить. У нее есть фанаты в Сети. Я не пытаюсь оправдаться, но Рина вела себя необычно еще до начала терапии. После двух недель моего лечения симптомы бессонницы у нее действительно значительно уменьшились. Она стала спать дольше, но возникла небольшая проблема.

3

Дальше было видео, снятое на камеру.

В самом сердце тьмы – лишь тьма. Комната была погружена во мрак, только тусклый свет проникал сквозь окно. Хрупкая фигура в белом платье, украшенном замысловатым кружевом, стояла напротив длинного напольного зеркала. Белые чулки облегали ее ноги, а черные волосы свободно рассыпались по плечам.

В густой тьме можно было различить лишь слабые очертания рук девушки, которые медленно тянулись к зеркалу, холодные, словно лед.

Я почувствовала, как в душе нарастает страх. Я действительно боялась, что ее руки погрузятся в зеркало и там их схватит чья-то другая рука. Это видео было снято довольно просто, но от него все равно веяло холодом и мрачностью.

Голос девушки слегка дрожал:

– Ты здесь?

Я невольно стиснула губы.

– Да. – В ответе слышалась зловещая усмешка. Это точно не был голос Рины, в комнате отчетливо раздался другой, чужой голос.

Девушка положила обе руки на зеркальную гладь, ее отражение было похоже на иную, неведомую часть ее самой.

Девушка, стоящая перед зеркалом, и девушка, отражающаяся в нем, соединили руки. В тот же миг ощущение мрачности и холода в комнате усилилось, и тьма стала казаться еще более непроглядной.

Они обе улыбнулись, и от этой улыбки у меня мороз пошел по коже, до того она была жуткой. Затем они внезапно повернулись, посмотрели прямо на меня и снова улыбнулись, но уже загадочно. На их юных лицах отразилась какая-то давящая агрессия, возникло неприятное чувство, как когда острый кусок металла царапает железную поверхность.

Я невольно вскрикнула и быстро выключила компьютер.

Чэн Ю смотрел на меня с невозмутимым видом. Скорее всего, он прекрасно понимал, что я сейчас чувствую.

– Ого, Лин, так и тебя что-то может напугать? – спросил Чжан Ян. – Хотя Рина и у меня вызывает беспокойство. Но вообще на первом этапе лечения она охотно шла мне навстречу, и процесс лечения продвигался довольно бодро.

Чэн Ю вмешался:

– Как ты и сказал, Рина заставила меня почувствовать, что внутри нее существуют две личности. Как в том видео с танцем, где девушки с короткими и длинными волосами начали разделяться и каждая заняла свою часть пространства. Но раньше она такой не была.

Чжан Ян расстроенно спросил:

– Ты тоже думаешь, что с моим методом лечения что-то не так?

Мужчина немного помолчал, а затем медленно произнес:

– Я применил к ней терапию расщепления образов личности. Этот метод я уже использовал в работе со многими пациентами.

Я впервые услышала этот термин, и от одного его названия меня бросило в дрожь.

Чэн Ю тоже посерьезнел.

– У этого метода есть множество противопоказаний. Но, строго говоря, в процессе ее лечения участвовало три терапевта. Теперь нам нужно последовательно проанализировать, на каком этапе возникла проблема. – Чэн Ю похлопал сокурсника по плечу, пытаясь его подбодрить.

– Но это еще не главная проблема. Дело в том, что… – Чжан Ян бросил на меня быстрый взгляд, и на его лице отразилось беспокойство и множество невысказанных опасений.

Чэн Ю понял его и мягко сказал мне:

– Лин, ты не могла бы выйти ненадолго? Я хочу поговорить с Чжан Яном наедине.

Мое сердце упало. Я чувствовала себя так, будто земля ушла из-под ног. Мне очень не нравилось, что они не дают мне участвовать в обсуждении дела, но если Чэн Ю уже принял решение, то я ничего не могла поделать.

Поэтому я кивнула, вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. Но я не стала уходить слишком далеко, потому что, хотя мы с Чжан Яном были знакомы уже довольно долго, он все еще вызывал у меня страх и чувство опасности, как при встрече с лесным зверем.

Когда дверь снова распахнулась, Чжан Ян выглядел все таким же наигранно спокойным, а вот вид Чэн Ю заставил меня почувствовать тревогу. Он машинально крутил ручку в левой руке, а так он делал только в тех случаях, когда сосредоточенно над чем-то размышлял.

– Так ты возьмешься за это дело? Я уверен, что у тебя получится, – сказал Чжан Ян.

Чэн Ю кивнул в ответ.

– О, вот это Чэн Ю, настоящий друг и отличный коллега! – Чжан Ян радостно похвалил его и немного театрально, по-европейски, заключил Чэн Ю в объятия.

Я смотрела на его длинный зеленый плащ, и этот цвет казался мне самым отвратительным в мире.

В тот момент я почувствовала, как внутри меня поднимается волна гнева. Я поняла, что Чжан Ян снова надавил на слабое место Чэн Ю. Его самая большая слабость – это учитель Линь Минхао. Его преданность наставнику настолько сильна, что он не может остаться в стороне, когда что-то угрожает репутации учителя, даже если так он окажется втянутым в водоворот неприятных событий.

Впрочем, даже если это было не так, у Чжан Яна все равно есть много других способов заставить Чэн Ю делать то, что он хочет. Я уже видела тех опасных пациентов, с которыми он просил разобраться Чэн Ю, и с кем из них было просто? Ни с Люй Цзао, ни с Дин Мэймэй. Если честно, я до сих пор была обижена на него за это, а Чэн Ю, кажется, делает вид, что ничего не произошло.

Внезапно я почувствовала, что отношения Чжан Яна и Чэн Ю похожи на отношения кредитора и должника. Наставник Чэн постоянно ему уступал и был слишком легкой добычей. Как только эта мысль пришла мне в голову, мне стало очень за него обидно. Это несправедливо!

– Я провожу Чжан Яна, – быстро сказала я и подбежала к нему.

Чжан Ян удивленно рассмеялся:

– Сегодня Лин так добра ко мне!

Я молча шла впереди, шаги эхом отдавались в коридоре. Когда мы завернули за угол, я развернулась, посмотрела прямо на Чжан Яна и сказала:

– Это все началось из-за вас, и это ваша ответственность. Не надо перекладывать на наставника всех опасных пациентов.

Мой тон был очень резким, но Чжан Ян ничуть не смутился и рассмеялся:

– Лин, ты хоть представляешь, насколько опасна эта девушка? Ты ведь даже через экран почувствовала страх. Соревнование между Линь Минхао и Энсоном Вудом должно было закончиться еще неделю назад, Энсон Вуд уже признал поражение своей школы… Ты думаешь, учитель Линь захочет выставить напоказ нашу неудачу? Чэн Ю – наша последняя надежда, его выбрал учитель Линь, и он участвует в этом добровольно.

– Так насколько она опасна? Что такого может сделать простая девушка? – В глубине души я знала, что уже ничего не изменить, но не хотела так быстро отступать.

– Представляешь, Лин? В душе каждого человека живет свой демон. Он скачет и прыгает туда-сюда, и, возможно, однажды он вырвется наружу, встанет у тебя за спиной и похлопает по плечу! Вот же он, этот демон! – Его взгляд скользнул к моему плечу, и он указал куда-то за него.

Я в ужасе обернулась, но увидела лишь спокойный, дождливый кампус. Цветы и травы под дождем поникли, не выдержав тяжести дождевых капель.

Я повернула голову обратно и уже собиралась высказать Чжан Яну свое недовольство, но оказалось, что он уже тихо ушел. Мне оставалось лишь издалека смотреть на его удаляющуюся фигуру под зонтом. Почему-то сейчас его силуэт казался необычайно одиноким.

Расщепление

1

В день, когда должны была состояться консультации Рины, я проснулась очень рано. Едва занималась заря, ночь еще не отступила. В этой темноте мне казалось, что я слышу множество голосов, эхом отдающихся вокруг, и вижу множество картин, прокручивающихся без остановки. Как только я открывала глаза, все исчезало, но стоило закрыть их снова – и все возвращалось.

Перед моими глазами стояла она в одиночестве во тьме, а в моем сердце рефреном звучала фраза Чжан Яна: «В душе каждого человека живет свой демон».

Моя интуиция подсказывала мне: Чэн Ю не должен соглашаться! Не должен!

Даже когда я уже пришла в кабинет, этот настойчивый голос продолжал звучать у меня в голове. Чэн Ю все еще работал над картиной – уверенной рукой он водил кистью по холсту. Для меня создание картины в стиле гохуа [5] требует идеальной тишины; даже учащенное дыхание может повлиять на технику. Под кистью Чэн Ю мазки постепенно удлинялись, и наконец я увидела то, что искал пастушок, – быка. Каждая жилка, каждая вена на его теле четко просвечивалась сквозь кожу – должно быть, это был очень упрямый и своенравный бык.

Пастушок выглядел таким хрупким рядом с этим огромным животным. Я не могла себе представить, как Чэн Ю заставит мальчика укротить быка. Создавалось впечатление, что эта битва обречена на провал.

– Лин, принеси, пожалуйста, немного горячей воды. Не нервничай и перестань ходить взад-вперед. Я чувствую, что ты очень напряжена, – сказал он, продолжая рисовать.

– Наставник… – Все, что я хотела сказать, развеяло его спокойствием. Это уже не было похоже на меня. Не говоря ни слова, я отправилась за водой и стала наблюдать, как шкала на термометре электрического чайника медленно поднимается с 80 до 90 градусов. Пока вода закипала, я почувствовала порыв холодного ветра за спиной.

В темном коридоре появилась девушка, вся в белом. Странно, но даже в это время года на ее руках были белые кружевные перчатки. Фигура промелькнула быстро, словно проблеск света, ее шаги были легки и невесомы.

Я словно окаменела. Даже находясь на расстоянии нескольких шагов, я почувствовала сильное напряжение. Воздух вокруг, казалось, сгустился.

Это была Рина. И в тот момент я не могла произнести ее имя. Девушка остановилась у двери кабинета и медленно потянулась рукой, чтобы ее открыть. Когда ее рука коснулась ручки, у меня возникло плохое предчувствие, будто рука судьбы уже открыла дверь, которая защищала Чэн Ю. Все ворота бастиона открылись нараспашку, и эта бледная фигура вот-вот должна была вторгнуться внутрь.