Полная версия
– Ну, да – такой огромный столб и на него залезали по лестнице.
– И заметь, – Сергей вытянул указательный палец, – никто поначалу там не зажигал огонь. Что это за маяк такой – без света?
– Ну, может, в те времена еще не думали об этом? – предположил Паша. – Это же один из старейших маяков. Культуры, наверное, тогда не было такой – зажигать огни.
– Ну, конечно, – усмехнулся Сергей. – А как же Александрийский маяк? На нем по ночам горел костер, чтобы корабли могли видеть ориентир. А здесь – никакого огня, только столб. Почему?
– Не знаю, даже догадок нет.
– Ты хочешь сказать, что это был вовсе не маяк? – спросила Надя.
– Верно! У него могла быть другая функция, – Сергей подошел к грилю и перевернул мясо. На угли капнул жир, и решетку с побелевшими кусками свинины окутал дым. – Представьте себе, – продолжил он, – зачем строить огромный столб на самом высоком холме?
– Это похоже на наблюдательную вышку, – сказал Паша. – Но это и есть одна из функций маяка – следить с него за морем.
– Основная функция маяка – это, все же, чтобы его видели. Но ночью маяк Кыпу без света никто не увидел бы, тем более, что он был ниже, чем сейчас, хоть и находится на самом высоком холме Хийумаа. В те времена много кораблей попадало на рифы в этих местах, и с маяка их можно было легко заметить.
– И ограбить, – подытожил Паша.
– И ограбить? – кивнул Сергей с улыбкой. – И все же суть не в этом, хотя и для таких целей маяк, конечно, тоже использовали.
– Ты хочешь сказать, что там проводили какие-то ритуалы? – спросила Надя.
– Конечно! Я более чем уверен в этом! – громко воскликнул Сергей и закинул в себя порцию джина.
– У вас все хорошо? – раздался голос Энна.
– Да, – кивнул Паша, – конечно!
– Замечательно. Я помыл баню, так что завтра можно будет попариться.
– И нырнуть в море? – спросила Надя.
– Ну, если захотите, то можно и нырнуть в море. Некоторые гости так делали, – улыбнулся Энн. – Отдыхайте.
Паша налил себе и Наде вина. Сергей продолжил:
– Понимаете – высокий холм не мог не быть местом поклонения у язычников. Это же близость к небу, это такое приближение к богам. И я думаю, что церковникам в то время не нравилось, что на холме устраивают какие-то магические ритуалы.
– И холм решили застолбить? – улыбнулся Паша.
– Именно – застолбить. Это очень точное слово. И заодно сделать смотровую башню, чтобы отслеживать корабли, – сказал Сергей. – Ну, я это так вижу.
– Интересная теория. И что – язычники куда-то ушли с холма?
– Думаю, да, ушли. Но я вот не уверен, что надолго. Подозреваю, что они продолжили проводить свои ритуалы.
– То есть этот столб или маяк превратился в зиккурат?
– Получается, что так, – произнес Сергей. – И, вероятно, когда позже его укрепили, надстроили и прорубили внутри ход – этим могли заниматься именно те, кто принимали участие в этих магических ритуалах. Уж очень похож он стал на пирамиду.
– Это были потомки язычников? – спросила Надя.
– Нет, не думаю, – ответил Сергей. – Скорее, их последователи.
– И что они делали?
– Я думаю, Надежда, что они вызывали духов и общались с ними.
– То есть, – прошептала Надя, – та девочка, которую я видела, это был дух, которого они вызвали?
– Я не знаю, – помотал головой Сергей. – Я не видел девочку, я не могу ничего сказать. Была ли реальна эта девочка? У тебя же не осталось фото?
– Но я видела ее – также реально, как тебя! Она стояла за окном, а потом на фото, – Надя нервно отпила из бокала.
– Успокойся, солнце, – Паша нежно обнял ее за плечи. – Забудь про это, я думаю, ничего такого больше не повторится.
– А как они вызывали этих духов? – спросила Надя, которой был явно интересен этот разговор.
– Не знаю, могу только предположить, – пожал плечами Сергей и поднял с гриля решетку. – Похоже, мое мясо готово. Попробуете, что у меня получилось?
– Ну, мы уже поели, – смущенно ответил Паша.
– Не скромничайте, у меня много мяса, я один столько все равно не съем. Даже под отличный напиток, – Сергей налил себе еще джина.
– Ну, хорошо, – согласился Паша.
– Я схожу тогда за тарелками и вилками, – сказала Надя и пошла в дом. Когда она вернулась, и по бокалам разлили вино, разговор продолжился.
– И какие у тебя предположения? – спросил Паша. – Как они могли вызывать духов? Я уверен, что ты знаешь, ты же разбираешься и в фольклоре, и в истории?
Сергей ухмыльнулся и пригубил из стакана.
– Я думаю, что без жертвоприношений это не обходилось.
– Надеюсь, не человеческих, – Надя поежилась, как будто ее обдало холодным ветром.
– Надеюсь, нет, – ответил Сергей. – Хотя, кто знает, что было здесь пятьсот лет назад. В любом случае, я уверен, что этот маяк – это намоленое место. Но вот кем и как – не думаю, что мы когда-нибудь достоверно узнаем.
Они замолчали, обдумывая услышанное. Дверь дома распахнулась, и на улицу вышла эстонская семья. Все четверо были одеты в длинные черные балахоны с капюшонами, включая близнецов. В полном молчании они сели в свой универсал. По очереди глухо хлопнули двери. Машина завелась и медленно выехала с парковки.
– Странная семейка, – пробормотала Надя, провожая их глазами. – Куда они под вечер собрались?
Солнце постепенно клонилось к закату. Оно желтым шаром зависло над полоской темнеющего моря, окруженное редкими, похожими на золотые чешуйки, облаками.
– Очень красиво, хочу сфотографировать, – Надя пошла в дом и скоро вернулась с фотоаппаратом. Она долго настраивалась, глядя в видоискатель, и сделала не один десяток снимков, меняя значения диафрагмы и выдержки, прежде чем осталась довольна. Сев на лавку, она еще раз внимательно пролистала фотографии на экране, прокручивая колесико на корпусе камеры.
– Нет, те кадры куда-то делись. Вот сам маяк, я снимала его с парковки. Вот я делала фото с крыши маяка, а из коридора ничего не осталось. Они куда-то исчезли. Кстати, Паша, – Надя закрыла объектив, – ты обещал мне поехать на маяк ночью, чтобы пофотографировать его, когда он горит. Солнце скоро сядет.
– Вообще, я выпил и не помню, чтобы обещал, – замялся Паша. За домом послышался звук заведенного двигателя, и вскоре на парковке показался пикап Урмаса. Он медленно развернулся, осветив на мгновение стол и мангал слепящими фарами, и, шурша мелкой гранитной крошкой под колесами, поехал вниз со склона к асфальтовой дороге.
– Интересно, Энн поговорил с ним? – спросил Паша в воздух и сам ответил на свой вопрос. – Думаю, что нет.
– Я, конечно, не рекомендую вам никуда ехать, – сказал Сергей. – Не стоит садиться за руль под алкоголем.
– Ну, тут ехать-то всего ничего, – махнул рукой Паша. – Наверняка одна полицейская машина на весь остров. И потом – я же не прямо сейчас поеду.
– Ну, тогда ладно, – сказал Сергей. – Но, думаю, не стоит ездить.
– Сегодня ясное небо, – заметила Надя. – Это хорошо для съемки, а завтра может дождь пойти.
– Понятно. Это логично, – согласился Сергей. – Но огонь на маяке включат только часа через три, когда совсем стемнеет.
– Вот и хорошо, тогда я пойду и посплю, – сказал Паша и пошел в дом.
– Я уберу посуду и приду к тебе, – Надя стала складывать тарелки и вилки. Сергей скрутил сигарету и закурил, задумчиво глядя на бронзовеющий диск солнца над горизонтом.
Жертвоприношение
Паша и Надя вышли из дома, когда совсем стемнело. Темно-синее небо было усыпано звездами. Над лесом поднимался диск луны. Дул легкий ветер, который доносил из темноты слабый шум моря.
– Надеюсь, полиции не будет по дороге, – сказал Паша, усаживаясь в машину. Надя ничего не ответила, она села рядом и пристегнулась. На колени она положила фотоаппарат.
Паша завел машину. Фары осветили парковку. Над землей стелился легкий ночной туман. Машина двинулась и медленно поехала вниз по склону. Дымка в низине плотно сгустилась, и из нее в мощных лучах фонарей проступили очертания человеческой фигуры. Прямо перед машиной возникла девочка, словно сотканная из нитей молочного цвета – с черными провалами вместо глаз. Она что-то прижимала к груди.
– Это она! – вскрикнула Надя.
Паша резко вывернул руль и прижал ногой педаль тормоза, но машина не успела сразу остановиться. Он ожидал ощутить несильный удар от задетого бампером тела. Но ничего не случилось, правое крыло прошло сквозь дымчатую пелену, взметнув ее клубами.
Машина встала. Паша сделал глубокий вдох и выдох. Он повернул голову и посмотрел в остекленевшие от ужаса глаза Нади.
– Что это было? – спросил он.
– Это была она, – повторила Надя. – Девочка. Ты тоже видел ее?
– Да, – кивнул Паша. – Но, может, нам просто показалось? И это был всего лишь туман?
– Ты веришь в это?
– А где она? – Паша огляделся. Туманная дымка перед фарами медленно рассеивалась, а сквозь нее проступала асфальтовая дорога, на которую выходил выезд с парковки. Паша отстегнул ремень и дернул ручку, чтобы открыть дверь:
– Я хочу выйти посмотреть. Там никого нет, это точно был глюк.
– Не надо! – Надя схватила его за руку. – Поедем! Поехали хоть куда – хоть на маяк, как мы хотели, только подальше отсюда. Пусть все вернутся, и тогда я буду спокойнее. Я не хочу здесь сейчас находиться! Это точно была она!
– Ладно, – Паша пристегнулся и, выехав на дорогу, медленно поехал в сторону маяка Кыпу. Дымки на трассе не было. Вскоре показался маяк. Его черный силуэт высился над лесом на фоне усыпанного звездами неба, подсвеченного яркой луной.
Внезапно крыша маяка озарилась яркой вспышкой, похожей на всполох молнии. Через несколько секунд сверкнуло снова.
– Это оно, – прошептала Надя, стиснув фотоаппарат. Мысли о девочке, сотканной из воздуха, покинули ее. Она мечтала теперь об одном – добраться до маяка и сделать красивые кадры со вписанной в них серебряной, словно монета, луной.
Они свернули с дороги, поднялись в гору и выехали к парковке у маяка. На ней стояли несколько машин. Паша припарковался и, выйдя из теплого салона в ночную прохладу, огляделся. Среди автомобилей он заметил универсал эстонской семьи. Маяк озарил все вокруг ослепительным светом. Паша и Надя подняли головы, заворожено глядя на яркий луч, вырывающийся из стеклянного цилиндра, накрытого, словно шапкой, полукруглой крышей.
– Надо отойти подальше, чтобы его хорошо сфотографировать, – сказала Надя. – Попробую отсюда.
Она настроила диафрагму и выдержку и сделала несколько снимков, держа фотоаппарат в руках. Посмотрев на результат на экране, Надя поджала губы:
– Не, это плохо. Все смазано, надо установить куда-нибудь камеру.
– Можно на капот или на крышу, – предложил Паша.
– Давай попробуем, – Надя через видоискатель скадрировала изображение, подкрутив объектив, и положила фотоаппарат на капот машины. Затем она поставила таймер и подождала, когда камера сделает снимок.
Посмотрев, что получилось, Надя кивнула:
– Уже лучше, но надо бы отойти подальше. Я видела, там была детская площадка – давай, посмотрим.
Паша включил фонарик на телефоне и, освещая путь под ногами, вывел Надю к скамейке, которая находилась метрах в десять от парковки рядом с небольшой игровой площадкой.
– Да, отличное место, – сказала Надя, оглядевшись, и начала настраивать фотоаппарат. Паша сел на скамейку и задрал голову, наслаждаясь мерцанием маяка, освещенного яркой луной.
Легкий ветер с шорохом пронесся среди ветвей деревьев, высившихся рваной черной стеной на фоне неба. Издалека донесся слабый ритмичный звук. Это были глухие удары барабана. Они повторялись три раза, затем следовал долгий перерыв, после чего ритм отбивался заново. С каждым повторением звук становился все отчетливее – он явно приближался.
– Ты слышишь? – спросил Паша.
– Да, – кивнула Надя. – Это где-то за маяком.
– Что это?
– Я не знаю, – она села на скамейку рядом с Пашей и прижалась к нему. – Мне страшно.
– Не думаю, что здесь стоит чего-то бояться, – он обнял ее за плечи. – У нас машина рядом – уедем сразу же отсюда.
– Смотри – что там? – Надя вытянула палец. У правой стены маяка, замелькали огни. Они поначалу терялись среди деревьев, но через некоторое время стали отчетливее. Надя залезла в сумку, достала длиннофокусный объектив и переставила его на камеру. Прицелившись в видоискатель, она сделала несколько снимков и посмотрела их на экране, увеличив изображение. На снимке были смазанные из-за недостаточного света фигуры людей в черной одежде. Они несли в руках факелы.
– Что они делают? – спросила Надя.
– Это все похоже на какой-то ритуал, – сказал Паша. – Дай-ка я посмотрю еще раз на фото.
Звук барабана нарастал вместе с приближением процессии.
– Сейчас я сниму их заново, – Надя несколько раз нажала на кнопку. Паше показалось, что затвор сработал так громко, что их было слышно у самого маяка. Он положил камеру к себе на колени и внимательно пролистал фотографии.
– Смотри-ка – это наши соседи – семейка эстонцев с близнецами. Других людей я не знаю.
Всего в группе было около десяти человек. Вытянувшись в горящую крохотными, как точки, языками факелов, цепочку, они под ритмичные удары барабанов медленно обходили маяк, направляясь к его входу. Внезапно темноту справа рассекли лучи фар. Паша схватил Надю за плечо и резко скинул со скамьи на землю.
– Тихо! – шикнул он, пока Надя не успела опомниться. На парковку, поливая все вокруг ярким светом, выехал пикап Урмаса. Машина развернулась и припарковалась задом. Когда заглох двигатель, со стороны процессии снова донеслись удары барабанов. К этому времени люди с факелами широким полукругом выстроились перед входом в маяк. Они ритмично покачивались в такт ударам. Барабанщик стоял чуть поодаль. Он тоже был облачен в черную одежду, но у него не было в руках факела, и поэтому он был плохо различим в темноте.
– Как думаешь, кто из них главный? – спросила Надя.
– Непонятно. Все в одинаковой одежде.
Дверь пикапа открылась. Урмас вышел из машины, открыл багажник и достал из него что-то большое и бесформенное, упакованное в мешок.
– Оно шевелится, – пробормотала Надя. – Это что-то живое.
Урмас вынул из-за пояса нож и опустился на корточки. Несколькими движениями он разрезал веревки, опутывавшие холстину. Послышалось блеяние, мешок несколько раз дернулся. Урмас потянул холстину. В мешке, как оказалось, находился черный лохматый козел. Его ноги были крепко связаны. Урмас рассек путы, стягивавшие копыта, и намотал на свой кулак конец веревки, привязанной к шее козла в качестве поводка. Спрятав нож, он скользнул взглядом по парковке и направился в сторону маяка, таща козла за собой. Бой барабана прекратился. Люди с факелами повернулись к Урмасу.
– Что они собираются делать? – спросила Надя, наводя, словно прицел, фотоаппарат на силуэт Урмаса.
– Думаю, что-то не очень приятное, – сказал Паша.
Нажав кнопку, Надя сделала несколько снимков:
– Надеюсь, получится: тут, конечно, слишком темно.
До них донеслось испуганное блеянье козла. Он упирался, но Урмас упорно тянул его в сторону маяка. Один из людей, стоявших у входа, отдал свой факел другому человеку и, достав из одеяний ключи, отомкнул замок и открыл дверь. Ему вернули факел, и он вошел внутрь маяка. Процессия последовала за ним, в том числе и семья эстонцев. На улице перед входом остались только трое людей и барабанщик, который продолжал мерно отбивать ритм. Урмас тоже зашел вслед за ними. Ему пришлось взять козла на руки. Тот брыкался и пытался бодаться рогами, но Урмас умело держал его – похоже, он делал это уже не в первый раз.
– И что дальше? – с ужасом в голосе прошептала Надя. Паша пожал плечами в темноте и жестом предложил ей переместиться за скамейку. Надя положила фотоаппарат на сиденье, используя его как упор – вместо штатива, чтобы картинка меньше смазывалась в темноте, и продолжила съемку. Трое людей с факелами стояли, задрав головы, и смотрели на крышу маяка. Вскоре там показались крохотные огоньки факелов. Они терялись в мощных вспышках фонаря.
Надя облизнула губы и нацелилась фотоаппаратом на крышу маяка. Защелкал затвор. С крыши послышался чей-то голос. Ни Надя, ни Паша не смогли разобрать слов. Они произносились нараспев, как заклинание. В какой-то момент огни факелов наверху сдвинулись вместе. Фонарь маяка высветил силуэт человека в черном, занесшего нож над козлом, которого крепко держал Урмас.
– Они его сейчас убьют, – пробормотал Паша. Резким взмахом человек вонзил нож в шею козла, затем нанес ему еще несколько ударов в область груди и после этого отрезал ему голову. Схватив ее за рога, он поднял ее вверх на вытянутой руке. Кровь капала ему на одежду. Люди с факелами внизу что-то громко закричали восторженными голосами. Спустя мгновение козлиная голова полетела вниз к ним с крыши маяка. Следом Урмас швырнул вниз обезглавленную тушу.
Трое людей внизу кинулись к останкам козла и свели над ними пламя факелов, образовав что-то вроде трехгранной пирамиды. Барабанщик, стоя в стороне, уcкорял ритм ударов. Надя, не отрываясь от видоискателя, продолжала фотографировать. Она снимала подножие маяка и стоявших у него людей. Вскоре остальные участники процессии стали выходить из башни. Последним появился Урмас.
– Мне кажется, пора нам отсюда сваливать, – сказал Паша. Урмас направился в сторону машины.
– Сейчас! – Надя застегнула кофр, в котором лежал второй съемный объектив, и они быстро побежали к своему автомобилю. Парковка была залита светом луны. Они одновременно запрыгнули в машину и захлопнули двери. Урмас ускорил шаг. Паша включил зажигание. Фары выхватили из темноты детскую площадку и закрытый сувенирный магазин, где продавались билеты на маяк.
Урмас побежал в их сторону. Паша резко стартанул и, описав круг по парковке, съехал на дорогу. Он видел в зеркало, как Урмас, рванув дверь, запрыгнул за руль.
– Он едет за нами! – вскрикнула Надя. – Надо звонить в полицию! Что там вообще творится?
Стиснув зубы, Паша, резко вывернул руль, и машина вылетела на трассу.
– Какая полиция! Я сколько вина выпил! Меня сейчас могут штрафануть! И это в лучшем случае.
В заднем зеркале сверкнули фары пикапа. Паша выехал на трассу и прибавил скорость. Впереди из-за поворота возникли два огонька фар. Внезапно лес вокруг озарился яркой синей иллюминацией и воем сирены. В сотне метрах впереди стояла полицейская машина. Из нее на дорогу вышел человек в желтой куртке из светоотражающей ткани и жестом приказал Паше остановиться у обочины.
– Приехали, – пробормотал Паша. Он заглушил двигатель, опустил стекло и положил руки на руль, ожидая сотрудника полиции, который не спеша шел в его сторону. В зеркало Паша увидел, что пикап Урмаса тоже остановили для проверки. Сердце Паши бешено колотилось. Из полицейской машины вышла женщина в форме и направилась в сторону пикапа.
Полицейский подошел к Паше, поздоровался и представился на эстонском языке.
– Tere, – вежливо ответил Паша и перешел на русский, – мы из Нарвы. Мы отдыхаем на Хийумаа.
– Понимаю, – ответил полицейский по-русски с акцентом. – Можно ваши документы?
– Да, конечно! – Паша протянул права.
– Куда вы так торопились? Вы превысили скорость почти на двадцать километров в час и хотели, видимо, разогнаться больше.
– Я… – Паша не нашелся, что ответить.
– За нами гнался этот тип, – сказала Надя.
– В самом деле? – полицейский повернулся и посмотрел на пикап. Женщина в форме махнула Урмасу через окно рукой. Тот медленно поехал дальше. Женщина подошла к машине Паши, и полицейские переговорили с собой о чем-то на эстонском. Судя по тому, что она махнула в сторону уехавшего пикапа, речь шла об Урмасе.
– Моя коллега говорит, что знает водителя пикапа. Это местный житель. И он ехал домой к жене. Кстати, его скорость не была такой высокой, как у вас. Мне сложно поверить в вашу версию, и мне придется проверить вас на алкогольное опьянение.
Паша почувствовал, как во рту у него резко возник медный привкус страха, а от макушки до кончиков пальцев ног словно прошел электрический разряд.
Полицейский поднес к окну алкотестер. Паша дохнул в трубочку. Полицейский посмотрел на данные.
– У вас обнаружен алкоголь, – сказал он.
– Я понимаю, – пробормотал Паша. – Я пил вино, но это было давно, – попытался оправдаться он, понимая, что подобные разговоры с полицией бесполезны.
– У вас не сильное превышение нижнего порога, это считается остаточным количеством алкоголя. Я выпишу вам штраф. За превышение скорости мне тоже придется вас оштрафовать, но права останутся у вас. Вы сможете поехать домой в Нарву на своей машине.
Паша медленно выдохнул, не сводя глаз с полицейского. Паше казалось, что его сердце сейчас выскочит из груди. Его мысли были перепутаны. Он уже начал укорять себя за то, что позволил себе сесть за руль после того, как полдня пил вино.
– Где вы живете здесь?
– Мы… В Калана, – внезапно осипшим голосом произнес Паша.
– В Калана? – переспросил полицейский.
– Да, это рядом.
– Это недалеко, я знаю. Вы будете за рулем, мы сопроводим вас. Езжайте за нами, – полицейский пошел к машине. Свет мигалок выхватывал из темноты стволы сосен. Полицейский автомобиль развернулся и медленно двинулся вперед. Паша поехал за ним, сохраняя дистанцию.
– Почему ты не сказал ему ни о чем? Ни про людей, которые убили козла на маяке, ни про Оливера? – раздраженно спросила Надя.
– Я почему-то не подумал об этом. Я растерялся, если честно. Мы сейчас доедем, и я скажу. Тем более, у тебя есть фотографии, – сказал Паша, глядя на сверкающую огнями машину перед собой отсутствующим взглядом.
– Да, у меня их много. Я даже не видела, что получилось, – Надя сдвинула рычажок на корпусе фотоаппарата, чтобы включить его. Экран остался темным. Она посмотрела на датчик и вздохнула:
– Похоже, аккумулятор сдох – вряд ли мы что-то сейчас увидим.
Полицейские сопроводили машину до парковки гостевого дома и отключили проблесковые маячки. Сидевший за рулем полицейский вышел из патрульного автомобиля и направился в сторону машины Паши. Заглушив двигатель, Паша опустил стекло.
– Вам придется оплатить штраф, – сказал полицейский. – И вы должны понимать, что сегодня вам запрещено садиться за руль.
– Да, я понимаю, конечно, – кивнул Паша. – Я не собираюсь никуда ехать.
– Хорошо, – полицейский развернулся.
– Подождите!
– Что такое?
– Я видел объявление, что на Хийумаа пропал человек. Я читал в «Постимеэс». Его зовут Оливер.
– И что? – полицейский взял в руки планшет и с интересом посмотрел на Пашу.
– Его нашли?
– Сейчас я проверю, – полицейский застучал пальцами по экрану планшета. – Это вы имеете в виду мужчину из Хаапсалу, чей автомобиль был припаркован у маяка Кыпу? – он повернул планшет и показал Паше фотографию. – Вы про него?
– Да, – ответил Паша. – Мне кажется, что мы видели его вчера.
– Его не нашли. Только автомобиль. Вы говорите, видели его? Где?
– На дороге, у маяка Кыпу, когда ехали сюда.
– Вы его сбили? – резко спросил полицейский.
– Нет, мы его не сбивали!
– Он лежал прямо на дороге! – вмешалась в разговор Надя. – Мы не причем! Мы, наоборот, просто остановились, чтобы помочь ему.
– Что было потом? Вы ему помогли?
– Подъехал Урмас – ну, вы его видели, – пояснил Паша. – Это тот, который ехал за нами. Он вызвал скорую, сказал, что дождется ее и предложил нам уехать.
– И мы уехали, – сказала Надя.
– А вы уверены, что там, на дороге, был именно Оливер? Именно тот человек, который пропал?
– Честно говоря, нет, полностью я не уверен, – пробормотал Паша. – Было темно, и лил дождь.
– Ясно. Мы спросим у Урмаса. Если понадобится, мы свяжемся с вами. Если что-то еще вспомните, позвоните 112. И не нарушайте больше, – полицейский развернулся и пошел в сторону патрульного автомобиля.
– Почему ты ему не сказал про маяк? Что там убили козла? – спросила Надя.
– Я не знаю, – развел руками Паша. – Мне кажется, что он нам не поверил и вообще не был особо настроен говорить.
– Ну, ладно, – вздохнула она. – Наверное, ты прав. Тем более, фотоаппарат не включается, и мы не можем им показать фотографии.
Полицейский автомобиль, похрустывая гравием под колесами, медленно уехал. Паша вышел из машины, добрел до лавки у стола, за которым они днем пили вино и ели мясо, и рухнул на нее.
Дверь дома отворилась, и на улицу вышел Энн.
– Что случилось? – спросил он. – Зачем сюда приезжала полиция?
Паша помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть неприятные воспоминания.
– Ничего серьезного, – ответил он. – Просто меня поймали выпившим за рулем. Ну, если честно, там было небольшое превышение, они даже позволили мне доехать сюда с их сопровождением…
– Понятно, – сказал Энн. – Не стоило садиться за руль после вина.
