Лётчик: Лётчик. На боевом курсе! Под крыльями Босфор

Кому оно вообще нужно, моё послезнание? Да и нет у меня, если честно, этих особых знаний, не тому я учился. Так, малость всякая в голове вертится, покоя не даёт.

А-а, это совесть меня тормошит, вперёд толкает. Точно, она, неуёмная. Ну и ладно! И хорошо! Ведь всё равно не смогу усидеть ровно, обязательно буду что-то делать, к чему-то стремиться. Как вот эта самая волна. Силёнок особых нет, а всё равно пыжусь, тянусь. Ну и ладно! Буду тянуться! Авось до чего-нибудь и достану. Как там говорят? Делай, что должно, и будь, что будет!

Как и рассчитывал, устроился я в той же самой, знакомой ещё по прошлому разу небольшой гостиничке. И почти в том же самом номере. Заселился, заплатил за сутки – дальше посмотрю, видно будет. Может, меня куда в другое место переведут. Есть у меня почему-то такая уверенность. Ну зачем и кому я здесь на окраине нужен?

Заселился, полежал на кровати, дождался приглашения к ужину. Проголодался, жуть.

Вечером зашёл в караулку, вместе с разводящим дошёл до самолёта, проверил заднюю кабину. Всё цело, всё на месте. Забрал вещи, вернулся в гостиницу, завалился отдыхать. День выдался какой-то напряжённый или, что вернее, суматошный.

Не успел заснуть, как в дверь постучались. Встряхнулся, прогоняя сон, встретил гостей. Посыльный из штаба. Как нашли? Принял и распечатал пакет. Утром необходимо явиться пред светлые генеральские очи. То есть адмиральские, прошу прощения. Голова тяжёлая, ничего не соображает. Кивнул вестовому, закрыл дверь и развернулся к кровати. Спать!

Утром главной и обсуждаемой за завтраком новостью было объявление всеобщей мобилизации. Штатских в маленькой гостиничной столовой нет, в основном офицеры из ближайшей части квартируют, поэтому и разговоры вести никто не стесняется. В мою сторону немного покосились, но сразу же приняли за своего и продолжили бурное обсуждение. Весь вопрос в том, будет ли война? Ну вот и начинается… Позавтракал и поспешил в город, на аудиенцию к его превосходительству…

Дежурный офицер внизу внимательно изучил командировочное, сверился с журналом, рассказал и даже показал, куда идти. В нужной приёмной народу много, от обилия золота на погонах в глазах зайчики прыгают. Морские всё мундиры – и среди них один зелёный мой. Представился адъютанту и приткнулся в стороне, зачем лишний раз к себе внимание привлекать. И так все присутствующие изредка на меня нет-нет да косятся.

Приоткрылась высокая тяжёлая створка роскошных дубовых дверей кабинета, из образовавшейся щели адъютант вынырнул, нашёл меня взглядом, скользнул вплотную по отполированному паркету:

– Пройдёмте, господин поручик. Его превосходительство примет вас.

Тяжёлая тишина в приёмной. Иду вслед за адъютантом по освободившемуся проходу мимо расступившихся высоких погон. Неловкости нет, если адмирал решил сначала меня принять, значит, так нужно. Поэтому спокойствие, только спокойствие.

За спиной плотно и бесшумно закрывается дверь. Передо мной большое просторное помещение с высоким лепным потолком и окно. Справа во всю стену раскинулась разрисованная цветная карта Балтики. Всё здесь большое. И стол такой же, зелёным сукном обтянутый. Спиной к окну возле бокового обреза карты адмирал замер. Лица против света не вижу, да и какая мне разница! Несколько уставных шагов вперёд и чёткий доклад. Как учили. Вот теперь угол зрения немного изменился, и всё видно.

Внимательный, изучающий взгляд в ответ на доклад. Прищуренные усталые глаза внимательно осматривают меня с ног до головы.

– Времени нет, поэтому слушайте внимательно, поручик. Через два часа самолёт должен быть готов к вылету. Подойдите к карте. Нужно будет лететь вот к этим островам, – откуда-то в руке адмирала появилась указка и ткнулась острым кончиком в знакомые очертания. – Сюда, сюда и вот сюда. Справитесь? С собой возьмёте фотографа. Выполняйте все его указания. Возвращаться будете вот на этот мыс. Здесь будет организована стоянка для вашего самолёта. Предупреждая вопросы, сразу скажу, что место для взлёта и посадки там подготовили. Разместитесь там же. Вас встретят. После обеда никуда не уходите, ждите следующих указаний. Вопросы?

– Заправка самолёта?

– Перед вылетом заправят. Всё остальное после посадки.

– Вопросов нет.

– Тогда почему вы ещё здесь?

– Разрешите идти?

– Идите, поручик, идите. Времени мало.

Приёмная, лестница, дежурный, выход, улица. Только тут выдохнул и вдохнул. Суровый мужик этот адмирал. Но как он устал, бедолага, мешки под глазами, и сами глаза это здорово выдают.

Так, в свете новых указаний следует забрать из гостиницы все мои вещи. Вряд ли я сюда вернусь. Сказано же было о размещении рядом с самолётом. Что это может значить? Только то, что летать придётся не просто много, а очень много. Снова весь ресурс мотора выбьют. А новый-то взамен дадут?

Снял охрану, проводил глазами удалявшуюся спину часового и разводящего, быстро переоделся в рабочую одежду. Мундир аккуратно сложил и убрал в полотняный мешок. Мешок убрал в фюзеляж. У меня там ещё на заводе было сделано что-то вроде фанерного ящика для таких вот именно целей. Не все свои вещи я вожу в задней кабине. Там только пулемёты и патронные ящики. Ну и самое необходимое, вроде саквояжа с оставшимися накоплениями и личными вещами. А закрывается мой новый багажный ящик на простую задвижку, вроде того, как оконные рамы закрываются. Это я сам доработал такой запор на заводе. И специальный ключик мне для этого сделали там же. Со стороны ничего не видно, закрывается надёжно, просто так не откроешь. И глаз никому не режет. Так что в этот отсек я и сложил все свои тюки с одеждой и обувью ещё в Пскове. Так и вожу всё своё с собой.

Подъехал вроде бы тот же самый грузовичок. Ну да. И точно так же бочка с бензином в кузове привязана. Заправился, проверил и долил масло до уровня, уселся под крыло в траву. Буду ждать фотографа.

Хорошо, тепло, разморило, даже несколько придремал в теньке. И не услышал, как фотограф подошёл. И машину, на которой его привезли, проворонил. Что-то я здорово расслабился. Это наконец-то меня отпустило после встречи с адмиралом. Хоть какое-то понятие о дальнейших действиях появилось.

Установили и закрепили фотоаппарат в держателе. Расстелили на плоскости карту, обговорили маршрут и порядок съёмки объектов. Развернули самолёт. Привязал пассажира в кабине. Водитель авто провернул винт и отскочил в сторону. Оббежал самолёт и ухватился за хвост. Прогреваю мотор. Газовать не газую, так, самую малость, чтобы не заглох, а то не удержит. Всё, дальше мы сами. Машу рукой водителю и вижу, как он бежит к своему автомобилю.

Увеличиваю обороты, немного проруливаю вперёд. Мотор работает устойчиво, и я устанавливаю максимальный режим. Разгоняемся, и сразу же после взлёта ухожу вправо с набором высоты. Подальше от озера и летающей над ним пернатой живности.

Слишком свежи воспоминания о недавнем попадании в птичью стаю, и нового повторения как-то не хочется.

А над городом приходится повертеться, потому как очень много ворон. Эти птицы сбиваются в огромные стаи. Стоит лишь немного приблизиться, как они разом взмывают в небо всем кагалом с верхушек деревьев. Ор при этом стоит такой, что пробивается через шлем и треск мотора. А ведь они ещё и гадят. Бедные горожане внизу.

Прорвались. Было очень неприятно, страху-то натерпелся по самое не могу. Почему? Потому что дома внизу и люди. Садиться в случае чего некуда, если только на крыши. Чтоб я ещё хоть раз над этим городом пролетел… Да ни в жизнь! Хорошо, что посадка по возвращении будет на мыс…

Море! Раскинулось передо мной во всю свою ширь, берег уплыл назад вместе с его причалами, кораблями, баркасами и лодками. Но и в акватории не пусто. Замерли на воде редкие разнокалиберные силуэты, только по кильватерному следу и можно понять, что они всё-таки движутся. Мелькнула мысль об отсутствии у нас с фотографом спасательных жилетов, заставила поморщиться и пропала. Слишком завораживающие виды внизу. Бог не выдаст, а… Море не съест!

Проходим над строящейся батареей острова Вульф. Красиво. Волны внизу идут ровной гребёнкой, причёсывают поверхность Балтики, белой пеной рисуют чёткие очертания берега. Остров не слишком велик, растительности почти нет. Замечаю внизу начавшуюся при нашем появлении суматоху. Что это они засуетились? Руками машут. Приветствуют, наверное, радуются редкому зрелищу. Хоть какое-то развлечение строителям.

За спиной возится с фотоаппаратом оператор, потом толкает меня в плечо. Оборачиваюсь и вижу поднятый большой палец. Понятно, киваю в ответ головой и доворачиваю самолёт чуть влево. Пару раз качаю крылом островитянам на прощание, и земля уплывает назад. Можно лететь дальше. Чуть меньше сотни километров и будет остров Макилото.

А через минуту стало понятно такое поведение людей на острове. За спиной тяжело и резко бухнул взрыв. Обернулся, закрутил головой. Позади клуб пыли вверх поднимается. Вовремя мы убрались, как раз под нами бы и рвануло, задержись мы над островом на эту самую минуту. И камнями бы побило точно, даже гадать не буду. И ни одна свол… Гм, в штабе не предупредила! Лети, выполни поручение, провези фотографа над строящимися батареями! Вернусь, посмотрю в ясные адмиральские очи.

Бр-р, передёрнул плечами. И что самое поганое, от меня лично здесь ничего не зависело. Просто нам чудом повезло. Ладно, пролетели уже. На земле этот момент с начальством обговорим, чтобы больше не было подобных накладок.

Облаков почти нет, набираю высоту полтора километра по альтиметру и держу приблизительный курс. Обязательно нужно будет решить вопрос с компасом. И с жилетами. Судя по всему, над морем теперь придётся летать часто.

Болтанки нет, под нами далеко внизу серо-зелёная вода. Даже больших кораблей нет. Редко-редко какой-нибудь невеликий баркас внизу проплывёт. Скучно. Как в патоке висим, неинтересно. Хоть бы облака появились, что ли. Даже в дрёму тянет. Скоро впереди показывается тёмная кромка противоположного берега, и я встряхиваюсь. Чуть не заснул от этакой монотонности. А здесь я ещё не летал, здесь мне всё интересно.

При подлёте к суше сверяюсь с картой. Нужная гряда островов находится чуть правее, и я ложусь в плавный разворот со снижением. Определился с местом.

Вот и будущие батареи. Именно их и нужно сфотографировать. Виражу над островом на высоте ста метров. Отлично вижу, как копошащиеся внизу букашки задирают головы и машут нам руками. Э-э, нет, не нравится мне этот энтузиазм. Неужели и здесь что-то взрывать собираются? Оборачиваюсь к пассажиру и вижу точно такую же тревогу в его глазах. Внимательно смотрю вниз и успокаиваюсь. На этот раз нас просто приветствуют. Потому как люди внизу никуда не прячутся, а продолжают находиться на своих рабочих местах. Летим над островом, кружимся в вираже. В голову приходит отчётливое, откуда-то из глубин памяти вынырнувшее воспоминание. Это они сейчас такие добрые, а вот спустя некоторое время после начала боевых действий будут стараться ссадить на землю любой аэроплан. По прилёте нужно будет обязательно озаботиться этой проблемой и найти нужную краску с кистями. Нарисую-ка я снизу на крыльях опознавательные знаки принадлежности к русской армии. Или найду того, кто мне их нарисует. Глядишь, и поможет. А то ещё пульнёт кто-нибудь по мне с испуга. Хватает у нас всяких умельцев.

На обратном пути покружили над островом Нарген. Масштаб задуманных на нём работ впечатляет. Муравейник внизу, одним словом. Дождался уже привычного толчка в плечо, краем глаза увидел знакомый одобрительный жест и развернулся на город. Куда там я должен был садиться?

Набрал высоту, чтобы всё было видно, и сразу же нашёл нужное место. Да и как его было не найти, если на самом мысу чётко была видна посадочная полоса. Даже оконтуренная буйками.

Зашёл на посадку в створ полосы с моря, снизился и над входными буйками начал выравнивание. Ветер в спину, но слабый, ничего страшного, длины полосы хватит за глаза. Но всё равно немного придавливаю аппарат к земле и притираю его с меньшим посадочным углом. Скорость высоковата, какие три точки? Закрываю топливный кран и выключаю двигатель, самолёт начинает замедляться и мягко опускает хвост. Останавливаюсь, прокатившись чуть больше половины полосы.

Расстёгиваю пряжку шлема, стаскиваю его с головы и кладу на колени. Непростой полёт получился. Но анализировать и разбираться чуть позже буду, а пока… Кто тут нас встречать должен? Что-то никого я не наблюдаю поблизости!

Два дня пролетели в одно мгновение. В беготне и хлопотах. Обустраивался, налаживал быт, отчитывался и согласовывал будущие потребности и расходы, выклянчивал у отмахивающегося от меня начальства необходимое оборудование. Как-то само собой вышло, что я оказался благодаря покровительству командующего самой главной шишкой на этом новом аэродроме.

Самолётов здесь, кроме моего «Ньюпора», пока ещё не было, а небольшой штат роты воздухоплавателей не в счёт. Ну куда им со своими шарами против самолётов? Хотя за эти дни переправили сюда все их мастерские. А к окончанию второго дня на полуостров начали перелетать и самолёты из Либавы. А зачем им там оставаться? Всё равно завтра будет объявлена война, а уже послезавтра немецкие крейсера обстреляют город. Так что нечего им там пропадать, а здесь работы на всех хватит. Я вон пока чудом отбиваюсь от возросших после первого своего вылета на фотографирование новых заданий. Комендант Наргена меня вообще замордовал. Я от этого полковника, как чёрт от ладана, прячусь. Сфотографировали один раз и довольно. Ладно бы через неделю или месяц летать, а то ему каждый день хочется новые фотографии делать, контролировать таким образом стройку. Обойдётся, у меня ресурс мотора не резиновый.

А с перегонкой самолётов из Либавы полностью моя идея. Сначала адмиралу подкинул эту идею, но взаимопонимания не нашёл. Но зато он перенаправил меня к начальнику оперативного отдела штаба. И уже в разговоре с Колчаком (да, тем самым) я выложился полностью, но убедил Александра Васильевича в необходимости срочной, скорейшей передислокации Либавской авиароты. Так что это моя личная заслуга, как ни крути. Которая пока всем нам ничего, кроме лишней головной боли, не принесла. Ничего, боль быстро пройдёт, а лишние самолёты в Ревеле не помешают. Будет теперь кому летать на фотографирование.

Зато новый аэродром полностью подготовлен. Вчера, на исходе второго дня всем нам было не до церемоний из-за валом навалившихся хлопот, а потом, после короткой и почти бессонной и такой же хлопотной, как день, ночи наконец-то наступило сегодня. И слава богу! Потому как я с радостью и облегчением сегодня передам бразды правления новым авиаотрядом либавскому командиру. Пусть рулит. А я так и останусь в личном подчинении адмиралу и буду действовать по его и своему плану.

И, самое главное, сегодня начнётся война. Готов ли я к ней? Готов, само собой разумеется, насколько вообще можно быть готовым к войне. Даже пулемёты вчера были установлены, несмотря на всё сопротивление окружающего меня маленького и большого начальства. Не понимаю. Стройка вокруг, работы у всех должно быть немерено, а они вокруг чередой ходят, любопытствуют. Ещё и отобрать хотели, черти, моё личное имущество, пришлось на Эссена ссылаться. Только тогда и удалось окончательно отбиться от всех любопытствующих. Больше не приставали. Видимо, слух быстро в порту разлетелся. Но недоброжелателей я на этом деле заимел – не счесть. Наверняка. Да и ладно, скоро все позатыкаются.