Тату с намёком на смерть

Литвинова осторожно взглянула на своего ассистента и, переведя взгляд на Гринева, заговорила.

– У нас строгий порядок. Все вещества, используемые в лабораториях, проходят через проверку. Я не понимаю, как это могло произойти. На кафедре нет никаких запрещённых веществ, тем более в таких количествах.

Гринев не стал объяснять ей, что следы триэтилфосфата в её термосе были явно намеренно подмешаны. Он знал, что отложенные детали всплывут позже, и этот разговор был лишь прелюдией к более серьёзному допросу.

– Нам нужно будет проверить все ваши кабинеты, лаборатории, шкафы, – продолжил он спокойно. – Всё, что может быть связано с синтезом вещества. Кто занимается хранением реактивов на вашей кафедре?

Литвинова удивлённо посмотрела на него.

– Мы все сами следим за этим. Однако есть… один момент. В нашем химическом шкафу есть несколько нестандартных химикатов. Мы использовали их для исследовательских проектов, но они все прошли официальную проверку. Я могла бы вам показать. Только не уверена, что это что-то важное.

Гринев слегка приподнял бровь.

– Показать?

Литвинова вытащила из сумки небольшой ключ и передала его Гриневу. Он внимательно посмотрел на ключ и поднялся с места.

– Проводите, – сказал он.

Они направились в лабораторию, где хранились реактивы и химические вещества. Литвинова открыла один из шкафов, и перед ними открылось полотно организованных полок с пробирками, банками и бутылями. На некоторых из них яркие наклейки с маркировкой и датами.

– Вот, это наш шкаф. Всё, что хранится в нём, по спискам.

Гринев начал внимательнее осматривать полки. Он знал, что преподаватели на таких должностях всегда имеют доступ к самым разнообразным химическим реактивам, но поискал что-то, что могло бы объяснить присутствие яда.

– Этот флакон с серной кислотой, – Гринев указал на один из контейнеров с ядовитыми веществами. – Весьма распространённое химическое средство.

– Это стандартное вещество, – ответила Литвинова, – используемое в большинстве опытов. Оно не опасно в нормальных условиях. Проблема может возникнуть, если оно смешается с каким-то другим компонентом.

Гринев кивнул и продолжил осматривать содержимое шкафа. За одним из флаконов с неизвестной жидкостью он заметил пластиковую упаковку с небольшим контейнером, на котором была стерта этикетка. Подняв контейнер, он почувствовал едкий запах. Это был запах, похожий на фосфорорганику, как у триэтилфосфата.

– Это что? – спросил он, повернувшись к преподавателю.

Литвинова несколько мгновений молчала. Сергиенко, стоявший у двери, явно был не в себе, его глаза метались по комнате.

– Это… это старый экспериментальный реагент, – наконец ответила Литвинова. – Мы использовали его в прошлом году для исследования реакции фосфорных соединений с органическими веществами. После завершения проекта мы убрали его на хранение.

Гринев взял контейнер в руки, слегка покачивая его. Его лицо оставалось спокойным, но внутренне он понимал, что нашёл зацепку. Удивительно, что этот «старый экспериментальный реагент» оказался так близко к потенциальному ядовище.

– Я полагаю, вы не собираетесь говорить мне, что забыли про этот флакон? – продолжил он, внимательно изучая реактив.