Даосские практики в повседневной жизни. Возвращение с горы Цинчэн

Ключ к раскрытию в себе истинного дыхания находится в разуме и состоит в контроле над каждым вдохом и выдохом. Лучшим же образом правильное дыхание достигается при наличии баланса между тремя сокровищами жизни – ци, эссенции цзин и духом[44]. Внутренняя ци проявляется в семи эмоциях и шести желаниях: если человек постоянно пребывает в состоянии беспокойства, а раздражение прочно укоренилось в нем, избыток эмоций – будь то счастье или горе – будет выплескиваться наружу. Внутренние часы у такого человека будут в хаосе, циркадный ритм и цикл сна – бодрствования нарушатся; человеком будет владеть похоть, и он потеряет самоконтроль; будет самодоволен, но никогда не достигнет удовлетворения; под длительным влиянием несчастной, печальной или агрессивной ци внутренний огонь будет подниматься, и непросто будет с ним совладать. И все эти негативные последствия возникают из-за непонимания того, как восполнять ци, регулировать дыхание и оберегать дух. Не осознав этого, вы практически обрекаете себя на преждевременную кончину – долголетие становится недостижимым.

Бессмертные[45] даосы прошлых лет говорили так: «Культивирование ци дыхательными упражнениями – это лекарство на сто лет». Чтобы ваш характер способствовал долголетию, необходимо культивировать ци, эссенцию цзин и дух в гармонии, и именно ци является ключевым, скрепляющим элементом между ними. Как уже упоминалось ранее, многие из тех, кто практиковал даосизм в прошлом, уделяли особое внимание развитию как тела, так и разума, совмещая это с конфуцианской дисциплиной культивирования ци и благопристойным поведением. Среди практик культивирования ци наиболее эффективным является метод, описанный Менцием[46], – это был основной метод культивирования в конфуцианской традиции эпох Сун – Мин.

Если человек понимает, как регулировать и культивировать ци, его тело будет в гармонии, внутренние системы будут функционировать как следует, а сам по себе он будет излучать внушающее благоговение чувство праведности. Рано или поздно он сможет достичь состояния гармонии с природой и небесами. Благоприятный эффект от медитации и регулирования дыхания заключается в защите и насыщении ци. Если же ци двигается путано, то дух будет рассеян, эссенция цзин потеряна, ваш истинный дух покинет тело и оберегать душу будет сложно. Можно сотню лет просидеть в тишине, но если это будет медитацией лишь внешне, а не по сути, то в итоге достижением человека станет бессмысленная смерть.

Истинная ци создается тогда, когда вдохи и выдохи осуществляются в ходе правильной практики непрерывного и плавного дыхания. Великие даосы прошлых лет понимали важность правильного дыхания для раскрытия ума, его гибкости и способности постоянно сохранять широту восприятия. Нельзя привязываться к иллюзорным соблазнам внешнего мира – красота песни протекает мимо вас так же, как и вода в реке. Для понимающего все это не имеет значения, и ужасное цунами, что достигает неба, не будет большой проблемой. При таком мастерстве в культивации ци и расширении ума каждый вдох и выдох человека начинает нести в себе нечто невероятное и невероятными же становятся результаты его практики и всех аспектов внутренней культивации.

Со всеми этими принципами я столкнулся, закончив начальные этапы обучения медитации в резиденции шифу. Центральной темой в его наставлениях была важность ума. Он часто говорил, что традиционная терминология древних даосских учений должна быть переведена на язык, понятный современному человеку, – только тогда эти послания будут полезны миру. Мы не можем цепляться за старые формальности и должны иметь мужество бросить вызов ортодоксии, чтобы провести границы между тем, что достоверно, и тем, что нет. Если, к примеру, один и тот же объект называют то котлом, то печью, то драконом, то тигром, то водой, то огнем, как это понять современному человеку и отличить правду ото лжи? Для него учитель будет возвышенной и далекой фигурой, а путь учения слишком пугающим. Честно говоря, усложнение учения подобно посеву кармических семян лжи на истинный Путь. Шифу часто говорил, что в наши дни людям не следует еще больше углубляться в дела мирские. Те, кто занимается бизнесом, те, кто вращается в сфере славы и богатства, должны научиться видеть сквозь все это и в конечном итоге отпустить Восемь мирских ветров[47]. Так они смогут открыть в себе микрокосмическую орбиту беспрепятственно. Если же человек ясно понимает, что такое Небеса и Земля и все, что между ними, и способен выйти за пределы жизни и смерти, то ему по силам открыть и макрокосмическую орбиту[48].

Жизнь Су Дунпо[49] является величайшим примером реализации этих учений. Временами вся его жизнь заключалась в одной лишь постоянной гонке за мирскими удовольствиями. Ему довелось испытать и славу, и падение, и богатство, и утраты. Он бедствовал в холодные зимы и под палящим солнцем, погружался в интриги, не имея возможности изменить свою судьбу, временами его восхваляли, и, пытаясь соответствовать, он без устали трудился, изнуряя себя. Он получил широкое признание благодаря своим талантам и достижениям, но временами его жизнь как ученого была полна трудностей. Как представитель литературного сословия, он постоянно шел по шаткому пути интеллигента, каждый день проводя в тревоге. И, хотя порою он сосредотачивался на учебе и наблюдении за горными пейзажами, противоречия в его душе все же брали верх. Временами он старался жить жизнью праведного человека, но низменные позывы овладевали им. Одна за другой странные ситуации и встречи привели в итоге его жизнь к полной катастрофе[50]. Воистину, лишь пожив вне цивилизации, Су Дунпо стал понимать суть монашеской жизни. И пусть он никогда не стал мастером боевых искусств и не достиг высот просветления, он все же глубоко осознал важность практик поддержания здоровья и медитации, выработав уникальный взгляд на них. Пристальное изучение работ Су Дунпо раскрывает его раннюю связь с чань-буддизмом и даосизмом: еще в молодости он заслужил благосклонность известного даосского священника Чжана Ицзя – священник выделил Су Дунпо из сотни учеников, чтобы передать именно ему свои учения.

Одноклассник Су Дунпо, Чэнь Тайчу, также был выдающейся личностью. Чэнь не обрел такой же посмертной славы, как Су Дунпо, но он посвятил себя поиску Дао. Последнее его известное деяние – это невероятный подвиг освобождения души из тела и явление в облике бессмертного для последующих поколений. Этот случай описан в исторических хрониках и общеизвестен. Говорят, что священник Чэнь скончался, медитируя в позе лотоса. Когда его обнаружили, то глава префектуры, не зная, что речь идет об известном монахе, приказал вынести тело из города и похоронить среди сорняков и колючек. Выполнявший приказ молодой солдат был крайне недоволен случившимся и всю дорого жаловался: «Какой же я невезучий! Ужасно плохое знамение – мне приказали нести мертвого даосского священника в разгар празднования Нового года!» И, восклицая таким образом о своей несчастной доле, солдат не заметил, что Чэнь Тайчу вернулся к жизни. Он просто встал и ушел, сев медитировать за мостом, и через некоторое время исчез из этого мира. Все люди в городе узнали об этом чуде. Но, по правде говоря, в истории даосизма было так много подобных фантастических событий, что это едва ли можно считать особенно необычным.

В своей повседневной жизни Су Дунпо старался медитировать в любое свободное время. Он знал, что его одноклассник достиг единения с Дао и с молодости освоил управление небесной колесницей[51]. Су Дунпо завидовал и глубоко восхищался своим другом, понимая, что самому ему прийти к тому же будет крайне тяжело из-за искушений славы и богатства. Он знал, что постигнуть Дао и достичь подлинности невозможно без отрешения от мирского, строгого самоанализа и понимания. Мудрецы прошлого говорили, что «бессмертный» – это добродетельный человек, свободный от мечтаний. У просветленного нет забот. Его пища проста и безвкусна. Дыхание же его глубоко. Для него нет границы между жизнью и смертью. Он приходит и уходит, как ему угодно, ничто не властно над ним, и он всегда пребывает в спокойствии. Не требуя ничего от финальной точки своего пути, он всегда помнит, в чем его корни. Ему безразличны благосклонности и унижения. Его ум не зациклен на Дао, его практики не зациклены на уме. Гунфу бессмертного не подвержено влиянию смены времен года и превратностей человеческой жизни. Бушующий горный поток не сдвинет его с места. Войдя в огонь, он не почувствует жара, а поднимаясь на большие высоты, он не будет знать страха. Голодая же, он лишь улучшит свое пищеварение

Глава 5

Не колыхнувшись на Восьми ветрах – суть развития сознания

Жизнь Су Дунпо не сводилась к одному лишь изучению чань-буддизма и даосизма. Будучи государственным чиновником, он испытал множество трудностей и опасностей этой службы. Пройдя через тяжкие испытания, он преисполнился благодарности, что смог сохранить жизнь и здоровье. Он часто увещевал своих родных и учеников: «В своих поступках всегда отличайте правильное от неправильного, а бесчестное от благородного. Сталкиваясь с проблемой, не позволяйте ей завладеть всей вашей жизнью. Когда на вашем пути возникают трудности, относитесь к ним так, как если бы они разыгрывались на сцене, – не принимайте ничего слишком всерьез. Ни при каких обстоятельствах не позволяйте сорнякам пускать корни в вашем сердце – вырывайте их, без колебаний вырезайте все мирские горести из своей жизни. Постоянно переоценивайте ваши мирские привязанности – единственное, чем вы воистину обладаете, – это ваше тело и ваши мысли. Все мирские блага – это иллюзии, также иллюзорны и блуждающие мысли. Основа благопристойного поведения в обществе – это глубокое и осторожное мышление. В своих поступках важно действовать без спешки. Единственный способ избежать низменных людей – воздерживаться от жадности. Скромность, сдержанность и принятие, а также умение прощать – это навыки, необходимые для поддержания гармоничных отношений. Найдя себе помощника, вы должны поддерживать его, проявляя прощение и сдержанность. Умение адаптировать свои мысли и поведение к любым ситуациям и людям – это искусство, присущее утонченному характеру».

Су Дунпо также советовал своим близким хорошо спать, правильно питаться и заниматься физическим трудом и упражнениями. Для мирян освобождение ума от материальных забот – это замечательное достижение. Встречая людей, с которыми Су Дунпо чувствовал кармическую связь, он не колеблясь делился даосскими дыхательными упражнениями, направленными на поддержание долголетия, которым он научился в ходе своих личных занятий даосизмом: даосский «бадуаньцзин» («Восемь шелковистых движений»)[52], «Двенадцать шелковистых движений для достижения долголетия с помощью внутреннего погружения в ци»[53][54], комплексные упражнения для всего тела, основанные на движениях пяти элементов, и другие техники, которые Су Дунпо сам использовал для поддержания здоровья и долголетия. Он часто говорил, что, несмотря на то что он подолгу медитирует, более важным, чем сам процесс медитации, является настрой, который остается с вами по завершению сеанса.

Однажды после завершения медитации в разуме Су Дунпо родилось стихотворение, которое он затем записал. Позже оно стало широко известным среди его последователей:

Я голову склоняю пред Небом в Небесах,Луч света озаряет тысячи миров,Восьми ветрам меня не сдвинуть,Недвижимо сижу на лотосе пурпурно-золотом.

Фраза «Я голову склоняю пред Небом в Небесах» изначально использовалась в стихотворных молитвах перед Буддами Десяти Сторон Света, а также как способ выразить величие и благостность проявлений Будды. Далее, в середине стихотворения, появляется описание автором своего отношения к мирским заботам: «Восьми ветрам меня не сдвинуть». Эта строка звучит спорно и самодовольно. За пределами восьмой ступени бодхисатвы нет никакого различия между «я» и «другими», значит, и восьми ветров славы и выгоды, чести и позора, похвалы и упрека, счастья и страдания там нет. Эта строка явно демонстрирует, что Су Дунпо еще не достиг просветления – он был чрезмерно самоуверен. Во времена написания этого стихотворения он был понижен в должности, и это был не первый крах в его служебной карьере, он уже привык к таким несчастьям, поэтому вполне возможно, что эта строка написана иронично, в высмеивающей самого себя манере. Кроме того, он был тогда доволен тем, что медитация и самодисциплина помогали ему справиться с жизненными неурядицами. Поэтому он написал эту строку, прекрасно понимая, что это не обманет его близкого друга, мастера Фоиня, который жил тогда в уединении от общества. Услышав это стихотворение, мастер Фоинь внес шутливое исправление в последнюю строку, высмеивая Су Дунпо:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Ци (氣) – жизненная энергия, присутствующая во всех живых существах.

2

 Цигун (氣功) – «работа с дыханием» или «навык дыхания». Дисциплина, разработанная по большей части в Древнем Китае даосскими практиками, сосредоточенная на развитии дыхания и внутренней ци для укрепления тела и поддержания долголетия. Многочисленные упражнения цигун составляют основу всех прочих внутренних и внешних боевых искусств в китайской традиции.

3

 Шифу (師父) – уважительный, широко используемый эпитет для обращения к своему учителю/мастеру или к старшему с опытом в определенной области. Выбранная (в английском издании) транслитерация sifu лучше соответствует произношению Ван Юня.

4

 Транслитерация sifu (сыфу) отражает кантонское или южнокитайское произношение слова шифу 师父 (shīfu), широко используемого в боевых искусствах, ремеслах и наставничестве. Это произношение закрепилось в южных регионах Китая (Гуандун, Гонконг, Макао), а также среди китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии, США, Канаде и Австралии. В традициях боевых искусств и даосских школ, особенно за границей, именно форма sifu стала стандартной, так как многие наставники происходили из южных провинций или обучались в среде китайских общин. – Прим. ред.

5

 «Баопу-цзы» (抱朴子) – классический даосский текст, написанный Гэ Хуном в IV веке, который сочетает в себе практические руководства по алхимии, магии и медицине с философскими размышлениями о пути к бессмертию и нравственном самосовершенствовании. – Прим. пер.

6

 竅訣 (цяоцзюэ) – ключевое наставление. Специальный совет, даваемый в нужное время для стимулирования развития практики ученика. Термин口訣 (коуцзюэ) акцентирует внимание на том, что инструкция произносится учителем лично. Оба термина переводятся в книге как «устное наставление».

7

 Но для понимания различия стоит провести небольшое разграничение 竅訣 (цяоцзюэ) – ключевое наставление, важный совет, который помогает ученику продвинуться в практике, раскрывая ее тонкости. Этот термин подчеркивает суть – цяо (竅, «потайной проход», «ключевая точка») и секретный метод цзюэ (訣, «формула», «ключ»), передаваемый учителем. В традиционных школах считается, что именно такие наставления позволяют ученику осознать глубинные аспекты практики. 口訣 (коуцзюэ) акцентирует внимание на устности передачи – коу (口, «рот»), подчеркивая, что инструкции произносятся непосредственно учителем и зачастую не фиксируются письменно. То есть цяоцзюэ связано с сутью метода, а коуцзюэ – с формой передачи. – Прим. ред.

8

 採小藥 (цайсяояо) – процесс, в ходе которого эссенция цзин преобразуется в ци, этап подготовки к дальнейшим практикам.

9

 Это один из этапов алхимической практики, связанный с накоплением и очищением энергии перед дальнейшими преобразованиями. Само слово 採 (цай) означает «собирать», «извлекать», а 小藥 (сяо яо) буквально переводится как «малое лекарство», что указывает на первый, подготовительный этап алхимического процесса. – Прим. ред.

10

 大藥 (даяо) – в то время как создание малой пилюли (採小藥) связано с преобразованием эссенции цзин в ци, создание большой пилюли описывает преобразование ци в дух (神, дух).

11

 Понятие даяо (букв. «большое лекарство» или «великая пилюля») связано с культивацией тонкой энергии и ее дальнейшим возвышением, что в традиционных текстах описывается как переход к более глубокому уровню духовного развития. В алхимическом смысле даяо символизирует очищение и утончение энергии, ее выход за пределы физиологического уровня, что подготавливает практикующего к стадии слияния с Дао (道). – Прим. ред.

12

 Юнхэ (永和) – район в городе Новый Тайбэй (新北市), расположенный на южном берегу реки Синьдянь (新店溪) на острове Тайвань. Этот район известен живописными видами, историческими памятниками и культурным наследием, сочетает в себе традиционную китайскую и местную тайваньскую архитектуру и культуры. – Прим. ред.

13

 Мэн Чанцзюнь (孟尝君, около III века до н. э.) – влиятельный аристократ и политический деятель периода Воюющих царств (战国时期, V–III вв. до н. э.), известного своей щедростью, дальновидностью и умением окружать себя талантливыми людьми. Именно благодаря этим качествам он вошел в историю как один из «четырех господ» (战国四公子), чье покровительство и поддержка привлекали выдающихся мыслителей, дипломатов и военачальников того времени. – Прим. ред.

14

 Хитроумность советов Фэн Сюаня (冯谖) и его роль в карьере Мэн Чанцзюня подробно описаны в Чжаньго цэ (《战国策》, «Планы Сражающихся царств») – историческом сборнике, содержащем описания дипломатических и военных стратегий периода Воюющих царств (战国时期, V–III вв. до н. э.). Эта книга представляет собой важный источник по политической и военной истории того времени, отражая тактическое мышление и интриги, характерные для эпохи. – Прим. ред.

15

 Байюнь (白云观) – крупнейший даосский храм Шанхая, основанный в эпоху Юань (元朝, 1271–1368). Храм известен своей архитектурой, сочетающей традиционные элементы китайского храмового зодчества, а также своим значением в религиозной и культурной жизни города. Будучи одним из важных центров даосизма в Шанхае, он служит местом поклонения, проведения ритуалов и распространения даосского учения. – Прим. ред.

16

 功夫 (gongfu) – «мастерство» – термин, применяемый в любых областях экспертного знания. На Западе часто транслитерируется как кунг-фу и используется, хотя и не совсем корректно, для обозначения конкретного стиля китайских внешних боевых искусств.

17

 «Шаги Юя» (禹步, Yǔ bù) – древняя даосская практика ритуальных движений, имитирующих шаги легендарного императора Юя Великого (大禹, Dà Yǔ). Согласно преданию, Юй сумел укротить разрушительный потоп, применяя свои знания и мастерство в управлении водными потоками. В даосской традиции шаги Юя символизируют его движение при измерении земель и прокладывании русел рек. В ритуальном и эзотерическом контексте они рассматриваются как способ взаимодействия с пространством и управления потоками энергии ци (气). – Прим. ред.

18

 一吸便提, 息息歸臍; 一提便嚥, 水火相見 (и си бянь ти, си си гуй ци; и ти бянь янь, шуй хо сян цзянь) – фраза состоит из 16 китайских иероглифов, называемых «Шестнадцать золотых слитков» (十六錠金, шилиу динцзин), что упомянуты в названии этой главы.

19

 逆式呼吸 (ни ши ху си) – изучаемый дыхательный паттерн, при котором нижняя часть живота втягивается при вдохе и расслабляется при выдохе.

20

 Такой способ дыхания, известный как «обратное дыхание» (ни ши ху си), традиционно используется в даосских практиках, цигуне и боевых искусствах. В отличие от естественного брюшного дыхания (шунь ши ху си, 顺式呼吸), где живот расширяется на вдохе и сжимается на выдохе, здесь движение происходит в обратном порядке. Считается, что это помогает направлять поток ци (气) в тело, активизировать внутренние процессы и укреплять даньтянь (丹田) – область, рассматриваемую как центр накопления энергии. – Прим. ред.

21

 Чжуан-цзы (《庄子》) – классический даосский текст, авторство которого традиционно приписывается философу Чжуан Чжоу (庄周, IV век до н. э.). Книга состоит из притч, аллегорий и философских размышлений о природе бытия и человеческой жизни, подчеркивая идею спонтанности (自然, цзыжань), свободы от искусственных ограничений и следования естественному пути (дао, 道). Чжуан-цзы считается одним из основополагающих трудов даосской философии наряду с Дао дэ цзином (《道德经》).

Канон Желтого двора (《黄庭经》) – даосский текст, относящийся к традиции внутренней алхимии (内丹, нэйдань) и медитативных практик. В нем описываются внутренние процессы тела в символических и мистических терминах, рассматривая человеческий организм как микрокосм, в котором циркулирует жизненная энергия ци (气). Цель практик, изложенных в тексте, – достижение гармонии, долголетия и, в более эзотерической интерпретации, бессмертия через управление дыханием, внутренними энергиями и осознание взаимодействия физических и духовных аспектов существования. Канон Желтого двора занимает важное место в традиции даосской внутренней алхимии и практиках самосовершенствования. – Прим. ред.

22

 龍門派 (Лунмэньпай) – основана в переходный период между эпохами Сун (宋, 960–1279) и Юань (元, 1271–1368) и является ветвью школы Совершенной Истины (全真派, Цюаньчжэньпай) Ван Чуньяна (王重阳, 1113–1170). Проповедует контроль над гневом и желаниями, синтез конфуцианства и буддизма, соблюдение правил и заповедей, а также усердную практику внутренней алхимии.

23

 Минь Идэ (闵一得, 1758–1836) – китайский даосский мастер и философ, 11-й патриарх школы Драконовых врат, известный своими трудами по внутренней алхимии, комментариями к даосским текстам, а также «простыми методами практики», которые способствовали возрождению и развитию даосизма поздней Цин (清, 1636–1912). – Прим. ред.

24

 玄 (сюань) – используемый китайский иероглиф буквально означает оттенок черного с темно-красным, но в неодаосском языке используется в значении «глубокий» или «потаенный», «сокровенный».

25

 丹金 (даньцзинь) – авторы алхимических текстов часто называют свою традицию «Путем золотого эликсира» (даньцзинь чжи дао). Золото (цзинь) символизирует неизменность, а эликсир (дань) – реальность, принцип или истинную природу.

26

 Термин дань (丹) имеет несколько значений в зависимости от контекста. В даосской алхимии он традиционно переводится как «киноварь», поскольку это вещество использовалось в составе алхимических эликсиров бессмертия. Однако в более широком смысле дань обозначает алхимический эликсир, будь то внешний (外丹, вайдань) – вещественный состав, или внутренний (内丹, нэйдань), – результат духовной и энергетической работы. В традиционной китайской медицине дань также может означать сложносоставные пилюли, особенно те, что создавались по секретным рецептам. В текстах по внутренней алхимии дань символизирует процесс трансформации жизненной энергии и достижение высшей духовной реализации. В этом контексте перевод дань как «эликсир» наиболее точно передает его философский и символический смысл. – Прим. ред.

27

 У Сун (武松) – легендарный герой китайской мифологии и литературы, известный как один из персонажей классического романа «Речные заводи» (水浒传). Он прославился невероятной силой, храбростью и мастерством в боевых искусствах. Одна из самых известных историй о нем – сцена, где он, будучи пьян, убивает голыми руками тигра, напавшего на путников в горах Цзиньлин. В «Речных заводях» он изображается не только как выдающийся боец, но и как борец за справедливость, защитник слабых и последователь понятия и (义) – братской верности и чести. – Прим. ред.