Темная порода. Восход теней

Повисла пауза, в которой из звуков остался только треск поленьев и три напряженных вздоха.

Самопровозглашенный город-княжество не был верхом фантазии Мариса. К тому моменту как возвели необходимую часть построек и собрались бросать клич, в его шальной голове созрела еще более безрассудная идея – взяв силу породы, поднять Мистерис, а заодно и все Черногорье, в небеса.

Отговорить его от рискованной затеи стоило немалых трудов. Сошлись на том, что для задуманной ими дерзости просто необходимо предупредительное явление всемогущества, а магии в их распоряжении теперь столько, что можно не мелочиться. Марис создал свой лучший морок, мир узрел Восход, и весть о Небесном княжестве понеслась по землям. Но с ложью приходилось жить.

– Дело ведь не в том, много породы или мало, Марис, – нарушил молчание Сергос.

– И никто не обещал, что будет легко, – напомнила Альба.

– А что надо было делать? – Марис сощурился, отчего по-кошачьи желтые глаза потемнели. – Люди шли в Небесное княжество, нужно было встретить их радостной вестью о том, что они попали в балаган?

– Возможно, вообще можно было обойтись без Восхода. Не смотри так на меня, я не отрицаю, что решение общее.

– Альба, – тон Мариса стал назидательным, – Мистерис должен был потрясти мир до самого основания, иначе и начинать не стоило. Князья ведут себя так смиренно прежде всего потому, что боятся открытого конфликта. И во многом из-за Восхода.

– Верно, – кивнул Сергос. – Без Восхода мы бы получили войну. – Он перевел взгляд с Альбы на Мариса и обратно. – А помимо того, что я не особо горю желанием убивать кого-то, так мы еще зависим от торговли и нас слишком мало. Бить самим без разбора или ждать, пока нас просто закидают живым мясом, – так себе выбор.

Спорить с тем, что легенды о могуществе могут защитить не хуже армий, Альба не собиралась: кто рискнет в открытую напасть на тех, чьи пределы возможностей неизвестны, но явно велики, в то время как сами они кажутся недосягаемыми? К тому же от небожителей, которые двигают горы, гораздо проще стерпеть дерзость и не потерять лицо, чем просто от горстки людей, хоть и обладающих Силой.

– Хорошо, – Альба отбросила назад мешающийся локон, – с князьями все понятно. Но Марис переживает о лжи. Мы могли бы не лгать своим. В конце концов, при посвящении все дают клятву хранить тайны Мистериса. Тайной больше, тайной меньше.

– Эта тайна важнее прочих, а ее раскрытие принесет разочарование. – По лицу Мариса прошла кривая ухмылка. – Мистерис, что парит в небе, – это символ. Мы бы даже не собрали людей без него. Кто бы поверил, что мы на самом деле можем обеспечить их безопасность, не яви мы Силу? Покажи мне идиотов.

– А ты вообще уверен, что никто до сих пор ничего не заподозрил?

– Люди не склонны разрушать иллюзии, которые им по душе. – Марис развел руками. – Тебе ли, эмпату, не знать.

Альба знала. Для тех, кто только-только поднялся по Небесной лестнице, Восход был долгожданным чудом, природа которого заботила мало. А уж когда они спустя год приносили клятву и посвящались в тайну мистериума, назревший вопрос «как?» отпадал сам собой.

– Так пусть продолжают верить, – заключил Сергос. – Эта ложь хотя бы не приносит вреда. А то, о чем ты так мечтаешь, – безумие.

Марис выпятил нижнюю губу, будто обиженный ребенок. Из года в год у них повторялся разговор о Восходе, и каждый раз он заканчивался одинаково.

– Ладно, – тяжело вздохнул Марис. – Что ты думаешь делать?

– В ближайшее время проверю следы, которые обнаружил с помощью элементалей. Вон до Тореса хотя бы прогуляюсь. А если все подтвердится – надо думать, как договориться с князьями. Об этом, честно говоря, пора бы подумать при любом развитии событий.

– Мистерис не пойдет на поклон.

– Да кто тебе говорит про поклоны? – скривился Сергос. – Возмущение Совета князей за десять лет всяко поутихло, а знать привыкла к нашим услугам. Да к тому же в Золотом городе на престол взошел молодой Император, у которого неизвестно какие планы в голове. Весьма удачный момент, чтобы наладить отношения: все, кто имеет хоть какой-то разум, понимают, что Старым землям не нужна внутренняя напряженность, а союз выгоден всем.

– То-то я смотрю, как все поутихло, что шпионов в пять раз больше стали посылать.

– Кстати, вчера одна такая опять по лестнице поднялась, – вспомнила Альба. – Мало что Руми вокруг пальца обвела, так еще и Олаф поддался. А у той душа что в саже измазана и намерения на лбу написаны.

Мысль о девице с хищным взглядом неприятно кольнула, отозвалась беспокойством. Альба понимала, что и Руми и Олафа сбила с толку обезоруживающая откровенность шпионки, никто из ее братии прежде таких фокусов не выкидывал. Но эмпаты едва не открыли девке Тихих дорогу в Мистерис, и это при прямом запрете впускать ей подобных!

– Угу, слышал. – Марис почесал бороду. – В Гории Дамис с парнями тоже соглядатая заловили.

– Попытки шпионить неизбежны, – отмахнулся Сергос. – Они и друг к другу их засылают, особо не скрываясь. Это практически жест вежливости.

– Так говорят, что молодой Император – один из нас. – Марис снова навалился на стол. – Не лучше ли нам посмотреть в эту сторону? Подозреваю, что так мы гораздо быстрее получим полный доступ к тому, чего желаем.

– Я не приведу захватчиков в земли моих предков! – возмутился Сергос.

– Ладно, я просто предложил. – Марис откинулся назад и примирительно поднял руки.

– Мы создавали Мистерис, чтобы восстановить справедливость, а ты предлагаешь подумать о союзе с государством, которое только и делает, что воюет и не гнушается рабством!

– Да все, все, я не подумал, не заводись! Сказал, что в голову пришло. Но в любом случае делать первые шаги навстречу князьям – значит проявлять слабость. Устанем потом расхлебывать. Давайте лучше подумаем, как дать народу Мистериса то благо, которым у нас один только Альбин котяра пользуется? Раз породы так много.

– Мы пока не знаем точно. И это опасно, сотни раз же обсуждали!

– Да у тебя что ни предложи – все опасно!

– Так, давайте мы пока отложим эти спорные вопросы и решим то, что можем решить быстро? – оборвала Альба.

Ворох бумаг перед ней не уменьшался, как и перечень дел в голове, а перепалка по поводу долголетия, которого можно достичь с Силой, заключенной в породе, всегда затягивалась даже сильнее, чем обсуждение Восхода и политического будущего Мистериса. Марис требовал, Сергос предостерегал, а Альба все не находила слов признаться, что с недавних пор не один только Тиша не стареет.

– С новыми месторождениями мистериума решили, Сергос разберется, – продолжила она, пользуясь тем, что мужчины притихли. – Надо обсудить еще, как распределить тех, кто вчера поднялся по лестнице: их трое, женщина-повитуха, мужчина-каменщик и паренек, который делать ничего не умеет, но клятву рвался принести еще вчера, потому что «внизу ему сама жизнь противна». Все искренне жаждут приносить Мистерису пользу.

– Ну парням-то занятие найдем, – Сергос отбил ритм пальцами по столу, – а вот с работой для повитухи я даже не знаю, что предложить. Такая у нас это редкость.

– Да за детишками пусть смотрит, недавно вон совсем мелких привели.

– Конечно, Марис, это ведь одно и то же. – Альба хмыкнула.

– Ой, можно подумать, ты в этом сильно разбираешься, – отмахнулся Марис. – Кстати, твоя подопечная опять слезно просила поручить ей поиск детей. Я разрешил, не все ж ей на посылках бегать.

– А она ж, поди, забегалась! – вспыхнула Альба.

«Вот же пигалица! Хочешь как лучше сделать, а ей все неймется. И этот тоже хорош – разрешил он! Добрый чужими руками!»

– Но если ты сильно против… – начал Марис, поймав ее взгляд.

Альба перевела дыхание:

– Ладно, пусть. Только в следующий раз будь любезен меня предупреждать.

– Да вылетело из головы! – Марис хлопнул по лбу. – К тому же я пока разрешил только в свободное от твоих заданий время. Она ж еще одна никогда не ходила, только с другими искателями. Покажет себя, тогда и будем думать.

– Хорошо. – Альба кивнула. – С этим, считай, тоже решили. Давайте по прошениям пройдемся и на сегодня закончим. Мне еще надо вот это разобрать, – она поворошила свитки, все больше мозолившие глаза, – и в академии куча дел.

– Да и мне в мастерскую надо.

– А я, честно говоря, просто хочу уже наконец поесть! – Марис потер руки.

Альба покачала головой, но улыбку скрывать не стала.

– Есть в этом мире вещи поистине неизменные, – ухмыльнулся и Сергос.

Когда мужчины ушли, Альба вернулась к бумагам. Она оглядела кипу, вытянула первый попавшийся свиток из середины и едва удержала его в руках, заметив герб с колосьями и розами на сургуче. В груди заворочалась тревога – из гарденского замка не могли писать просто так.

Вздохнув, она развернула письмо, пробежалась глазами по пергаменту. Некий Гедеон, представившийся личным помощником князя Деннарда, действующим по его воле, сообщал, что великий князь при смерти, и если милорд Сергос желает проститься с отцом, то ему следует незамедлительно прибыть в Гарден.

Альба отложила свиток, потерла виски. Хороших вестей она от этого письма и не ожидала. Надо сказать Сергосу.

Она поднялась, чтобы пойти за ним, но передумала, опустилась обратно в кресло и потянулась через медальон к Лидисс, вспомнив, что та как раз сейчас где-то в Гардене. Вчера Альба лично открывала ей тропу в столицу княжества.

Перед внутренним взором возникла худенькая девушка с волнистыми волосами цвета спелой пшеницы, собранными в низкий хвост, и голубыми глазами, на дне которых вечно плескался страх, который она тщетно пыталась скрыть за напускной надменностью; звонкий голос и слегка, едва-едва заметно, прихрамывающая походка – чем точнее будет образ, тем легче зачарованному элементалю будет донести послание. Медальон потеплел, Альба отпустила мысль.

«Срочно отправляйся в гарденский замок, узнай, что с князем Деннардом. Найди Гедеона».

«Потом можешь заниматься своими делами», – добавила она вслед.

* * *

«Отправляйся в замок срочно!» – фыркнула Лидисс, когда видение-приказ, посланное Альбой, угасло.

Вот прям вынь да положь, Ее Светлость желают срочно. Или как там к ней обращаться? Титулов в Мистерисе нет, но Альба же мнит себя княгиней, не меньше. Сама не пробовала свою благородную задницу поднять и пойти выяснить все, что интересует? Или мы только чужими руками можем? Она едва управилась со вчерашними поручениями, ради которых Альба выдернула ее из Олты, где у Лидисс, между прочим, еще были свои дела, ничуть не менее важные. А тут уже подоспели новые прихоти!

Лидисс обмерла и остановила поток мыслей. Тронула медальон. Холодный.

«Фух, да ушла она давно! Почудится же!» – выдохнула она.

На расстоянии Альба не читает. По крайней мере, если бы читала, то уже как-нибудь бы дала знать. Но Лидисс все равно старалась обрывать такие мысли. Так еще забудешься при ней, а злить Альбу совсем не улыбалось.

В общем-то, Лидисс и не имела ничего против гранд-дамы Мистериса и прекрасно помнила, кто рисковал жизнью и прыгал за ней в озеро, полное ундин. Просто очень раздражало это разделение. Вроде бы как в Мистерисе все носящие медальон равны, но кто-то сидит в высоком замке и командует, а кто-то носится по грязным людским землям и только и делает, что выполняет указания.

Ну да, Трехглавый Совет заботился о подданных. Жители Мистериса не бедствовали, учились, занимались магией и тем трудом, что был им по душе, развлекались – в общем, жили лучше, чем все земные аристократы, вместе взятые. Но все это даровал своей милостью Совет, и властью обладал только он. А Тэй всегда говорил, что власть – это самое главное.

И здесь с ним было сложно не согласиться. Ведь чем бы Лидисс ни занималась, когда зачарованный сильф приносит видение и в ее голове звучит отзвук бархатного голоса, Лидисс должна все бросить и бежать исполнять волю его обладательницы. У Альбы власть, с ней не поспоришь.

Хотя, конечно, если сравнивать с их жизнью до Мистериса, то о большем сироты из Лиха и мечтать не могли.

Кошелек, украденный ими у Мариса, быстро опустел. Помыкавшись какое-то время и совсем оголодав, брат с сестрой решили просить убежища в храме Светозарных. Их приняли, но очень скоро Лидисс уже не понимала, рада она этому или нет. Работать приходилось с самого утра и до первой звезды, храмовый хлеб всегда был черствым, а похлебка жидкой – и мало. Еще и магию приходилось скрывать в два раза тщательнее, чтобы не оказаться на улице. В самые тяжелые дни, засыпая на твердой лежанке и не чувствуя тела от усталости, Лидисс вспоминала своего старого мужа и думала, что при нем жилось даже получше. Нужно было только зажмуриться и потерпеть, зато потом она могла вдоволь поесть, еще и для Тэя еды припрятать.

Лидисс поежилась от воспоминаний. Она и правда так думала: из-за голода сожалела о старом уроде, которого с удовольствием прикончила бы еще парочку раз. Немыслимо.

А потом случился Восход и по всему свету понеслись вести о Мистерисе. Княжество магов звало всех, в ком горит искра Дара, и обещало им защиту. Лидисс и Тэй сбежали из храма и отправились в Мистерис сразу же, как услышали о нем.

Конечно, они и представить не могли, что в Мистерисе правит знакомая им троица. Поняв, кто они, Тэй знатно струхнул и в очередной раз засобирался бежать. Лидисс отказалась, впервые не подчинившись старшему брату. Она не собиралась больше скитаться, голодать, спать на жесткой лежанке и работать за троих. Звали тех, в ком горит искра Дара, обещали защиту – так выполняйте!

И она не ошиблась. Их узнали, но зла никто не держал, более того – оказалось, им даже рады.

С тех пор Тэй и Лидисс ни в чем не знали нужды. Из бродяжек-сирот они превратились в уважаемых жителей нового мира, свободных и сытых; у них появился дом и уверенность в завтрашнем дне. Спустя положенный год они принесли клятву верности, получили медальоны и стали полноправными подданными Мистериса, посвященными в его тайны. Но внизу, в мире старом, оставались десятки таких же отмеченных сирот – иногда при живых и благополучных родителях, – которые сами не могли добраться до Небесной лестницы. Поэтому, получив медальон, Лидисс сразу вызвалась присоединиться к тем, кто разыскивает детей с Даром. Но тут влезла Альба, отчего-то выбравшая ее себе в подопечные, и обязанность мотаться по поручениям Совета стала первоочередной, а все остальное – только если по пути.

Поначалу Тэй тоже подался в искатели, и его в этом благом занятии никто не ограничивал, но через пару лет Мистерис начал усиленно развивать перемещения туманными тропами, и Тэй оказался в числе тех, кто решил заняться якорями для них. Он закладывал новые и поддерживал в порядке уже брошенные. Совет желал, чтобы в каждом городе – от княжеских столиц до самых захудалых деревушек – был магический ориентир, что обеспечило бы возможность быстрого перемещения по людским землям. Система якорей снимала необходимость знать и четко представлять ту местность, в которую маг собирался открыть тропу. Достаточно было лишь обладать особой картой и медальоном Мистериса, чтобы переместиться к любому из якорей. По крайней мере, так учили в академии: дескать, вот собственной силой открыть и удержать тропу почти невозможно, а с запасом породы, что вложен в медальон, – раз плюнуть, если еще и с картой якорей, и того проще. Лично проверить эти знания Лидисс не удавалось – сколько бы она ни пыталась, самостоятельно открывать тропы у нее не выходило. Но не всем же двигать горы. Кто-то делает не такие зрелищные, но оттого не менее важные дела.

Вот к этим-то делам Лидисс и не терпелось вернуться. И чем быстрее она разузнает, что там стряслось в гарденском замке, тем быстрее Альба от нее отстанет.

2. Вечный жнец

Лидисс вышла из таверны и поймала паланкин. Удовольствие проехаться в новомодном средстве передвижения с имперских берегов было не из дешевых, но в сердце гарденской столицы альтернативой могли служить только собственные ноги. В целях поддержания чистоты и благолепного вида улиц, лошадей и, соответственно, повозки в центр не пускали. Исключения делались только для княжеской семьи и высоких гостей.

– В замок! – распорядилась она, сунув одному из носильщиков серебряный.

Дорого, ровно столько же она отдала за ночевку в лучшей гостинице столицы. В половину серебрушки обошелся обед в таверне, которая могла похвастать тем, что однажды в ней потчевали самого великого князя. И судя по вкусу блюд, очень даже возможно, что не врали. А тут несколько сотен шагов до замка. Но идти пешком она все равно не хотела. Веди себя как аристократка и будешь принята как аристократка – эту истину Лидисс усвоила твердо. Когда у нее появилась возможность одеваться в шелка и бархат, совершенно незнакомые люди стали относиться к ней несравнимо благожелательнее, чем к сиротке в обносках.

Да и не любила она таскаться пешком. Хватит, находилась. Можно и в паланкине проехаться да спокойно по сторонам поглазеть. Гарден к этому располагает.

За время своей службы Мистерису Лидисс изрядно попутешествовала по староземельским княжествам, и все они выглядели лучше ее родного бедолаги Лиха. Но Гарден отличался разительнее всех. В любое время дня и ночи его дороги были безопасны, а города и деревни удивляли чистотой и благополучием. Ожидаемо, что его столица аж слепила. Аккуратные мостовые, сплошь каменные дома со слюдяными окнами, по мере приближения к княжескому замку становившимися узорчатыми и разноцветными; многоярусные здания гильдий с красными черепичными крышами и ухоженная растительность, подобранная так, чтобы в любое время года Гарден был ею полон – все это привлекало взгляд и требовало к себе внимания.

Возможно, поэтому самой запоминающейся чертой столицы Золотого княжества была степенность. Здесь никто будто бы никуда не торопился, хотя назвать город праздным язык не поворачивался. Он трудился и двигался, но без спешки, спокойно и величественно, как бескрайние гарденские поля пшеницы под ветром.

Княжеский замок расположился среди холмов в дальней части города. Лидисс никогда раньше не видела его вблизи, но слышала множество рассказов о крепостной стене, сплошь увитой неувядающими плетущимися розами.

Но это оказалось байками – стена и возвышающийся за ней замок, конечно, выглядели впечатляюще, но растительность была самой обычной и цвести раньше времени не собиралась.

«Вот тебе и Цветущий Замок», – посетовала Лидисс.

Зато не пришлось долго торчать под воротами. Едва она выбралась из паланкина и двинулась по мосту, навстречу сразу же вышли трое мужчин. Двое из них выглядели обычными бесцветными стражниками и особого внимания не стоили. А вот третий как-то выбивался из компании – статный, темноглазый, густые черные усы щегольски подкручены. Шаг легкий, не солдатский. Одет не так чтобы сильно вычурно, но Лидисс нашла за что зацепиться взглядом – расшитые дублеты и плащи с драгоценными пряжками простые стражники не носят даже в Гардене.

– За мной Мистерис, – официально сообщила она, чтобы сразу обозначить свой статус.

– Я почему-то именно так сразу и подумал, – ухмыльнулся нестражник, оглядев ее с головы до ног.

Взгляд непростой, глаза лукавые. На мгновение Лидисс даже показалось, что мужчина наделен Даром. Но, приглядевшись, она поняла, что ошиблась. Человек. Просто человек.

– Что привело прекрасную даму в Цветущий Замок?

– Мне нужен некий Гедеон, – не стала терять времени Лидисс. – У меня особое поручение от Совета Мистериса.

Мужчина плутовато прищурился.

– Какое дивное совпадение, – протянул он и, откинув ото лба прядь смоляных волос, заявил: – Я тот, кто вам нужен. Гедеон, личный помощник князя Деннарда и его доверенное лицо. Как я могу к вам обращаться, миледи?

И вправду удача. Есть все шансы быстро разделаться с поручением Альбы и спокойно вернуться к своим делам.

– Лидисс, доверенное лицо Совета Мистериса, – в тон мужчине ответила она. – Где мы можем поговорить?

– Где пожелает прекрасная дама, – медом растекся Гедеон.

Пытается ее обольстить? Лидисс не скривилась только из вежливости. Она знала, какое впечатление производит на мужчин, знала, что хороша собой: в Мистерисе хватало зеркал, чтобы это разглядеть, как и тех, кто мог подтвердить, что от забитой бродяжки давно не осталось и следа. Но ужимки, одинаковые для всех фатов, нагоняли на нее тоску.

– Но я, в свою очередь, предлагаю пройти в замок, – продолжил он. – Ждал я, признаться честно, не вас, но расстройства по этому поводу я почему-то не чувствую.

– Это временно, – криво ухмыльнулась Лидисс.

Гедеон рассмеялся.

– Думаю, мы найдем общий язык. – Он протянул руку, приглашая Лидисс следовать за ним.

Обходительный жест она не приняла, не девица на балу.

– Давайте не терять времени, Гедеон. Очень много дел.

– Прошу за мной.

– Дождитесь меня, – попросила Лидисс носильщиков и двинулась за Гедеоном.

Вечноцветущий внутренний двор тоже оказался выдумкой, хотя Марис всегда говорил, что сады Мистериса лишь подражают гарденскому. Сам замок – огромный, белокаменный, со множеством островерхих башенок и стрельчатыми окнами, в которых разноцветная слюда складывалась в причудливые картины, – ничуть не уступал Алебастровому и заставлял затаить дыхание. Мощеные аллеи со скульптурами тоже вызывали восхищение, но растительность была самой обыкновенной – только ели да еще какие-то хвойные кустарники стояли зелеными, все остальное, как и везде, ждало весны.

Обнаружив, что стражники остались позади и людей рядом нет, Лидисс поспешила перейти к главному.

– Что с князем Деннардом?

– Великий князь умирает, – пожал плечами Гедеон. – Я же написал об этом. Или Совет дает своим доверенным лицам особые поручения, не сообщая подробностей?

– Что с ним случилось? – Лидисс проигнорировала шпильку, хоть это и стоило ей изрядного труда.

– Старость. – Гедеон улыбнулся, но глаза его сделались печальными. – С князем случилась старость. Пока княгиня Магда была жива, он держался молодцом, а только ушла – сразу начал сдавать. В нем жизни осталось от силы дня на три. Князь попросил меня сообщить его сыну, думал, тот явится с ним проститься. Но у Сергоса, очевидно, есть дела поважнее, раз передо мной сейчас вы. Он не может оставить Совет? Или жену?

«Какая осведомленность!» – подумалось Лидисс. А Марис все тешится идеей о неразглашении личностей членов Совета. Хотя, скорей всего, это просто предположения, которые случайно попадают в цель, знать наверняка людям просто неоткуда – все подданные Мистериса дают клятву, а Сергос вроде как с отцом в разладе. В любом случае от нее подтверждения своих догадок Гедеон не услышит.

– Или, может быть, он нездоров? – продолжил допытываться Гедеон, воспользовавшись ее молчанием.

– Я могу увидеть великого князя? – спросила Лидисс.

Отвечать на вопросы этого проныры она не собиралась. Нужно убедиться в немощи князя собственными глазами и доложить Альбе. Дальше уже не ее забота.

– Можете. – Гедеон одарил Лидисс внимательным взглядом. – Но не сейчас, чуть позже. Князь Деннард плохо спал ночью, его мучили боли. Под утро лекари дали ему макового молока, и теперь он спит. Слуги доложат, когда великий князь проснется. А пока позвольте мне скрасить ваше ожидание беседой и бокалом знаменитого гарденского вина.

– Благодарю, я не хочу вина.

– Зря. Это вино из старых запасов, еще старик Джарвис делал. Такого больше не будет. Рецепт, конечно, остался, но золотые руки ушли в могилу. Я бы на вашем месте не отказывался.

– Я же сказала, я не хочу.

Глаза Гедеона сузились, он понимающе улыбнулся:

– Боитесь, что я вас отравлю? Неужели я так похож на идиота?

Медальон потеплел. Альба требовала вестей.

Лидисс сосредоточилась, сплетая образ-послание. Многословные ей обычно не удавались и расползались, словно дрянная ткань, поэтому она ограничилась предельно коротким: «Князь при смерти».

«Сергос скоро будет», – отозвалась Альба, и медальон снова стал холодным.

– Лидисс? – донесся до нее голос Гедеона. – Вы в порядке?

– Что? С чего вы взяли, что нет? – быстро подобралась она.

– Вы перестали меня слушать, вот я и спросил. Так вцепились в украшение, вы держите через него связь?

«Надо же, какой наблюдательный!» – Лидисс поспешно спрятала медальон за пазуху.

– Если к вину будет прилагаться место у камина, то я, пожалуй, и соглашусь, – перевела она тему.

– О, разумеется! Вас убедили мои доводы о том, что травить вас мне не с руки?

– Я просто захотела вина. И да, на идиота вы не похожи.

* * *

Гарден изменился.

Плетущиеся розы все так же змеились по стенам, но раскрывшихся бутонов почти не было видно, а листья частично пожелтели. Местами в некогда густом живом покрове виднелись проплешины, охранные заклятия едва теплились.