Быть архитектором…

Доктор что-то сказал Антону, но она не поняла или не разобрала; еще ей показалось, что доктор говорит как бы с эхом, повторяя слова дважды. Ей опять мучительно захотелось пошевелить рукой.

Саша пыталась вспомнить или понять, что все-таки произошло. Где они, почему самолет, что с ней?

Носилки покатили, и она словно бы провалилась в какой-то низкий, глубокий колодец; из него был виден только небольшой проем света, потом голос: «Мама, мама!»

Саша открыла глаза и увидела Лейлу. Где мы? Может, в Москве? Почему самолет? Ей хотелось встать, обнять Лейлу, но никакой возможности сделать это не было.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

«Архитектура стремится поглотить всё остальное, она стала всей нашей жизнью».

Арне Якобсен, архитектор

ГЛАВА 12. МОСКВА – САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Антон стоял на перроне и курил. Проводница отметила у себя его билет, а теперь периодически высверливала черными глазами, оглядывая с ног до головы. Он уже побывал в вагоне, нашел свое купе и оставил сумку. Неожиданностью было увидеть двух маленьких четырехлетних попутчиков, королевскую двойню, путешествующих вместе с матерью.

На его счастье, к вагону подбежала молодая пара, и внимание проводницы переключилось, обнаружив новую жертву. Девушка, запыхавшись, пыталась что-то объяснить ей, а юноша пожелал проникнуть вовнутрь с огромным чемоданом на колесах.

– А в Питере кто это тащить будет? – зло спросила проводница?

– Там увидите, я очень быстро! Не беспокойтесь, в самом деле!

Парень исчез в недрах вагона, а девушка унизительно благодарила за что-то грозную озабоченную тетку, возомнившую себя командиром корабля, пересекающего Галактику.

– Две минуты! – кинула проводница в сторону Антона.

Тот раздраженно затушил сигарету и зашел в тамбур, уступив проход быстрому провожающему юноше.

В его купе как-то уже все изменилось. Дети улеглись на полки, свет был притушен. Антон понял, что чай сегодня ему не предвидится. Он взял полотенце и снова вышел в тамбур, где располагались туалеты.

– Санитарная зона! – сквозь зубы процедила проводница.

Вернувшись в купе, Антон забрался на верхнюю полку, достал из пакета бутылку воды (хорошо, что взял запить цитрамон), сделал несколько торопливых глотков. Он заметил, что мальчик, которого уложили на верхнюю полку, тайно наблюдает за ним через предусмотрительно откинутое матерью ограждение. Антон подмигнул ему, и тот спрятался за угол одеяла.

Антон отключился в полете, пока опускался на подушку. Весь груз сегодняшнего дня придавил его тяжким забытьем без сновидений. Проснулся он так же резко, как и уснул, от того, что поезд не двигался. Полежав немного в тщетных попытках заснуть, он начал рассматривать купе. Мальчик, отбросив одеяло, крепко спал, слегка приоткрыв рот, наклонив голову в сторону Антона. Под ним, на нижней полке, лежала его сестра, аккуратно укрытая, отвернувшись к стене.

Антон так напряженно пытался заснуть, что устал. Мозг был бодр и даже начал прорабатывать какие-то мыслишки, при этом тяжелые веки не хотели открываться. Помучившись так с полчаса, Антон решил прекратить эти экзекуции над собой. Он тихонько спустился и вышел из купе.

Поезд стоял на станции, было видно здание небольшого вокзала с единственным залом ожидания и кассами. Антон безразлично рассматривал постройку. В освещенных окнах угадывались немногочисленные силуэты. На перроне, в полутени от фонаря, стояла женщина. Чем дольше смотрел на нее Антон, тем все более различимы становились детали: клетчатый чемодан на колесиках, длинный черный плащ, стрижка «каре». Алекс!

Антон приник к стеклу, пытаясь рассмотреть ее, но стекло было пыльным и вдобавок бликовало, свет фонаря – тусклым, а женщина стояла спиной в пол-оборота. Антон бросился к двери вагона, чтобы рассмотреть или окликнуть ее, но в это время поезд медленно тронулся и начал движение в противоположную сторону, увозя прочь от одинокой, печальной Алекс. Или не печальной? Или не Алекс…

– Какая это была станция? – спросил Антон у другой проводницы, проплывающей мимо по узкому проходу, которая, будто бы случайно качнувшись бедром, коснулась его всей своей обволакивающей мягкостью.

– Калашниково, примерно середина от Москвы до Питера.

Антон перебрался в другой тамбур, где были туалеты, и закурил. Думал об Алекс. Она или все-же нет? Алекс он встретил прошлой осенью после почти четверть векового безвременья. Тогда она была также одета, ну совсем также, даже чемодан узнал.

Антон понял, что забыл номер своего купе. И, по-видимому, ему придется здесь провести остаток пути. Но, предположив, что теперь у них со второй проводницей особенная связь, Антон поплелся в другой конец вагона, с надеждой, что служебное купе не заперто, и она не легла спать.

Дверь была открыта. Там на подушках полулежала первая, злостная проводница. Антон совсем не рассчитывал на такой расклад событий и даже хотел просто повернуть назад, когда она вдруг заговорила:

– Восьмое.

– Что восьмое? – не понял Антон.

– Купе восьмое.

Антон опять прошел в дальний тамбур и достал новую сигарету. Из купе в середине вагона вышла женщина в трикотажном платье крупной вязки и высоких, баклажанового цвета, сапогах, закрывающих колени. Антон узнал свою попутчицу. Он сразу отметил это сочетание фиолетовой замши и бежевого трикотажа. Было странно, что она не переобулась и не переоделась в спортивное. Антон вспомнил слова Саши: «Трикотаж может испортить любую фигуру». Сейчас он готов был опровергнуть эту аксиому.

Женщина прошла к нему в тамбур.

– Вам не спится? Я отчего-то разволновалась. Не хотела, чтобы из-за нас.

Антон только сейчас, наконец, рассмотрел ее. Женщина оказалась совсем юной, как Лейла или моложе. Довольно высокая и очень стройная. Она попросила у него сигарету. Он торопливо протянул пачку.

Девушка выбрала сигарету, долго, с улыбкой, рассматривала ее, потом многозначительно посмотрела на Антона.

Он принялся оправдываться:

– В Мюнхене, в аэропорту, второпях не разобрался, купил первые попавшиеся, оказались женские. Такие тонкие, коричневые, вкусные. Вот оторваться не могу.

– А вы в Питер домой или из дома? – спросила она, чтобы завязать разговор.

– По работе, я и не москвич, провинциал. В Москве проездом из Германии. «А вы домой или в гости?» – в такт ей спросил Антон.

– Мы домой, ездила малышат показать дедушке и бабушке. Они еще не встречались. Это родители мужа, старенькие уже, здоровье подводит. Вот дождались, когда мои зайчики хоть немного подрастут, чтобы мы могли на поезде путешествовать. Я их долго готовила, как надо себя вести, по-моему, у них хорошо получилось, но вот за вас волнуюсь, я заметила, вы расстроились, когда вошли в купе.

– Я не расстроился, а скорее не ожидал. Очень устал сегодня, думал только до подушки и отключусь, но тут, на несчастье, поезд остановился. И все – моим снам пришел конец. А почему вы к родителям мужа ездили без мужа, если это удобно, что я спросил?

– Это естественный вопрос, – девушка немного помолчала, – он погиб на службе еще до рождения детей. Он пожарный.

Она жестом и на словах предупредила извинения Антона:

– Не переживайте, такое трудно предвидеть. Теперь я просто верю, что судьба человека предрешена, – она говорила, не глядя Антону в глаза, нашла какую-то точку на стекле и будто доверилась ей, – муж планировал после училища перебраться в Москву, поближе к родителям, хотел как-то им помогать, он в семье младший, поздний ребенок, отцу сейчас уже почти восемьдесят. Вроде все срослось, он с отличием оканчивает училище, практически получает назначение, но тут выясняется, что у нас будет двойня и поэтому нам лучше оставаться в Питере с моими родителями, которые будут помогать. Получилось так, что в Москву едет его друг и погибает там в первом же пожаре. Муж в отчаянии считал себя главным виновником произошедшего. Сам он остался в училище преподавателем, но время от времени их привлекают к непосредственной службе. И через год, на своей первой ликвидации, он погибает. Тушили завод, пожар занимал огромную площадь, все живы, кроме него. Дети наши раньше срока родились, долго выхаживали. Но обошлось без осложнений, развиты по возрасту, здоровье без проблем. Так что от своей судьбы не уйдёшь. Я пошла, а то вдруг малышата проснуться, испугаются.

Она повернулась и неожиданно положила свою ладонь на руку Антона, упирающуюся в поручень.

ГЛАВА 13. АЛЕКС

Алекс ее звали от фамилии Алексеева. Даже не вспомнить, кто придумал. Это прозвище подходило ей больше, чем любое женское имя. Она немного смахивала на мальчишку, постоянно носила джинсы и довольно коротко стриглась.

Алекс была подругой его юности, его девушкой, предметом зависти многочисленных товарищей. Он же воспринимал ее буквально как друга, с которым хоть в разведку, хоть на нелегальный концерт местных музыкантов. Она была из тех, кто не строил мальчишкам глазки, а стирал кожу пальцев, разучивая очередной аккорд на жестких медных струнах.

Встреча ее с Антоном предопределилась переселением их семей в только что построенный дом. При этом ее отец был начальником крупной стройки, и они приехали из другого района города, а Антон с родителями перебрались из аварийной пятиэтажки, расположенной неподалеку, так что даже школу не пришлось менять. Идти теперь, конечно, было подольше, но в школе у Антона складывался музыкальный коллектив – ансамбль, как говорили тогда, группа – как сказали бы сейчас, с названием «Лейла». Родители Алекс консультировались с мамой Антона, в какую школу отдать дочь, присутствующий при этом Антон сразу назвал номер своей и добавил, что там бассейн и второй иностранный язык.

– Зачем бассейн, если нам поступать в строительный на архитектуру? – сомневалась мама Алекс.

Но Алекс восприняла бассейн как огромный плюс и подмигнула Антону.

Он тут же решительно взял над ней шефство еще и потому, что совсем поблизости у него не было одноклассников – все проживали в старом микрорайоне, немного дальше, чем сама школа.

Так получилось, что они стали утром ходить на уроки вместе и много болтали о разном, о своих пристрастиях и планах на жизнь. Антон, естественно, мечтал о карьере рок-музыканта, а у Алекс вектор определили родители: строительный ВУЗ, архитектурное направление. Так Антон впервые столкнулся с понятием своей будущей профессии.

Однажды Антон позвал Алекс посмотреть новые инструменты, которые приобрела для них школа: две гитары и ударный комплект. Похвастать хотел. Алекс очень серьезно все рассматривала, примерилась к бордовой красивущей «Тонике»1. Спросила, на чем они раньше играли?

– Мы сами сделали электрогитары из фанеры по типу флаинг2, хотели стратокастер3, но трудно было эти дуги выпиливать. Потом покрасили и все такое.

– Да, ладно, а покажите!

Самодельные фанерные гитары V-образной формы произвели на Алекс непередаваемое впечатление, она заставила ребят поиграть и очень хвалила, чем расположила к себе всю команду. Она стала регулярно приходить на репетиции и была самым преданным фанатом.

Алекс буквально каждый день во время утреннего пути на занятия ныла Антону, как ей тяжко ездить на подготовительные курсы по рисунку в строяк. Она так его разжалобила, что он неожиданно для себя вдруг сказал:

– Ну, хочешь, я тоже буду с тобой ходить на твои курсы?

– Это ведь по рисунку, я в прошлом году художку закончила, теперь мне вообще не интересно.

– Так я тоже до седьмого класса ходил в изостудию ДК Кирова. Там сильный художник преподавал, у нас приличные результаты были. На городских выставках участвовали, у меня и дипломы есть.

– Так что ж ты медлишь, давай готовиться и поступать вместе!

– Не, на курсы походить могу, исключительно по-дружески, а поступать ведь не обязательно. Я в группе играть хочу.

Алекс, конечно, слегка расстроилась, но больше к Антону не приставала с агитацией. А он, как обещал, оплатил курсы, чем осчастливил маму, у которой просто груз с плеч свалился, она уверовала, что сынок взялся за ум. Их родители вообще нарадоваться не могли, как все удачно сложилось. Курсы проводились по вечерам, заканчивались поздно, и мама Алекс теперь не беспокоилась, что «детка одна возвращается по темноте».

Подготовительные занятия вел Владимир Иванович – строгий мужчина средних лет. Он подхваливал Антона, отмечал его чувство пропорций, хороший глаз и уверенную руку. Антон шутил, что, видимо, он прирожденный снайпер. Но на самом деле ему курсы пришлись по душе. Они занималась в большой аудитории, где было множество гипсовых изделий и даже несколько статуй, не говоря уже о бюстах различных римских героев. Антон раньше интересовался историей Древнего мира и многих персонажей знал, что называется в лицо.

Алекс за свое прилежную подготовку к поступлению в институт авансом выторговала у родителей электрогитару и сразу же заявилась с ней на репетицию: «Буду бас-гитаристом». Никто и не спорил. Она упорная, как уже отмечалось, стирала пальцы в кровь, но твердо шла к своей цели и овладела инструментом. Вообще Алекс была не из робкого десятка и очень напориста, при этом знала меру и никогда не переходила чужие границы, ну, если только родительские. Родичи, как она их называла, конечно, избаловали ее, но она сама была трудяга, если видела в этом смысл.

Алекс серьезно готовилась к институту, что-то дополнительно изучала, чертила архитектурные обломы, такие профили декоративных элементов, они могли быть на вступительных экзаменах. Антон смеялся над ней: «Да ты со своим аттестатом всего один экзамен будешь сдавать, наверняка медаль получишь, а если нет, все равно гарантирован средний балл больше четырех с половиной, а это два экзамена – рисунок и математика, так что поступишь спокойно».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Тоника – первая в СССР серийная электрогитара, запущенная в массовое производство.

2

Модель электрогитары компании Gibson, особенностью модели был необычный дизайн деки, напоминающий наконечник стрелы.

3

Модель электрогитары компании Fender. При создании корпуса важные области гитары – задняя часть и место отдыха руки – были скошены для лучшего прилегания к груди и рукам музыканта. Также имеются два выреза для облегчения доступа к верхним ладам