Эволюция

С дублением возник неожиданный затык – дубы на этой планете если и росли, то вне досягаемости. Поразмышляв и так… И этак… Решил, что возможно поможет банальное копчение. И днями, когда охотники охотились, я растягивал обе шкуры над костром. В итоге получил два жёстких, негнущихся листа, более подходящих в качестве фанеры. Не зная, что со всем этим теперь делать, несколько дней потратил на их отбивку и умягчение. Не сказать, что по итогу получился превосходный материал для одежды, но… Уж лучше так, чем ничего. И вскоре я щеголял в грубой хламиде, правда более похожей по текстуре на бронзовые доспехи древних воинов.

Вторую заготовку у меня банально реквизировали по праву сильного. Ещё повезло, что свою шкуру я как смог раскроил, и теперь она могла пригодиться этим великанам только в качестве бесполезных шортиков. Но что началось, когда один из уважаемых Больших Кра вышел в свет, завёрнутый в новую модельную одежонку… Первыми открылись глаза на то, что они голые, у женщин. И пока мужчины шландались в поисках вечернего ужина в чём мать родила, мне пришлось открывать школу кожевенного производства. Шкуры расхватывались до драк с воплями и тасканием за волосы. А когда две матроны в неполных два с половиной метра ростом и весом под двести килограмм сходились в клинч за модный стиль, приходилось ховаться как можно дальше от этого буйного реслинга. Земные мастера единоборств не шли ни в какое сравнение с этими огромными фуриями. Так, перемежая обучение и выделку шкур с драками и скандальными разборками, я постепенно одел практически всё население пещеры. И почувствовал себя этаким местным законодателем моды. А благодаря тесным контактам с женской половиной неожиданно легко разрешился вопрос с удовлетворением естественных сексуальных потребностей. Всё-таки мода и секс всегда шли рука об руку…

Отныне взрослое население пещеры щеголяло в кожаных одеждах. Но в этой идиллии оказалась и обратная сторона – если раньше женская половина днём только ленилась, спала и ожидала завораживающих своей примитивностью рассказов Больших Охотников, то теперь либо мяла высушенные шкуры, либо хвасталась друг перед другом новым фасоном заворачивания в кожаную хламиду. А малышка Кра не отходила от меня ни на шаг, периодически доставая просьбами позаниматься с нею.

Постепенно я начал обрастать довольно внушительной сворой из поклонников и поклонниц. Правда, фанатская база формировалась в основном из нижних иерархий племени. Эти примитивные гиганты буквально в рот заглядывали, стараясь подражать своему новому кумиру. И не сказать, что такой поворот пришёлся мне по душе. Тем более, что кое-кому это очень не понравилось. Ведь вся иерархия племени начала деформироваться, смещая акценты от сильных и ловких к умному и креативному. Порою я буквально кожей ощущал на себе обжигающие взоры завистников. А поймать на себе мстительный взгляд неадекватного аборигена ростом за два с половиной метра и весом под триста килограмм, это вам не кофе по утрам кушать. От такого можно и сна начисто лишиться. Меня спасало, что эти гиганты не отличались особой сообразительностью. На что им хватало воображения, так это толкнуть, как бы невзначай, в огонь или огреть втихаря дубиной, подкараулив в тёмном углу. Поэтому к общему костру с некоторых пор я остерегался близко подходить и по тёмным углам давно уже не шлялся. И только днём мог спать спокойно – женская половина за одно только приобщение их к незатейливым плодам высокой моды была полностью на моей стороне. Одаряя порой довольно увесистыми ласками и свободным доступом к огромным телам.

Назрела насущная необходимость завоевать себе новых друзей среди сильных мира сего и сформировать общественное мнение в нужном направлении. Дело встало за умелой, вдумчивой и ненавязчивой пропагандой. Но только вот… Как её умно вести, если средства коммуникации в этом примитивном обществе если и имеются, то только рудиментарные? Тут или заморочиться всеобщим образованием либо взять на вооружение что-нибудь попроще. Ну, например… Я задумался. И в самом деле. В моём родном демократическом обществе победившей свободы примитивная пропаганда в чистом, незамутнённом новыми технологиями виде, осталась в далёком прошлом, сродни пещерному образу жизни. Об её топорных методах я знал только по школьным урокам, когда проходили эпоху диктатур, и историческим фильмам о тех же тёмных временах всеобщих мучений и страданий. От всего просмотренного остались лишь самые смутные воспоминания, как о чём-то совсем грязном и нечистоплотном. Но для данного общества, и так пребывающего в той самой грязи и нечистоплотности, это было бы самое то. Во всяком случае, пропаганда помогла бы повести аборигенов к прогрессу и светлому будущему. Например, в моём мире высоких технологий и генной инженерии базовые политические установки запросто формировались ещё во внутриутробном состоянии. И все были счастливы… Наверное.

Здесь же самым высокотехнологичным инструментом в распоряжении был только мой мозг – чудо генетиков, технологов и программистов. Но приходилось крутиться и выживать, как какому-то примитивному пещерному пра-пра-прадеду.

И самое простое, что пришло на ум, это дать толчок развитию религии. А начинать с её азов – шаманизма. Надежду в очередном начинании давала поразительная наивность пещерных гигантов. Что, впрочем, нисколько не удивительно – до меня их обманывать просто-напросто было некому. Единственное, моя базовая прошивка правды тоже не позволяла особо забаловать, но она большей частью была ориентирована на взаимодействие с государственными органами, к коим местные не относились никаким боком. Поэтому я всерьёз рассчитывал на её дальнейшее пребывание в режиме ожидания.

Первым делом попытался договориться с малышкой Кра. Без помощников, в таком деликатном деле, как зарождение религиозных традиций, было никак не обойтись. Радовало, что недоженщина уже вполне освоила мой устный язык и основные тезисы человеческой речи понимала довольно близко к тексту. Тут и случай подвернулся как нельзя кстати – умер один из охотников. А поскольку откинулся он не от травмы, полученной на охоте, и по возрасту был в полном расцвете сил, на племя его смерть произвела тяжкое впечатление. Мне же пришла в голову замечательная идея…

– Понимаешь, Кра, мне нужна твоя помощь… – втолковывал я в глупую голову революционно новые для неё понятия, – Ты же не хочешь, чтобы твою Улиточку случайно раздавил какой-нибудь Кра из числа Больших Охотников.

– Кра, крх-м-м. Ага-га, – отвечала недалёкая помощница.

– Завтра Кра должна притвориться больной…

– Кра, не-не-не, крохм, – испуганно затарахтела Кра.

– Надо позарез. И не бойся, Улитка тебя вылечит, – клялся неординарными способностями в нетрадиционной медицине я.

Испуганные глазищи смотрели со страхом, а лохматая голова тряслась от ужаса. И хотя потратил на объяснения и увещевания полдня, но вложить в эту бестолковку идею о лицедействе никак не получалось. Пришлось придумывать иной путь:

– Кра, ты же знаешь, что я могу наделить любого бухту собственным именем?

Собеседница приняла позу подчинения и согласия. Конечно, в моём умении наделять именами никто из аборигенов, между собой называющих себя бухту, не сомневался.

– Ну, так я могу и хвори призывать. Умерший Кра не даст соврать.

Глаза Кра, в общении со мной обычно и так распахнутые дальше некуда, увеличились совершенно до нереальных размеров. А нижняя челюсть отвисла до ещё неразвившейся груди.

– У-у-а, Кра? – испуганно спросила помощница.

– У-у-а, у-у-а, – я гордо ткнул себя в грудь кулаком, – Кра, крхм-м, вжик.

И для пущего эффекта провёл ребром ладони по горлу. Кра начала закатывать глаза от страха. Кажется я немного переборщил с театральностью. И чтобы успеть закончить свой план до её полной отключки, произнёс зловещим тоном:

– С восходом дня хворь нападёт на Кра, как огромный многолап!

Всё… Эффект от наговора оказался ничуть не хуже заклинаний профессионального колдуна. Малышка Кра поникла головой, и поплелась в свой угол болеть, а может даже умирать.

Утром, когда охотники по заведённому обычаю ушли охотиться, а дети носились по пещере, только моя жертва наговора лежала пластом и тихо постанывала. Попытки многочисленных Кра как-то помочь ей и облегчить неимоверные страдания не возымели и минимального эффекта. Вечером уже всё племя пришло к выводу, что первая наречённая Кра не жилец на этом свете.

Настал черёд выйти на сцену главному герою этого вечера. Я растолкал бестолковых помощниц. И жестами показал, что есть средство помочь больной. Скепсис на лицах гигантов вполне мог сквасить ни одну тонну молока, окажись мы на молочной ферме. Не обращая внимания на очередных последователей Фомы неверующего, я взял из костра кусочек уже остывшего уголька. На более-менее ровной и хорошо освещённой каменной стене пещеры нарисовал очертания человеческой фигуры… Ну, или что там у меня получилось со столь несовершенным изобразительным инструментом. Вокруг головы начиркал побольше лучей. Когда повернулся к зрителям, равнодушных среди них не было – все с ужасом взирали на картину. Что стало немного обидно – не настолько плохо я и рисую. Ну, да чёрт с ними. После этого отрезал кусок свежего мяса от принесённого охотниками оленя и измазал фигуру свежей кровью. Мои манипуляции происходили в полной тишине. Кажется, даже дрова в костре на время перестали потрескивать. Затем взял небольшой лоскут шкуры и приложил к многолучевой голове только-только порождённого божка. Для пущего эффекта промычал нечто от старины Вагнера.

Когда возложил освященный лоскут на лоб Кра, тихо прошипел ей на ухо:

– Кра, я забираю твою хворь обратно, отдай её!

До того закрытые в смертельном бреду глаза распахнулись и уставились на меня. Я повернулся к ошарашенному племени и картинно бросил целебное средство в огонь. Малышка Кра села и начала благодарно гукать.

Рождение новой религии, как ни странно, прошло без эпических мук и моих страданий. Жертвой стал лишь бесполезный лоскуток шкуры. Стоит ли говорить, что отныне к моей картине без опаски мог подойти только один единственный обитатель пещеры.

На мою защиту заступали силы, пускай и призрачные, но оберегающие лучше иного Кра с огромной дубиной…

Являться проводником высших сил оказалось занятием необременительным. Всего-то и надо было – раз в день измазать своё чёрно-белое произведение свежей кровью. Но за этим процессом благоговейно наблюдала вся пещера. А когда мне эта обязанность начала надоедать, я подключил к таинству свою подружку. Малышка Кра просто раздувалась от важности, мазюкая красным по силуэту новоиспеченного пещерного божка.

Благодать длилась несколько дней. Но потом бестолковые гиганты начали забывать об устрашающей силе нарисованной угольком фигуры – за это время, как на зло, никто не заболел и не умер, и божественное вмешательство оказалось банально невостребованно. Совсем скоро на очередном распределении ужина моему шедевру ничего не досталось. Большой Кра кивнул головой – мол выделяй из личной пайки. Какие, всё-таки, неблагодарные создания! Впрочем, ничего удивительного в этом нет – поскольку за моим небесным покровителем не имелось многотомных историй о его героических похождениях и беспрерывно творимых чудесах. Он вынырнул из безвестности, сверкнул одним единственным волшебным исцелением и затаился. А его полномочный представитель на планете допустил серьёзную промашку – доверил дело самотёку, не являя чудеса с должной периодичностью. Судя по всему, воспоминания без постоянных обновлений в огромных пустых головах аборигенов быстро терялись. Необходимо было что-нибудь выдать на гора. Или опять придётся беспокоиться о целостности своей шкуры…

Повторить трюк с малышкой Кра, даже учитывая всю наивную примитивность местных обитателей, показалось не совсем этичным, да и вызвало бы ненужные подозрения о всесильности божества. И, как назло, волшебство технического гения моей родной цивилизации осталось вне досягаемости. А чем отличается современный человек, лишённый технических примочек, от пещерного жителя? Конечно, интеллект просто так не спрячешь, но творить чудеса одним интеллектом трудно. Необходим технологический прорыв, и следующий день я потратил на его поиски.

Неподалёку от пещеры обнаружилось небольшое стоячее озерцо, окружённое местным кустарником и подобием земного камыша. Ещё не сильно понимая, что хочу в итоге получить, я с огромным трудом сломал несколько веток. Их прочность и гибкость дала нужное направление изобретательской мысли. А превосходные стрелы получились из крепких стеблей камыша. Оставалось дело за самой важной частью лука – тетивой. И тут пришлось изрядно попотеть. Лезть на местный баобаб, где сверху свисали приятные на вид лианы, оказалось делом опасным и утомительным. Всё-таки хваткой обезьян я не обладал. Но результат оправдал затраченные усилия. Молодые побеги лианы показали чудеса прочности и эластичности. Только вот голыми руками их отделить от ствола я не смог. Промаявшись с полчаса, начал чесать затылок. Как и положено современному производству – одна технология тащила за собой целый пласт сопутствующих изобретений. Необходимо было заполучить или топорик, или, как вариант, хороший нож. Пришлось совершать головокружительный спуск и пытаться родить некое подобие ножа.

Мне достало отбить большой палец на правой руке, чтобы понять полную бесперспективность своих мучений. Хорошо хоть малышка Кра оказалась под рукой. По чертежу, грубо набросанному на песке, она быстренько смастерила первый для местной цивилизации настоящий охотничий нож. А наконечники для стрел, она нащелкала как семечки. Вооружённый я снова штурмовал приглянувшийся баобаб, где и нарубил свежей тетивы.

Соорудив лук, несколько дней потратил на тренировки вдали от любопытных глаз. Когда уверенно стал попадать в ствол дерева с метров двадцати, настало время для рождения нового технологического уклада. Единственно, поражающая сила стрел, даже примени я её против местных аборигенов, вызывала сомнение в достаточной убойной силе – этих толстокожих созданий, вдобавок покрытых, пускай короткой, но достаточно жёсткой растительностью, можно было лишь слегка поранить, не нанеся существенного вреда. И здесь очень кстати вспомнил о своих дальних «родственниках» – токсин из мышц улиток послужил прекрасным дополнением к наконечникам лёгких стрел.

Когда на следующий день я заявил, что пойду на охоту, гоготала вся пещера. Видимо восприняли поданную заявку уморительным представлением. Конечно, мои физические кондиции в сравнении с местными громилами не удостоились бы и пары ленивых хлопков от зрителей второсортного конкурса бодибилдинга. Пришлось гордо колотить кулаком в грудь:

– Большие Кра, моя-твоя идти на охоту! Добуду рогатого… Нет… Двух рогатых!

Обещание добыть двух оленей показалось Большим Кра каким-то комическим перформансом, и я получил добро на рождение нового охотника. Хотя, может тут присутствовало и тайное ожидание моего вселенского позора.

Для создания нужной атмосферности, закатил великолепный ритуал пред своим божком. В ответ на шаманские пляски перед наскальным изображением, с горловым пением в придачу, нетребовательное божество одарило заранее припрятанным в шкуре у его ног луком. Все Кра презрительно скривили свои морды на тонкие палочки и разве что у виска пальцами не крутили. Для чего им мозгов похоже пока не хватало.

Стадо оленей паслось совсем неподалёку. Осторожные животные уже знали возможности пещерных охотников и подпускали их не ближе точного броска камнем. А пока аборигены выстраивали загонщиков и засаду, я спокойно приблизился к огромному самцу оленя на расстояние точного выстрела. Но даже оттуда заметил в глазах животного отблеск презрения на охотника-недомерка. Спокойно прицелившись, словно в тире, я положил одну стрелу в его аппетитный окорок. Глупый олень даже не заметил такого ранения и лишь фыркнул. Но буквально через минуту захромал, захромал и рухнул как подкошенный. Токсин улиток его надёжно парализовал. А выполняя утреннее обещание, я тут же завалил ещё одного. Назвать это охотой даже язык не поворачивался. Так, лёгкая прогулка по лесу. Когда я позвал охотников и показал свою добычу, наш Кондратий их не хватил только в силу отсутствия этого легендарного персонажа на данной планете.

И уже вечером я выдал лучшее представление одного актера: в красках рассказывал и пантомимой показывал свою охоту под сенью высших сил. Авторитет божества тут же улетел в космос. А когда один из незначительных Кра, рассматривая стрелы, случайно уколол палец… Смерть глупца от паралича дыхания стала наглядной иллюстрацией, куда приводит излишнее любопытство.

Пещера в этот вечер гуляла, отъедаясь до отвала, и даже смерть одного из охотников воспринималась, как совсем небольшая плата за небесное покровительство. Наверное и здесь срабатывал универсальный принцип – бабы ещё нарожают…

Но как-то охотники вернулись с пустыми руками и без двух молодых Кра. И в этот раз, впервые на моей памяти, ничего из съестного не жарилось вечером на костре. А все охотники гуртом собрались вокруг Больших Кра, которые о чём-то интенсивно гыр-гыркали. Женщины и дети, встревоженные отсутствием привычных развлечений, разбрелись по углам пещеры и старались не отсвечивать.

Я подошёл к совету «премудрых». И довольно быстро сообразил, что охотники обсуждают стычку с чужим племенем. И хотя, судя по россказням, наши их уверенно уделали, добытый олень и два трупа Кра остались за вчистую проигравшей стороной. Теперь совет Больших Кра решал, что делать дальше – даже эти тугодумы понимали, что ещё пара таких «замечательных» побед, и племени придётся переходить на подножный корм: траву, коренья и прочие корнеплоды. Но обсуждение в основном вертелось вокруг того, что чужих очень много, и они очень точно и очень больно кидаются камнями. А если каменюка попадает в голову, то наступает хана, как с двумя Кра, что остались лежать рядом с оленем.

– Кра! А камнем в башку в ответ засветить? – довольно бесцеремонно вклинился я в разговор.

В иной раз, возможно, и схлопотал бы подзатыльник за такое нарушение субординации, но сейчас ситуация складывалась аховая, и Большие Кра хватались за любую соломинку.

– Кра! – один из Больших воинственно застучал себя в грудь, – Крхм, взж-ж-ж, бац! Ха! У-у-у-у. Игли, взж-ж-ж, бац. О-о-о-о! Кра, кхы-рдык.

Я уже сносно понимал их пра-язык, и весомый довод, что пришельцы кидают камни дальше и точнее, оправдывал неуверенность бухту при планировании наступательной операции. Сказывалось явное технологическое отставание нашей пещеры – камни чужаков оказались меньше и легче, что позволяло племени игли их швырять с большим эффектом. Кра же оперировали приличными такими каменюками, способными легко размозжить голову оленя, но которые для работы на дистанцию совсем не годились. Переступить же свою узколобую косность бухту, в силу ограниченности кругозора, были неспособны. Ситуация в их представлении складывалась безвыходная. Требовалось срочно внедрять новые технологии…

И прямо с утра я занялся изготовлением луков для бухту. А уже вечером моё божество презентовало опекаемому племени революционное вооружение. Но… Как оказалось, воспользоваться подарком небес даже самые интеллектуально продвинутые Кра не смогли – их корявые ручищи никак не справлялись с тонкой тетивой. После нескольких попыток, стоивших мне пары порванных тетив и одного сломанного лука, я призадумался. Мелкая моторика для охотников оказалась абсолютно недоступна. Но в противостоянии с чужаками без дальнобойной артиллерии оставаться не хотелось. Тогда решил вооружить охотников хотя бы примитивными рогатками. И тут неожиданно дело пошло на лад. Кра, веселясь как дети, уверенно лупили голышами размером чуть меньше человеческого кулака метров за сорок. На данном этапе развития местных цивилизаций в артиллерийской дуэли нам теперь не было равных. Оставалось поднять ранг Больших Кра и самых сильных охотников с легковесных велитов до могучих принципов. И здесь опять пригодился кустарник на берегу озера. Его молодые побеги послужили прекрасным материалом для плетения скутумов. Рассудив, что имея некий аналог древнеримской манипулы, большого численного перевеса и не потребуется, я снарядил пару десятков самых толковых Кра.

Один день потратил на тренировку, максимально приближённую к боевым условиям – велиты обстреливали из рогаток укрывающихся за скутумами принципов с дубинами. В итоге хорошо потренировались и те, и другие. Первое время Кра получали камнями по лбу, но скоро на практике прочувствовали, что щит прекрасная защита от атак с воздуха. И вполне уверенно закрывались ими, сокращая дистанцию практически до клинча. Правда, в ходе тренировки один не в меру прыткий молодой Кра засветил мне камнем в ногу. Ещё повезло, что отделался всего лишь ушибом.

Когда все приготовления закончились, вооружившись луком, я двинул подготовленное войско навстречу врагам. Место для генерального сражения выбирал, памятуя о хитростях былых военачальников. Ставку разместил на холме, где и уселся, положив травмированную ногу на удобный камень. Отсюда поле предстоящей битвы лежало передо мною как на ладони. План сражения был до примитивности несложен – выманить врагов на открытое поле, и пока принципы сокращают дистанцию, велиты выбивают максимальное количество врагов из мощных рогаток.

Два молодых Кра отправились в лагерь чужаков в качестве приманки. И не прошло даже часа, как они появились из ближайшего леска и припустили к нам. Следом за ними выскочило сразу с полсотни чужаков. Завидев заранее построенную манипулу, те замерли не понимая, кто им в этот раз противостоит. Но, видимо, до сегодняшнего дня эта, сильнейшая на ближайшие пару сотен километров, армия ещё не имела опыта обидных поражений и, не долго думая, ломанулась в атаку. Бежали скопом, не соблюдая ни дистанцию, ни элементарного построения. Чем тут же воспользовались велиты – каждый камень пущенный в толпу находил свою жертву. Когда атакующие сократили дистанцию для уверенного броска камня, на поле осталось лежать уже с десяток подбитых чужаков. А ответный залп легко отразился нашими щитами. Я, сидя на холме, наблюдал за ходом битвы. Не хватало только походной треуголки на голове. Личное вмешательство главнокомандующего не требовалось – преимущество в оснащении было слишком велико. Не потеряв ни одного бойца, принципы встретили бесформенную массу атакующих стройной кагортой. И…

Когда враги оказались лицом к лиц, все мои увещевания и наставления пошли прахом – тут же побросав щиты, Кра начали размахивать дубинами, кусаться, толкаться и даже задействовать голые кулаки. Как и положено рыцарским сражениям, битва распалась на индивидуальные дуэли. Беспрерывно чертыхаясь и проклиная бестолковость Кра, я, как смог быстро, спустился с холма и, сохраняя достаточную дистанцию, начал обстреливать врагов из своего лука. И когда завалил с десяток врагов, исход битвы был окончательно решён. Наконец осознав, что здесь им ловить нечего, враг спешно ретировался, бросив павших на поле боя. Как итог, мы потеряли всего пять Кра, враг же бойцов тридцать.

Вечером у костра женская половина кричала от восторга, выслушивая бахвальство победителей…

Наконец я получил заслуживающее моего интеллекта место в племени – где-то между Большими Охотниками и прочей нижней массовкой. Правда, всю заслугу за оглушительную победу получили конечно же Большие Кра. Они так красочно и складно рассказывали, как били морды своим оппонентам в кулачных боях… О моих скромных усилиях по выпиливанию доброй части врагов никто и не вспомнил. А через неделю начала забываться и сама эпичная битва народов. Недолговечная память жителей пещеры требовала основательного апгрейда. Но, в самом деле, не вечернюю же школу открывать для этих великовозрастных дебилов. Пришлось изрядно переворошить собственную память в поисках назидательных исторических примеров вытаскивания серой массы из грязищи и дерьмища в светлое будущее с пищевыми принтерами и ватерклозетами.

На мой взгляд, прекрасным нравоучительным примером могло послужить создание Московского метро. Правда, от первоначального функционала теперь мало что осталось – никаких поездов и прочих рельсов, всё заменила нуль транспортировка. Но подземное расположение станций и линий передачи благополучно осталось – новая технология общественного транспорта требовала приличной изоляции от внешних воздействий, что и обеспечивала толща грунта вокруг линий. В своё время меня заинтересовала избыточная роскошь оформления всего лишь промежуточных остановок, где человек находился вряд ли дольше пяти минут. И я перелопатил массу источников по этому феномену. Современные исследователи того загадочного периода российской истории сошлись во мнении, что таким образом правительство боролось с интеллектуальным отставанием населения от куда более продвинутых европейских соседей. Как-никак большинство россиян тогда составляло малообразованное крестьянство, чья жизнь веками протекала в неизменной обстановке. Стереотипы поведения, стереотипы восприятия, стереотипы мышления. Всё это буквально превращало сознание людей в консервы, и на такой низкой базе совершить существенный технологический прыжок представлялось делом архисложным. Одним из методов воздействия на косность бывших крестьян и стало метро. Ежедневно сознание бывших крестьян и будущих пролетариев погружалось в невообразимое буйство красок, стилей оформления, да и просто нереальных красот. Волей-неволей мозг включался в обработку новой информации, со скрипом преодолевая вековую наследственную заскорузлость…