Заполняющий свет 2

– А у Жанны тоже были проблемы? – Сван закинул крючок и замер.

Стефа недоумённо на него посмотрела.

– Какие у неё могли быть проблемы?! – возмутилась она и опрокинула очередную рюмку. – Жанна от заграницы никогда не зависела.

– А ты слышала, что муж Ангарской гей? – понизив голос и подавшись к ней, спросил Сван.

– Тсс! – одёрнула она его. – Не произноси здесь эту фамилию. Ты чё, вообще не в теме?! Пойду я, пожалуй.

Стефа неловко сползла со стула и тут же повисла на шее у какого-то знакомого ей мужика, оставив Свана в полнейшем недоумении.

Мутная история. Что мы имеем? Жанна тщательно создавала образ добропорядочной семьи, но все вокруг знали, что её муж гей. И какой в этом смысл? Только если данная информация доступна лишь узкому кругу людей. Но театральную гримёршу и модель вряд ли можно отнести к избранным. А они те ещё сплетницы.

Жанна точно обозначила мотив убийства. Дословно: «Он узнал о тебе, о наших планах и убил меня». Сван помнил каждое слово очень чётко, но полученная от девушек информация загоняла его в тупик. Надо потолковать с Робертом и добиться от него признания. Что ещё за планы такие?

На этой мысли Сван решил покинуть клуб, а перед уходом зашёл в туалет. Писсуары были заняты, и он воспользовался кабинкой. Это была маленькая уютная комната с приглушённым светом. При желании там можно было уединиться.

Сделав свои дела, Сван собрался выйти, но двое парней затолкали его обратно.

– Эй! В чём дело?! – возмутился он, понимая, что воздух сотрясать бессмысленно.

Парни сделают то, за чем пришли. Только вот что именно? Ждать ответа долго не пришлось. Один из них прижал его к стене своим мощным телом и сдавил горло, лишив возможности даже дёрнуться, а второй воткнул иглу в вену. Парни действовали молча, быстро и сразу удалились, оставив его в кабинке одного.

Сердце бешено стучало. Что они ему вкололи?! Судя по начинающим накатывать ощущениям, это был героин или что-то в этом роде. Сердечный ритм стал ослабевать, а Сван успокаиваться. Но это было только начало. Он закрылся на задвижку, достал из кармана телефон и сел на пол, чтобы не упасть. Движения становились замедленными, а экран поплыл. Он еле-еле смог написать лишь два слова: туалет и название заведения – и отправил Виктору.

Сван чувствовал, что улыбается, с каждой секундой его всё больше и больше накрывала эйфория. Стены расступились, открыв неизведанные пространства.

Глава 4

Сван пробудился оттого, что кто-то дышал ему в лицо. Он открыл глаза и упёрся взглядом в милую морщинистую морду с выпученными глазами. Сван улыбнулся, потрепал Шрека по загривку и обнаружил пластырь на сгибе локтя. Голова лёгкая, а это значит, что Виктор не только вытащил его из клуба, но и вызывал капельницу.

– Проснулся? Как себя чувствуешь? – Спаситель вошёл в комнату.

– Боюсь представить, как ты всё это провернул. Я твой должник, Виктор. – Сван сел на кровати.

– Голова не кружится?

– Нет, всё отлично.

– Я кофе сварил и завтрак приготовил. Иди поешь.

Сван посмотрел на часы, было около восьми.

– Нет, пойду, мама, наверное, тревожится.

– Брось, она решила, что ты заночевал у девушки, и преспокойно спит. Я проверял, в полночь в окнах не горел свет.

– Двойное спасибо за то, что не отвёз меня домой.

– Ничего рассказать не хочешь, Сван?

– Не могу. Прости.

– Где-то я это уже слышал. Ты же не сам обдолбался? Тебе явно помогли.

– С чего ты взял? Дозу не рассчитал.

– Ты-то и не рассчитал, – усмехнулся Виктор. – Укол топорный, синяк в полруки.

– Пьяный был…

– А шприц? Его там не было.

– В мусорку кинул… Не помню…

– Она была пуста.

Телефонный звонок спас Свана от дальнейших расспросов.

– Старший лейтенант Заварзин. Вы оставляли сообщение…

Они договорились о встрече в следственном комитете на 11:00.

– Я закажу вам пропуск, Сван Глебович. До свидания.

Сван воодушевился.

– Чего засиял? Колись, в какую передрягу вляпался?

– Виктор, родненький, ты даже не представляешь, как я тебе благодарен. Но… Прости. Мне надо домой. Уже девятый час, а у меня сегодня две встречи и ночное дежурство.

Сван снова потрепал Шрека и убежал, бросив на прощанье, что деньги за капельницу скинет на карту.

И когда всё успело расцвести? Кому и зачем нужно было колоть ему наркотик? Эти два совершенно несовместимых друг с другом вопроса будоражили ему голову, пока он нёсся через сквер.

Как и предполагал Виктор, мама спала безмятежным сном. Беременность творит чудеса. Мама перестала беспокоиться о нём и бросила курить. В её вселенной отныне существовали только двое: она и растущий в её утробе человечек.

Арина Борисовна напевала, готовя завтрак, когда Сван вышел из душа.

– Милый, ты всё краше и краше. – Она потрепала его ёжик. – Зато фен не нужен. Бутерброд?

– Да, спасибо. – Он накинул халат, чтобы прикрыть огромный синяк от укола на руке.

– Хлопья заварить? Ты же яичницу не будешь?

– Не беспокойся, я сам.

– Мне не трудно.

Мама мечтательно смотрела сквозь него и судорожно вздыхала о чём-то своём, так и не поинтересовавшись, где её сын провёл ночь.

– Всё нормально? – спросил Сван.

– Да, отлично. – Арина Борисовна загадочно улыбнулась.

На встречу со следователем Сван надел пиджак, правда, с джинсами и майкой, но всё же пиджак. Он собирался нести полную чушь, так хоть выглядеть должен был как приличный человек.

Со следователем они оказались ровесниками, но внешне различались принципиально. Заварзин Максим Сергеевич едва умещался за столом, настолько мощна была его мускулатура, а Свана не спас даже пиджак, он по-прежнему походил на худощавую девушку.

– Итак, Сван Глебович, что вы имеете сообщить следствию по делу Ангарской Жанны Витальевны? – недружелюбно спросил старший лейтенант.

Для дачи показаний они устроились в небольшой переговорной комнате.

– Со стопроцентной уверенностью я могу утверждать две вещи, – бодро начал свою речь Сван. – Во-первых, её смерть не была самоубийством, а во-вторых, Жанну убил муж.

– Прекрасно! – Следователь подался вперёд. – Ну и?..

– Что «ну и»?

– На каком основании вы это утверждаете? У вас имеются доказательства? Излагайте, пожалуйста, гражданин Нарица. – В его тоне чувствовалась лёгкая издёвка.

– Жанна говорила мне об этом.

– Когда? После смерти?

– Нет, конечно, за день до происшествия. Муж уличил её в измене, она боялась расправы с его стороны и поделилась со мной своими опасениями.

– Так-так… – Заварзин откинулся на спинку стула и почесал подбородок. – Где и когда происходила ваша беседа? Свидетели имеются? Прошу вас, гражданин Нарица, рассказать всё в мельчайших подробностях. Место, час… Или это был телефонный звонок?

Краска ударила Свану в лицо. Он мог бы продолжать сочинять, но ведь следователь наверняка проверит перемещения Жанны.

– Да, и поскольку вы с гражданкой Ангарской были на короткой ноге, то у вас должен быть номер её телефона. Не подскажете?

Сван прикусил губу.

– Что же вы замолчали, гражданин Нарица? А? Ладно. Тогда я скажу. Если вы и были вхожи в семейство Ангарских, то скорее со стороны мужа погибшей. И решили по случаю (довольно наивно) скомпрометировать своего бывшего или настоящего любовника из-за каких-то возникших между вами разногласий. Я прав? – Заварзин веселился. – Должен вас огорчить, у гражданина Ангарского есть алиби. И, кстати, мы никогда не делаем выводов на пустом месте. Вы что-нибудь слышали о криминалистике? Ну конечно, вы же смотрите время от времени сериалы. Так вот, наши криминалисты тщательно исследовали это довольно громкое происшествие, включая траекторию падения погибшей. Вывод однозначный – самоубийство. Вам есть что добавить?

Сван пропустил мимо ушей грязные намёки следователя. Сейчас его больше всего беспокоила огромная лужа, в которую он сел со своими голословными заявлениями.

– Послушайте, Максим Сергеевич, – жарко начал он, – я никогда в жизни не встречался с мужем Жанны. Клянусь вам, что это её слова, но я не могу раскрыть обстоятельства, при которых они были сказаны. Если вы не проявите большего рвения в этом деле, то пострадает ещё один человек. Муж Жанны обещал убить и его.

– Сван Глебович, вы сами-то себя слышите? Вы понимаете, где вы находитесь? В учреждении, где оперируют исключительно фактами, в этом и смысл правосудия. Мне нужны доказательства. У вас их нет? Тогда разговор закончен, доносы не по нашей части.

Следователь подписал пропуск и протянул его Свану. Тот ещё никогда не чувствовал себя так глупо и замешкался, уходя, не зная, как сохранить лицо.

– Что ж, Максим Сергеевич, видимо, ничего не поделаешь, придётся подождать следующего эпизода.

– Это угроза, гражданин Нарица?

– Ни в коем случае. Я лишь сожалею, что вы меня не услышали.

– Не валите с больной головы на здоровую. Вы сказали слишком мало.

– Да, до свидания.

– Всего хорошего.

Сван вылетел из здания с горящим от стыда лицом. Какой же он идиот?! На что он рассчитывал? Ну нельзя же быть таким глупцом.

Через три часа у него встреча с Робертом. Он вытянет из фотографа нужную информацию. Надо только сделать это аккуратно и не напугать его. В истории с Соней это плохо закончилось.

Сван отложил размышления и решил скоротать время прогулкой по цветущему скверу, а потом пообедать в каком-нибудь приятном местечке.

Он пил кофе в кафе, когда на телефон поступил звонок с незнакомого номера.

– Привет, это Стефа! – зазвучал в трубке чуть томный голос. – Я тут подумала, а не сходить ли нам куда-нибудь вечерком? Что скажешь?

– Откуда у тебя мой номер? – удивился Сван.

– Ой, ну не проблема! Так что?

– Я сегодня занят. Давай завтра. Я напишу тебе.

Сама по себе Стефа его не интересовала, но вряд ли её звонок был праздным. Сван решил дать ей возможность раскрыться и отказываться от встречи не стал.

– О’кей! На связи!

Он добавил её в контакты, и они обменялись парочкой стикеров. Сван обещал написать Стефе завтра днём.

Он взглянул на часы – пора было двигаться на встречу с Робертом.

Фотограф занимал довольно просторную квартиру в одном из старинных домов Замоскворечья. Сван ещё никогда не бывал в его домашней студии и был слегка заинтригован. Ходили слухи, будто фотограф использовал её исключительно для особых персон и тайных фотосессий.

Сван представил себе, что именно там Роберт встречался с Жанной. Он не мог не снимать любимую женщину. Это было бы противоестественно для художника.

В тихом переулке, куда выходили окна квартиры фотографа, не было ни души. Сван позвонил в домофон, но ему никто не ответил. Он сверил адрес и взглянул на часы – всё верно. Позвонил вновь. В назначенное время фотограф должен был с нетерпением ожидать свою вожделенную модель, но почему-то он не отвечал на звонок.

Сван набрал номер телефона Роберта, а в ответ услышал, что абонент недоступен. Ну и дела! Самые страшные мысли промелькнули в его голове. Неужели он опоздал?! Испугавшись не на шутку, Сван стал звонить в соседние квартиры. С четвёртой попытки ему удалось попасть в подъезд.

Он бежал по лестнице, задыхаясь, хотя подняться надо было всего лишь на четвёртый этаж. Вот и нужная квартира. Сван позвонил и прислушался, прислонив ухо к двери. Тишина. Трель звонка была достаточно громкой, даже слишком громкой. Он звонил снова и снова, но всё бесполезно.

Одно из двух: либо Роберта не было дома, либо где-то в глубине квартиры покоилось его мёртвое тело. Сван запаниковал. Он выбежал из подъезда, чтобы взглянуть на окна квартиры Роберта. Его сердце бешено застучало, когда он увидел, что одно из них распахнуто.

Страшные предположения подтверждались. Последний, четвёртый этаж, на который так легко проникнуть с крыши. Но что же делать?! Может быть, Роберт ещё жив и в этот самый миг мучительно умирает. Мысли лихорадочно метались в голове Свана, пока в памяти не всплыло лицо женщины-следователя, что приезжала на вызов по поводу смерти Хрусталёвой. Он позвонил Вакунину.

– Слава, привет! Тебе та следовательница телефон не оставляла?

– Оставляла. А тебе зачем?

– Нужно.

– Что-то ещё выяснил?

– Да нет, по другому делу. Напиши, пожалуйста.

– Ну ладно. Щас.

И что он ей скажет?! Перед одним следователем сегодня уже опозорился. Но эту женщину он волновал, а значит, какой бы бред он ни понёс, она ему не откажет.

«Старший лейтенант Иевлева Елена Сергеевна», – прочитал Сван сообщение Вакунина и без колебаний нажал вызов.

Долго объяснять, кто он, ему не пришлось.

– А-а, – сладко протянула она.

– Моя просьба покажется вам странной, но очень прошу вас помочь проникнуть в квартиру. Есть подозрения, что её владелец при смерти. Буду обязан, пожалуйста. Нужно спасти человека.

Елена Сергеевна расспросила о месте предполагаемого преступления и обещала скоро быть.

От души у Свана совсем не отлегло, он напряг женщину-следователя и если напрасно, то у него будут большие проблемы. Он вновь принялся безнадёжно звонить в домофон.

Её чёрный внедорожник решительно влетел в переулок и резко затормозил у подъезда, где стоял не на шутку взволнованный Сван. Следователь не вышла из машины, а лишь открыла дверцу и пригласила его сесть на переднее пассажирское сиденье.

– Он же мог просто куда-то уйти. К чему такая паника? – Её глаза сверкали дьявольским огнём.

Еле сдерживая торжествующую улыбку, она жадно пожирала его глазами. Сван понимал, что ей наплевать на несчастного Роберта.

Он окинул её взглядом в ответ. Серый брючный костюм с розовой блузкой, расстёгнутой до лифа, и туфли на каблуке. Она так ходит на работу? Или успела переодеться специально для него?

– Понимаете, Елена Сергеевна… – начал было Сван, но она его перебила.

– Лена, для тебя Лена.

Он сглотнул и продолжил свою мысль.

– Лена, – он сделал ударение на её имени, – не хочу показаться нескромным, но, поверь, Роберт ни за что не пропустил бы встречу со мной. Он очень долго добивался моего согласия на сессию.

– В это я поверю. – Она облизала губы. – Успокойся, сейчас всё будет.

Следователь достала рацию и отдала указание кому-то невидимому:

– Миша, сделай по-тихому. Как говорили, двенадцатая.

– Принято, – прорычала в ответ рация таким хриплым голосом, что у Свана вспотела спина.

– И что этот Миша сделает? – осторожно поинтересовался он.

– Проникнет в квартиру через окно. И, кстати, это абсолютно незаконно. Ты же понимаешь, Сван? К тому же это не мой район, и я не имею никакого права совершать подобные действия.

– Да, понимаю. – Сван снова судорожно сглотнул.

– Миша посмотрит. Если что-то найдёт, то вызовем местных. А пока ждём. Вот и он.

Сван вскинул голову и увидел, как мужчина в строительной униформе спускается по тросу к открытому окну Роберта.

– А кто этот Миша?

– Не твоего ума дело.

Мужчине понадобилось меньше минуты, чтобы нырнуть внутрь квартиры, и Сван замер.

А ещё через пару мгновений рация затрещала.

– В квартире чисто, следов насилия нет. Объект жив, не ранен, пьян до беспамятства. Медицинская помощь не требуется.

– Спасибо, Миша. Отбой.

Сван смотрел округлившимися глазами на Лену, испытывая смешанные чувства облегчения и стыда. Она же походила на орлицу, почуявшую добычу. А Миша исчез так же незаметно, как появился.

– Этому есть объяснение, и только одно, но я не могу его озвучить. Это не мой секрет, – стараясь говорить как можно более твёрдым голосом, произнёс Сван. – Но поверь, Лена, что я тревожился за жизнь Роберта неспроста. Ему угрожает реальная смертельная опасность. И тут я не могу сказать большего. Прошу, не думай, что я свихнулся, особенно на собственной персоне. Это вообще не так.

– С тебя секс! – сверкнув зелёными глазами, на полном серьёзе выпалила она.

– Нет! – К Свану вернулась уверенность. – Ты лесбиянка, и я знаю, чего ты хочешь.

Она рассмеялась в голос.

– Пошёл прочь, гадёныш!

Сван поспешно вывалился из машины, а следователь резко рванула с места. Остался неприятный осадок. Он не поблагодарил её да ещё и нахамил.

Что ж, Роберт жив. А почему он пьян? Ясно как белый день. Фотограф узнал о смерти Жанны и не нашёл ничего лучшего для утешения, чем напиться.

По дороге домой Сван размышлял, а как он вообще собирается уберечь Роберта от расправы. Говорить об угрозе он не станет, посадить мужа Жанны не получится, ведь у него железное алиби. В чём заключался его план? В жутком раздражении он отряхнул полы пиджака и взъерошил волосы. До чего же он беспомощен и глуп.

Арина Борисовна сидела за его ноутбуком и выбирала себе просторную одежду на маркетплейсе.

– Ты кстати, Сван! Сходи к Виктору за моими вещами. У него мой компьютер остался, – кинула она, не отрываясь от экрана.

– Мама! – Он был совсем не в настроении потакать её прихотям. – Посмотри на меня!

– Что?

– Ты спятила?

Она отреагировала на грубость сына с завидным спокойствием.

– Сядь. Не виси надо мной Зевсом.

Сван опустился на стул рядом с ней.

– Мама, ну что случилось? Чем тебе Виктор не угодил? Он нормальный мужик и отец твоего ребёнка. Ты чудишь.

– С этим не поспоришь. – Она грустно вздохнула. – Но мне пятьдесят, пятьдесят, пойми! Беременность окончательно изуродует моё тело. А он молод и красив. Да, Виктор никогда меня не бросит. Будет давить на меня своей порядочностью, а я сходить с ума от ревности. Стану воображать, как ему противно спать со мной, что его манят другие доступные женщины, и в конце концов возненавижу, даже если мне не в чем будет его упрекнуть. Сван, пойми, развод неизбежен. Пусть лучше так. Малышу нужна уравновешенная мама, а не истеричка. Я же себя знаю, Сван. Ты даже не представляешь, сколько женщин было у Виктора до меня! – Арина Борисовна покачала головой. – Я никогда не поверю в его верность распухшей морщинистой жене.

– Мама! – Сван погладил её по руке, не зная, что возразить.

– Ты потерпишь нас с малышом? – Её глаза наполнились слезами.

– Мама, – он обнял её, – я хочу, чтобы ты была счастлива. А с ним ты была такой.

Арина Борисовна отстранилась и строго добавила:

– Да, и не обнадёживай Виктора. Это не прихоть. Мне не потянуть столько эмоций. Я выбираю ребёнка.

Что он ещё мог сказать? Сван поцеловал маму в лоб и наотрез отказался выполнить её задание под тем предлогом, что ему пора на ночную смену. Пусть Виктор сам тащит ей ноутбук.

В последние месяцы он мало спал. До того как Сван заморочился проблемами Роберта, мамы и Виктора, он всё свободное время посвящал вождению автомобиля. Задавал себе путаный маршрут и петлял часами, оттачивая навыки. А от дома до работы ездил уже на автомате. По метро Сван скучал, особенно по станции «Маяковская».

Мысли об Алёне всплывали постоянно, ни с того ни сего, невпопад. Он тешил себя верой, что это она о нём вспоминает. Вера часто бывает обманной, но удивительно приятной, утешающей душу.

Вот и теперь, крутя руль, Сван вспоминал их фотосессию в лимузине. Это не было рекламой. Роберт искал новые формы. Он создавал сюжет, придумывал характеры, сталкивал их лбами.

В тот раз темой была ссора.

Сван в костюме-тройке, а Алёна в гранатовом вечернем платье. Его волосы собраны в хвост, а её распущены.

– Так, ребятки, сидим словно две деревянные куклы и смотрим вперёд злым взглядом исподлобья. Алёна, губы чуть надуй, только самую малость. Так, хорошо. Сван, слегка угол рта влево, но не до ухмылки. Злоба! Дайте мне злобу! Поехали!

Роберт щёлкал и ругался. Он мог оскорблять, унижать или, наоборот, приласкать, лишь бы получить нужную эмоцию.

– Отвернулись друг от друга. Каждый смотрит в своё окно. Отлично! Сван, замри. Алёна, кинь на него ненавидящий взгляд. Не верю! Что за нюни?! Ну и дерьмо же он! Дай мне! Так, хорошо! А теперь ругаемся! Импровизация.

Вместо этого Сван и Алёна засмеялись и обнялись.

– Поцелуйтесь мне ещё здесь! Брейк!

Хоть Сван и не был профессиональной моделью, входить в образ он умел. Он вспомнил, как начал первым. Презрительно скривился и отшатнулся от Алёны. Она повторила его эмоцию, и понеслось. Что тогда творилось в лимузине! Роберт был в экстазе, истерически щёлкая фотоаппаратом.

Они абсолютно беззвучно орали друг на друга, яростно жестикулируя, но не забывая замирать на секунду в позе. Алёна влепила Свану липовую пощёчину, едва коснувшись щеки. Пинала ногами, наступила каблуком на носок его ботинка. Он заламывал ей руки за спину и орал. Алёна схватила бутылку шампанского и замахнулась на него, а он зачерпнул из ведёрка горсть льда и швырнул ей в лицо.

– Вот это кадр! – в исступлении орал Роберт.

В фотографа полетел пиджак, и он успел снять его в движении. Алёна разорвала рукав рубашки Свана. Они вошли в раж и буйствовали на радость Роберту. И всё это была игра, натуральная, эмоционально щедрая. И закончилась она резко. Оба разом засмеялись и повалились на сиденье. В планах фотографа этой сцены не было, но он не мог не снять. Волосы и платье Алёны живописно ниспадали, одна туфля слетела с ноги, Сван в разорванной рубашке навис над ней в глубоком французском поцелуе.

– Так, так, на этом остановимся! Порнуха уже не по моей части. Классно отработали, ребята. Спасибо.

Они поднялись как ни в чём не бывало.

Лицо Свана скривилось от болезненных воспоминаний. Он въехал на больничный двор и заглушил машину. Мимо бодро проскакал Николай Викторович, помахав ему рукой. Он снова не дождался сменщика, спеша к новой пассии.

Медсестра Юля стойко дорабатывала до декретного отпуска, ни за что не соглашаясь сменить место работы.

– Привет! А ты чего ещё здесь?

– Муж задерживается, – рассеянно ответила она, ковыряясь на столе со спичками.

– Чем так занята? – Сван заинтересовался и присел напротив.

– Головоломку решаю. Смотри, из этой фигуры нужно извлечь восемь спичек, не трогая другие, так чтобы получилось четыре одинаковых квадрата. Нет, не помогай! Я сама должна догадаться.

– Чего только беременным в голову не приходит! Ты же никогда головоломками не увлекалась.

– Книжку купила с занимательными задачками для детей. И представь, ничего решить не могу. Вот как я буду воспитывать ребёнка, если я сама тупая?

– Юль, от тебя ребёнку нужна будет только любовь.

– Вот и ты считаешь меня глупой! – Она перемешала спички.

– Да нет же!

Сван подумал, что многовато на него беременных в один день, но перевести тему или уйти было уже невозможно.

– Сван, – протянула Юля, – как часто ты слышал, что кого-то плохо воспитали? Постоянно! – Она не дала ему ответить. – А вдруг у меня не получится? Я сама ничего в этой жизни не понимаю. Как я могу кого-то чему-то научить?! Сван!

– Мне кажется, ты усложняешь. – Он пожал плечами. – Дети вообще не любят, когда их учат. Любой нормальный ребёнок наплюёт на родительский опыт.

– Упростил и успокоил. – Юля засмеялась.

Раздался звонок в дверь.

– Это Саша!

– Я открою, собирайся.

Но медсестра ошиблась, санитары вкатили тележку, накрытую простынёй.

– Ну вот, самое время! У нас пересменка, – грубо фыркнула она.

– Юля, не беспокойся, я сам приму. Ребят, дайте мне две минуты, я переоденусь.

Сван убежал в ординаторскую, оставив санитаров в ожидании. Те не возражали, им спешить было некуда, а пациенту и подавно. А когда вернулся, Юля уже сделала записи в журнале.

– Чё буду без дела сидеть и смотреть?

– Щербатов Виталий Григорьевич… – прочитал Сван.

– Да-да, это я, собственной персоной, дорогуша, – раздался за его спиной противный ехидный голос. – Такие симпатяжки, оказывается, в морге работают. И не думал. Одна ещё и брюхатая. Раздевать меня будете? Ой-ой…

Сван поморщился в предвкушении «весёлого» дежурства.

Глава 5

Среди ночи пришло голосовое сообщение от Роберта:

– Порази меня гром, Сван! Назначь новую встречу, умоляю!

Он тут же ответил, что заедет к фотографу утром, по окончании ночной смены.

– Давай до вечера, я не в форме.

– После бессонной ночи я тоже не готов сниматься. Нужно срочно поговорить.

Роберт возражать не стал. Сван был настроен решительно. На кону жизнь его друга. Но как выведать нужную информацию, не испугав фотографа? Бог знает, что тот может натворить, узнав о грозящей ему опасности.

Ночка выдалась беспокойная. Щербатов Виталий Григорьевич, принимая его за девушку, непрерывно отвешивал пошлые замечания. Его не смутило даже вскрытое собственное тело. Сван нарезал гистологию. Пациент скончался от рака простаты в больничной палате.

Сван всего лишь второй год работал патологоанатомом, но уже приметил, что если человек при жизни считал своё тело главной ценностью, то его душа так и будет возле него виться. И Щербатов был именно таким, пришлось терпеть. А тот всё не догадывался, что ошибся с определением пола. Немудрено, когда Сван в полном облачении, стороннему наблюдателю были доступны только глаза, миндалевидные, ярко-голубые, с длинными чёрными ресницами, под дугами идеальных бровей.