Тысяча ударов сердца

– Смелый план, – протянул Гриффин.

– Смелый – еще мягко сказано, – съязвил Иниго.

– Маленькая загвоздка, – вздохнула Блайз. – Женское платье идет прямиком в шкаф твоей матери, минуя закрома.

– Все продумано. Вечером, когда все отправятся на ужин, я проберусь в ее комнату.

– А попросить нельзя? – предложил Шервин.

– Нет! – отрезал Иниго. – Если нас заранее обрекли на провал, просить бессмысленно. Сами возьмем все, что нужно, и еще немного сверх. Если вернемся с победой, никто нас и словом не упрекнет. А если нет… – Он покосился на меня.

– Никаких «если». Главное – набраться терпения и соблюдать осторожность, тогда корона у нас в кармане.

Блайз пнула деревянный борт:

– Хватит рассусоливать! За работу.

Забрав у Андрэ меч, она заняла позицию в центре ристалища.

– Я встану в пару с ней. А ты с Шервином, – объявил Иниго и, понизив голос, добавил: – Только не спеши. Пусть освоится. Паренек талантливый, но с ним нужен пряник, а не кнут.

– Спасибо, – кивнул я.

Иниго на секунду замешкался, точно слова жгли ему глотку, но в конце концов совладал с собой и процедил:

– Пожалуйста.

Он поспешил к Блайз. В напарники Андрэ достался Гриффин, а Шервин замер передо мной, как кролик перед удавом. С одной стороны, не бояться меня глупо, а с другой – воин никогда не должен показывать свой страх.

Я последовал совету Иниго, не стал распекать новичка.

Минут через пятнадцать выпады Шервина стали гораздо увереннее. Он стремительно нападал, ловко парировал. Взгляд приобрел остроту. Я увеличил напор, Шервин свирепо оборонялся. Неплохо, неплохо… В самый разгар тренировки он вдруг уставился мне за спину. Не утерпев, я обернулся узнать, в чем дело.

Иниго и Блайз демонстрировали высшую степень мастерства. От взмахов мечей рябило в глазах. Соперники двигались с потрясающей грацией, предугадывая каждый маневр друг друга, отчего все действо походило на танец. Я наблюдал за ними как зачарованный, опасаясь моргнуть, чтобы не упустить ни малейшей детали. После очередного точно нанесенного удара Иниго поднял левую руку, Блайз отпрянула, будто перед новой атакой, и опустила меч.

Позади меня Гриффин с Андрэ зааплодировали. Мгновение спустя к ним присоединился Шервин. Блайз с Иниго польщенно улыбнулись.

– Молодец, Блайз! Очень впечатляет! – похвалил я.

Она потупилась, убрала за ухо выбившуюся прядь и промолчала.

– Шервин, ты тоже приятно удивил. Единственный нюанс – долго запрягаешь. Доверься себе с самого начала. Ты справишься.

– Да, сэр, – отозвался тот.

– Гриффин, готов страдать? – окликнул я.

Гриффин широко расставил руки, точно хотел объять весь земной шар, и ухмыльнулся:

– К вашим услугам.

Все утро мы посвятили тренировкам, менялись партнерами, делились впечатлениями. К обеду я окончательно удостоверился, что Каван – глупец. Во-первых, имея в своем распоряжении таких самородков, он не сумел найти им применения. А во-вторых, доверил их мне.

Анника

Опустошенная, подавленная, я мечтала запереться в своих покоях, но сегодня среда, день, когда отец наставляет Эскала, а мне до смерти не хотелось пропускать урок.

У дверей библиотеки я встретила Ретта со стопкой книг под мышкой. Он поприветствовал меня обычной улыбкой и держался так, словно ничего не произошло. У меня же из головы не шел его поцелуй.

Впрочем, было чему изумляться. Ретт трудился в поте лица, чтобы достичь нынешнего положения. Любой другой отдал бы все… лишь бы оказаться на его месте.

А он намеревался пожертвовать с трудом добытыми благами ради меня.

О такой безрассудной, жертвенной любви писалось в книгах. Так почему я не готова ответить взаимностью? Если тебя любят так беззаветно, отказываться просто глупо.

– Ваше высочество, – вопреки обыкновению, поклонился Ретт, затворив за собой широкие двери. – Мне седлать лошадей? – За шутливым тоном скрывался отнюдь не шуточный подтекст.

– Не сейчас.

– Не сейчас… но скоро.

Меня даже позабавила его самоуверенность.

– Решил, что знаешь меня как облупленную?

Он расправил плечи, переложил книги в другую руку:

– А ты сомневаешься? Загибай пальцы. Ты предпочитаешь возиться с маленькими замка́ми, питаешь непонятную слабость к корице. Твой любимый цвет, как ни странно, белый. Ты любишь дождь, но ненавидишь холод. – Он перевел дух и покачал головой, чем развеселил меня еще больше. – Далее. Твое любимое время суток – вечер. Ты ставишь интересы других превыше собственных. Главная твоя радость – провести целый день с книгой где-нибудь на солнечной полянке. Желательно в уединенной части сада.

Я прижала руку к груди:

– Там невероятно красиво! Прелестные цветы и гладкий круглый камень, врытый в землю.

– Знаю, – кивнул Ретт. – Я вообще знаю о тебе все. Например, что ты жаждешь и заслуживаешь гораздо большего, чем это. – Он мотнул головой в сторону дверей и направился по своим делам.

Озадаченная, я переступила порог. Поверх низких стеллажей с книгами у входа я увидела отца и Эскала, сидевших за своим обычным столом. Но, к моему величайшему удивлению, Николас тоже был там.

Ты заслуживаешь большего. Да, определенно.

– Опаздываешь, – сухо обронил отец. – Сегодня речь пойдет о вас, будущих правителях Кадира. А ты опаздываешь!

С языка едва не сорвалось, что формально меня не приглашали. На занятия я ходила по настоянию Эскала, за компанию, а потом втянулась.

– Прошу прощения, ваше величество. Непременно исправлюсь, – заверила я, опускаясь на скамью.

Когда отец в таком настроении, с ним лучше не связываться.

Перед ним лежало несколько книг. Огромный фолиант был раскрыт на странице с картой всего континента. Четкие линии границ пересекались, а кое-где даже обозначались тонкими полосками рек. К северу, за небольшим морем, торчал клочок наших земель, именуемый просто Остров. Горные хребты, океаны, бескрайние равнины… ничего необычного. Но были на карте два слова, от которых у меня в буквальном смысле шел мороз по коже.

Два слова, обозначавшие территорию за пределами Стратфела, Рошмара и Дукана: «Незанятые земли».

Много лет назад некий человек пытался убить моего отца. Долгие годы я верила, что убийца был родом с Незанятых земель. Верила, что именно там прячут маму, если она еще жива. Расстояние до тех земель невелико – опытный наездник преодолеет его за двое с половиной суток, но границу надежно охранял лес, настолько густой и жуткий, что до сих пор пересечь его не удавалось никому. Оставался морской путь, но юго-восточное побережье щетинилось острыми скалами. Корабль, посланный нами на поиски мамы, потерпел крушение, а единственный уцелевший член экипажа вернулся пешком.

Отец прочистил горло, строго глянул на нас:

– Вы трое – будущее нашего королевства. Но прежде чем думать о будущем, нужно основательно усвоить уроки прошлого.

Он раскрыл заложенную лентой книгу и поместил ее поверх фолианта. Нашему взору предстал Кадир. Только в то время никакого Кадира не существовало.

Полтора века назад на безымянной территории правили шесть кланов – Йеонил, Сайрус, Краусиа, Этеш, Оброн-Тайн, Страстайн, – объединенных языком и разделенных алчностью. Каждый из шести любой ценой пытался отвоевать лишний клочок здешней благодатной и плодородной почвы. Однако кланы дорого заплатили за раскол. Зажатые между океаном и Киалендом с Монриа, которые всячески старались оттеснить нас к воде, мы оказались на грани катастрофы. После десятилетий ожесточенных боев, отнятых земель, погубленных жизней шесть кланов решили объединиться под общей эгидой. Моего четырежды прадеда избрали правителем нового государства. Наш клан, именуемый в ту пору Йеонилом, сменил название на Кадир – в честь легендарной воительницы, известной своим бесстрашием и отвагой. В летописях она не упоминалась, поэтому ее подвиги и биография так и остались тайной, однако ее имя сплотило шесть кланов, которые отреклись от прежних названий в пользу нового.

После распределения обязанностей и подданных, после формирования единой армии и тщательного планирования новоиспеченный Кадир предпринял атаку на Киаленд. В результате враг не только отступил, но и лишился части территорий. Прознав о нашем триумфе, Монриа поспешила заключить с нами мирный договор. Из присланного ею в знак добрых намерений золота изготовлена корона, которую ношу я.

Лидеры других кланов неоднократно заявляли о притязаниях на престол, оправдываясь более знатным и благородным происхождением. Однако мы уже научились давать достойный отпор, и те, кто отказывался покориться, были преданы земле. Шли годы, правители мятежных кланов умирали, их потомки роднились с отпрысками королевской династии. Сохранились лишь две противоборствующие ветви: одну представляли мы с Эскалом, вторую – Николас. Брак с ним окончательно закрепит наше право на престол. Воцарится полный, нерушимый мир.

Мы уставились на поблекшие строки, росчерки пера, напоминавшие о былой вражде. У отца был талант доносить свою мысль внятно и доходчиво.

– Вчера мы праздновали День основания. А завтра объявим о помолвке Анники и Николаса. Семь поколений спустя Кадир наконец станет по-настоящему единым государством. Нашим предкам такое и не снилось. – Отец сглотнул, обвел нас пристальным взглядом и пододвинул к себе фолиант с картой всего континента. – Вот почему так важно действовать сообща. Вы послужите для королевства примером согласия и единства. Разумеется, на вашем пути возникнут препятствия. Главное – не поддаться тем, кто попытается употребить вашу благосклонность в собственных корыстных целях… Когда ваша мама пропала без вести… – Отец немного помолчал и, собравшись с силами, продолжил: – Мы ни секунды не сомневались, что это происки соседней страны, задумавшей подорвать достигнутый с таким трудом мир. Скажу прямо: я подозревал, что за ее похищением стоят твои люди, Николас. – Отец одну за другой озвучивал доселе неведомые мне версии; оставалось только гадать, имели они под собой веские основания или были плодом его фантазии. – За несколько месяцев до ее пропажи Яго чуть не лишил меня жизни… Убийцу наверняка подослали. Некий король, жаждущий моей смерти. Все они мечтают заполучить Кадир. Спят и видят. – Его расширившиеся глаза смотрели в пустоту. – Яго… действовал по чьей-то указке. Его наняли. Нутром чую. Но покушение сорвалось, и тогда они похитили вашу маму, чтобы сломить меня окончательно.

Я не признавалась, но такими речами отец пугал меня до смерти.

В памяти всплыла ночь покушения. Под покровом темноты убийца проник в королевские покои. Мамин крик разбудил отца и поднял на ноги всю гвардию. Секунды промедления могли стоить родителям жизни. Вскоре после этого мама исчезла, и отец счел, что между обоими происшествиями есть связь. Но наверняка сказать трудно. Не было ни требований выкупа, ни прощальной записки, никаких следов борьбы. Мама словно растворилась в воздухе. Однако я твердо знала: она никогда бы не покинула меня по собственной воле.

– Отныне нас не сломить, не застать врасплох, – отчеканил отец. – Рано или поздно мы выясним имя виновника, и справедливость восторжествует, но до тех пор мы будем являть эталонный образец королевской семьи. Эскал, ты должен со всей тщательностью подойти к выбору невесты. Каждая принцесса обладает рядом достоинств, однако грамотный союз упрочит наше положение. Анника, после венчания вы с Николасом отправитесь в королевское турне, посетите в качестве супружеской пары соседствующих монархов. Но прежде вам необходимо ознакомиться с этикетом Кейпора, Сибрала, Монриа, Халсгара и Киаленда. Эти пять – обязательный минимум.

Я кивнула, зная, что в данном вопросе могу всецело положиться на Ретта.

– Мы пригласим правителей пяти королевств сюда, верно? – с оскорбленным видом уточнил Николас. – Разве не они должны почтить визитом новобрачных?

Мы с Эскалом переглянулись.

– По протоколу молодые сами наносят визит, чтобы не утруждать старшее поколение, – ответила я.

– Как угодно, – недовольно отозвался Николас. – Мы закончили?

Мы снова переглянулись. Каков наглец!

– На сегодня да, – кивнул отец.

Николас повернулся ко мне, но Эскал отреагировал молниеносно:

– Не сочтите за дерзость, но, если вы оба не возражаете, я бы хотел ненадолго похитить свою сестру. По личному вопросу.

Не дожидаясь ответа, я взяла Эскала под руку и проследовала за ним в противоположную часть замка. Куда угодно, лишь бы подальше от Николаса.

– Ты в порядке?

– Да, – вяло кивнула я. – Только противоречия одолевают. Вроде бы поступаю правильно, а на душе все равно паршиво. – Какое-то время мы шли молча, пока я не спохватилась: – Вот глупая! О чем ты хотел поговорить?

– О деле чрезвычайной важности… Мой любимый цвет – синий.

– И только? – Я закатила глаза.

– Вообще-то, меня беспокоит твоя нога. Вчера ты меня здорово напугала.

– Все хорошо, – заверила я. – Еще побаливает, но не кровоточит. Терпимо.

– Да ну? И когда у нас следующий урок?

– Вечером! Только тренироваться будем на конюшнях, а не в моих покоях, где не развернуться.

– Мне больше по вкусу твоя комната.

– Там не пошумишь. – (Эскал фыркнул.) – Ну пожалуйста! – Я потянула его за рукав, как в детстве.

– Хм… и ты еще в чем-то упрекаешь Николаса? Ладно, пусть будут конюшни.

– Я знала, что ты меня любишь.

Брат поцеловал меня в лоб:

– Разве можно тебя не любить?

Леннокс

За главным столом моя мать сидела рядом с Каваном, прильнув к нему и ласково теребя ворот его рубашки. Каван улыбался и что-то говорил ей вполголоса. Меня аж передернуло!

С порога я поочередно оглядел свой отряд. Иниго с Гриффином сидели за одним столом, но по разные стороны. Кинтон – тот самый парнишка, который на весь обеденный зал вопил о возвращении Олдрика, – изводил Андрэ вопросами о моем Задании, что было нам очень на руку. Шервин ужинал в одиночестве, полагаю, по заведенной традиции, но наверняка не скажешь, ведь вплоть до вчерашнего дня я даже не подозревал о его существовании. Блайз делила трапезу с компанией девушек, знакомых мне по виду, но не по именам.

План был прост. Я поднимаюсь в покои матери и краду платье. Если по какой-то причине мать или Каван встанут из-за стола, Иниго с Гриффином затеют драку. Разумеется, Каван не станет их разнимать, чтобы те нанесли друг другу увечья, но с удовольствием понаблюдает. Если и это не привлечет его внимания, в игру вступит Блайз. Не знаю, кто отважится принять ее вызов, но этот человек заранее внушал мне уважение.

Убедившись, что мать с Каваном заняты едой, я взлетел на третий этаж, встретив лишь горстку опоздавших к ужину. Пока все шло даже слишком гладко.

Как и предполагалось, комната матери пустовала. Всякий раз, переступая порог ее покоев, мной овладевали разрозненные воспоминания. Когда-то здесь обитали трое. Угол, где прежде стояла моя кровать, превратился в обитель тщеславия. В кокетливом убранстве явно угадывалась женская рука, все следы присутствия моего отца исчезли.

На мгновение я застыл, перевел дух. Почему она так быстро забыла отца? Почему не гнушалась жить в роскоши, пока остальные в поте лица трудились и готовились к войне? Почему позволяла Кавану обращаться с единственным сыном как со скотом?

За этими вопросами нахлынули другие. Почему я должен выполнять за Кавана всю грязную работу? Почему он вечно всем недоволен? Почему меня обрекли на столь убогое существование?

Я ненавидел все. Ненавидел замок. Ненавидел судьбу. Ненавидел себя.

После минутной слабости вокруг сердца вновь выросли возведенные мной стены, надежно защищавшие меня от окружающей несправедливости.

Шкаф располагался в дальнем углу. Я направился туда, стараясь не задеть ничего по пути.

Распахнув дверцы, я внезапно понял свою ошибку: откуда мне знать, как одеваются нынче светские дамы? А если наша миссия растянется на несколько дней, хватит ли одного наряда? Вдруг отсутствие у меня вкуса загубит все дело?

Сглотнув, я принялся изучать содержимое шкафа. Блайз – блондинка. Светлые волосы хорошо сочетаются с голубым. Или зеленым.

Ведь так?

Я вытащил по одному каждого цвета, скатал их и засунул в заплечный мешок. Убедившись, что в шкафу все осталось по-прежнему, я закрыл дверцы.

После чего опрометью бросился в коридор, сбежал по шаткой лестнице, чудом не споткнувшись о болтающийся камень. Колючка ждала меня в комнате, горделиво устроившись в изножье с дохлой мышью в лапах.

Колючка безошибочно угадывала мое настроение и, почуяв тревогу или печаль, объявлялась с угощением. Она ткнула добычу носом и посмотрела на меня.

Вздохнув, я поднял мышиный трупик, спрятал его в карман, чтобы не обидеть охотницу, и почесал ее за ухом.

– Спасибо. Хорошая девочка. Только не вздумай это трогать. Иначе у меня будут крупные неприятности. – Я запихнул мешок под кровать. Только бы не сильно помялись! – А впрочем… Случались у меня неприятности и похуже. Чихать я на них хотел! И на тебя тоже. – Я снова поскреб ей макушку. – Поэтому не строй напрасных иллюзий. – (Колючка не сводила с меня глаз.) – Серьезно, не строй.

Колючка тявкнула и выскочила в окно – утолить разгулявшийся аппетит.

Я со вздохом побрел обратно в столовую. На верхнем пролете остановился, выбросил дохлую мышь на улицу, вытер ладонь о штаны и поспешил к товарищам. Шервин по-прежнему коротал время в одиночестве. Блайз поймала мой взгляд и быстро отвернулась, Андрэ успел подсесть к Иниго с Гриффином.

– Готово… – шепнул я, поравнявшись с Иниго. – Один вопрос: ты что-нибудь смыслишь в женских нарядах?

Тот едва не поперхнулся и вытаращил глаза:

– Шутишь?

– Какое там!

Иниго запрокинул голову и оглушительно захохотал. Непривычный звук. Одинокий смешок еще куда ни шло, но заливистый, безудержный хохот в этих стенах не слышали давно, а то и вовсе никогда.

Смех оказался заразительным, и я невольно улыбнулся. Покосившись назад, я увидел, что Блайз тоже расплылась в улыбке.

Странно, но на мгновение замок почудился мне не таким мрачным.

Анника

Растрепанная Ноэми выбралась из-под моих юбок.

– Ну как?

Я сделала шаг-другой:

– Великолепно! Ты просто гений! Спасибо.

Гордая собой, Ноэми выпрямилась. Идея с поясом и ее воплощение принадлежали ей. Теперь я могла носить меч под пышными юбками – и никто ничего не заподозрил бы.

– Вы надолго? – осведомилась Ноэми. – Что отвечать, если вас будут спрашивать?

На секунду я замешкалась. Вряд ли кто-нибудь хватится меня в такой час, но вдруг?.. Невесте не подобает шататься по замку без дела.

– Даже не знаю, Ноэми. Как-то не приходило в голову… Пожалуй, лучше все отменить. Обидно, но ничего не поделаешь.

Ноэми взяла меня за руку и притянула к себе:

– Не нужно ничего отменять. Я пойду с вами. Если будут вопросы, скажем, что вам наскучило сидеть в четырех стенах. Вот вы и решили прогуляться, а меня захватили в качестве дуэньи, – с нарочитой серьезностью добавила она, чем насмешила до слез.

– Не боишься, что тебя запишут в соучастницы моих преступлений?

– Думаю, я давно в этом списке.

Я со смехом стиснула ее руку:

– Даже не сомневайся! Никакое событие в моей жизни не ускользнет от твоего внимания. Кстати, тебя саму не тянет на приключения? Жду не дождусь стать поверенной твоих тайн.

Рука об руку мы вышли из спальни и направились к лестнице.

– Ваших тайн нам обеим хватит за глаза, – ловко увильнула от ответа Ноэми. – А хранить их я умею, будьте уверены. Могила!

Я горестно вздохнула:

– Если я решу бежать, ты меня осудишь?

Ноэми вздрогнула:

– Надеюсь, вы не решитесь… но в любом случае нет, осуждать не стану. Только прошу, предупредите заранее.

– Непременно… Ладно, не бери в голову. Я просто пошутила. Уже не знаю, как унять свои страхи. От статуса невесты ноги сами собой подкашиваются.

Ноэми помрачнела:

– Идемте, госпожа. Хотя бы сегодня повеселимся.

Спрятав лица под капюшонами плащей, мы спустились по лестнице. Легкие шаги Ноэми эхом вторили моим, и сердце наполнилось покоем. Очутившись во дворе, я снова взяла Ноэми за руку:

– Пообещай мне кое-что.

– Можете на меня положиться, – заверила она.

– Я не намерена вечно держать тебя в горничных. Как только созреешь, выходи замуж, заводи семью. Приключения тебе не повредят, без шуток. Но, умоляю, не покидай меня сейчас!

– Никогда, госпожа. Никакие блага на свете не заменят мне вас. – Тон Ноэми не оставлял ни малейших сомнений в ее искренности и был как бальзам на душу.

Переступив порог конюшни, мы увидели наших кавалеров, оживленно беседующих в уголке. Улыбающийся Эскал что-то втолковывал довольному Ретту. Тот выудил из кармана монетку и вручил ее Грейсону, юному груму: мол, иди погуляй.

Ретт заметил нас первым. Его глаза радостно вспыхнули. Как я умудрилась столько лет ничего не замечать? Принимать вожделение во взгляде за банальную вежливость? До сих пор не верилось, что весь этот пыл предназначался мне.

– Ноэми, вот так встреча! – Эскал расплылся в улыбке. – Надумала наконец помахать мечом?

– Ни в коем случае, ваше высочество. – Ноэми была сама любезность. – Я лишь обеспечиваю алиби госпоже.

Эскал со смехом покачал головой:

– Ты мне зубы не заговаривай. Бери мой меч и становись вот сюда. – Он подвел ее к открытому стойлу. – Только аккуратнее, не покалечь, как моя неуклюжая сестрица.

Ретт встал рядом со мной. Я ощутила на себе его пристальный – чересчур пристальный – взгляд. Собравшись с духом, я посмотрела на него в упор.

– Выходи за меня, – с мольбой прошептал он. – Я боготворю тебя, Анника, и сделаю все, лишь бы ты была счастлива. Эскал возражать не станет, – проникновенно добавил Ретт. – Он ненавидит Николаса.

Я вздернула подбородок:

– Ненавидеть Николаса еще не означает одобрять наш побег. Тем более ненависть Николас внушает всем подряд.

– Это верно. У меня от него аж скулы сводит, – хохотнул Ретт и непринужденно улыбнулся. – Когда объявят о вашей помолвке?

– Боюсь, уже завтра. Не мне решать. Это право я, к сожалению, утратила.

– Надеюсь, ты вернешь его себе и сделаешь правильный выбор. Только скажи, и я исполню любой твой каприз.

Я расправила плечи:

– Любой? Тогда прекрати наседать. Лучше помоги отвлечься. В последние дни и так голова кругом.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Ретт лукаво подмигнул, однако просьбу воспринял совершенно серьезно.

Разумеется, он не станет играть в поддавки – не его стиль, – но их с Эскалом роднило одно: оба скорее умерли бы, чем причинили мне боль.

Я вытащила меч и вытянула его вперед, чтобы держать Ретта на расстоянии. Лязгнула сталь, я отступила, готовая парировать. Ретт одобрительно кивнул, занял позицию напротив.

– Анника, сильно не напирай! – окликнул из стойла Эскал. Ему вторил звонкий смех Ноэми.

– Размечтался!

Под звон клинков мы кружили в волнующем, завораживающем танце. Знакомая со стратегией и стилем Ретта, я импровизировала, рисковала. Отразив прямую атаку, я с силой обрушила свой вес на рукоять меча противника и надавила… Меч выскользнул у Ретта из рук и, описав в воздухе дугу, рухнул на кучу соломы.

Воцарилась мертвая тишина. Присутствующие не сводили с меня восхищенных глаз. Эскал выразил всеобщий восторг воплем:

– Анника! Ты выбила у него меч!

Я уронила свой и состроила покаянную гримасу. До сих пор мне не удавалось никого разоружить.

– Молодец, Анника! – похвалил Ретт.

Эскал подскочил ко мне, поднял на руки и закружил:

– Решено! Вот стану королем и назначу тебя командующей гвардией.

– Сама не верю, что получилось! – Меня переполняла гордость и вера в себя, в собственные силы.

Если я преуспела там, где слабый пол обычно терпит поражение, как знать, вдруг мне по плечу поистине великие свершения?..

Леннокс

Я собственноручно приладил к двери засов. Штырь, продетый между двумя металлическими кольцами, не давал ей открыться даже при поднятой щеколде. При всей незамысловатости и топорности это был шаг вперед по сравнению с тем, что имели прочие обитатели замка.

Закрывшись в комнате, я ждал остальных и перебирал в уме план действий. Вечером нужно приступать к сборам.

В нашем распоряжении имелись лишь старые карты. Редкий смельчак отваживался забрести так далеко на запад. Однако при должной смекалке мы доберемся до Дарейна, или, как его сейчас именуют, Кадира. Главное – не терять бдительности.