Обними Меня Крепко

– Я должен на ней жениться, да… показать свою порядочность. Софья… она потеряна навсегда, а мою любовь к ней, я закопаю в глубине своего сердца. Но, чёрт возьми, как же я тоскую по ней, – бормотал Максим, подходя к остановке.

Приехав в общежитие, он взял полотенце и пошёл в душ, только думал он не о Диане, Софья не выходила из его головы и это было мучительно. Вернувшись после душа в комнату, вытирая светлые волосы, он оглядывался по сторонам. Такое жилище ему не нравилось, ему не хватало комфорта и удобств.

– Нужно цветы купить и поехать к Диане. Сегодня сделаю ей официальное предложение руки и сердца, медлить не стоит, иначе, могу раздумать. Блин, рукИ и сердца, которое её не любит. Если бы вместо Дианы была Софья, я был бы безмерно счастлив, ведь люблю я Софью, а не Диану. Ладно, нечего расслабляться, нужно скорее жениться и переехать к ней, а дальше… её папаша сделает для нас всё. Закончу институт и он примет меня к себе на завод, ведь я буду его единственным зятем и мужем любимой дочери, деньги потекут рекой, – одеваясь, думал Максим.

В ресторане, Диана дала ему достаточно денег. Выйдя из общежития, он поехал обратно, по дороге купив букет цветов. За кольцами он решил поехать с Дианой.

– А может её папаша нам подарит более весомые, получше, чем в магазине, – подумал Максим, входя в автобус с букетом алых роз.

Прошёл месяц, по деревне пошёл слух, что Анисья, да и Павел тоже, приглашены в город на свадьбу сына. Софья до последнего не верила, что это может быть правдой, но это было позже.

– Софья? Выйди на пять минут! Дело есть! – приехав из города с очередного рейса, крикнул Михаил, подойдя к дому Софьи.

Подарки, подаренные Михаилом, Наталья возвращать не позволила и Софья их оставила, правда, при встрече парня поблагодарила. Но когда он звал её в клуб на танцы или в кино, Софья отказывалась и Михаил смирился. А сегодня, по прошествии почти месяца, в городе он встретил Максима, кажется, он ждал его на автовокзале и сам подошёл к автобусу.

– Привет! А ты чего тут? – спросил Михаил, выйдя из автобуса и подходя к нему ближе.

Максим пожал протянутую руку Михаила.

– Привет! Как там в деревне? Все живы-здоровы? – спросил Максим, отводя взгляд в сторону.

– Слава Богу, живы, здоровы. Ты говори, не тяни, случилось что? Сюда, верно, не просто так подошёл? Если про Софью спросить хочешь… она в школу вышла, занятия начались, сам знаешь, – сказал Михаил, отходя к скамье на остановке рейсового автобуса.

– Как она? Злится на меня, да? Уехал тогда, с ней не попрощался. Боялся, что не смогу уехать, если увижусь с ней, – ответил Максим.

Вид у парня был вроде довольный, только взгляд потерянный, грустный.

– Не злится, кажись и забыла уже. О тебе не вспоминает, может мне не говорит, а у Нины не спрашивал, не хотел, – ответил Михаил.

– Понятно… моим передай, свадьба у меня четырнадцатого сентября, в субботу значит… пусть приедут с тобой, ты тоже приходи, сами они не найдут. Тут вот… адрес я написал, но туда приезжать не стоит, в ресторан приходите. Ещё Витьке с Алёшкой скажи, друзья всё-таки, вместе десять лет учились… а так, больше и друзей у меня нет, лады? – спросил Максим, поглядывая на Михаила.

Михаил был удивлён, не ожидая, что Максим так быстро забудет Софью и женится, но в душе парень был рад, соперник ему был не нужен, пусть даже Софья пока и не желает с ним встречаться.

– ЗдОрово! Поздравляю! Желаю счастья, как говорится… я передам твоим родителям и дружкам. Ладно, я позавтракать хотел, утром на рассвете выезжаю, завтракать не хочется, у нас тут пирожки вкусные делают, может хочешь? А то пошли, вместе поедим, поболтаем, что ли… – предложил он.

– Да нет, пойду я… дел много, сам понимаешь, свадьба через десять дней, пойду я… а тебе, значит, дорога теперь открыта… да? – растерянно произнёс Максим.

– В смысле? О чем это ты? – не понял Михаил.

– Ну как же? Софья теперь свободна, ну, в смысле, я же женюсь, так что… действуй, она твоя! – усмехнувшись, сказал Максим.

– Она живой человек, если ты забыл! Да, я люблю её, люблю, понимаешь? И однажды мы будем вместе, только это будет и её желание тоже, – разозлившись, ответил Михаил.

– Ну и ладно, я тоже любил… – пробормотал себе под нос Максим и быстро зашагал прочь.

Проводив его взглядом, Михаил пожал плечами.

– Надеюсь и правда будет счастлив… хотя… ладно, это не моё дело. Главное, Софья теперь успокоится, не мог же я сказать Максиму, что она до сих пор ждёт его и тоскует, как Нина сказала… – пробормотал Михаил, подходя с тарелкой с пирожками и кружкой кофе к столику на высокой ножке.

Он понимал, что не так красив, как Максим, хотя телом был крепче и сильнее, а у Максима лицо было красивое и он знал себе цену. Михаил был проще, искреннее и добрее, но девушки же любят глазами и ещё ушами, вот и выбрала Софья объектом своей любви не Михаила.

Лев Евгеньевич изначально был против свадьбы Максима и своей дочери.

– Ну, во-первых, тебе институт нужно закончить! А этот твой Максим… и вовсе тебе не пара! Бедный студент, без роду-без племени, да кто он вообще такой? – возмущался он.

– Папа! Мы любим друг друга и он учится в нашем институте, на параллельном потоке, он очень хороший ты сам убедишься в этом, когда с ним познакомишься, – ответила Диана.

– Послушай, дочка, я и сам мечтаю о том, что однажды ты выйдешь замуж и будешь счастлива. Ты моя единственная дочь, наследница всего нашего с твоей матерью состояния! А это не так уж и мало, поверь. Дача за городом, квартира в центре и твоя квартира, хотя я не должен был её приобретать, но она на твоём имени. В общем, согласия на вашу свадьбу я не даю, так и знай! – заявил Лев Евгеньевич.

Диана была подавлена и в тот же вечер сказала Максиму, что отец против их брака.

– Послушай, милая, я предвидел это… и он прав! Ну кто я перед вашей семьёй? Ни кола-ни двора, бедный студент, я и правда тебе не нужен, – нарочито тяжело вздыхая, ответил Максим.

– Но мы любим друг друга! Максим? Давай тайно распишемся, а потом у них не останется выхода, как согласиться! – воскликнула Диана, повиснув на шее Максима.

– Ты любишь… дурочка, – подумал Максим, делая вид, что задумался.

– Есть один выход… но боюсь, твоих родителей может хватить удар… – сказал Максим, обняв Диану за талию.

– Я на всё готова, Максим, что нужно делать? – спросила девушка, внимательно глядя на него.

– Ну… не знаю… ты можешь сказать, что беременна… – осторожно высказался Максим, в ожидании реакции Дианы.

Она даже разжала руки, которыми обнимала его за шею и испуганно посмотрела на него.

– Но я ведь не беременна… ты говорил, мы должны предохраняться, нам нужно институт закончить… как же я такое скажу? – спросила Диана.

– Ты ведь хочешь, чтобы мы поженились? – спросил Максим.

– Очень хочу! – воскликнула Диана, вновь обнимая его за шею.

– Вот и скажи так отцу, у него выхода не останется, как согласиться на наш брак, – ответил Максим.

Диана задумалась… а вечером, она зашла в кабинет отца и осторожно сообщила ему, что у них с Максимом будет ребёнок. Она думала, что он сейчас её ударит, такое лицо было у Льва Евгеньевича. Правда, он никогда не поднимал руку ни на дочь, ни на жену.

– Камелия! – заорал Лев Евгеньевич, заставив дочь испугаться и вздрогнуть.

В кабинет прибежала Камелия Георгиевна и испуганно остановилась, оторопело глядя на мужа и дочь. В общем, после долгих охов и вздохов было принято решение организовать свадьбу в ресторане, в центре города.

– Жить будете с нами, пока с нами! – заявил Лев Евгеньевич, повторив, когда Диана попыталась возразить.

– Неужели моя девочка так выросла, что готова подарить нам внука? Поверить не могу! Для меня ты была ещё ребёнком, но зачем нужно было… – произнесла было Камелия Георгиевна, но Лев Евгеньевич сжалился над дочерью, лицо которой покраснело от стыда и смущения.

– Что произошло, то произошло. И хватит об этом, этот прохвост знал, что делает. Теперь нужно думать о будущем нашей дочери. Ох, Диана! Ох, дочка! Ну нельзя же быть такой легкомысленной! – и сам не выдержав, воскликнул он.

– Мы любим друг друга, папа! Мама! Он не такой, вы просто его не знаете! – воскликнула в ответ Диана.

Камелия Георгиевна, заплакав, обняла дочь и прижала к пышной груди.

– Нам нужно успокоиться и подумать, что делать дальше. Нужно с рестораном договориться, гостей пригласить. Господи! Подвенечное платье заказать нужно, времени почти нет, – сказала Камелия Георгиевна, отпуская дочь и выходя из комнаты, словно прямо сейчас хотела ехать в ателье.

Максим знал, что родители Дианы согласятся, он словно играл с ними со всеми, потихоньку добиваясь задуманного. Тоска по Софье, тоже стала меньше, о любви к ней некогда было думать и он вовсе начал забывать о ней, вспомнив лишь при разговоре с Михаилом.

А тот, в этот вечер, приехав из рейса домой, быстро поужинал и пошёл к Софье. Михаил не знал, как отреагирует Софья на его слова о женитьбе Максима, но знал, что она его не забывала и тем более, не разлюбила. Ещё он знал, что Софье будет больно.

– Пусть так, уж лучше пусть сразу, вот и забудет его, чем страдать и помнить о нём, – думал Михаил, подходя к дому Софьи.

Софья вышла на его зов, она знала, что давно нравится парню, но ведь сердцу не прикажешь, кого нужно любить.

– Если опять пришёл звать на танцы, то ты знаешь, я давно в клуб не хожу, – сказала она, облокотившись о низкий забор, глядя на Михаила, который стоял за открытой калиткой.

– Да нет, какие нынче танцы? Кино крутят, как ты? – спросил Михаил.

– Нормально! Чего пришёл? – с безразличием спросила Софья.

– Послушай, Софья, ну зачем ты так? Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, – ответил Михаил, положив руку на руку Софьи.

Она тут же убрала руку и собралась вернуться в дом.

– Сегодня в городе я видел Максима! – крикнул ей в след Михаил.

Софья, застыв, тут же обернулась. Михаил видел, как изменилось её лицо и она с волнением ждёт, что же он скажет дальше. Но Михаил молчал, не зная, как сказать ей о его свадьбе.

– Ну и? Видел и что? Он обо мне спрашивал? – всё же спросила Софья, вновь подходя к калитке.

– Извини… но нет. О тебе речи не было, – соврал Михаил.

В любви каждый думает о себе, Михаил не был исключением и кроме Софьи в роли своей будущей жены, парень никого не видел. И что удивительно, зная, что Софья любит вовсе не его, был в этом совершенно уверен.

– Скажи, ты зачем пришёл, а? – вспылила Софья, когда к калитке подошла и Нина.

– А тебе чего? – злясь тоже и на неё, воскликнула Софья.

– Я к твоей матери, моя мама меня отправила, дрожжи просила, тесто на ночь ставить хотела, а дрожжей нет. А ты чего такая? Случилось что? – спросила Нина, с недоумением посмотрев и на Софью, и на Михаила.

Парень пожал плечами, хотя и знал, в чём дело.

– Ничего не случилось! Ты к матери пришла? Так и иди в дом, чего встала? – воскликнула Софья.

– Ну ладно… чего ты? Дай, пройду, – отстраняя от калитки Михаила и проходя во двор, сказала Нина.

И как только она ушла, Михаил тяжело вздохнул.

– Максим женится, четырнадцатого сентября свадьба, просил родителям передать, – выдохнув, сказал он.

Михаил видел, как побледнело и изменилось красивое лицо Софьи, у неё даже задрожали губы и пальцы рук. Михаилу стало жаль её, но к своему счастью, он знал, что путь не лёгок.

– Ты врёшь! Он не может жениться, нет… как же так? Скажи, что это неправда! – воскликнула Софья, схватив Михаила за руку.

– Разве можно такими вещами шутить? Я сейчас к нему домой пойду, его родителям передать нужно. Максим попросил меня их привезти в город, ну… на свадьбу, значит… ну, я пойду… – сказал Михаил, делая пару шагов назад.

Софья, не ответив, побежала в дом, Михаил, вздохнув, улыбнулся. Он знал, что ей очень больно, но теперь она свободна и вскоре забудет Максима, не сможет ему этого простить.

– Софья гордая, знаю, как ей больно, пусть время пройдёт и она успокоится, а я ей из города подарок привезу. Но не сейчас, сейчас она не примет, пусть пройдёт свадьба Максима… – думая так, Михаил подошёл к дому родителей Максима.

Калитка была открыта, в деревне калитки никто и не закрывал, часто и дверь в дом и ночью оставалась открытой. В те годы было спокойнее, да и воровать нечего было, все жили одинаково, не богато и не бедствовали, голодными не оставались, как в войну.

Михаил постучался в дверь и вошёл в сенцы, оттуда прошёл в комнату, где стояла печь, впрочем, печи были у многих, правда трубы от них дымились всё реже, только когда в печи готовили, да и зимой, когда холодно бывало. Салтыков Григорий Матвеевич добился, чтобы в деревню провели газ и паровое отопление, сельчане были благодарны своему председателю.

– Тётя Анисья, здравствуйте! – громко сказал Михаил, увидев Анисью, выходящую из внутренней комнаты, откуда раздавались пьяные возгласы Павла, отца Максима.

– И тебе не хворать, Миша, чего пришёл? – вытирая руки о фартук, устало спросила женщина.

Михаил понял, Павел опять выпил и видно дебоширил, но Анисья могла успокоить мужа, хотя он ещё что-то бормотал.

– Максима в городе видел, привет Вам передавал и ещё… четырнадцатого сентября у него свадьба, просил меня в тот день вас в город отвезти, это и пришёл вам сказать. Надумаете поехать, дадите знать заранее, ещё время есть, – ответил Михаил.

– Сыночек мой! Значит женится он… а на ком, не сказал? Хоть бы привёз сначала к нам, познакомил нас с будущей невесткой, что ли, хотя… отца, наверное, постеснялся. Ну да, городская девушка не поймёт ведь… – заплакав, сказала Анисья.

– Родителей стесняться, последнее дело, тётя Анисья! На ком не сказал, но будьте уверены, Максим в этом вопросе не ошибётся, – ответил Михаил.

Анисья, перестав плакать, с недоумением посмотрела на парня.

– О чём это ты? – спросила она, вытирая глаза от слёз.

– Да это я так… Максим парень умный, уверен и жену берёт с богатым приданным. Ведь в деревню он возвращаться не собирается, верно? Я пойду, мать ждёт, – открывая дверь дома и собираясь выйти, ответил Михаил.

– Миша? Подожди! Как он там? Как выглядит? – спросила Анисья, нервно теребя кончик фартука.

– Хорошо выглядит, не волнуйтесь, всё у него хорошо! – весело ответил Михаил, понимая, что разволновал женщину.

– Вот и слава Богу, слава Богу, что всё у него хорошо. Спасибо тебе! Ты заходи ещё, ладно? – провожая Михаила во двор, сказала Анисья.

– Вы мне заранее скажите, если надумаете поехать на свадьбу сына, – сказал Михаил, обернувшись у открытой настежь калитки.

– Конечно поеду! Сын ведь единственный. Только вот… Паша, не опозорил бы там сына перед родственниками невесты. Не дай Бог, напьётся ещё, – произнесла Анисья, очень волнуясь.

– Вы ему каждый день разъяснительную беседу проводите, десять дней, каждый день. Может тогда и не напьётся, до свидания, – ответил Михаил, с сожалением глядя на женщину.

Софья забежала в дом и прошла в свою комнату, никому ничего не объясняя.

– Что это с ней? – удивилась Наталья, ведь перед тем, как выйти во двор к Михаилу, она была в хорошем настроении.

– Миша приходил, видать, сказал ей что-то, что её разозлило. Я спрошу, – пройдя следом за подругой, ответила Нина.

Софья полулежала на кровати, уткнувшись в подушку и свесив ноги на пол. Она плакала, сжимая подушку пальцами.

– Может скажешь, что случилось? Чего ревёшь? – спросила Нина, стоя возле кровати и сложив руки на груди.

Софья тут же села и вся в слезах, посмотрела на неё.

– Максим женится… четырнадцатого сентября свадьба, а говорил, меня любит, – шмыгая курносым носиком, ответила Софья.

– Ничего себе! Ну… как говорится, если невеста ушла к другому, ещё неизвестно, кому повезло, верно? – сказала Нина и правда очень удивившись этой новости.

Она конечно не была так уверена, как Софья, что Максим её любит, но высказываться по этому поводу не стала.

– Ну какая невеста, Нина? Ты хоть слышишь себя? Мне вообще не до шуток! – вновь заплакав, воскликнула Софья.

– Да я и не шучу… я о пословице говорю. Правда, в данном случае речь о женихе, но какая разница? От перемены мест слагаемых… хотя, это сюда не подходит. В общем, забудь его теперь! Видать и вовсе тебя не любил, коли жениться решил. И не изводи себя! Видать не судьба, ну и ладно! – злясь, ответила Нина.

И ей было обидно за подругу, Софья не заслужила такого. Уехал, ничего ей не сказав, а теперь ещё и женится. Софья бросилась ей на грудь.

– Почему он так со мной? А как в любви признавался, а целовал как! За что же это? – рыдая, воскликнула она.

– Всё! Перестань рыдать и причитать! Чай, не похороны! Хотя… для тебя Максим умер, поняла? Будь гордой, Софья, Максим мизинца твоего не стоит! Вот поедешь в город, там парней сотнями, нет… тысячами, встретишь достойного парня и полюбит он тебя, по-настоящему. Ещё врачом станешь… тогда меня не забудь, подруга, – засмеявшись, с грустью сказала Нина.

Взглянув на неё, засмеялась и Софья, лицо у Нины было комично-серьёзное.

– Ты правда так думаешь? Дай Бог… – тяжело вздыхая, ответила Софья.

– Да я уверена в этом! Ты в зеркало на себя посмотри, Софьюшка! Краса ты моя ненаглядная! – ответила Нина, обнимая подругу.

И Софья успокоилась, поняв, что Максим её вовсе не любил, он предал её и ей стало всё равно.

– Пошли, ты ведь за дрожжами пришла, наверное, тётя Оля ждёт тебя, – сказала она, увлекая Нину из комнаты.

Свадьба Максима и Дианы, по тем годам, прошла более, чем пышно. Лев Евгеньевич не скупился, договорившись о меню с рестораном, заказав напоследок после пирожных и мороженое. Молодых сопровождал кортеж из восьми чёрных Чаек, платье для дочери, Камелия Георгиевна заказала в дорогом ателье за сумму, о которой говорить никому не стала. Диана была счастлива! Максим был с ней рядом, столько гостей, цветов, автомобилей и столы такие красивые.

Из деревни с Михаилом приехали родители Максима, Аксинья переживала и очень волновалась за мужа, была горда за сына и радовалась за него. Чтобы приехать на свадьбу сына в город, она попросила у соседки нарядное платье и туфли, та конечно дала, ради благого дела, костюм для мужа попросила, в общем, они приехали в нарядных одеждах, хотя и платье, и костюм, который надел Павел, резко отличались от нарядов гостей, присутствующих в ресторане. Но волнение Аксиньи не проходило, ведь Павел мог не сдержаться и напиться за столом, а удержать его было невозможно.

Увидев родителей, к ним подошёл Максим, Аксинья обняла его со слезами на глазах и пожелала счастья, поцеловала и Диану, впервые её увидев. Девушка ей очень понравилась и пока Аксинья, любуясь невесткой, говорила ей слова восхищения и пожелания, Максим наклонился к отцу.

– Батя, тут вокруг высокопоставленные люди, надеюсь, ты не станешь напиваться? После свадьбы, я тебе с собой ящик водки дам, но на моей свадьбе ты пить и позорить меня не станешь, понял? – тихо попросил он.

– Что ж я, не понимаю, что ли? Вижу… тут люди все не из наших, видать богатеи. Значит, ты поймал птицу удачи, сынок? Я всегда знал, что ты не промахнёшься, – озираясь по сторонам, ответил Павел.

– Прошу тебя, говори тише! Сюда родители Дианы идут, больше молчи и слушай, – схватив отца за локоть и сжав ему руку, сказал Максим.

– Да понял я, понял! Чего ты? – воскликнул Павел, приготовившись к встрече со сватами.

– Лев Евгеньевич, папа Дианы. Моя супруга, Камелия Георгиевна, мы рады познакомиться с Вами, – протянув руку Павлу, сказал Сергей Лев Евгеньевич, подойдя к ним.

Павел вытер ладонь, потерев о пиджак и пожал руку Льву Евгеньевичу, который старался сдерживаться и не показывать пренебрежения, всё же считая, что жених не достоин его дочери, статус его семьи много выше. Анисья, смущаясь, улыбнулась Камелии Георгиевне.

– Павел Владимирович… моя жена… мама Максима, значит, это… Анисья, – ответил Павел, запинаясь.

Максим стыдился своих родителей, на фоне родителей Дианы, они выглядели чересчур просто, видно было, что люди приехали из деревни.

– Какая у тебя замечательная мама, Максим, – прошептала Диана ему на ухо.

– Правда? Ну… она у меня замечательная, правда выглядят они… не по- городскому, не то, что твои родители, – ответил Максим, разглядывая крепдишиновое платье матери, с мелкими, разноцветными цветочками, с присборенной юбкой и рукавами фанариком, это его раздражало.

Он пожалел, что не купил для неё платье и туфли, а отцу рубашку и костюм, что сам не отвёз им и не предупредил, как нужно было вести себя с родителями Дианы.

– При чём тут это, Максим? Главное, они прекрасные люди, остальное неважно. Разве ж в одежде дело? – мило улыбаясь новоявленной свекрови, ответила Диана.

– А, будь, что будет! Плевать! Один вечер, он быстро закончится. Вот ночевать они где будут… жаль и Михаил не пришёл, – махнув рукой Вите и Алёше, которых Михаил пригласил на свадьбу их друга и одноклассника, думал Максим.

– Привет, Максим! Поздравляем! Счастья вам! Ну ты даёшь! Неожиданно, очень красиво, – воскликнул Алёша, озираясь по сторонам и обнимаясь с Максимом.

– Спасибо! Спасибо, что приехали. Витёк, привет! – ответил Максим, обнимаясь и с Витей.

Гостей пригласили за столы, инструментальный ансамбль заиграл марш Мендельсона и молодые прошли на свои места. Весь вечер гости веселились, тамада профессионально вёл свадьбу, говорили торжественные слова и поздравления, как говорится в песне: "Ах эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала!" Всё было очень торжественно, громко и красиво. Павел весь вечер сдерживался, тем более, рука Анисьи постоянно дёргала его за подол пиджака под столом, да и Максим, нет-нет, строго посматривал на него.

Когда гости стали потихоньку расходиться, Лев Евгеньевич пригласил сватов к себе домой.

– Там нас тоже ждёт стол, посидим сами, познакомимся поближе, так сказать… поехали! А молодые поедут по городу гулять, приедут позже, – сказал он, направляясь к выходу из ресторана.

К тому времени, зал почти опустел, официанты убирали со столов, Лев Евгеньевич отпустил домой водителей Чаек, оставив две и договорившись с ними ещё на пару часов.

– Может и нам можно с вами покататься? – по-простому спросил Алёша у Максима.

– Конечно! Вот и подруги моей жены едут с нами, и мои однокурсники, поехали! – ответил Максим, выходя под руку с Дианой из ресторана и проходя к первой Чайке.

– Гуляем! – крикнул кто-то из ребят.

Глава 11

Две Чайки чёрного цвета выехали на проезжую часть дороги и сигналя клаксонами, мигая фарами поехали по городу. Анисья с Павлом сели в машину Льва Евгеньевича на заднее сидение Волги ГАЗ-24, престижной в те годы машины. Семья Льва Евгеньевича считалась обеспеченной, хотя тихо поговаривали, что они богачи. Камелия Георгиевна в ресторан надела бриллианты и изумруды, с тяжёлой цепью на шее, в красивом, дорогом костюме, югославского производства и румынских туфельках, очень изящных и красивых.

Анисья с восхищением смотрела на сваху, но женщина в общении была проста и было видно, что она добрая и совершенно не кичится своим достатком и положением, это подкупило деревенскую женщину. Павлу удалось выдержать и не выпить ни капли, сказав жене, что не каждый день бывает свадьба сына и он это понимает. И Анисья успокоилась, непринуждённо болтая с Камелией Георгиевной, которая была в восторге от неё. Анисья рассказывала, как нужно квасить капусту и варить варенье, приглашая на выходные к ним в гости в деревню.

– У нас ведь такие красивые места, Камелия Георгиевна! Лес, речка, Вам будет в удовольствие отдыхать, – говорила Анисья.

– Ну у нас дача за городом, Лев Евгеньевич сам её строил, ну… в смысле, сам следил за строительством. Тоже лесок, небольшой, правда и речка есть. Мы летом там живём, в городе бывает суетно и жарко, – отвечала Камелия Георгиевна.

И Анисья с восхищением её слушала, она красиво говорила, по-городскому, интеллигентно и культурно. Анисья была баба простая и говорила по-простому, но это ещё больше подкупало в ней Камелию Георгиевну. Женщины подружились с первого дня, вернее, вечера. В большой городской квартире был накрыт стол, на кухне хлопотала кухарка, она работала в этой семье домработницей, хотя в те годы это было огромной редкостью. Но Лев Евгеньевич мог себе позволить иметь домработницу, партийным работником он не был, а зарабатывал много и больше нелегально, но об этом старались и вовсе не упоминать.

Сняв пиджак, Лев Евгеньевич расслабился и развалился на диване, за весь день, будучи в напряжении, он очень устал.

– Павел Владимирович, прошу за стол! В ресторане и я не выпил ни капли, гостей должен был встретить и проводить, теперь можно и выпить за наших детей. Камелия? Дорогая? Приглашай Анисью… простите, отчества Вашего не знаю, садитесь за стол! – искренне радуясь, говорил Лев Евгеньевич.