Обними Меня Крепко

Перед выпускным вечером, Наталья всю ночь шила для дочери платье, так и уснув за швейной машинкой, уронив голову на её край. Туфли Наталья покупала Софье на день её рождения, в начале весны, да и к женскому празднику 8 марта. Софья родилась в этот день, впрочем, не туфли, а босоножки, с острым носиком и на каблучках.

Софья в комнату матери заходила редко, утром Наталья закончила шить, да и оставалось по мелочам, дошить широкий пояс и пришить розочку, комбинируя шифон и атлас. Получилось, как в лучшем доме моды. Когда она повесила платье с чехлом под него на вешалку и вынесла дочери, Софья застыла, с восторгом разглядывая наряд.

– Мамочка… красота-то какая! Это мне? – воскликнула она, прослезившись от радости.

– Ну не мне же, сегодня у тебя выпускной вечер, дочка, ты же у меня такая красавица! – ответила Наталья, протягивая дочери вешалку с её новым нарядом.

– Спасибо, мамочка! Какой нежный и воздушный материал… откуда? – спросила Софья, подбрасывая широкую юбку платья, затем проведя ладонью по атласному чехлу.

Тут прибежала Нина, но увидев наряд, застыла, вообще забыв, зачем пришла.

– Ой… что это за чудо? Тётя Наталья, неужели это Вы сшили? Мама дорогая! Красивое какое! – искренне восхищаясь, воскликнула Нина.

Наталья, покраснев от удовольствия, улыбнулась.

– А кто же ещё? Ты же знаешь, я хорошая портниха. Ладно, некогда мне, Вы тут сами… примерь, дочка, а мне на работу идти, – сказала Наталья, направляясь к двери.

– Тётя Наталья, да Вам с таким талантом в лучшем доме моды работать! С Зайцевым, например! Не каждый сможет такое чудо сотворить, точно Вам говорю, – не отрывая восхищённого взгляда от платья, сказала Нина, наконец взглянув и на Наталью.

– Скажешь тоже… где Зайцев и где я, – ответила Наталья, выходя из комнаты Софьи.

Зайцев, в те годы, был знаменитым кутюрье, хотя такого слова никто и не знал. Но по телевизору его показывали часто и много о нём говорили. Да, Наталья была искусной швеёй и часто придумывала фасоны, правда, шила больше для дочери, перешивала для сына брюки и рубашки и соседям шила, какой-никакой, но заработок. Только так далеко мечты женщину не заносили, Наталья была скромной, любила мужа, с которым прожила почти семнадцать лет. Женщина была ещё молода, ей не было и сорока лет, но немного пополнев после рождения сына, за собой и ухаживать перестала. Впрочем, в деревне женщины о моде не думали, у них были свои, житейские, более земные дела.

– Сонечка, какая же ты красивая! Так тебе завидую… но ты не думай, я белой завистью завидую. Тётя Наталья такую красоту создала, до мурашек, правда! – сказала Нина, со всех сторон разглядывая Софью, которая надела платье.

Правда она не поняла, что имела в виду Нина, сказав о красоте, которую создала её мать. То ли подруга сказала о ней самой, то ли о платье.

– Жаль, Максим не увидит меня в этом платье, – глядя на себя в зеркало, сказала Софья, надевая и туфли, вытащив обувную коробку из шкафа.

– А вот и нет! Мне Толик сказал, что на наш вечер заявятся и старшеклассники, – ответила Нина, подбрасывая на Софье воздушный подол платья.

А она тут же обернулась и оторопело взглянула на Нину.

– А он откуда знает? Кто ему сказал? – бледнея, спросила Софья.

– Да в школе услышал, учебники сдавать ходил, он и увидел ребят, вчерась у них экзамен был. А ты чего так испугалась? – спросила Нина, схватив Софью за руку.

– Ничего я не испугалась… с чего ты взяла? – отходя от Нины, ответила Софья.

– А по мне, пусть и увидел бы, ты в этом платье на артистку похожа, посмотри, какая ты красивая! – схватив Софью за плечи и поворачивая к зеркалу, подведя ближе, сказала Нина.

– Ну да… красивая… один курносый нос чего стоит… и губы такие, словно насосом накачали, ужас просто… – отворачиваясь от зеркала и тяжело вздыхая, ответила Софья.

– Дура ты, Софья! Как есть дура! Ладно, мать обед велела готовить, сама на работу ушла. Я к пяти часам зайду к тебе, вместе на вечер пойдём, – сказала Нина, выбегая из комнаты подруги.

– Ну да… мне тоже картошку пожарить нужно, – пробормотала Софья, снимая платье, затем и чехол с туфлями.

Надев домашний халат, Софья прошла на кухню. В деревне почти все дома были одинаковые, были и пристройки, как и у Натальи с Егором. Три комнаты и веранда, с большими окнами во двор, где росли плодовые деревья и кусты с ягодами смородины и малины. По весне, под окнами веранды Наталья сажала цветы и хорошо за ними ухаживала. Почти у всех в деревне во дворах были свои яблоки, вишня и даже груши, варенье варили из своей ягоды. Но многие ходили и в лес, собирая ягоды там, благо дело, лес был прямо за окраиной деревни, за речкой, где летними днями купалась детвора, а взрослые часами сидели с удочками.

Природа завораживала в любое время года, по весне, когда лес словно возрождался, зелёная трава покрывала берег реки, летом, когда лес щедро дарил грибы и ягоды, река рыбу, а ребятня до темноты бегала по улицам, кто-то, приспособив колесо с проволокой и крича, кто-то на велосипеде, мчался по сельским улицам, осенью, когда всё вокруг покрывалось золотом и это было сказочно красиво. Вечерами, женщины сидели на скамейках и щёлкая семечки и не уставая болтали без умолку, обсуждая всё и вся. А зимой, как белым покрывалом, накрывало снегом, детвора одевалась теплее и высыпала на улицы с санками, а то и просто с доской, которую подталкивали сзади. К такой жизни люди привыкли и менять что-либо, никому и в голову не приходило. Казалось, нет другой жизни, всё им тут нравилось, тем более, Григорий Матвеевич заботился о них, выполняя просьбы или отчитывая за промахи и ставя на место.

Пожарив картошку, Софья нехотя поела, позвав за стол и Антона. Мальчик увлекался тем, что сам лепил, стругал, чертил и выстраивал самолёты и пароходики и это ему безумно нравилось. Егор на сына не мог нарадоваться, его сверстники бегали по улицам, болтаясь без дела, а этого из дома не выдворить, поэтому и привозил для Антона из города всё, что он просил для своего увлечения. Его комната была полна поделками, многие из которых украшали и уголок ИЗО в школе. Антон мечтал стать конструктором, как Королёв или Ильюшин.

– Ешь давай! Со своими самолётиками и лодками, совсем ничего не ешь! Смотри, как исхудал! – сказала Софья, поставив перед ним тарелку и положив вилку.

– Я не лодки, а пароходы строю и не самолётики, а самолёты разных конструкций, – ответил худощавый подросток.

– На вот, компотом запевай, – ответила Софья, поставив перед братом гранёный стакан с прозрачным компотом.

Сама Софья очень волновалась, когда услышала, что на вечер придёт и Максим, у неё всё валилось из рук. Слегка поев, она встала из-за стола.

– Со стола убери, мне надо на вечер собираться, – сказала она.

– Так ведь рано ещё… – попробовал возразить Антон, но от строгого взгляда сестры, кивнул головой и уткнулся в тарелку.

От волнения, у Софьи дрожали пальцы, да ещё были холодными. Надев бельё, она собиралась надеть атласный чехол, когда в комнату заглянул Антон.

– Я со стола убрал, меня Петька зовёт, я к нему пойду, ладно? – спросил подросток.

– Брыссь! Стучаться надо! – прикрикнула Софья, прикрывшись чехлом.

– Да не видел я ничего… прости, – пробурчал Антон, быстро закрывая дверь.

– Ладно, иди! Я ключ над дверью, в выемку положу, как всегда! – крикнула Софья и быстро надела чехол.

– И так никуда не выходит, со своими конструкторами пароходов и самолётов… – пробормотала Софья, глядя на своё отражение в зеркале.

Она словно впервые себя видела и приблизилась, всматриваясь в лицо. Затем, приподняв пальчиком курносый нос, надула пухлые губки.

– Уродина… разве можно иметь такие губы? Их словно насосом надували, гадость какая… а нос? Ну почему я не родилась красивой? – сжимая сзади атласный чехол и скептически разглядывая свою фигуру, бормотала Софья.

Софья была подростком и была немного полненькой, что её просто до слёз бесило, но как похудеть, девочка не знала. Несмотря на полноту, фигурка у неё была красивая, правда ещё не оформившаяся, как бы сказали, сырая. Она не знала того, что девушки с годами меняются, становятся более женственными и красивыми. Но Софья была самокритичная до тошноты, хотя в классе её считали одной из самых красивых среди девочек.

– Ты ещё не готова? Пять часов уже! – вздрогнув от голоса Нины, Софья обернулась на неё.

– Не комсомольское собрание, успеем, – наконец надевая платье, ответила Софья.

– А с волосами что делать будешь? Девчонки, наверное, в центр поедут, в парикмахерскую, может и нам… хотя уже не успеем, ладно, я волосы в хвост собрала и бант завязала, красиво? – поворачиваясь в разные стороны перед подругой, спросила Нина.

Софья от волнения злилась и на Нину.

– Очень! Платье тебе идёт, – ответила Софья, снижая тон, чтобы не обидеть подругу.

– У тебя волосы густые… может косу заплести? Не крепко, давай я заплету, – сказала Нина, подходя к Софья.

– Не надо! Я сама… Нина, я и так волнуюсь, не мешай, пожалуйста, – ответила Софья.

Взяв из ящика комода большие невидимки, она просто заколола волосы по бокам, распустив их сзади. Светлые, волнистые волосы доходили ей почти до талии.

– Вот бы цветок к волосам… может во дворе сорвём? – спросила Нина, понимая волнение подруги.

Сама не зная почему, Нина всегда уступала Софье и часто слушалась её, словно она была её сестрой. Может просто у Софьи был авторитет, но скорее всего, осталась привычка с детства. Есть люди, любящие командовать, а есть те, кто просто подчиняется. Если это удовлетворяет обе стороны, почему нет? Главное, что девочки здорово ладили.

– Не нужно цветка, цветок на платье… слушай, а давай оторвём его и к невидимке пришпандорим, заколем в волосы, а? Этот дурацкий цветок в волосах лучше будет смотреться, чем на груди, на платье. Дай бритву, там, возле зеркала, – протянув руку, попросила Софья.

– А что тётя Наталья скажет? Вдруг ругаться будет, – всё же осторожно спросила Нина.

– Не будет, лишь бы следа не осталось, – ответила Софья, снимая с себя платье.

Она не рискнула срезать с платья нежный цветок из тонкого шифона и атласа, боясь порезать ткань. Взяв из рук Нины безопасную бритву, Софья осторожно вспорола нитки, которыми был пришит цветок. Сняв с головы невидимку, она просто надела на неё цветок. Затем, надев платье, заново расчесала волосы и заколола невидимки по бокам, с цветком с правой стороны.

– Здорово! Красиво как! – сложив ладони перед собой, восторженно воскликнула Нина.

– И мне нравится… ладно, только туфли надену и можем идти… хотя подожди, я хотела ресницы тушью накрасить, губы не стоит красить, наверное, ещё толще будут казаться… – ответила Софья, вытаскивая из ящика комода тушь с чёрным карандашом "Живопись".

Наконец закончив, она всмотрелась на себя в зеркало, довольно улыбнулась и посмотрела на Нину.

– Ну всё, я готова! Пошли! – сказала она.

Закрыв дверь на замок, Софья сунула ключ в выемку над дверью, потом спустилась по ступеням крыльца и пошла к калитке.

– Может Таисии Андреевне цветы нарвём? У вас их много, – предложила Нина.

Софья обернулась и посмотрела на цветы под окном веранды, потом взглянула на подругу.

– Аха и в газету завернём! Мы же деньги собрали и на цветы учителям, и на стол. Пошли уже! – ответила она, выходя за калитку.

Нина послушно пошла за ней. До школы было сравнительно недалеко, где-то с километр. К ним присоединились одноклассницы, Тамара и Юля, следом выскочил из дома Тимур.

– Софья! Какое у тебя платье красивое! В городе купила? Слышала и ты, Нина, вчерась в город с матерью ездили? – спросила Юля, шагая рядом с одноклассниками.

Нина хотела ответить, но Софья сжала ей руку.

– В магазине купили и Нина, и я, где же ещё? – ответила она.

Юля была в белом костюме из кримплена, Софья промолчала, хотя видела костюм на матери Юли, правда давно это было, много лет назад. Но говорить ничего не стала, чтобы не обидеть Юлю. Тамара надела кремового цвета платье с нежно-розовыми цветочками, из тонкого шёлка, видимо, ей сшила мама, так подумала Софья. Она видела взгляды девушек, понимая, что её платье вызывало у них восхищение.

– Но цветок в твоих волосах… явно не из магазина, Софья! Зачем скрывать, непонятно… видно же, платье твоя мама сшила! Гордиться надо, у твоей матери руки золотые! Надо было и нам ей заказать… не подумали, – высказалась Тамара.

– Ну да, мама сшила, за одну ночь… просто хвастаться не люблю, – вздохнув, с гордостью ответила Софья.

Возле школы стояли ребята, из здания слышалась музыка, звучала песня группы АББА, модная в те годы. Столы вынесли из столовой и накрыли прямо в фойе школы, в углу на столике стояло радио и играла пластинка, музыкантов не было, хотя в школе были ребята, создавшие музыкальную группу, но их пока не было. Фойе было полно учениками, закончившими восьмые классы, впрочем, таких в школе было всего два класса. Выпускники ждали во дворе школы, правда, пришли не все. Софья поискала глазами Максима, но не увидев его, прошла к школе и вместе со всеми зашла в фойе. Несколько учителей стояли в стороне и следили за порядком. На столах стояли тарелочки с пирожными и конфетами, фрукты в вазах и по три бутылки лимонада на каждом столе. Два параллельных класса стояли отдельно друг от друга, за столы ещё никто не садился, выжидая, когда вечер, наконец, откроют. Вышла завуч школы, директора почему-то не было, видимо было решено, что с восьмыми классами вечер проведёт завуч школы, Галина Ивановна, а директор проведёт выпускной бал с выпускниками школы. Галина Ивановна вышла вперёд и хлопнула в ладоши.

– Прошу внимания! Хочу поздравить наших выпускников восьмых классов с окончанием восьмого класса! Надеюсь, что в следующем учебном году успеваемость поднимется. Но всё же хочется назвать лучших, чтобы остальные ровнялись на них! – говорила в микрофон завуч.

Потом она взяла со стола тетрадь и открыв, зачитала список учеников, которые учились без троек, среди них была и Софья Ковалёва, которую часто дразнили, называя Ковалевская. Впрочем, она не обижалась, лишь жалея, что её фамилия не столь знаменитая.

Глава 4

Отличников, окончивших восьмой класс на пятерки, оказалось немного, всего семь человек, их похвалили и вручили грамоты. Затем Галина Ивановна открыла вечер и попросила всех сесть за столы. В это время вошли и музыканты, держа в руках гитары, ударные инструменты, они уже стояли в углу фойе. Всё это Григорий Матвеевич привёз из города, одобрив то, что при школе будет свой вокально-инструментальный ансамбль и к слову сказать, ребята-самоучки неплохо справлялись с созданием группы. Они составили репертуар, первое время им помогал учитель пения, Вадим Константинович, показывая аккорды на гитарах. Парни быстро освоили это и дальше работали самостоятельно. Главное, им это очень нравилось. Следом за музыкантами пришли и старшеклассники, не все, но многие. Галина Ивановна подошла к ним и попросила соблюдать тишину и вести себя хорошо.

Софья смотрела на Максима. В чёрном костюме, белой рубашке и с галстуком, он выделялся среди других, а может Софье это просто казалось? На других она просто не смотрела. Максим, несмотря на то, что его отец частенько прикладывался к бутылке, держался так, словно его отец был, по крайней мере, председателем этих мест. Павел Дроздов, отец Максима, обычно пьяным возвращаясь с поля, где он работал, но на рассвете уходил на работу, словно вовсе и не пил.

Об отце, Максиму никто не смел говорить. Однажды, когда он держался слишком высокомерно, ему сказали об отце, но Максим так набил тому лицо, что парень несколько дней и в школу не приходил. А когда учительница попробовала отчитать Максима, он ответил, что семейные дела касаются только их семьи и к школе отношения не имеют. На вечер Максим пришёл с Ирой, все знали, что они встречаются и поговаривали о свадьбе, после окончания института, так как сельчане были уверены, что Максим непременно поступит в институт, ведь и учился парень неплохо.

Только о женитьбе, у Максима даже мыслей не было, тем более на Ирине. Амбиции у парня были много выше. Видимо то, как он жил в деревне, его угнетало. Отец пил, тратя заработанные деньги на выпивку, говоря, что пьёт на свои, а мать одна вертелась по дому, чтобы свести концы с концами. Ему же хотелось хорошей, нет… богатой жизни. Мать души в нём не чаяла, стараясь одевать сына не хуже других, это она так думала и говорила, только Максиму этого было мало. Ну а Ира… она скрашивала его свободное время, ему было с ней хорошо, правда, дальше поцелуев дело не доходило. Максим не был глуп, понимая, что лишняя вольность, может связать его, а это ему было не нужно.

Кажется, парень распланировал свою жизнь на много лет вперёд, это неплохо, конечно, только мысли его были не очень честными и чистыми. Он планировал поехать в город, непременно поступить в институт и конечно, закончить его. Но как самому, без поддержки, найти хорошо оплачиваемую работу? Максим знал, что нравится девушкам, он был уверен, что ему без труда удастся влюбить в себя девушку, отец которой не только богат, но и имеет вес в обществе.

Парень стоял в дверях и скептически оглядывал восьмиклассников, когда его взгляд упал на Софью. Девушку он знал хорошо, да в деревне все друг друга неплохо знали, только он считал её ещё маленькой, да и особо к младшим классам, каковыми парень считал и восьмые классы, он не приглядывался. Ну что восьмой класс, ну девятый… Максим пригляделся внимательнее, потом, оставив Иру стоять возле дверей, ничего ей не говоря, пошёл к столу, за которым сидели Софья, Нина, Юля и Тамара. Софья напряглась, совсем не ожидая того, что Максим направится к ней. Нина толкнула её в бок.

– Он, кажется, к тебе идёт… ты расслабься, что ли, как пружина сидишь, – прошептала девушка на ушко подруги.

Софья покраснела и попыталась расслабиться, но у неё предательски похолодели пальцы рук, впрочем и ног тоже. Максим подошёл к столу и протянул ей руку, Софья едва дышала.

– Пошли, потанцуем? Музыка классная, – сказал парень.

Софья думала, что она не сможет подняться со стула, так отяжелело её тело от напряжения и сильного волнения. Подняв голову, она вложила руку в его руку и медленно поднялась. Ира поверить не могла, она была готова подойти и отбить Максима, ей стало неловко и казалось, что все смотрят на неё и насмехаются над ней. Парень оставил её стоять одну, к ней никто не подходил, Максима боялись, зная, что Ира его девушка. Ну а он мог позволить себе вольность, спроси у него, почему, ответит, что ему так захотелось.

Максим провёл Софью на середину фойе, где танцевали несколько пар и обнял одной рукой за талию.

– Ты ведь в восьмом "Б" учишься, верно? – спросил он, наклонившись к Софье, от чего у неё перехватило дыхание.

Юная девочка не ожидала, что старшеклассник, нет… выпускник школы, который ей так нравился, вдруг пригласит её танцевать, она была не готова к этому. Ей не хотелось, чтобы он догадался о её чувствах к нему, переборов себя, она подняла голову и посмотрела в его глубокие, как синь неба, глаза.

– Нет, я перешла в девятый, через два года я тоже закончу школу, – ответила Софья.

– Не сомневаюсь в этом. Как я тебя раньше не замечал… тебе уже исполнилось шестнадцать лет? – спросил Максим, прижимая к себе Софью, от чего она едва держалась на ногах.

– На следующий год исполнится, восьмого марта, – опустив голову ответила Софья, стыдясь того, что она ещё маленькая и не доросла до его возраста.

– Понятно… что ж, тогда я подожду, – то ли шутя, то ли серьёзно, но ослабив объятия, ответил Максим.

Ира так и не сдвинулась с места, но в её головке зрели мысли, которые совсем не подходили к её смазливому личику. Девушка хотела отомстить и Максиму, представляя, как даст ему от ворот поворот, когда он к ней подойдёт, а он подойдёт непременно, в этом она не сомневалась. Представляла себе, как в темноте подкараулит Софью и повыдерет её красивые волосы.

Музыка закончилась, началась другая. Ира, злясь, решила сама пригласить на танец друга Максима, чтобы разозлить его.

– Валер, пригласи меня на танец, – подойдя к парню, сказала Ира.

Валера с опаской взглянул на Максима, который и правда шёл назад, когда проводив Софью, помог ей сесть за стол.

– Максим идёт, – ответил Валера, но Ира вдруг схватила его и потянула в середину фойе, взяв его руку и положив её на свою талию.

Максим сделал вид, что не заметил этого и вышел из школы во двор. Закурив сигарету, он поглядывал на большие окна, глядя, как все танцуют и веселятся.

– Дура, думает, я ревновать буду… Жаль, малолетка ещё, а она прехорошенькая. А как дрожала в моих объятиях, как тростинка. Нежная такая, глазастая, как я раньше не видел… – думал Максим, закуривая и переводя взгляд от Иры на Софью.

– Дроздов? Неужели куришь? – услышал парень и быстро обернулся.

– Балуюсь, Вера Николаевна, уже бросил, – ответил Максим, бросив начатую сигарету на землю.

– А вот сорить на территории школы не стоит, есть же урны, – ответила учительница по русскому языку и литературе, открывая дверь школы и скрываясь за ней.

Максим подобрал сигарету и отойдя в сторону, вновь затянулся. Ждать Ирину, парень не стал, ему стало скучно и он отправился домой.

Волнение Софьи прошло, оглядываясь, она искала глазами Максима. Ира, танцуя с Валерой, со злостью смотрела на неё, догадываясь, что её парень нравится ей. Только Ира и представить себе не могла, что Максим вовсе не считает её своей девушкой и встречается с ней от скуки.

Максим был из таких людей, которые позволяют себя любить, а сами любить не умеют. Отца своего он стеснялся, мать жалел, но и к ним он не чувствовал ничего такого, что называется сыновней любовью. Он был уверен в том, что уехав в город, непременно сможет влюбить в себя дочь богатого чиновника или какого-нибудь директора и многого добьётся.

Странно, но парню не приходило в голову, что по жизни интереснее самому всего добиваться и добившись, найти удовлетворение собой. У него была только одна цель – жить богато и без проблем. А это возможно, только женившись по расчёту, в этом Максим не сомневался.

Вечер подходил к концу, Софье стало скучно Максима она так и не увидела, хотя мальчики приглашали её танцевать. Ира же вышла во двор школы, но Максима не увидела. Девушка поверить не могла, что он пришёл с ней на вечер и оставив её одну, просто ушёл. Это было для неё унижением. Они много лет учились в одном классе, сидели за одной партой. Максим так часто её целовал, Ира была уверена в том, что он её любит, ведь и она его очень любила. Понять, почему же, бросив её, он просто ушёл, Ира не могла, но всё же подумала, что виной всему Софья.

– Пошли уже домой, Нина? – сказала Софья, после очередного танца сев за стол и наливая в стакан лимонад.

– Рано же ещё! – ответила Нина, доедая пирожное и запивая лимонадом.

– Ты же всё равно не танцуешь, ни разу не встала из-за стола, – сказала Софья.

– А я вообще не люблю танцевать, просто тут весело, – ответила Нина.

– Ну, как хочешь, а я домой пошла… – вставая из-за стола, сказала Софья.

Обернувшись, она увидела рядом с собой Иру и с удивлением подняла брови.

Ира вплотную подошла к Софье и внимательно рассматривала её. Ира была симпатичная, но не яркая девушка, с тёмными, короткими волосами, с карими глазами, узковатыми, невыразительными губами, ростом ниже Софьи, поэтому и стояла перед ней, подняв голову.

– Значит это ты решила его у меня отнять? Ты в зеркало на себя смотрела, малявка? – вызывающе произнесла Ира, которая вместе с Максимом закончила школу.

Нина выступила вперёд, видимо хотела ответить, но Софья удержала её, потянув за руку.

– Ревность – это неуверенность в себе. Не унижайся, опускаясь до ревности, да и вопрос не ко мне. Нина, пошли домой, скучно тут стало, – отстраняя Иру от себя и проходя мимо, ответила Софья.

Ира была подавлена и унижена, не только Максимом, но теперь и Софьей, которая была ещё и младше её. Ей хотелось схватить её за волосы, бросить на пол и… мысли занесли девушку далеко. Но тут было много народу, учителя и завуч, они следили за порядком.

– Сука… подожди у меня… встретимся ещё с тобой, – процедила сквозь зубы Ира, обернувшись на Софью.

А та шла с Ниной мимо танцующих пар через фойе, к выходу. Дождавшись, когда девушки вышли из школы, Ира быстро пошла за ними, но остановившись, прошла за здание школы, где было ещё темнее, так как свет горел только перед школой, а никак не за ней. Там Ира нагнулась и стала лихорадочно шарить руками по земле, видимо она раньше видела, что там валялись толстые сучья деревьев, обычно, туда дворник не доходил. Наконец Ира нашла то, что искала и схватив сук, выбежала из-за здания и побежала за Софьей.

Глава 5

В эту минуту Ира не думала о последствиях, ею двигало чувство мести и злость на Максима. Его, конечно, она ударить не смогла бы, боялась, а вот Софья… была младше её. Она видела, как Софья смотрела на Максима, ревность и чувство мести душили девушку. Ира увидела Софью и Нину, девушки медленно шли и болтали о чём-то, скорее всего, обсуждали сегодняшний вечер.