Полная версия
Диана Лаутэр
Отражения ада
Пролог.
Пролог
За окнами просторного кабинета, с отделкой в бежевых тонах, стоял на удивление тёплый и солнечный день. Больше недели в городе наводили хаос непрекращающиеся ливни, словно прямое олицетворение беспорядка его мыслей.
Мужчина нахмурился, поправляя очки в тонкой оправе на переносице и переводя взгляд с зелени за окном на сложенную перед собой кипу записей о пациентах. Его клиника «Горная тропа» находилась в отдалении от центра и других многолюдных районов Сеула, недалеко от горы Тобонсан в районе Тобонгу, но, даже несмотря на обособленное местоположение, была у жителей на слуху. Без особого интереса листая карту очередной пациентки, Ли Санджо невольно поджал губы, в попытке скрыть ледяную улыбку. Люди так быстро ломались под гнётом человеческих пороков. От измены мужа практически наложить на себя руки?
– Смешно. – со стуком бросив на стол записи, Санджо откинулся на удобную спинку стула, складывая руки на груди. – Сколько времени должно пройти, чтобы люди наконец осознали ценности своих никчёмных жизней?
Небольшой телевизор, висевший под потолком в углу комнаты, вещал об очередном найденном теле, на этот раз: пропавшего около двух недель назад щуплого двадцатидвухлетнего паренька. Вчерашним вечером в клинику наведалась полиция, точнее, детектив Хан Инхо собственной персоной, в отчаянной попытке найти хотя бы одного подозреваемого, но увы, здесь ловить было нечего. На последних сеансах терапии состояние Джевана значительно улучшилось и покинуть стены клиники – было исключительно его решением. А то, что произошло с парнем после выхода за массивные деревянные двери учреждения, доктора Ли Санджо совершенно не интересовало.
– Слишком много ножевых ранений, чтобы выжить, но слишком мало, чтобы остальные начали опасаться за свои собственные жизни. – размышлял мужчина, лениво постукивая носком отполированных чёрных туфель о грань стола.
«– Полиция всё ещё не задержала преступника, совершившего столь зверское убийство, просим жителей быть бдительными и сообщать о любых подозрительных личностях и происшествиях по номеру 112.» – монотонным голосом произнес ведущий новостей, с лицом, не выражавшим абсолютно никаких эмоций, словно ему было плевать, что в следующий раз жертвой может оказаться его брат или сын.
– Было бы интересно взглянуть на его тупое лицо, если бы это случилось. Дрогнул бы там хоть один мускул? – хмыкнул Санджо, выключая телевизор и погружая кабинет в безмолвную тишину. Длинные тонкие пальцы, аристократические, точно выточенные из камня для античной скульптуры, зацепились за ручку ящика письменного стола. Выудив оттуда потрёпанную карту Юн Джевана, Ли отправил её в мусорное ведро – теперь она была не нужна.
На сегодня рабочий день подошёл к концу. Бежевый пиджак с напольной вешалки переместился на широкие плечи мужчины. Его взгляд в очередной раз пробежался по скромному наполнению кабинета, – всё должно оставаться безупречным даже в его отсутствие, – и задержался на полке из тёмного дерева у двери. Там в ряд стояли статуэтки различных корейских мифических существ: начиная миниатюрными кицунэ и заканчивая растянувшимся по всей поверхности чешуйчатым имуги. Внимание привлекла фарфоровая куколка в традиционном ханбоке, только вот от одного взгляда на неё у пациентов по телу пробегал рой мурашек, а в горле сжимался ком. Но не у Ли Санджо. Лохмотьями свисали с бледного тела одежды, пока пустые глазницы и рот в беззвучном крике молили о помощи. На подоле ханбока алели не засохшие капли краски. Или крови? Санджо достал из кармана брюк белый платок, стирая её со статуэтки «Вонгви».
– Опять запачкалась.. – губы дрогнули в подобие улыбки, но в глазах не отразилось ни искорки, они оставались чёрными как смоль. Кончиком пальца Санджо погладил существо по тёмным волосам.
– Знаешь, матушка называет тебя жутковатой. – он поставил фигурку на место, убирая испачканный платок обратно в карман. – Но что мне особенно нравится в тебе, так это то, что ты никогда не болтаешь лишнего.
Теперь всё точно было идеально. Закрыв кабинет на ключ, Санджо двинулся к выходу из клиники, минуя зал ожидания и стойку администратора. В этой части здания атмосфера царила по-домашнему уютная. Мягкий свет ламп падал на стены цвета пудровой розы. Пара глубоких диванчиков приглашающе поблескивала коричневой кожей и кашемировыми пледами оливковых оттенков. На деревянном кофейном столике стоял сервиз, из которого в обычно вился по помещению аромат лавандового чая и корицы, который так любили пациенты. Старинные часы с маятником за стойкой администратора пробили шесть часов вечера, заставляя притихшую в уголке девушку вздрогнуть.
– Юри, я закончил на сегодня.
– Господин Ли, ох, конечно. Отличного вечера вам! – подскочив за стойкой, женщина лет тридцати, резво схватилась за новые анкеты пациентов и в напряжении прикусила губу, оставляя на передних зубах бордовую помаду. – Я хотела отнести их к вам в кабинет, но случайно пролила кофе и пришлось всё переписывать заново.
– Расслабься. Тебе не стоит так переживать.
Нажав на клавишу стоявшего в углу винтажного пианино, Санджо, попрощавшись с коллегой, вышел на улицу. Одна из ламп мигнула, отвечая на его уход. Ким Юри боялась его. Верно, как и остальной персонал клиники, а потому внутри всегда царил беспрекословный порядок. Не считая единичных случаев, как этот. Свежий воздух наполнил лёгкие. Клиника была окружена деревьями, на горизонте виднелась вершина горы. В этом месте было легко затеряться, но ещё легче – стать тем, о ком в этих местах уже и не вспомнят.
Глава 1.
Междугородний автобус трясся по узким улочкам Кочхана, небольшой деревушки в провинции Кёнсан-Намдо, где Юн Минхи провела двадцать лет своей жизни. На удивление, все её вещи поместились в скромный багаж из небольшого чемодана и рюкзака. Значил ли переезд в Сеул, что жизнь наконец перестанет походить на бесконечный день сурка или же, наоборот, лишь сильнее сожмёт горло тисками реальности, – можно было только догадываться.
За окном проплывали рисовые поля, где усердно трудились пожилые дамы в широкополых шляпах, в числе которых была и её мать. Минхи прижалась лбом к прохладному стеклу, ловя на себе прощальные отблески Кочханского солнышка. Снаружи воздух дрожал от зноя, но в салоне, вопреки всему, дышалось легко. Автобус умело отсекал духоту, оставляя едва уловимую прохладу. Закатив рукава белой в серую полоску рубашки, девушка с интересом оглядела окружавших её пассажиров: пожилой мужчина, нервно постукивающий наконечником деревянной трости по полу, словно отбивая ритм барабана; пара подростков, сидящих перед тем самым мужчиной, из чьих наушников по салону разлетались обрывки песен, – эта компания вполне себе могла сойти за своеобразную межвозрастную музыкальную группу; женщина с маленьким ребёнком, который, как и Минхи, с интересом разглядывал сидящих рядом людей, и пара солидно выглядящих мужчин, чьи лакированные туфли и деловые портфели никак не вязались с дешёвым автобусом, в котором они находились.
Ландшафт менялся словно в замедленной съемке: бесконечные холмы, покрытые густой зеленью, теперь уступили место вездесущим фабрикам, рекламным щитам и заправкам с неоновыми вывесками. Сначала на горизонте показались силуэты небоскрёбов, окутанные дымкой, словно мираж. После – бесконечные потоки людей и машин. Вот он, большой город, где жизнь кипит на каждом углу, в каждой подворотне, с ароматами уличной еды и шумными разговорами, смешивающимися с шустрым ритмом шагов по тротуарам. Чем ближе автобус подъезжал к центру, тем сильнее Минхи сжимала в руках мобильный. В очередной раз открыв чат с возлюбленным, она перечитала сообщение, отправленное Джихёком прошлым вечером:
«– Ты уверена, Минхи? Знаешь… Сеул – непростой город. Не думаю, что тебе здесь будет комфортно.»
Обычно, именно Джихёк был тем, кто яростно жаждал встречи и по окончании каждого из видеозвонков бросал фразу о том, что Минхи обязательно должна приехать в Сеул. К нему. Однако, последнее его сообщение было иным – словно перспектива переезда девушки и счастливое воссоединение двух возлюбленных ему претило. Но сомнения развеяло его настойчивое обещание встретить Минхи на автовокзале.
Автобус наконец доехал до конечной станции и с шумом остановился, выпуская облако выхлопных газов. Долгая поездка дала о себе знать, когда измученные пассажиры высыпали из салона на прохладный сеульский воздух. В нём витала свежесть и запах мокрого асфальта – затяжные дожди постарались на славу. Оглядев снующих мимо людей, Минхи не заметила ни одного знакомого лица, очевидно, среди встречающих Чо Джихёка не было.
Водитель передал девушке багаж и мгновенно исчез за дверьми автовокзала: следующий рейс до Кочхана ожидался только завтрашним утром. Девочка из автобуса, которая снова сидела на руках у своей матери, с улыбкой помахала маленькой ладошкой Минхи, прощаясь и скрываясь из виду, как и остальные пассажиры. Все они, видимо, бывали здесь не раз – задумчиво разбредались по своим делам, оставляя девушку один на один с незнакомым городом. Ожидание Джихёка затянулось. От безысходности Минхи всё же решилась позвонить парню. Она слушала приятный голос девушки-оператора, который сообщил совершенно неприятную новость: звонок отклонён. Гудки, словно насмехаясь над её наивностью, оборвались, оставляя девушку в гнетущей тишине. Минхи закинула на плечи рюкзак и направилась к выходу со стоянки, когда телефон громким писком уведомил о входящем сообщении:
«– Любимая, прости, аврал на работе. Срочно вызвали на собрание с директорами, никак не могу пропустить. Наберу вечером, целую.»
Юн Минхи прикусила губу и шумно вздохнула. Остаток пути до Сеула она провела мечтами о том, как Джихёк с радостной улыбкой и букетом её любимых цветов встречает девушку, крепко обнимая. Но эти грёзы разбились об осколки реальности, где была лишь толпа незнакомцев и противный шёпот на подкорке сознания, твердящий одно и то же: «Тебя здесь никто не ждёт».
Она медленно провела пальцем по экрану – их переписка последние недели была сплошной цепочкой подобных «прости». Но, стоя одной с чемоданом в руках в другом городе, Минхи понимала насколько по-особенному горько это звучит. Джихёк не был таким раньше, нет. Всегда заботливый и понимающий, сейчас он слишком увяз в рабочих делах, которые, казалось, не имели конца. Но осуждать его Минхи не могла: самой в скором времени предстояло взяться за новую работу в одном из офисов издательства, где работал её парень. Всё складывалось как нельзя лучше: престижная работа с достойной оплатой, жизнь в городе, полном возможностей, и воссоединение с возлюбленным спустя долгий год отношений на расстоянии. Дело оставалось за малым – найти жильё. Джихёк больше не предлагал жить вместе – появление соседа в и так небольшой квартирке разрушило все планы: три человека на тринадцать пхёнов – это слишком.
С надеждой в глазах, девушка открыла заметки в телефоне с контактами владельцев, сдающих комнаты. Но словно в продолжение полосы неудач этого дня, часть комнат уже оказалась занята, пока другие арендодатели попросту не брали трубку. Вокзальный гул давил на уши: слишком шумно, слишком много людей. Кое-как пробравшись за пределы этого ада, Минхи села на лавку рядом с парой школьников. Мальчишка лет пятнадцати, активно жестикулируя, ругался на учителей – оно и неудивительно, конец учебного года. Девушка листала ленту объявлений с предложениями дешёвого жилья без залога, но взгляд то и дело натыкался лишь на сомнительного вида гошивоны и гостиницы, в которых цена за сутки проживания была совершенно точно не «дешёвой».
– Выходит, всё-таки гошивон.. – грустно вздохнула брюнетка, открывая карту города и с разочарованием глядя на расстояние до единственного подходящего по цене места.
– Извините, – неловко вмешавшись в диалог подростков, девушка привлекла к себе внимание. – Не подскажите, как я могу добраться до района Тобонгу?
Мальчишка, вновь оживившись, принялся бодро объяснять маршрут с кучей пересадок на метро, попутно отпуская совершенно несмешные шутки и вызывая головную боль. И в момент когда раздражение от бесконечного потока слов застелило глаза, спасение пришло в виде притихшей ранее миловидной девочки, ткнувшей приятеля острым локтем в бок.
– С вон той остановки идёт автобус, онни, не слушайте этого балбеса. Остановка конечная, не пропустите. – яркая улыбка озарила красивое девичье личико.
– Большое спасибо! – воскликнула Минхи, хватая чемодан и спеша на противоположную сторону улицы.
Девочка не солгала, автобус прибыл буквально через пару минут, следуя до конечной станции в Тобонгу. Усевшись на свободное место, Минхи обратила взгляд к окну. В голове, будто вагоны метро, одна за другой проносились мысли: «Сможет ли она найти себе жильё? Хватит ли ей денег, чтобы выжить здесь? И, пожалуй, самый главный – примет ли её этот город?» – девушка вздохнула. Час по оживлённым улицам, на удивление, прошёл незаметно, но если такой маршрут придётся проделывать до работы ежедневно – это будет настоящим испытанием. Очередным.
Минуя узкие переулки усыпанные низкими ветхими домами с выцветшими рекламными вывесками, Минхи приметила неказистое потрёпанное здание, которое безоговорочно являлось её пунктом назначения. На нём яркими буквами красовалась вывеска «Гошивон Мечты». В воздухе витал запах жареных хотток с корицей – блинчиков из рисовой муки. Неподалёку от входа стояла лавка с уличной едой. Проходя мимо, девушка ощутила, как рот наполняется слюной, а желудок издаёт провокационное урчание – ей явно стоило перекусить. Отложив мечтания о вкусной еде на потом, она переступила порог общежития и замерла, увидев перед собой молодую хозяйку. Вопреки ожиданиям встретить здесь пожилую смотрительницу, которые обычно владели подобными местами, перед ней стояла девушка едва ли старше её самой. Минхи прошла вглубь здания и надежда увидеть здесь «комнату мечты» окончательно испустила дух. Помещение было крошечным, как скворечник, с плесенью в углах и жуткими пятнами на постельном белье, словно за всё время существования этого места их не сменили ни разу, а, наоборот, горделиво копили десятилетиями пот и отчаяние бедных работников и туристов. Даже столь низкая цена не смогла бы удержать здесь хоть немного уважающего себя человека. Разочарование.
– Спасибо, я подумаю. – натянуто улыбнувшись хозяйке, Минхи моментально выпорхнула на улицу, выпуская из лёгких затхлый воздух общежития. В нос снова ударил пряный запах еды. Слишком ароматно, чтобы удержаться. Юн Минхи шла в сторону прилавка, когда до неё донесся обрывок разговора владельца лавки с пожилой женщиной в выцветшем цветастом длинном платье.
– Не дам я тебе в долг, Пак Ёнсук. Либо плати всю цену, либо проваливай отсюда! – грубым голосом отчитывал мужчина.
– Я же говорю, завтра принесу. Дома деньги забыла, не возвращаться же мне на другой конец города! Ты что это думаешь, а? Лгуньей меня считаешь? Пятьдесят лет живу, меня тут каждая собака знает. – стучала женщина кулаком по прилавку.
– Слыхал я уже это «завтра», и где мои обещанные десять тысяч вон, а? Ни слуху, ни духу.
– Сколько не хватает, тётушка? Я заплачу, – Юн Минхи встала рядом, доставая кошелёк. Хоть денег было и не слишком много, но пройти мимо человека, который нуждается в еде, она не могла. Не по наслышке знала, какого это – голодать, разделяя мизерные порции обеда между всеми членами семьи.
Расплатившись за чужую покупку, Минхи получила в ответ широкую улыбку, сопровождаемую потоком благодарностей. Женщина тараторила, словно боялась, что её перебьют.
– Ну что вы, тётушка, не стоит, правда.. – с нескрываемым смущением девушка попыталась отказаться от настойчивого предложения взять кимпаб.
– Ты хорошая девочка. – женщина намеренно тянула слова, шустро запихивая в портфель Минхи кимпаб. – А хорошие девочки.. от угощений не отказываются. Я всё равно не съем так много, а ты вся дрожишь, голодная поди. И зови меня просто Ёнсук, – улыбка, больше похожая на оскал, появилась на морщинистом лице, вызывая лёгкую тревогу.
– Спасибо.. – голос брюнетки дрогнул, а пальцы сами сжали лямку портфеля.
– Не становись такой, как эти. – она кивнула в сторону гошивона. – Все они тут насквозь прогнили, чего уж говорить. Прямо как мой покойный муженёк. Думают только о себе.
В голове невольно возник образ Джихёка, но допускать мысль о том, что возлюбленный думает только о себе, было сродни предательству. Наверняка, у парня действительно появились неотложные дела, и в скором времени они обязательно увидятся, сводя все разногласия и недомолвки к нулю. Невольно погрузившись в свои мысли, Минхи не сразу заметила, что женщина не сдвинулась с места, с интересом её разглядывая.
– Знаешь, деточка, ты ведь наверняка комнату ищешь, да? У меня как раз освободилась недавно: совсем недорогая, просторная, светлая, не то, что этот клоповник. – снова с презрением мотнула она головой в сторону гошивона. – Падальщики! Наживаются на бедных студентах. Ты ведь студентка, да, деточка? Как зовут-то тебя хоть?
– Минхи.. Нет, не студентка. Я работаю.
– Не студентка? А так и не скажешь. Молодая, красивая. Совсем юная. Ну ладно, пойдём. – взяв девушку под локоть, Пак Ёнсук повела её в противоположную от гошивона сторону. Хватка её пальцев была цепкой, взгляд – настойчивым. Не решаясь противостоять напору незнакомки, Минхи следовала за ней. Может, это был знак свыше? Наконец удача вспомнила о её существовании?
Спустя пару кварталов улица сворачивала налево, будто в попытке отгородиться от остального мира: людей здесь не было, даже мусор на асфальте теперь встречался лишь изредка. Дорога сужалась, шум города звучал тихим отголоском где-то позади. Единственными звуками теперь были лишь шорох тётушкиных туфель и шуршание колёс чемодана, который волочился нехотя, словно протестуя. Взору открылся хоть и скромный, но ухоженный двухэтажный террасный дом, снять комнату в котором стоило в разы дороже, чем в гошивоне.
– Пойдём, пойдём! – она засеменила вперёд, утаскивая девушку за собой.
На углу дома в тени дерева сидел чёрный кот, который при виде Ёнсук шустро скрылся в кустах у дороги, жалобно мяукнув напоследок. Женщина лишь фыркнула.
– Не обращай внимания. Тут все коты такие.. нервные.
Минхи поджала губы, останавливаясь рядом с хозяйкой дома. Первый этаж представлял собой небольшую квартиру, окна которой были скрыты чёрными, не пропускающими света, шторами. Рядом – лестница ведущая на второй этаж, где на своеобразной крыше располагалась вторая квартира. Волоча за собой чемодан, Минхи поднялась вслед за хозяйкой наверх. Тётушка между тем копошилась в огромной связке ключей, бурча что-то неразборчивое себе под нос. Наверху их встретила прибранная терраса с лавкой из тёмного дерева и большим количеством растительности в напольных горшках. Тут же, на паре металлических стержней, были протянуты верёвки с разноцветными прищепками на них.
– Одежду можно сушить здесь, но крыша общая. Внизу парнишка живёт, замечательный мальчик. Не шумит, не мусорит, бродячих подкармливает. – подмигнула Ёнсук. – И не только котов.
Её улыбка казалось растянулась до ушей, вновь обнажая ряд пожелтевших зубов. В целом, место оказалось неплохим. Точнее – лучшим, о чём только можно было мечтать. «Светлая просторная комната» оказалась небольшой, но уютной квартиркой. Здесь был и душ, и мягкая кровать, и даже телевизор! Но решающим стало то, что Пак Ёнсук действительно брала за эту находку не больше, чем хозяйка заплесневелого гошивона. Пообещав периодически наведываться в гости, ведь живёт она всего в паре домов отсюда, женщина поспешила по ступенькам вниз. Её шаги слишком быстро затихли. Словно она не успела дойти до первого этажа, а испарилась прямо на лестничной клетке. Закрыв дверь на замок, Минхи устало рухнула на бежевые простыни, приятно пахнущие лавандой, и закрыла глаза. Тело наконец-то расслабилось, но мысли никак не прекращали сменять друг друга. Пак Ёнсук была странной. В голове всплыла фраза, брошенная ею владельцу лавки о том, что живёт она на другом конце города. Минхи же она сказала совершенно другое. С этой мыслью она уснула, даже не сняв с себя уличной одежды.
А тем временем чемодан, стоящий в дальнем углу комнаты – точно такой же, как у Минхи, но более потрёпанный, – продолжал беспомощно ожидать возвращения той, что его забыла.
Глава 2.
Глава 2.
Дождь заливал лицо, размывая границы реальности и кошмара. Настойчивым потоком он смывал с губ противный металлический привкус страха и крови. Неумолимые капли стекали по телу ледяными ручейками, пропитывая одежду тяжестью, сковывающей движения. Взгляд Юн Минхи судорожно метнулся вниз: пальцы с силой сжимали рукоять ножа, широкое лезвие которого блестело в свете полной луны. С его кончика медленно стекала густая алая жидкость.
– Кровь..? – собственный голос был охрипшим, и казался совершенно чужим. Девушка не ожидала услышать ответа из пустоты холодной ночи.
Но он последовал.
– Посмотри сама. – шёпот позади был мягким, как шёлк, и одновременно острым, как лезвие.
Ледяные пальцы скользнули по предплечьям, обжигая кожу даже через тонкую ткань рубашки. Незнакомец развернул девушку, почти с ласковой жестокостью, открывая вид на ужасную картину. Прямо перед ней, на мокром асфальте, в совершенно неестественной позе, лежало тело. Длинные спутанные волосы, слипшиеся от дождя, та же одежда, что была сейчас на Минхи, но уродливо испачканная багровыми пятнами крови. Лица не было видно и это пугало лишь сильнее. Не трудно было догадаться, что тело, лежащее перед Минхи – её собственное.
– Красиво сделала, – произнёс незнакомец с нескрываемым восхищением. Словно перед ним предстало произведение искусства прямиком из стен Лувра, но никак не место преступления с изуродованной жертвой.
– Особенно вот здесь… – его дыхание обожгло шею, когда холодный кончик длинного пальца, с особой нежностью провёл по её горлу, соединяя воображаемой линией россыпь родинок.
Минхи не могла пошевелиться, чувствуя как её тело, будто связанное невидимыми нитями, совершенно не слушается. Девушка взглянула на жертву, с ужасом отмечая на шее хирургически точный разрез, аккуратно соединяющий родинки на бездыханном теле.
– Профессионально. И не скажешь, что ты новичок в этом деле, дорогуша. – его слова набатом стучали в висках, заглушая все остальные звуки. Минхи не видела его лица, но каждая клеточка словно кричала о том, что он никуда не ушёл, что он здесь.
Именно тогда прозвучал ещё один звук: шорох колёс чемодана, который продолжался некоторое время, пока не исчез вовсе, сменившись громким хлопком входной двери.
Юн Минхи вскочила с постели, медленно возвращаясь к реальности. На шее всё ещё отчаянно пульсировали вены, словно рука незнакомца продолжала сжимать её горло. Но рядом никого не было. Рецепторов коснулся какой-то лёгкий приятный аромат, чем-то напоминающий лаванду, прямо как во сне. Но сейчас он приносил скорее успокоение, нежели неистовый страх. На ступеньках, ведущих на первый этаж дома, послышался звук шагов и шорох колёс чемодана. Сердце забилось чаще, Минхи вскочила с постели, распахивая входную дверь и подбегая к краю крыши. Но здесь никого не было. Лестница оказалась пуста, вокруг – ни души. Девушка вернулась в комнату, и дверь захлопнулась за ней с глухим стуком, отозвавшись пульсирующей болью в висках. Прислонившись спиной к стене, Минхи ощутила как ледяные капли пота медленно ползут по позвоночнику вниз. Только сейчас, с запоздалым ужасом, она заметила – за окном было слишком светло, будто время, никого не предупредив, перескочило вперед.
– Неужели я.. проспала весь день. – голос сорвался в шёпот, растворившись в тишине пустой комнаты. Резко двинувшись к постели, она схватилась за телефон. Яркий экран вспыхнул десятком непрочитанных сообщений от Джихёка.
«– Минхи, почему не берёшь трубку? Ты обиделась на меня?» (21:20)
«– Минхи, это очень глупо. Ты же знаешь, я не виноват.» (21:40)
«– Я договорился с твоим руководителем, тебя будут ждать завтра к 11, не опоздай. Я встречу тебя у офиса.» (22:02)
Только вот на часах было уже десять утра и цифры на экране продолжали сменяться безжалостно быстро.
– Чёрт! – вырвалось у Минхи. Девушка сорвалась с места и рванула в ванную, наспех скидывая с себя одежду, которая сейчас казалась ей невыносимо тесной.
Ледяная вода хлынула на неё, окутывая и обжигал кожу тысячами игл. Минхи зажмурилась, стискивая зубы, но даже ледяные струи не могли смыть тот металлический привкус страха, застрявший в горле после ночного кошмара. Следующие двадцать минут пролетели словно в ускоренной видеосъемке. Она выскочила из душа, наспех вытирая раскрасневшуюся кожу бежевым махровым полотенцем – вода капала на пол, оставляя крошечные лужицы. Минхи рванула к чемодану, расстегивая молнию с такой силой, что едва ли не сломала замок. Время утекало, словно песок сквозь пальцы.
