Тайны Крисвича 3. Земляне

Юлиана Косе

Тайны Крисвича 3. Земляне

Введение

Лето в Крыму – это не просто время и место отдыха, а особая магия: воздух пропитан ароматом можжевельника, а бездонное небо манит своими тайнами. Виктория и Кристина, две неразлучные подруги из тихого городка на берегах Старой Волги, продолжают своё удивительное путешествие, готовое перевернуть их представления о мире. Посещая Херсонес Таврический, они понимали, что это символ связи между прошлым и будущим, который вдохновляет на изучение и осмысление истории. Символ того, как древность и современность могут вести диалог сквозь века, если мы научимся слушать голоса, зашифрованные в камне.

Их путь из Херсонеса ведёт в загадочный Симеиз – место, где горы словно шепчут древние легенды, а ветер хранит секреты веков.

На вершине одной из скал возвышается филиал Крымской обсерватории – хранилище знаний с богатой историей и современным оборудованием: лазерным дальномером и радиотелескопом. Здесь можно прикоснуться к тайнам астрономии и Вселенной, где звёзды открывают свои секреты лишь тем, кто умеет слушать.

Старинная карта, исписанная загадочными символами, обещает привести девочек к невероятным открытиям. Но настоящая тайна скрыта глубже – под водами Чёрного моря спрятан подводный портал, ведущий в легендарный Хрустальный дворец. Говорят, что тот, кто осмелится войти в него, увидит не только прошлое и будущее, но и заглянет в самые сокровенные уголки своей души.

С каждым шагом Виктория и Кристина всё глубже погружались в мир, где наука переплеталась с мистикой, а реальность плавно вливалась в фантастическое русло, словно могучая река их родины – Волга, несущая свои воды через века и пространства, соединяя прошлое с будущим в непрерывном потоке открытий и тайн. Их ждут загадочные встречи, древние тайны и испытания, которые проверят не только их смелость, но и силу дружбы.

Почему гора носит имя «Кошка»? Её изящный силуэт, словно грациозное животное, покоящееся на скале, вдохновил множество легенд и окутал место мистической тайной. Что хранит в себе крымская земля? Она бережно хранит древние загадки, переплетая историю и магию, маня тех, кто готов раскрыть её секреты. Какие тайны хранят звёзды над Симеизом? И смогут ли девочки разгадать загадки, оставленные предками?

Глава 1. Красота и сила

– Знаешь, Кристина, – начал отец, глядя из расположенного рядом отеля на бескрайние просторы Херсонеса, где тёплые, нагретые солнцем камни излучали вековое тепло, а тишина нарушалась лишь шелестом сухой травы, пением ветра и щебетом птиц, – иногда мне кажется, что исторические места – это не твоё. Или тогда отчего сегодня ты такая молчаливая?

Он повернулся к дочери, заметив, что та погрузилась в свои мысли.

– Может, вчерашняя экскурсия не понравилась, экскурсовод плохо рассказывал или язычок прикусила? – Что же ты вдруг стала такой немногословной в эти дни? – спросил он с теплотой и лёгкой улыбкой у дочери. – Посмотри вокруг! Какое великолепие,эти места как живое дыхание, которое пронизывает всех нас. Чувствуешь ли ты, как ветер, шепчущий свои тайны среди древних руин, проносит с собой шёпот тысяч голосов – стук молотков каменотёсов, гул толпы на агоре, пение гимнов в базиликах – и это тебя не задело?

С утра Сергей Иванович был слишком поэтично настроен, видно, вчерашняя экскурсия его вдохновила на это, тем более вместо того, чтобы ночью отправиться в путь, эта маленькая компания из двух отцов со своими дочерьми-подростками решила продлить отдых. Они планировали выехать вчера, но обстоятельства сложились иначе: профессору пришлось отложить все свои дела, а Сергею Ивановичу было удобнее растянуть отдых и заехать на свадьбу к родственникам в далеком саратовском местечке. К тому же его насторожило поведение дочери: она была молчалива и, похоже, расстроена тем, что они собирались уехать, заскочив по пути на Кубань. Возможно, её огорчало и то, что они планировали отменить короткий визит в Ставрополь к ее бывшей однокласснице Яне, с которой девочкине виделись целую вечность, как они сами говорили.

Поняв, что спешить уже не стоит, он отлично выспался. Быть в длительных поездках за рулём в самый разгар лета, в жарком регионе – не самое приятное дело, особенно когда ты, управляя источником повышенной опасности – как он часто хитро улыбаясь называет своё авто, – отвечаешь не только за себя и дочь, а ещё и за товарища с дочерью, которых пригласили с собой в это длительное путешествие.

В общем, если всем видом Кристина показывала, что что-то с ней «не то», то её отец уже с утра был в отличном настроении, и многословное амплуа лирического писателя ему сегодня было к лицу. Он продолжил, рассматривая дочь, вдруг на её лице физически отразились причины её непривычного молчания:

– Мы проходим мимо этих камней, которые хранят в себе целую вселенную, а ты – всегда задающая миллион вопросов и имеющая неумолкающий девичий щебет – сегодня будто онемела.

Кристина, словно очнувшись, посмотрела на отца.

– Нет, что ты, папа, – произнесла она, и в её голосе звучала искренность. – Просто всё было так необычно и захватывающе… Честно говоря, я хотела и поговорить, и расспросить, и узнать гораздо больше, но…

Отец, недоумённо приподняв брови, продолжал расспрашивать:

– Не пугай меня, ты не заболела ли? Или в чём же дело?

– Ой, папа, не знаю, что со мной случилось, – призналась Кристина, опуская глаза. – Этот гид словно заколдовал меня. Я всё время хотела задать ему сотню вопросов, но он периодически посматривал на меня своими зоркими тёмными глазами. Мне казалось, будто он стреляет ими прямо в меня.

Виктория, сидевшая рядом, не смогла удержаться от иронии:

– Да ладно, ну скажи прямо – влюбилась, а то сразу «заколдовал, заколдовал»! Посмотри на него: роскошный парень, простокрасавчик, весь в мехах и золоте, как султан из твоего любимого фильма. Вон его и сегодня даже отсюда видно.

– Ну да, – улыбнулась Кристина, – это же отель входит в состав этого грандиозного комплекса, а он тут работает султаном.

Она покачала головой, но улыбка всё же пробилась сквозь её смущение.

– Ой, может, и влюбилась бы, – тихо ответила она, – но не вчера и не сегодня. У меня язык будто заледенел, или… Знаешь, папа, когда-то он чинил кресло, брал гвозди, всовывал в специальный пистолет и стрелял гвоздями из него. Я тогда так хотела посмотреть, как он из него стреляет, но, увидев это, так боялась, что не могла пошевелиться и теряла дар речи от страха. Вот и сейчас казалось, что этот красавчик вот-вот достанет пистолет и прибьёт мне язык гвоздями, если я спрошу что-то лишнее. А ведь даже когда экскурсия на руинах подошла к концу, у воды я чуть оттаяла от страха, когда волны нежно касались берега, и то на время… Давно не испытывала такого чувства, а потом и ночью не могла уснуть. Только сейчас отлегло, как увидела со стороны, как всё это происходит, и поняла, что он просто актёр.

Сергей Иванович обнял дочь, но Андрей Петрович, услышав её слова, задумчиво посмотрел на руины.

– Иногда, Крис, – тихо сказал он, – древние камни действительно хранят не только мудрость, но и тень тяжёлых событий, которые могут откладываться на подсознание. Здесь были и осады, и предательства, и казни… Может, твоя интуиция уловила эту глубину, эту неслышную тяжесть веков? Не все истории здесь радужные. Твой гид, возможно, просто несёт в себе эту серьёзность места.

Виктория, улыбнувшись, добавила:

– Ну и как ты напридумываешь себе проблем!

– О, да! – поддержал Сергей Иванович, приобняв дочь за плечи. – Как любит говорить одна известная нам дама: «Создаёт себе проблемы, чтобы потом их самой героически преодолевать!»

– Так ты хоть слышала, – продолжила Виктория, – столько интересного было! О базилике, архитектуре, мозаиках, быте и религии, а ещё вот о польском посланнике, который в XVI веке впервые подробно описал руины Херсонеса и привлёк внимание всей Европы. Я все фиксировала.Представь, в конце XVI века этот польский аристократ и путешественник, Ян Потоцкий, рискуя жизнью в незнакомом краю, под турецким контролём, первым из европейцев не просто увидел руины, а тщательно зарисовал их, описал в своих письмах. Он узнал в них город Херсонес, упомянутый у древних авторов! Именно его труды пробудили интерес всей Европы к этим заброшенным камням, положив начало их научному изучению. Без его любопытства и смелости мы, возможно, так и не узнали бы всего этого.

– Представь, – ответила Кристина, собирая волосы в хвостик, – я слышала и чувствовала всё, прикоснулась к рассказу не просто как к истории, а к живому временному порталу, готовому раскрыть свои самые сокровенные тайны. И боялась, что вообще больше не смогу говорить…

– Знаете, я долго размышлял, стоит ли мне сразу исправлять экскурсовода, когда он приписал первые важные работы и упоминания о Херсонесе Яну Полоцку. Конечно, его заслуги неоспоримы, и он действительно внес значительный вклад в изучение этого региона. Но, как историк, я не могу не отметить, что Броневский, польский дипломат и секретарь короля Стефана Батория, создал первую в Европе энциклопедию о Крымском ханстве.

Эта работа была основана на его личных наблюдениях, документах и опросах очевидцев. Он тщательно собирал информацию, погружаясь в атмосферу того времени, и его труд стал настоящим вкладом в историческую науку. Я понимаю, что экскурсовод, возможно, хотел сделать рассказ более увлекательным и запоминающимся для туристов, но игнорировать такие важные факты – значит упускать из виду настоящую историю.

Я решил не вмешиваться в его рассказ, чтобы не портить атмосферу экскурсии. Люди пришли сюда, чтобы насладиться красотой места и узнать что-то новое, а не слышать о спорах между историками. Но в глубине души я надеялся, что у нас будет возможность обсудить эти нюансы позже. Ведь каждый из нас, должен стремиться к правде, даже если она иногда оказывается сложной и запутанной.

– Отлично! А мне как раз ещё хотелось спросить: экскурсия-то завершена, а как же эти грандиозные новостройки? Нам что, их не покажут?

– Да, папа, пожалуйста! – подхватила Виктория, заметив, что отец не предлагает самим посетить этот готовящийся к открытию объект.

И вот на фоне величественных зданий, где вековые, потемневшие от времени стены, покрытые лишайником, как шрамами истории, контрастировали со сияющими стеклом и металлом современными павильонами нового археологического парка, профессор истории Андрей Петрович стоял, погружённый в раздумья. Его дочь Виктория и её подруга Кристина с удивлёнными и эмоциональными взглядами вместе с отцом Кристины, Сергеем Ивановичем, разглядывали грандиозный исторический проект Нового Херсонеса Таврического, который ошеломил масштабами. Казалось, само время здесь сгустилось, став осязаемым – грубая древность и хрупкая современность смотрели друг на друга через пропасть веков.

– Папа, как же здесь красиво! – воскликнула Кристина, обводя взглядом современные инсталляции и фотографии восстановленных руин. – Говорят, здесь шикарные возможности погрузиться в историческое прошлое – не только музеи с находками и музей-храм православия, но и новый археологический парк с интерактивными зонами, где с помощью дополненной реальности можно увидеть базилики в их первоначальном великолепии, а на месте древнего порта – шумные торговые пристани. А ещё говорят, что восстанавливают античный театр, чтобы он снова зазвучал!

Андрей Петрович, улыбнувшись, ответил:

– Да, Кристина, Херсонес Таврический – это не просто уникальные сооружения, это связь с прошлым, исторический портал, который открылся для всех. Мы находимся в сердце исторического открытия, и я надеюсь, что это вдохновит новое поколение.

Виктория, сдержанно, но с интересом, спросила:

– Папа, а как ты думаешь, почему так важно сохранять эти памятники?

Андрей Петрович глубоко вздохнул и начал:

– Сохранение исторического наследия – это не просто вопрос материальных ценностей. Это философский выбор. Мы, как человечество, должны помнить, откуда пришли. Херсонес – это не просто архитектурные памятники, это отражение нашей культуры и духа. Каждый артефакт – это голос предков, который мы должны услышать. Например, здесь сохранились великолепные образцы византийской архитектуры, такие как базилики и термы, которые не только служили общественным нуждам, но и были свидетельством высокоразвитой социальной структуры.

Кристина, не удержавшись, добавила:

– Но ведь это так скучно! Почему нельзя просто наслаждаться красотой?

Андрей Петрович улыбнулся, понимая, что Кристина видит мир по-своему.

– Красота здесь неотделима от истории. Представь себе, Кристина, – продолжил он, – в базилике «1935 года» под ногами у вас лежали бы не просто камни, а целые картины из тысяч кусочков смальты – от нежно-голубых до глубоких пурпурных. Там изображены христианские символы: рыбы, голуби, виноградные лозы, а может, даже фигуры святых с сияющими нимбами. Мозаики, которые мы можем увидеть в базиликах, – это не просто украшения. Они рассказывают о религиозных верованиях и культурных традициях того времени. Каждая мозаика – это история, застывшая в камне, которая передаёт дух эпохи.

Сергей Иванович, сдерживая улыбку, вмешался:

– Да, но иногда нужно просто расслабиться и насладиться моментом, не так ли?

Андрей Петрович продолжил:

– Важно понимать, что быт древних жителей Херсонеса был переплетён с их религиозными убеждениями. Например, склепы с росписями, которые мы можем видеть, являются прямым свидетельством синкретизма культур. Здесь смешались эллинистические и скифские мотивы – мифологические сцены, портреты умерших в богатых одеждах, узоры, говорящие о сложном переплетении мировоззрений, что отражает многообразие и сложность культурных взаимодействий.

Вдруг Виктория заметила мраморную плиту с текстом присяги граждан Херсонеса.

– Папа, а что это?

– Это уникальный артефакт, – объяснил Андрей Петрович, проводя пальцем по древним буквам. – Клятва гражданина. Представьте, девочки, тысячи лет назад молодой херсонесец, ровесник вчерашнего экскурсовода, стоя здесь и прикасаясь к этому камню, клялся защищать свой город, соблюдать законы, не предавать товарищей. Чувствуешь, как камень хранит не только слова, но и дрожь голоса того юноши, его решимость? Вот это и есть тот самый «живой портал», о котором ты говорила. Это не просто текст – это крик из прошлого, требующий быть услышанным. Она говорит о том, что значит быть частью общества, о долге и ответственности. Важно помнить, что каждая эпоха имеет свои ценности, которые мы можем перенять. Эта клятва – ключ к пониманию греческого полиса и его демократических основ.

Кристина, с искренним интересом, спросила:

– А можно ли сказать, что мы тоже даём клятву, когда изучаем историю?

Андрей Петрович кивнул, восхищённый её вопросом:

– Именно так, Кристина. Если мы выбираем себе связанную с ней профессию, то мыклянемся помнить, учиться и передавать знания. Это наша ответственность перед будущими поколениями.

В процессе экскурсии они стали свидетелями не только величия современного Херсонеса, но и новых возможностей, которые открываются перед ними. Да и Таврический Херсонес – это не просто руины, а целый город с кварталами, термами и водопроводом, который впечатляет даже современных туристов.

Андрей Петрович добавил:

– Херсонес – это музей, который охватывает тысячелетия, от эллинизма до Средневековья. Многие артефакты сейчас находятся в Эрмитаже, но основное экспозиционное пространство – на месте раскопок. Здесь можно пройти по древним улицам физически и виртуально, благодаря исталляциям, ощутить масштаб водопровода, увидеть руины виноделен. Это важно учитывать при планировании визита.

Каждый шаг по земле Херсонеса отзывался в их сердцах и умах, вызывая глубокие размышления о значении истории в их жизни.

Вдруг Кристина похолодела, и её пальцы задрожали, а колени стали подгибаться от страха, который она испытала накануне. Холодный ветер, словно призрак, носил над территорией Херсонеса запах моря и древней пыли. Она вспомнила, как этой ночью съёжилась на камне у подножия полуразрушенной базилики, обнимая колени, и её затрясло от ужаса. В голове всё время крутилось одно слово, как будто оно было ключом к тем тайнам, которые её преследовали, когда остальные спали в отеле, но сон не приходил к ней с тех пор, как она увидела их – тех, о которых боялась сказать вечером.

С тех пор ужас не покидал Кристину. Не страх темноты или крыс, а страх быть замеченной. Гид казался вестником зла, его взгляд заставлял её вздрагивать. Она боялась, что он знает о её видениях, что он – часть древнего сознания Херсонеса, следящего за ней. Она пряталась за спинами друзей, молчала, когда все восхищались красотой древних стен.Всё началось вчерашним днём. Экскурсовод, красивый мужчина с пронзительными глазами, остановился у древней плиты с загадочной надписью. Он говорил о клятве граждан, но Кристина вдруг замерла. Сделав шаг назад, чтобы лучше разглядеть письмена, она наступила на что-то острое. Внезапный укол через подошву кед заставил её вздрогнуть. Наклонившись, она увидела в пыли крошечный тёмный осколок с едва различимым узором. Машинально смахнула его, не придавая значения – но что-то внутри уже тревожно затрепетало. Рядом с гидом словно из воздуха возникли две фигуры. Мужчина в потрёпанном камзоле XVI века с тревогой в глазах и Старец с седыми волосами и странным амулетом в виде цветка-солнца на шее. Кристина застыла, сердце застучало быстрее. Старец шептал гиду, указывая на сверкающие вдалеке новостройки «Нового Херсонеса». Сначала казалось, что это актёры, но никто их не видит. Вокруг – равнодушные туристы, щёлкающие камерами, и даже отец Кристины прошёл сквозь призрака, не замечая его. Никто не видел их. Никто, кроме неё. Взгляд Старца встретился с её глазами – в них не было злобы, только глубочайшее отчаяние. Он протянул руку – Кристина почувствовала, как холодный поток энергии коснулся её кисти. Это был не просто призрак, а хранитель тайны. Его шёпот прошёл прямо в голове, словно шелест листьев: «Нам тоже надо… Иначе Они разорвут нить. Камни помнят молитвы и кровь. Новые – слепы. Они строят дома на костях предков…» Его образ дрогнул, глаза устремились на сверкающие купола нового храмово-музейного комплекса. «Расковыряли, повредили "Ка". Дух места не терпит торговцев… Люди в пиджаках врут… Тело – Божий футляр. Берегись меченых… Там, где стоял алтарь Крещения, ставят зеркала и стеклянные стены. Дух уходит… И я… я не смогу его удержать. Помоги…» Кристина вскочила, готовая закричать, но слова застряли в горле. Холодный, липкий страх сковал её – что скажут, если она расскажет о призраке польского дипломата? Сомнения и ужас боролись с решимостью. Призрак растворился в мерцающем мареве, оставив после себя лишь ледяную пустоту и шёпот: «Помоги мне – дам ключи, ночью…» Экскурсовод заметил её взгляд и, словно читая мысли, поцеловал её руку – печать раскрытия. Но как отозвать этот знак? Она была с отцом и Викторией, и гид стрелял в неё глазами – пытался закрыть третий глаз, злился, что не предвидел. Он привык видеть мир лишь своим взглядом.

А когда ночь окутала номер отеля густой тьмой, Виктория беззаботно храпела на соседней кровати. Её очки и блокнот лежали на тумбочке, словно молчаливые свидетели того, что произошло днем. Кристина же ворочалась, не в силах уснуть. Её тянуло взглянуть на блокнот Виктории – возможно, там было что-то необычное, что-то, что могла бы заметить только она. Может быть, Вика видела нечто важное, но решила промолчать?

Однако Кристина не решалась взять блокнот. Интуиция подсказывала ей, что Виктория не в курсе происходящего. Страх, холодный и липкий, сковывал её, заставляя сердце колотиться в груди. Она чувствовала, как тьма сжимает её, и в этот момент понимала: иногда лучше оставаться в неведении, чем сталкиваться с ужасом лицом к лицу.

Не темнота пугала её – страх был глубже, холоднее, пронизывая до костей: ощущение, что её отметили, что незримый взгляд пронзает насквозь. Тридцать три часа – именно столько времени дала ей случайно активированная осколком древнего оберега тайна, произнесённая шёпотом призрака. Гид с его пронзительными глазами казался вестником зла, и каждый его взгляд днём заставлял её вздрагивать, словно он знал о её видениях, словно был частью самого сознания Херсонеса, следящего за ней из тени.

Уйти из номера ночью казалось невозможным подвигом. Тени на стенах шевелились, принимая зловещие очертания призрака, а ветер за окнами превращал руины в живой кошмар, наполняя пространство отчаянным шёпотом: «Помоги… Они не должны знать… тайну подземной реки…» Страх сковывал дыхание, но Кристина не могла позволить себе покоя. Во сне её преследовали кошмары: краны, разрушающие древние стены, мозаики, крошащиеся под ногами туристов, а из-под фундамента нового храма медленно текла чёрная река, унося прочь призрачные силуэты монахов, воинов, купцов и того, перед кем преклонил колено сам призрак, склоняя голову и произнося: «Да, мой князь». Просыпаясь с криком, мокрая от пота, она ощущала невидимый, тяжёлый взгляд Херсонеса – испытание, проверку, надёжна ли она, случайная свидетельница этой древней тайны.

И тогда, в густой тишине ночи, пришло видение. Она стояла перед Старцем в древней корейской гробнице под горой Чхонджи. Воздух был густ, словно смола, стены покрывали слова: «Тот, кто крадёт сон мёртвых…». В нишах – согины: мунсок с закрытыми глазами и мусок с обнажённым мечом. Старец произнёс: «Он – Хванги, дух воина. Его страж пробудился из-за нарушения».

Из теней возник Квимон – дух-караул в маске из тумана, указывая путь назад. Но Кристина не отступила. Из саркофага, словно дым, появился Сонним – «Тот, Кто Спит». Его лицо менялось: юноша, старик, пустота. Его взгляд проникал в самую душу. В ушах зазвенел незнакомый голос: «Ты нарушила границу. Теперь ты – часть проклятия. Сон мёртвых – не для живых».

Она проснулась с криком, сердце бешено колотилось, а шум кондиционера сливался с шёпотом Старца: «Помоги… Тайна подземной реки…» Сны преследовали её: краны, чёрная река, призраки… и тот, перед кем склонялся призрак: «Да, мой князь».

Дар видеть духов был случайным и временным, но они приходили не только из Херсонеса. Они жаловались, шептали о заброшенных местах силы: Аркаим, Белуха, Кижи, Ольхон, Танаис, Борисфен, Пантикапей. Призрак у забора новостроек ткнул пальцем в карту России, указывая на реку Ангару. Названия были ей чужды, но боль и гнев духов ощущались остро – они негодовали на «людей в пиджаках», обманом получающих доступ и бездушно разрушающих святыни.

Экскурсовод был везде – его пытливый взгляд словно проникал сквозь неё. Он знал, что она видит, и пытался волей «закрыть» её, злясь на свою беспечность.

Дрожащая, Кристина отправилась к руинам. Старец стоял у забора, а за ним – призрак в чёрном с факелом и жезлом, Князь. В сознании Старец говорил: «Ты видишь сеть, дитя. Херсонес – узел. Они ковыряют землю везде: Аркаим, Белуха… Духи гонимы. Ты видишь нас. Слышишь. Тридцать три часа даны тебе случайно, через оберег. Теперь выбери: забудь и живи или стань проводником. Но знай: Сон Мёртвых – не для живых. Если примешь дар, станешь как Сонним – между мирами, навеки связана с нашей болью и стражей».

Он указал на мусока из видения, чей меч казался осязаемой угрозой, на Квимона в пепельной маске, на Соннего с его пустотой.

Кристина стояла на камнях под звёздами Крыма, ощущая, как время неумолимо истекает. Тридцать три часа закончатся завтра ночью – думала она, – но уже эта ночь была бессонной. Вернувшись в номер незамеченной, она лежала, глядя в потолок, слушая ровное дыхание спящей подруги и далёкий гул моря. За стеной отеля – древний город, полный призраков и тайн. Внутри неё – страх, но вместе с ним – странное, непоколебимое чувство ответственности. Теперь она знала: она – хранительница секрета, который никто не мог слышать. И молчала, потому что иногда молчание – единственная защита, единственный способ сохранить и себя, и хрупкую магию места, что выбрало её своей последней надеждой.

Ветер шептал незнакомые имена, а в руинах Херсонеса ждал её ответ. Забыть ужас и вернуться к обычной жизни? Или принять случайный дар, стать хранительницей сети – голосом духов из Аркаима, Белухи, Херсонеса, Ангары… и обречь себя на вечный Сон Мёртвых, не принадлежа ни миру живых, ни миру мёртвых? Шёпот Старца и тиканье невидимых часов слились в единый требовательный зов. Время выбирало – и выбор был за ней.

Но это было ночью, а сейчас,лучи солнца все еще золотили древние плиты ХерсонесаТаврического, а маленькая группа – профессор с дочерью, и Кристина с отцом – медленно шли к машине, оставляя позади живое сердце истории, где эхо шагов эллинов смешивалось с шепотом византийских молитв. Но сегодня их взоры еще не раз обращались назад, туда, где на соседнем холме, словно явленное видение нового времени, сияли белизной и золотом грандиозные сооружения музейно-храмового комплекса «Новый Херсонес».