Возрождение буревестника

Через час Никита остановил машину.

– Разморило меня, ребятишки, прикорну я. Вы побросайте в речку камни-лепешки. Это своего рода соревнование.

Никита захрапел. Лешка подмигнул друзьям:

– Попробуем рульнуть?

Федька замахал руками.

– Если утопим махину, дядя Никита нас на той березе повесит.

– Не дрейфь!

Лешка оттолкнул в сторону друзей, забрался в кабину. Трактор пополз, и Федька с Андреем все-таки оказались рядом с другом.

Машина рывками поползла в сторону реки. Лешка отчаянно нажимал на педали, рвал по очереди рычаги.

Со стороны трактор казался пьяным: он метался по полю, останавливался и снова полз в сторону воды.

К счастью, проснулся Никита, в несколько прыжков догнал трактор, заглушил двигатель. По его лицу тек пот, а мальчишки от страха оцепенели.

Никита по очереди оглядел ребят, усмехнулся и вдруг миролюбиво сказал:

– Хорошая из вас смена вырастет. Но учить каждого надо.

Он сорвал несколько веток ивы и направился к несостоявшимся трактористам. На месте их не оказалось. Во всю прыть троица неслась к селу.

Глава двенадцатая

Долгое время Кристина с Павлом ходили по кабинетам: сдавали анализы, слушали рекомендации врачей. В итоге опять пришли к терапевту. Доктор посоветовала:

– Лечение для Павла – закон. Впрочем, и упражнения тоже. Все зависит от вас. Не сдавайтесь, вы, девушка, получите полноценного мужа.

Кристина взяла на работе отпуск. Но она находила время и в выходные появлялась в поле, бежала в лабораторию, овощехранилище, контролировала подчиненных.

В это время сын чувствовал себя вольготно. Верхом мальчишеского восторга была поездка на тракторе. Он поделился с матерью приключениями:

– Нам дядя Коля дал порулить на тракторе. А мы чуть его не утопили.

– Кого, дядю Колю?

– Мама, какая ты непонятливая – трактор.

– И что сказал дядя Коля?

– Он хотел нас отстегать прутьями. Но мы убежали.

– Жаль! Наверное, я погуляю ремешком по твоей попе.

– Тогда, мама, я ничего тебе не стану рассказывать.

Кристина прижала к себе сына, погладила по голове:

– Тебе, мой ребятенок, не хватает отца.

Свои скудные запасы денег Кристина вкладывала в лечение Павла. Сложности появлялись в то время, когда женщина уезжала домой. За больным нужен был уход. И не просто поход по магазинам, главным было заставлять его делать упражнения. Он хоть и старался, но быстро уставал. А надо было его не жалеть, а настаивать на работе до изнеможения.

На помощь пришла соседка Ксения. Всю жизнь она проработала воспитателем в детском садике. Вышла на пенсию – денег не хватало. Вдобавок приехала дочь Ирина. Она жила в Белоруссии, разошлась с мужем, вернулась на родину. На работу пока не устроилась.

Ксения была женщиной деятельной, напористой. Она чуть ли не матами поднимала Павла с постели, заставляла приседать, водила на улицу. Однажды приказала собирать на аллее мусор.

– Ты умом не рехнулась, соседка? – с ненавистью спросил больной.

– Нет, Паша. Собирая бумажки, окурки, всякую дрянь, ты выполняешь сотни действий. Твое тело, руки, ноги всегда в движении. Это крепко помогает.

Павел, скрепя сердце, покорно следовал советам.

Однажды в комнате появилась молодая красивая женщина. Она скромно потупила взгляд.

– Я дочь Ксении. Меня зовут Ирина. Мама захворала. Не обессудьте, как смогу, заменю ее.

Сердце Павла бешено заколотилось. Девушка напомнила одну из его бывших любовниц.

Ирина щадила больного. Она бережно водила его по тротуару, наблюдала, как он приседал, пытался подтянуться на турнике.

– Не напрягайся, Паша, потихоньку приводи мышцы в действие. Глядишь, и силы со временем вернутся. Мы с тобой наперегонки когда-нибудь еще побежим стометровку, – нежно ворковала она.

Кровь будоражила сердце Павла. Ему хотелось прижимать красавицу к себе и целовать, целовать.

Кристина в это время существовала в каком-то тумане. Ее заслонила Ирина.

Кристина в очередной приезд приятно удивила любимого:

– Наш руководитель Пантелей Рукавишников по делам летал в Казань. По моей просьбе договорился с местными травматологами и другими врачами о твоем лечении. Собирайся, любимый.

Глаза Павла увлажнились:

– На какой срок и когда поедем?

– Думаю, на месяц. А двинем в дорогу завтра. Я получила зарплату. Так что у тебя будут деньги на печенье и конфетки.

– Спасибо, дорогая! Век твоей доброты не забуду.

Процедуры в казанской клинике помогли Павлу. Он уже мог с палочкой, не уставая, пройти целый километр.

Во время очередной прогулки он купил бутылку пива, озираясь, выпил ее. От приятной волны в голове и теле закрыл глаза. И четко представил Ирину и Кристину. Обе были любы ему. Но Ирина манила и будоражила.

Домой вернулся хмурый, задумчивый.

– Уж не влюбился ли ты в больнице? – полушутя спросила Кристина.

Павел не ответил. Это насторожило женщину.

Вечером она съездила к Муромцевым. Андрейка нехотя начал собираться. С Федькой ему было хорошо и уютно. Он пожал руку другу и по-взрослому сказал:

– На следующие каникулы встретимся. Ты согласен?

Кристина надела на сына фуражку, и они отправились к отцу.

Глава тринадцатая

Лешка проснулся от голоса незнакомого человека. Он раздвинул шторку на печке и увидел крепкого мужчину с высоким лбом и густыми бровями.

– Александр Кириллович, покажите место на реке, где можно накопать червей, я сам порыбачу. Не хочу отвлекать от дел. Сегодня выходной, у вас на подворье работы много, – сказал гость.

– Верно, Борис Павлович, нам с Федей предстоит заменить нижние бревна у сарайки, подгнили они. Лешка у коровы почистит навоз, а женщины займутся кухней.

Лешка пулей слетел с печки:

– Я пойду рыбалить с дядей.

Бабка Ирина вставила слово:

– Уберешь навоз – дуй куда хочешь.

Лешка не стал перечить. У бабки крутой нрав. За неповиновение могла по спине пройтись мокрым полотенцем.

Понурив голову, Лешка вышел во двор, взял тачку, лопату.

Тяжелая рука легла ему на плечо.

– Дай телегу, помогу.

– А умеешь?

– В детстве приходилось даже коров доить, – ответил Борис Павлович Бещев.

Они быстро почистили хлев, вывезли навоз.

Бабка аккуратно уложила в сумку хлеб, вареные яйца, молоко.

Перед дорогой перекрестила, напутствовала:

– У Лешки опыт большой, на уху, чай, наловите. С Богом!

Сначала клев был отменным. В ведре плескались две щуки, с десяток лещей, пескари.

Неожиданно наступила тишина, на реке ни волны, рыба ушла в глубину.

Борис Павлович разложил на поляне старую бабкину скатерть, выложил снедь:

– Подкрепимся, Леша.

– Да! Я жрать хочу.

– Не жрать, а кушать.

– Дядя, мы не московские, говорим, как можем. А кем вы работаете?

– На железной дороге. Вроде начальником числюсь.

– Врешь, поди. Где ж твоя охрана?

– Зачем она мне! Если к каждому министру, большому начальнику приставить охранников, то некому будет работать. Пусть они лучше сеют хлеб, строят заводы. Страна у нас большая, рабочих рук ох как не хватает. У железнодорожников, Леша, большие планы: сейчас весь подвижной состав переводим на тепловозную тягу, следом переведем на электрическую. Паровозы поставим на запасные пути.

Лешка зевнул:

– Мне это пока рано знать. А вот почему тебя не охраняют? Вдруг какой-то дурак убьет тебя.

– Так и тебя, любого человека дурак может убить. Незаменимых нет. Случится что со мной – замена есть.

После обеда начался клев. Полное ведро рыбы торжественно доставили Муромцевым. Александр Кириллович потер ладони:

– Мне, жена, приготовь жареных щурят. А вам, Борис Павлович?

– Я люблю ушицу, двойную. Под нее сто граммов.

Бабка Ирина охладила пыл:

– Сначала банька, следом уж и стол накроем.

Парились двумя вениками: дубовым и березовым. Борис Павлович, красный, еле дышащий от удовольствия, после мытья присел на кровать:

– Благодать! Еще раз к вам приеду. Вы волшебники.

Дед Александр лукаво усмехнулся:

– Не мы, а банька. Как заметили, она у нас топится по-черному. Внутри помещения скапливается букет таких ароматов, которых не сыщешь. Ко всему, там целебный, чуточку дурманящий жаркий воздух. Любую хворь выгоняет из тела.

– Это я на себе испытал. Двадцатилетним себя почувствовал, – с улыбкой чуть ли не пропел гость.

Перед сном Борис Павлович обратился к Федору:

– Александрович, слышал, ты вечернюю школу оканчиваешь.

– Да!

– Какие планы?

– Поступлю в институт по специальности.

– Добро. Я кое с кем толковал о тебе. Отзывы хорошие. Учись. Я порекомендую тебя на должность начальника узловой станции. А пока переведут помощником. Опыта наберешься.

– Но…

– Не перечь, Федор. Ты молод, умен. Не зарывай свой талант черт-те во что.

Сон после баньки у всех был крепкий.

Рано утром Борис Павлович уехал, говорят – в Сибирь. Там решили прокладывать через тайгу новую железнодорожную магистраль.

Лешка со слезами на глазах проводил интересного дядьку. Шмыгнув носом, он спросил деда:

– Борис Павлович приедет еще к нам?

Александр Кириллович повернул внука к солнцу:

– Видишь, идет состав с углем?

– Да, деда.

– Состав тащат два тепловоза. Месяц назад на их месте были маломощные паровозы. В модернизации заслуга Бориса Павловича. Увидим ли мы его? Думаю, да! На экране телевизора.

– Это ящик с говорящими людьми? Я такой заметил в кабинете начальника станции.

– Верно, внучок. Дяде Феде телевизор за хорошую работу вручат на День железнодорожника.

Лешка обнял деда и убежал на улицу. Мимо него куда-то вдаль промчался состав с грузом.

Глава четырнадцатая

Федька явился домой вялый, отвел взгляд в сторону. Он швырнул портфель на стол, открыл крышку кастрюли, налил суп.

Вера с тревогой смотрела на сына. Она молчала до тех пор, пока он не поел.

Федька сходил на общую кухню, помыл тарелку. Долго стоял перед дверью, наконец решился:

– Мама, у меня по поведению двойка.

Вера едва сдержала гнев:

– За какие заслуги?

– Я живую мышку сунул в портфель училки.

– Это кому?

– Ольге Петровне. Она на прошлом уроке Оксану огрела линейкой по голове. Та долго плакала.

– За что ударила?

– Уроки не сделала. У нее папа инвалид. Ему стало плохо. А мама на работе. Оксанка бегала в медпункт за фельдшером. Потом не отходила от папы. Какие тут уроки! Училка не разобралась.

Вера прижала к себе сына.

– Несмышленыш ты мой. Надо было Ольге Петровне все рассказать.

– Не, мама, эта скырла ничего не понимает. Она б орать начала.

– Феденька, Ольга Петровна переселенка. Она в войну под фашистами была. Натерпелась горя. Нервы расшатались.

– Мама, если она чокнутая, не сдерживается, пусть идет на ферму и сколько угодно лупит скот.

– С тобой ясно. Подрастешь – по-другому на мир будешь смотреть. Иди, гуляй, тебя поди Андрейка потерял.

Не только Андрейка ждал Федьку. Никита, тракторист, пожал каждому руку.

– Двинем в поле. Научу по-настоящему водить трактор, не как в прошлый раз.

– Ты не будешь лопать самогонку?

Никита щелкнул по лбу Андрейку:

– Я вообще-то трезвенник. В тот раз выпил, потому что прошел год, как умерла моя жена. Помянул ее.

Первым Никита посадил за рычаги Андрейку. Прошли по кругу, остановились.

Никита осторожно спросил:

– Как мать поживает?

– Нормально. Она папку вылечила. Но иногда плачет.

– Кто обидел?

– Да папка. Приехала мама к нему, застала в постели Иринку, соседку. Мамка выгнала ее скалкой, но и папке досталось. Шишка у него на лбу выросла.

Никита улыбнулся:

– Передай маме от меня привет.

Смеркалось. Никита посадил с собой ребятишек, и они направились к селу. У двухэтажки он заглушил трактор и обратился к Андрейке:

– Я тебя провожу.

– Хорошо. Мама тебя чаем напоит. Идем.

– Не выгонит скалкой?

– Ты пока этого не заслужил, – по-взрослому ответил мальчуган.

Кристина, увидев гостя, засуетилась:

– Проголодались, я сейчас блинчиков напеку.

Пока мужчины мыли руки, на столе появились сыр, ароматные блины, колбаса.

Никита смутился:

– Я не за едой пришел.

Кристина рассмеялась:

– В этой комнате командую я.

Собираясь домой, мужчина осторожно спросил:

– Слыхал, у тебя есть мужик?

Кристина почти зло ответила:

– Был, да сплыл.

Никита помолчал, робко, подбирая слова, сказал:

– Кристя, у меня померла жена. Я один. Есть дом, но в нем нет радости. Ты мне нравишься. Может, выйдешь за меня замуж?

Кристина внимательно посмотрела на гостя:

– Иди, Никита, не к месту этот разговор.

Мужчина сгорбился, открыл дверь и вышел.

Женщина прислонилась к стене, застонала от воспоминаний. Перед глазами возникли Павел и девушка в его постели, где когда-то лежала она.

Грустные картинки прервали лай собаки, плач ребенка и мужской мат.

Кристина выглянула в окно. Посреди улицы лежал ребенок, Никита пинками отгонял от него громадную собаку.

Женщина схватила доску для разделки продуктов и пулей выскочила на улицу. С размаху ударила собаку по голове. Та завизжала и умчалась в сторону кустов.

Малыш не мог плакать, он только всхлипывал. Никита поднял его с земли:

– Ты чей?

– Мамин.

Кристина от волнения рассмеялась:

– Вальки, доярки, сын. Она на работе, его со старшими детьми оставила. Не углядели, чертенята. Идем, малыш, домой.

Никита начал вытирать окровавленные руки пучком травы.

Кристина скомандовала:

– Марш ко мне. Отведу мальчика – обработаю твои раны.

Нежные руки Кристины взбудоражили кровь Никиты. Он прижал их к груди:

– Люблю тебя! Только молчал. Считал замужней. Будь моей женой.

Кристина погладила его по голове:

– Иди домой. А там поглядим.

Андрейка смотрел на них и улыбался.

Часть вторая

На перепутье

Глава первая

Уютный ресторан был расположен на улице Климова в уральском городе Троицке.

Возмужавшие Федька, Лешка и Андрейка заказали графин водки, заливную щуку и холодные напитки.

Федька произнес тост:

– Обмоем наши дипломы.

Друзья чокнулись и выпили.

– Прекратить! – вдруг раздался зычный мужской голос.

Парни от неожиданности застыли.

– Никита, отец, – растерянно пробормотал Андрей, – откуда вы?

У столика хитро улыбались Кристина и юная девушка.

– Мама, Лена, – радостно завопил Андрей и кинулся обнимать родных.

Пришлось подвинуть еще один стол и заказать еду. От спиртного Никита отказался:

– Не пью и вам не советую.

– Мы по чуть-чуть, – оправдывался Андрей.

Кристина обратилась к Лешке:

– Как поживают бабушка с дедушкой, родители?

Лешка нахмурился:

– Александр Кириллович и баба Ирина умерли. Жили долго, хорошими людьми слыли. Родной отец, Григорий, начальник на ГРЭС, второй отец, Федор, мой дядька, руководит дистанцией путей. В годах уже, но пока держится, на покой не хочет уходить. Люди стальной закалки, честные, ни чета нам.

– Это как понимать? – насторожился Никита.

– Мы часто расхолаживаемся: в учебе халтурили, девок любим, мечтаем о денежной профессии.

– Но вы инженеры, значит, и зарплата будет нормальная. А жены? Кому как повезет.

Во время диалога молчал Федор.

Никита обратился к нему:

– Ты что такой квелый?

– Да так, голова болит.

Лешка съехидничал:

– Он хотел нас всех обскакать. Начал ухаживать за первой красавицей университета. Она покрутила с ним, да выскочила замуж за сына богатого дядьки. Федька после скис. Кое-как вытащили его из этой ямы.

– Я никогда не женюсь, – произнес Федор.

Кристина улыбнулась:

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Я тоже зарекалась после предательства любимого человека навек отвергнуть мужчин. Ничего, со временем отошла. Видите, какой у меня хороший муж и прекрасная дочь. То-то, мальчики. У вас еще все впереди. Шишек набьете.

Никита взглянул на часы:

– Пора разбегаться.

– Дядя Никита, посидим еще часок. Здесь так хорошо. Не чета студенческой столовке, – чуть не в голос воскликнули вчерашние студенты.

– Шестьдесят минут, и не больше.

Никита знал, что Федьку и Андрея направили в совхоз «Буревестник», Лешку – на север, к нефтяникам. А пока он решил посетить родителей.

Машина тронулась с места.

– Никита, остановись! – через пять минут почти крикнула Кристина.

Муж нашел местечко у привокзальной площади, заглушил двигатель.

Кристина, едва сдерживая волнение, подошла к нищему. На нее смотрел худой, неопределенных лет старик. На грязных щеках глубокие морщины, пальцы скрюченные.

– Здравствуй, Паша!

Старик дернулся, из глаз покатилась слеза:

– Это ты, Кристя?

– Я! Как докатился до такой жизни, где ж твоя Ирина?

Павел с ненавистью произнес:

– Загуляла она. При мне начала приводить мужиков. Я сопротивлялся, так они били до полусмерти. За меня пыталась заступиться ее мать, Ксения, но и она получала тумаков. Чтоб не убили, уполз из дома, добрался на костылях до бомжей. Они и приютили.

– Почему в милицию не обратился?

– Упаси господь. Меня б отравили. Это они обещали.

Кристина достала из сумочки деньги, сунула их в грязные руки бывшего мужа.

Дома сын спросил:

– Это он, мама?

– Да!

Сын обнял мать:

– Зато мы сейчас счастливы. У нас замечательный Никита, красивая, умная Ленка.

Кристина вздохнула:

– Верно! Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Дочь позвала всех ужинать.

Андрей быстро встал из-за стола.

– Погоди, сын, еще чай с пирогами, – удивленно воскликнул Никита.

– Не, предки, я побежал.

– Куда он так?

Ленка засмеялась:

– Вы ничего не знаете?

– Что мы должны знать?

– У братика появилась зазноба: внучка Дарьи.

– Это которая в свое время оттрубила много лет в лагерях по политической статье? – уточнил Никита. – Зазнобу сына как зовут?

Лена поправила прическу:

– Настя. Вот я вам все и открыла, простите, я тоже побежала.

Никита тревожно спросил:

– И ты на свидание?

Лена послала воздушный поцелуй и исчезла.

Глава вторая

Федор ругался:

– Нелюди, кто их породил? Ничего святого!

Его рубанок ровно скользил по доске, стружки отлетали во все стороны, попадали на лицо.

– Федор, батя! Ты кого так чихвостишь? – спросил Лешка.

Катя ответила за мужа:

– Люди наняли пастуха. Он решил гонять коров через кладбище. Те нарушили могилки, вырвали и затоптали кресты. Муж делает новые.

Лешка переоделся, начал помогать. Кресты уже были готовы, покрашены в голубой цвет. Рано утром поехали на кладбище. Катя выкосила траву, мужчины привели в порядок могилы.

Федор достал чекушку водки, вареные яйца, хлеб. Выпили за упокой родных.