Убийство у алтаря

Элли смутно помнила, как тетя Друзилла после похорон загнала их поверенного в угол. Без сомнения, выпытывая, не оставил ли ей Фрэнк и какие-нибудь деньги.

С ощущением, что на время избежала грозы, Элли проскользнула наверх, чтобы подкрасить губы перед уходом.

Еще один пасмурный день.

Когда Элли наклонилась к зеркалу, ей показалось, словно она увидела…

– Фрэнк!

Это оказался всего лишь его зеленый шелковый халат, висевший на двери. Элли разобрала большую часть одежды мужа, но не заметила халат. Дверь в спальню всегда мягко приоткрывалась, если только ее не захлопнуть твердой рукой.

Элли глубоко вздохнула. Она решительно сказала себе, что не упадет в обморок, что все эти разговоры о восставших из могилы – полная чушь и что она просто страдает от недостатка сна.

Это не сработало. Она села на кровать, раскачиваясь взад-вперед.

* * *

Элли не пошла в церковь.

Она поплакала. Вытерла нос. Попыталась приготовить себе чашку чая. Попробовала почитать газету, книгу. Не смогла. И снова заплакала.

В середине дня раздался звонок в дверь. Шмыгая носом, Элли потащилась открывать.

Пришла Лиз Адамс, жена священника. Седеющие волосы тщательно уложены, само воплощение леди из высшего общества с сердцем достаточно большим, чтобы вместить целую епархию, не говоря уже об одной несчастной вдове.

Элли растворилась в ее объятиях. Она и не подозревала, что в ней столько слез.

Лиз села, похлопала ее по плечу и дала выплакаться, слушая, как Элли говорит, говорит и говорит.

– …и все, что я делала последние несколько дней, – это думала гадости о Фрэнке, а ведь он был самым милым…

– …я все думаю и думаю, что могла бы помешать ему прикончить себя чрезмерной работой, но…

Позже Элли не смогла припомнить, чтобы Лиз произнесла что-нибудь кроме «Тише, тише!»

Очень эффективное утешение.

Лиз уговорила Элли лечь в постель и посидела рядом, пока та не заснула.

* * *

В воскресенье днем толстяк позвонил по мобильному, сидя в «Саабе» на подъездной дорожке к пустому дому.

Он захрипел и воспользовался ингалятором.

– Это я. Я вернулся. Она весь день не двигалась с места. Я пару раз объехал вокруг дома. Большую часть времени старуха лежала в постели. Я заметил, что в передней спальне горит свет. Приходила только одна посетительница из дома священника и пробыла у нее некоторое время. Ага, она, судя по всему, только что встала – внизу, на кухне и в гостиной, зажегся свет.

В трубке раздалось кряканье.

– Нет, я не вижу ее парадной двери, поэтому каждый час проезжаю в ту сторону. Но даже если она выйдет, ей придется пройти мимо, чтобы сесть на автобус или что-то подобное. Все тихо, как в той пословице. Свиньи снова приходили сегодня. На этот раз застали подружку дома и долго с ней разговаривали. Мистер выбежал и оставил ее одну. Но даже свиньи не задержались надолго.

Кряк, кряк.

– Да, я помню, что он сказал, и он прав. Если она стояла у окна, то наверняка видела его у церкви. Но свиньи не проявляют к ней никакого интереса. Думаю, нам следует действовать быстро, пока она не поняла…

Кряканье достигло апогея, и связь прервалась.

В отчаянии водитель ударил кулаком по приборной панели. Эта задержка дорого ему обошлась. Две старые карги встали между ним и тем, что по праву принадлежало ему. Какой смысл играть с ними, как с котятами, если тех можно утопить, раз и навсегда решив вопрос?

Но босс сказал, что есть план. «Отвали!» – приказал босс. Что ж, придется. Но ведь нет ничего плохого в том, чтобы тоже составить парочку планов… на случай непредвиденных обстоятельств…

Он знал, где их найти, их обеих.

* * *

Рано вечером в дверь Элли нерешительно позвонили.

Сначала она хотела притвориться, что ее нет дома. Она только что вылезла из постели с намерением приготовить себе суп и вернуться с ним в кровать. Но это могла за чем-то вернуться Лиз, поэтому Элли открыла дверь.

На пороге стояла соседка Кейт и держала обеими руками картонную коробку. Так она убийца или нет?

– Извините, если я вас побеспокоила. Мне показалось, что вы уже легли… – Кейт приподняла коробку. – Арман всегда уходит куда-нибудь по воскресным вечерам, а я была одна и чувствовала себя немного подавленной. Я купила себе пиццу на ужин, а потом подумала, что вы не в состоянии готовить, но, возможно, тоже захотите поесть.

Элли широко распахнула дверь.

– Входите. Компания мне не помешает.

Кейт шагнула внутрь. Она действительно была высокой, хорошо сложенной девушкой, но сегодня ее обычно сияющий румянец поблек. На ней был старый коричневый мешковатый джемпер поверх выцветших джинсов. Волосы выглядели так, словно их не мешало бы расчесать, а на лице отсутствовала косметика.

Элли показалось, что Кейт недавно плакала. «Что ж, не одна я такая», – подумала она, а вслух произнесла:

– Не хотите чашечку кофе или чая?

Кейт попыталась улыбнуться.

– А что-нибудь покрепче есть?

Обычно Элли не пила, разве что изредка пропускала стаканчик шерри или вина на вечеринках, но сегодня она чувствовала себя безрассудной.

– Почему бы и нет?

Она достала бутылку с остатками шерри и разлила по стаканам.

– Ваше здоровье!

– Как вы держитесь? – робко спросила Кейт.

– Плохо.

– Я так и подумала, потому что не видела вас в саду и не слышала, как вы ходили по дому. Я не хотела вмешиваться. Потом уехала на конференцию, а когда вернулась, ко мне пришли из полиции. Похоже, они гонялись за мной по всей стране, думая, что я в Бирмингеме, в то время как я была в Суррее. Арман, наверное, что-то перепутал. В следующем месяце будет Бирмингем. Они были не очень довольны, подумали, что я нарочно ввела Армана в заблуждение или что-то в этом роде. Похоже, они решили, будто я… о, такая глупость. В конце концов, мне пришлось сказать им, что я больше не буду отвечать ни на какие вопросы, пока не появится мой адвокат, и они ушли, но пообещали скоро связаться со мной. Это просто кошмар.

– Сочувствую.

Кейт подняла взгляд и тут же отвела его в сторону.

– Это я должна выражать сочувствие. Насчет вашего мужа. Для вас это, должно быть, ужасно.

Элли налила им обеим еще по стаканчику.

– Я погружаюсь в жалость к себе, когда остаюсь одна, а на сегодня с меня хватит слез.

Девушка улыбнулась, и все ее лицо просветлело.

– Мы подходящая пара. Вы скорбите по Фрэнку, а я так зациклилась на себе, что могу думать только о бедном Ферди.

– Вы хорошо его знали?

– Да, у нас много общего. Мы ходили в одну школу, хотя он был на год старше. Мы все уважали его, потому что он разбирался в уличной жизни, знал лучшие дискотеки, рано стал водить машину. И меня научил. После того как я окончила школу, мы часто гуляли вместе. Видите ли, мы все выросли в одном муниципальном районе. Его мама и моя были подругами по бинго. Моя мама все еще живет там, но миссис Ханна переехала на бульвар, когда устроилась на работу в пекарню.

Элли перевернула бутылку над их бокалами.

– Вы питали к нему серьезные чувства?

– Нет, на самом деле мы были просто хорошими друзьями. Видите ли, я преуспевала в математике и хотела построить карьеру, а Ферди ненавидел школу и бросил ее, как только появилась возможность. Он думал только об автомобилях, покупал старые развалюхи, ремонтировал их и продавал. Одно время мы планировали работать в гараже вчетвером. Боб должен был стать его правой рукой, Джойс – управлять офисом, а я – вести бухгалтерию. Мы даже ходили по окрестностям и присматривали возможные места. Потом мы с Джойс поступили в колледж, а Боб вместе с братом мыл окна. Ферди пустил все на самотек. Я пару раз заговаривала с ним по этому поводу. Он обычно отвечал: «Перестань, подруга. У меня и так все хорошо».

– И он говорил правду?

– Почти. Он по дешевке покупал автомобили на аукционах, приводил их в порядок, а затем перепродавал через местных знакомых и по объявлениям в газетах. Сначала работал на дороге перед своей квартирой, а когда жильцы стали возражать, выбирал разные места… чаще всего здесь, у церкви. Он мог выполнять любую работу, используя свой старый фургон как передвижной гараж, храня в нем запасные части, провода, аккумуляторы, что угодно… он мог делать все, что не требовало ямы. Поговаривал о том, чтобы арендовать приличный гараж, но у него так и не дошли до этого руки. Видите ли, это позволяло снизить накладные расходы.

– Я думала, он живет на пособие по безработице.

– Нет. – Кейт прикусила губу. – Что ж, между нами говоря, я думаю, что в начале, когда автомобильный бизнес развивался медленно, он получал пособие по безработице. Сложно работать на себя, не так ли?

Элли начала понимать, в чем дело.

– Вы хотите сказать, что он не платил налоги?

– Скорее всего, нет. И у него был побочный заработок, он собирал разные мелочи тут и там и продавал их на распродажах автомобильных багажников. Все, что угодно, за наличные. Ему нравилась эта свобода. С ним было весело. Тяжело осознавать, что я больше никогда его не увижу.

Глава 4

Шерри сделал свое дело. Кейт расслабилась, откинувшись на спинку кресла и вытянув длинные ноги.

Внезапно Элли вспомнила о пицце, которую так и не съели… и о куске мяса, который она так и не приготовила.

– Поедим? Не разрезать ли нам пиццу?

Кейт подскочила.

– Если я не поем, то снова разрыдаюсь.

Они поели пиццу за столом на кухне. (Напоминание о Фрэнке. Как бы он отреагировал на такую небрежность?) Элли нашла бутылку красного вина, и обе женщины согласились, что, хотя обычно они никогда не злоупотребляли спиртным до такой степени, сегодня определенно подходящий вечер, чтобы напиться до бесчувствия.

На десерт Элли достала из морозилки мороженое.

– Спасибо, – поблагодарила Кейт, вздыхая и улыбаясь одновременно. – Мне это было нужно.

– Полиция… – Элли сочувственно покачала головой.

– Да, я чуть не рассмеялась, когда они сказали… хотя на самом деле это не повод для смеха. Бедный Ферди. Как кто-то мог так с ним поступить! Не могу отделаться от мысли, что если б я не разозлилась на него в тот вечер… но что толку теперь гадать, ведь так?

– Так, – согласилась Элли, подумав, что если б только Фрэнк не настоял на том, чтобы взять на себя дополнительную работу…

– Ферди не хотел, чтобы я выходила замуж за Армана. Говорил, что я пожалею об этом. Я думала, он просто ревнует, но теперь не знаю… раньше мы гуляли вчетвером: я – с Ферди, а Джойс – с его приятелем Бобом. Джойс была моей лучшей подругой в школе.

– Это Джойс Макнелли, которая помогает с пирожными для церкви?

– Ага. Странно, что мы оказались такими разными, не правда ли? Ну, то есть чтобы я регулярно ходила в церковь и помогала маленьким девочкам надевать пинетки? А она теперь встречается с вожатым отряда скаутов, так что уже не такая тусовщица. Раньше мы шутили, что нам обеим нравится черный чай и светловолосые мужчины. Потом я вышла замуж за Армана, а она начала встречаться с вожатым скаутов, и они оба светловолосые. Странно, как все обернулось, не правда ли?

– Как Ферди и Арман ладили?

– Не думаю, что они когда-либо встречались. Когда выходишь замуж, некоторые друзья, как правило, отпадают. Когда я видела Ферди на улице или в пабе, то, конечно, останавливалась, и мы немного болтали. Я не собиралась полностью вычеркивать его из своей жизни, потому что Арман, ну… – Губы Кейт скривились, но не в улыбке. – Между нами говоря, он немного сноб.

«Пожалуй, это хороший знак, что она трезво оценивает своего мужа», – подумала Элли.

– А ночь убийства? Вы не против поговорить об этом?

– Не могу думать ни о чем другом. Я пошла вернуть просроченную библиотечную книгу и увидела Ферди возле церкви. Он уже был в плохом настроении, потому что священник приставал к нему с просьбой отогнать фургон. Ферди сказал какую-то глупость об Армане, и я сорвалась. Конец истории.

– Что он сказал?

– Не хочу этого повторять. В любом случае это неправда. – Кейт закрыла ладонью глаза.

– Вы передали полиции его слова?

Кейт покачала головой, не убирая руки.

– Кофе? – тихо предложила Элли.

Кейт кивнула. Они вернулись в гостиную с чашками кофе.

– Итак, вы оставили Ферди и в слезах побежали по переулку. Мне кажется, я вас видела.

– Пожалуйста, сообщите в полицию. Они думают, что я в порыве гнева ударила Ферди по голове и убила его.

– Но вы ведь этого не делали?

Кейт покачала головой.

– Почему вы не побежали домой, когда ушли от Ферди?

– Не хотела, чтобы Арман увидел, как я плачу. Он бы начал расспрашивать о причинах, и если б я упомянула имя Ферди… Арман ревнует… ревновал… к Ферди. У него нет… не было… причин для этого, но он ревновал. Я увидела, что в доме горит свет и Арман возится на кухне. Мне хотелось побыть немного одной, поэтому я побежала в парк и погуляла там. Дождь не шел, и было не очень холодно. В конце концов я, конечно, вернулась домой. Сказала Арману, что на работе возникли проблемы. Он рассердился из-за того, что я гуляла по парку в темноте, и, конечно, заметил, что я плакала. Я всегда выгляжу разбитой, когда плачу.

– Я тоже, – кивнула Элли.

– Неправда, – возразила Кейт. – Вы по-прежнему прекрасно выглядите, хотя и сказали, что плакали. Чего бы я только не отдала за такую кожу, как у вас!

– Вы мне льстите.

Кейт поднялась, не совсем уверенно держась на ногах.

– Упс. Завтра у меня будет болеть голова?

– Оно того стоило, – ответила Элли, все еще чувствуя себя безрассудной.

Кейт улыбнулась.

– Вы напоминаете мне мою тетушку. Она была прекрасной женщиной, и я до сих пор скучаю по ней.

– Знали бы вы тетушку Фрэнка Друзиллу. Вот она совершенно не прекрасна. Требовательная старая карга. – Элли прикрыла рот рукой. – О боже. Мне не следовало этого говорить. Просто я чувствую себя виноватой. Она хотела, чтобы я убралась в ее кладовой на этой неделе, а я отказалась. До сих пор не могу поверить, что у меня хватило смелости сделать это. Полагаю, мне следует позвонить и извиниться. В конце концов, она старая и, возможно, не осознает, насколько груба.

– Если она была груба с вами, – сказала Кейт с пьяной серьезностью, – тогда у вас есть полное право наказать… отказать ей. Не все родственники бывают милыми. У меня есть старый двоюродный дедушка… дядюшка! Он просто ужасен. Звонит моей маме посреди ночи и зовет, чтобы она подстригла ему ногти на ногах.

Они обе рассмеялись, а когда часы в прихожей пробили двенадцать, поняли, что уже довольно поздно. Демонстративно приложив палец к губам, Кейт на цыпочках прошла по дорожке, с трудом открыла калитку, помахала Элли и направилась к своей входной двери.

«Что бы сказала Диана,– подумала Элли,– если б узнала, что ее мать выпивает с подозреваемой в убийстве?»

* * *

Понедельник. День стирки. Вот досада.

Смена постельного белья на огромной кровати всегда была рутинной работой. Фрэнку нравились простыни из чистого хлопка, которые трудно гладить.

«По крайней мере, у меня нет похмелья,– подумала Элли.– Но мне больше не придется спать на двуспальной кровати, если я этого не захочу! И не придется снова гладить простыни из чистого хлопка! Да здравствует поликоттон!»

Улыбаясь, она направилась в ванную.

Смежную стену сотряс тяжелый удар, за которым послышался сердитый мужской голос. Элли чуть не уронила расческу. Что, черт возьми, происходит?

Она взяла портативный радиоприемник, прибавила громкость и поставила его на крышку унитаза, чтобы соседи в ванной слышали, как хорошо звук проникает через стену.

– Да! – взмахнула Элли расческой. – Хватит. Смерть Фрэнка стала для меня шоком, но, если быть до конца честной… что ж, моя дорогая Элли, мы обе знаем, что жизнь с Фрэнком не была усыпана розами. Он был хорошим человеком, но всегда считал, что прав во всем. Но мы-то с тобой знаем, что это не так, да? Имей в виду, это была не только его вина. Его тетя Друзилла – недалекая, трудная женщина, и отец никогда не проявлял к нему особого интереса.

Она открыла корзину для белья, чтобы сложить в нее свою грязную одежду, и поморщилась, увидев, сколько ее там скопилось. В том числе и одна из любимых рубашек Фрэнка. Элли снова захлопнула крышку.

– Хотя не только Фрэнк был виноват. Я слишком часто позволяла ему поступать по-своему. Сначала потому, что любила его и считала единственным и неповторимым и так далее. А потом, после рождения Дианы, я так устала… и все стало еще хуже в те годы, когда я продолжала работать и мы пытались завести еще одного ребенка, но у меня случались только выкидыши…

Не лучшие моменты прошлого. Особенно учитывая, что тетя Друзилла открыто говорила о неспособности Элли подарить Фрэнку большую семью, о которой тот мечтал. А Диана обвиняла Элли в том, что осталась единственным ребенком в семье. Неужели это тетя Друзилла или Фрэнк ей внушили?.. Ну что ж, теперь ничего не изменишь. На самом деле, нет смысла кого-то винить.

Она подумала, что Фрэнк может… мог… говорить все, что ему заблагорассудится, но его представления о женщинах были старомодными. Дети, церковь, кухня.

– Все хорошо до поры до времени, – сказала Элли, натягивая удобный мешковатый наряд. Для работы в благотворительном магазинчике было непрактично надевать хорошую одежду, она только пачкалась.

«Что бы я делала, если б не вышла замуж так рано?– подумала она.– Путешествовала бы по миру? Полетела бы на Луну? Стала бы учительницей?»

Она с порочным удовольствием сняла постельное белье с кровати.

«Хорошая односпальная кровать,– помечтала Элли.– Да! С очень мягким матрасом. Фрэнк решил бы, что я схожу с ума. Но я этого хочу и закажу такую прямо сегодня. Роскошь!»

Она прихватила радио из ванной – у соседей наступила тишина – и спустилась вниз, когда кто-то сделал то же самое по другую сторону стены.

Доставая газету из почтового ящика, она увидела, как Арман выходит из дома – стильное полупальто развевается за спиной, локти напряжены, в руке портфель. Шины его машины взвизгнули, когда он отъехал от тротуара и скрылся из виду.

Мгновение спустя появилась Кейт с шарфом на голове и плечах. Она нетвердой походкой прошла по садовой дорожке и села в свою машину.

«У нее просто похмелье,– сказала себе Элли,– или это что-то похуже? Мне кажется? Да, наверное».

Прошлым вечером она поверила Кейт, когда та сказала, что не имеет никакого отношения к смерти Ферди. Но что, если Арман увидел их вместе и в припадке ревности вышел, чтобы разобраться с Ферди? Учла ли это полиция?

Элли знала, что Фрэнк считал ее наивной и не от мира сего, способной попасться на удочку простейшего мошенника. Но?..

Фрэнк бы посоветовал «не вмешиваться». Он бы сказал, что «это не их дело».

– Но я не Фрэнк! – воскликнула Элли. – И если я хочу выставить себя дурой, задавая вопросы, то так и сделаю!

Для начала она позвонит в полицию и скажет, что видела, как Кейт убегала в сторону парка в ночь убийства. И сегодня же отправится в магазин. Жаль, что мир вдруг наполнился интересными делами, но сейчас самое время заняться ими. Заказать кровать. Купить новое постельное белье. Проверить, сколько денег на счете.

Слава богу, Фрэнк настоял на том, чтобы у нее был собственный счет для оплаты домашних расходов, хотя и пожелал каждый месяц проверять банковские выписки. Под его руководством Элли привыкла оплачивать все домашние счета. И если она еще не знает, как заменить розетку или работать на компьютере… что ж, дайте ей время, и она научится.

И нужно как можно скорее встретиться с поверенным. Элли плохо соображала, когда он коротко поговорил с ней после похорон. Ей показалось, что он сказал, что с деньгами у нее все в порядке. Пробормотал что-то о страховке Фрэнка и добавил, что ей не о чем беспокоиться. Он заметил, что она не может сосредоточиться, и предложил записаться к нему на прием, когда ей станет лучше. Теперь она должна это сделать.

Так что же Кейт сказала прошлым вечером, пока они разогревали пиццу? Что Элли стоит купить микроволновую печь? Фрэнк и слышать о них не хотел, но…

Элли улыбнулась. Почему бы и нет?

Кейт также добавила, что если у Элли возникнут проблемы с компьютером, она может рассчитывать на ее помощь.

Чудесно!

Но оставалось кое-что еще. Элли узнала, что Джойс Макнелли, давняя подруга Кейт, сейчас встречается с вожатым отряда скаутов при церкви. А мать Джойс, Роуз, – одна из добровольных помощниц в благотворительном магазине. Так что если Элли проявит любопытство, то может воспользоваться возможностью поговорить с Роуз и выяснить, что той известно о Кейт и Ферди. Если кто-то и знает предысторию их романа, то это Роуз.

Сплетни.

– О боже, – с улыбкой сказала Элли. – Как бы Фрэнк этого не одобрил!

* * *

Он был всего лишь мальчиком на побегушках, но стремился к большему.

Инструкции босса были четкими, хотя и казались ему глупыми. Он припарковался у стены, засунул окурок сигареты за ухо и подождал, пока вокруг не останется ни души. Затем, насвистывая, вышел из фургона. Если надеть комбинезон и вести себя так, будто знаешь, что делаешь, ни у кого не возникнет вопросов.

За стеной находился построенный пять лет назад комплекс, состоящий из малосемеек, стандартных квартир и просторных жилищ. Он считал их довольно неплохими и не возражал бы, если б кто-нибудь вручил ему ключ от одной из них. Уж всяко лучше, чем муниципальный район.

Возможно, удача повернулась к нему лицом, и у него появился шанс продвинуться по «службе»… скоро, очень скоро. Он слышал, что открылись широкие перспективы.

Конечно, ни в одном из этих уютных домиков нельзя завести кошку, но они всегда пользовались спросом. Кто-то получил повышение на работе и переехал в дом побольше. Кто-то умер, у кого-то дети разъехались, а какие-то владельцы поделили жилплощадь между собой.

Так что дома на продажу были всегда. На данный момент вдоль стены, тянущейся вдоль этой части жилого комплекса, висело шесть табличек «Продается». На некоторых сверху было наклеено «Продано». Он сверился со списком. Ему поручили выбрать дом у агента по недвижимости, чей офис находился неподалеку.

Он так и сделал. Их было два, так что одного не хватились бы. Он снял одну из табличек «Продано» и забросил ее в кузов фургона. Продолжая насвистывать, мужчина проехал небольшое расстояние до бульвара. Повернув налево у церкви, он припарковался на подъездной дорожке у пустого дома.

* * *

Элли вошла в магазин и едва сдержалась, чтобы не выругаться. Обычно она не сквернословила, но «О боже!» не смогло бы выразить то, что она чувствовала в данный момент. В помещении царил хаос.

Благотворительный магазин по понедельникам не работал. Было достаточно сложно найти персонал на субботу, поэтому по понедельникам они обычно брали выходной.

Однако в понедельник несколько сотрудников присутствовали на месте и уделяли пару часов тому, чтобы разобраться с полученными в субботу вещами, в целом прибраться, переделать витрины и так далее.

Но сегодня никто не пришел на работу. Книжные полки стояли наполовину пустыми. Одежда была скинута с вешалок и разбросана по полу. Кто-то разбил довольно красивый чайник, и осколки валялись по всему ковру.

Элли подумывала о том, чтобы закрыть глаза, выйти из магазина и вернуться домой. Или, что еще лучше, пойти и потратить деньги в одном из крупных универмагов в центре города.

Кто-то постучал в дверь позади нее. Маленькая, сгорбленная, похожая на коричневую мышку женщина подавала ей знаки через застекленную дверь.

Миссис Роуз Макнелли. Что ж, вот это сюрприз! Роуз никогда не приходила на работу по понедельникам, если выдавался случай. Но сегодня она явилась как ответ на девичьи – ну, вообще-то, не совсем девичьи, – но определенно ответ на молитвы.

– Дорогая Элли, я знаю, что сегодня не моя смена, но когда я увидела тебя в окно, то подумала… ну, конечно, я собиралась заглянуть в гости, узнать, как ты себя чувствуешь, но потом подумала, что ты не захочешь, чтобы тебя беспокоили… и, на самом деле, нет необходимости спрашивать, потому что я знаю, каково это: дом кажется очень пустым, и от такого невозможно до конца оправиться, правда?

Элли открыла рот, собираясь ответить, что, по ее мнению, с учетом всех обстоятельств у нее все хорошо, но Роуз было не заткнуть.

– …вижу, ты удивлена, почему здесь такой беспорядок. На прошлой неделе у нас были такие проблемы, ты даже не представляешь! Точнее, ты, наверное, представляешь, потому что знаешь, какой бывает Донна, когда заводится, а потом Анита обиделась, а милейшему Джону пришлось идти к дантисту, – ну, по поводу зубной пластины, – и я сказала им, что мы должны попытаться навести порядок до твоего возвращения, но ты сама знаешь, как они к этому относятся!