Помоги мне умереть

– Я не голодный, – он уже открыл дверь в детскую, – не заставляй меня.

Навстречу из комнаты вышел Егор, посмотрел на родителей, на цветы.

– О! Вы идёте в гости?

Марина зло посмотрела на Диму. Ей хотелось треснуть его этим веником по башке. Кто виноват в том, что дети воспринимают букет как что-то или «по поводу», или «для другого»?

Дмитрий, раздражённо, не глядя на сына:

– Нет, не идём!

– Я просто спросил, – справедливо обиделся Егор.

– Отличное начало вечера! – Марина пошла за вазой, хоть ей и хотелось выбросить ни в чём не повинные цветы в мусорное ведро.

Он медленно открывает глаза.

– Да? – Я тоже открываю, потому что вздремнула, свернувшись в кресле.

– Я иногда думаю… – Он чуть поворачивается ко мне и замолкает.

Я чувствую его запах изо рта и от больного тела, я давно уже привыкла и притерпелась.

– Да?

– Может, нужно было сразу умереть, – он говорит серьёзно, – чтобы не было этого всего.

Я помогаю ему сесть, подтыкаю подушки и чуть отодвигаюсь, слушая.

Он по давнишней привычке подтаскивает костлявое колено к подбородку.

– Было же и хорошее, – я вспоминаю, – мы ездили на море.

– Ага. – Он чуть морщится.

– И тогда всем было хорошо.

Смотрит, смотрит на меня.

– Он скоро приедет?

– Написал, что на следующей неделе.

– Хм… – саркастический смешок, – может, до следующей недели я и доживу.

– Доживи.

Глава 9

«Пара-па-пам-пам-пам, пара-па-пам-пам-пам-парампампам».

Марина шла по полуденному Невскому, затянутому тучами по самый шпиль, и напевала. Очень непривычно ветер холодил оголённую шею и уши – и это было приятно и странно. Стрижка называлась пикси, и так коротко она не стриглась никогда. Впервые в жизни она пошла стричься не в соседнюю парикмахерскую, а в приличный дорогой салон. Стрижка стоила целое состояние, но оно того действительно стоило.

Невысокая танкетка, узкие тёмно-синие брюки, кремовый топ грубой ткани, пиджак до бёдер и хлопковый полосатый шарф, делающий яркий акцент. Новая причёска шла ей невероятно!

Глядя на своё отражение в витринных стёклах, она себе подмигнула: «А кажется, я немного скинула, да?» Во всяком случае, те брюки, которые сейчас были на ней, сидели отлично, хотя достала она их из «похудательных» запасов.

Семёна она увидела, как только вошла в зал ресторана, он смотрел на вход, но мимо неё.

«Не узнал». Это её развеселило. Марина подошла вплотную к столику и серьёзно и в то же время чуть кокетливо сказала:

– Прошу прощения, тут не занято? Можно ли…

– Ох… – он растерянно вскочил, – это я прошу прощения… Марина, как же вам к лицу новый образ!

Она страшно смутилась, не ожидая такого откровенного восхищения.

«Он женат, и у него есть дочь, ты помнишь, да?»

– Что-то захотелось перемен.

– Чудесные перемены!

Он пододвинул ей стул. Оба сели и замолчали.

Напряжение витало в воздухе, уплотняясь. К ним подошёл официант, и оба выдохнули.

Семён глотнул воды и заговорил о деле:

– Расскажите чуть подробнее – вы уже выбрали машину? Как давно водите?

Марина рассказала всё как есть – и про то, что она не водит, и про то, что записалась в специальную автошколу, и про то, что хочет что-нибудь простое и дешёвое, чтобы было не жалко разбить.

Он не перебивал, слушал внимательно, а когда она закончила, поразмышлял с минуту и выдал:

– Машину стоит брать не дешёвую, а безопасную, не обязательно дорогую, но обязательно надёжную. И уж, конечно, не «шестёрку». Подержанный «форд» сгодится, и то не каждый. Есть и другие варианты. Гм… Дальше. Марина, вы не отказывайтесь сразу, но подумайте о том, чтобы взять беспроцентный кредит в компании, а не в банке.

– Ой, нет, – быстро выпалила она.

Его ясные карие глаза смотрели внимательно, по внешним краям разбегалась сеть небольших морщин, что придавало его лицу выразительность и шарм.

Гладко выбрит, свежая рубашка в мелкую клетку в тёплом бежево-горчичном тоне, штаны без стрелок и твидовый пиджак, который сейчас висел на вешалке, стоящей недалеко от столика. И руки… Марина посмотрела на его руки – не слишком длинные, ровные пальцы с чуть проступающими венами на кистях и запястьях и аккуратными лунками ногтей овальной формы. Ей нравились его жесты – точные, чуть порывистые, уверенного в себе человека.

– Так вот, – продолжил Семён, будто бы и не слышал её отказа, – ключевая история займа у компании – это кредит без процентов с возможностью регулировать выплаты. Если, скажем, в этом месяце вы не можете погасить ту сумму, которую изначально запланировали, то вы переносите часть платежа на следующий месяц или делаете рефинансирование на более длительный срок с меньшим ежемесячным платежом. Но, разумеется, всё должно быть прозрачно.

– Очень выгодно, – согласилась она, – но зачем это компании? Для компании условия не очень выгодные.

– Очень, если смотреть на долгосрочную перспективу. Во-первых, чем благополучнее и счастливее сотрудник, тем лучше он будет работать. У нас очень мало так называемой текучки, потому что наша компания действительно заботится о своих работниках, во-вторых, такой работник – лояльный работник, а значит, подходит к работе не формально, а с душой. Очень просто, Марина, если хочешь получить что-то хорошее, будь готов дать что-то хорошее. И это работает. – Он откинулся на спинку стула.

– Знаете…

– Знаю, – он неожиданно хохотнул, – вам всюду мерещатся подвохи, да? Вам кажется, что тут не может обойтись без какой-то ловушки.

– Семён, – она тоже почти рассмеялась, – и как вам удаётся читать меня как открытую книгу?

– Да бросьте, Марина, всё слишком очевидно. Да. И в случае, если вы захотите уволиться, чего, разумеется, делать не стоит, но мало ли какие в жизни бывают обстоятельства. Так вот – в этом случае компания не потребует возмещения всего долга сразу, а заключит с вами договор на рассрочку платежей. И если вы уж совсем откажетесь их оплачивать, тогда суд и всякие неприятные тяжбы, но то же самое будет и с банком, просто на более жёстких условиях. И ещё, разумеется, с выплатой банковского «интереса». – Говорил он вполне убедительно.

– Могу я подумать? – Условия были действительно очень соблазнительными, но что-то её останавливало.

– Разумеется. – Он нисколько не расстроился.

Принесли еду. Марина заказала довольно скромно – салат и жюльен, время было дневное, а Семён что-то более существенное – суп и приличную порцию мясного рагу.

– Хм… – она тыкала вилкой овощи, – в этот салат хорошо добавить свежей клубники и орехи. Кешью или кедровых.

– Клубники? – Он поднял голову от супа.

– Ага, – она снова подцепила пару овощей, – если бы я не была финансовым аналитиком, то, наверное, стала бы поваром. Я очень люблю готовить. Или кондитером.

– Марина, вы человек многих талантов, – он быстро расправился с супом и отодвинул пустую тарелку, – хотел бы я однажды попробовать приготовленный вами салат с клубникой.

Похоже, он не просто флиртовал, а говорил именно то, что хотел, это чувствовалось. И Марина опускала глаза, смущаясь, как нецелованная пятиклашка. И злилась. «Какого чёрта! У него же семья!» Ей вспомнился детский голосок, говорящий в трубку: «Папа, а мама просила». Или что-то в этом духе. Значит, там и мама была неподалёку. И ей вдруг стало неприятно. От его восторгов и комплиментов, от его «выгодных предложений». Он показался ей банальным бабником, крутящим романы с любой доступной девицей за спиной у жены. Фу…

Аппетит пропал совершенно. День вдруг поскучнел. Настроение резко накренилось вниз и катилось с горки в вязкое ощущение «бабы, с которой можно замутить». Она отставила тарелку, залпом выпила стакан воды и уставилась в дверной косяк напротив.

– И кстати, по поводу автомобиля, – Семён доедал рагу и махнул официанту, – сам я так себе автомеханик, но у меня есть очень хороший знакомый, который… – Он заметил, что она смотрит мимо него. – Марина, вы…

А ей показалось, что она проваливается в топкое болото. Она смотрела в его карие глаза, и казалось, что ещё чуть-чуть – и не выбраться. Всё-таки он был невероятно обаятелен в своей заботе и вёл себя как свободный человек с понравившейся женщиной, но она знала, что это не так. А он не знал, что она знает.

«У тебя тоже, вообще-то, семья, – с горьким смешком напомнила она себе, – муж и двое детей, так, на секундочку, помнишь, а? И ещё к тому же он твой без пяти минут начальник».

Она сжала зубы, выдохнула и встала:

– Семён, спасибо большое за обед, но я, пожалуй, пойду. Мне пора. И, знаете, не нужно никакого кредита от компании, и работы тоже не нужно. Простите меня, я погорячилась, когда вы предложили мне должность. Я не справлюсь. Это слишком. Я ещё ничего не успела сказать Турчанскому, извините, что обнадёжила вас…

Мир опустел до тусклых сумерек. Ей всё показалось каким-то никчемным и пустым, пластиковым и ненастоящим.

Он мгновенно посерьёзнел. И тоже встал. Официант, стоящий неподалёку, посмотрел на них искоса.

– Погодите… – Он проглотил кусок и отставил тарелку в сторону.

– Я пойду.

– Погодите… – он чуть повысил голос, выставив вперёд руку, как бы придерживая её и официанту, – счёт! – Тот подскочил, Семён отдал ему банковскую карту. – Пожалуйста, сделайте быстро, я отблагодарю, – снова к ней, – Марина, погодите… что случилось?

Ей хотелось сбежать. И как можно быстрее, потому что казалось, что если она этого не сделает прямо сейчас, то вляпается в его ловко расставленные сети по самые уши.

Он невольно сделал шаг в сторону и таким образом заблокировал для неё выход.

Она молчала.

Официант принёс счёт и карточку, Семён всучил парню пару купюр.

– Марина… – одной рукой он подхватил пиджак, а второй бережно взял её за локоть, – не сбегайте так, что случилось за эти несколько минут?

Она продолжала молчать.

– Давайте выйдем.

На улице было прохладно. Петербург серой сырой стеной прислонился к их спинам. Они проходили мимо величественного Казанского, и Марина мельком отметила, что Семён выше неё совсем ненамного, примерно на полголовы.

– Так всё-таки что случилось? – Сейчас он говорил спокойнее.

– Наверное, ничего такого, – слова давались ей с трудом, – просто вы так добры, так… а-а, чёрт… – она остановилась, – Семён, мне сложно ходить вокруг да около, и, может быть, я сейчас скажу несусветную глупость, но мне кажется, что вы флиртуете, что я вам нравлюсь. – Она чуть обернулась к нему и выпалила это на одном дыхании.

Он тоже остановился, посмотрел на неё открыто.

– Да, Марина, это так, вы мне нравитесь. Разве это плохо?

Его карие глаза улыбались, но говорил он серьёзно.

Ей была непривычна такая прямота.

– Я знаю, что вы женаты, – она склонила голову, дескать, что ты на это скажешь, – и, кажется, у вас есть ребёнок.

– Трое, – со смешком ответил он, – трое, Марин, и все девчонки.

– Ох… – невольно вырвалось у неё.

– Одна краше другой, – он усмехнулся, развернулся по ходу движения, сделал пару шагов, – пойдёмте. И более того, Марина, я уже дед, у меня есть две очаровательные внучки. Младшенькой вот год исполнился. А старшей пять, и зовут её Марина, как и вас.

– Что?! – удивилась она.

Он говорил это так легко и весело, что и её драматичность дала трещину.

– Я же сказал вам когда-то, что в моей биографии много интересного, помните? – Он посмотрел на хмурое небо. – Кажется, дождь собирается. Может, всё-таки зайдём куда-нибудь? Или знаете что, можем устроить урок вождения прямо сейчас.

Они оказались на перекрёстке, Семён повертел головой.

– Так, машину я оставил на Лиговском, давайте перейдём дорогу и немного вернёмся.

Всё так мгновенно изменилось – пару минут назад она готова была бежать от него без оглядки, а сейчас…

– Нет, Семён, что вы, – она была сбита с толку его весельем, простой откровенностью и лёгкой напористостью, – не собираетесь же вы посадить меня за руль вашей…

– Именно это я и собираюсь сделать, если вы, конечно, не будете возражать. Погодите, Марин, глаза у вас совсем огромные, – он засмеялся, глядя на неё, и взял под локоть, чтобы они перешли дорогу, – ну что вы, во-первых, разумеется, я не стану вас принуждать, а во-вторых, мы поездим где-нибудь, где будет безопасно. С чего-то же нужно начинать, верно?

Она колебалась.

– Послушайте, я, конечно, чокнутый, но не совсем безумец, и я не дам вам ни самой убиться, ни меня покалечить. Я же всё-таки дед двух внучек! Ну, что скажете?

– А давайте! – Она вдруг заразилась его весёлостью, и это было странно.

Ещё пару минут назад ей хотелось сбежать, а сейчас… он с такой лёгкостью всё признал и со всем согласился. И… трое дочерей, внучки, надо же!

Небо будто бы посветлело. И стало теплее. И она смутно подумала, что так весело ей не было уже давным-давно, наверное, со школы, когда они с приятелями на каникулах в пионерлагере лазили в сад какой-то дачи и объедались там чужой смородиной с кустов.

Он едва не подпрыгнул:

– Тогда стоит поторопиться, пока вы не передумали.

Они быстро дошли до Лиговского проспекта. Марина увидела тёмно-серый «мерседес» и отпрянула.

– Семён, только не говорите мне, что вы собираетесь доверить мне руль ЭТОЙ машины.

– Не волнуйтесь, она только выглядит «взрослой», на самом деле это старая тарантайка. Разве я похож на шкодливого безответственного мальчишку? – Он открыл перед ней пассажирскую дверцу.

– На безответственного – нет, а вот на шкодливого – вполне, – сказала она, когда он сел рядом на водительское сиденье.

Совершенно не разбираясь в автомобилях, даже она понимала, что это далеко не «тарантайка».

Улыбка не сходила с его лица.

– Буду воспринимать это как комплимент. Пристегнитесь, пожалуйста.

Она защёлкнула ремень, и машина тронулась.

Они медленно ехали по проспекту, то и дело останавливаясь.

– На Обводном будет посвободнее, – уверенно сказал Семён.

Марина глазела на старые дома Лиговского.

– Семён, а мы куда едем? – Ей стало тревожно.

Она вдруг поняла, что едет в неизвестном направлении с мужчиной не то чтобы совсем незнакомым, но всё-таки.

– Не волнуйтесь, мы направляемся в район Обводного канала, там много тихих улиц, и я знаю одну большую стоянку, с которой можно начать. Марина, вы можете передумать и отказаться в любой момент. Одно ваше слово – и я отвезу вас домой. Или вызову такси, если захотите.

Глядя на то, как он ловко ведёт автомобиль, едва ли не одной рукой, ей стало спокойнее.

«Да, и вопрос про жену замялся сам собой, – подумала она, вспомнив, что он радостно рассказал про детей и внуков, но про супругу – ни слова. – Кстати, сколько ему лет? Если внуки, то за пятьдесят?» Ей казалось, что он выглядит лет на сорок пять – сорок семь. Она украдкой его разглядывала – без отвисшего живота, без второго подбородка. Только лысый. Совершенно. Как колено.

Марина едва сдержала смешок, он этого не заметил, и слава богу.

Семён не врал – близ Обводного действительно обнаружилась довольно пустынная и большая стоянка, где они остановились и поменялись местами.

– Сначала отрегулируйте под себя сиденье, – инструктировал он, – вот кнопки – вперёд-назад, выше-ниже, и чуть дальше кнопка, регулирующая поддержку спины.

Она не могла найти.

Перегнувшись через её сиденье и едва не касаясь тела, Семён положил её пальцы на искомую кнопку.

Марину обдало лёгкой волной его едва уловимого парфюма – смесь чего-то морского, солёного и древесного. Он едва не коснулся своим лбом её подбородка, когда наклонялся. Так тесно и жарко… сердце задрожало в плену рёбер, отзываясь на его близкое тепло. Она чувствовала его дыхание.

– Потом нужно отрегулировать зеркала – переднее и боковые, – говорил он как ни в чём не бывало, отпрянув, – педали две – газ и тормоз. Так… что ещё… Трогаемся плавно и едем вперёд. Медленно и аккуратно. Ещё раз всё проверьте. Машина снята с ручника, нога на педали тормоза. Вам на газ давить не нужно, просто отпускаем тормоз, держим руль и… медленно по-оехали.

Марина сосредоточилась, глядя перед собой, и плавно отжала педаль.

– Отлично! – похвалил Семён. – Теперь не волнуемся и смотрим, куда едем. Прямо, прямо, чуть прибавляем газ…

Машина дёрнулась, дёрнулась и Марина.

– Тихо-тихо, дышим ровно и спокойно, – он разговаривал с ней, как с девочкой, – не напрягаемся. Навстречу едет машина, не волнуемся, он просто ищет, где припарковаться. Замедляемся, даём ему проехать. Всё хорошо. А теперь поворачиваем налево. Нет, не резко, руль вас хорошо слушается. Потом снова налево, и вот мы почти вернулись в исходную точку. Ногу на тормоз, паркинг… всё! Вы сами, Марина, проехали целый круг по стоянке.

Отпустив руль, она обернулась к нему:

– Слушайте, и правда! И на самом деле не так уж страшно! Уф…

Марина ощущала, как у неё от напряжения взмокла шея и спина.

– Мне нравится ваша храбрость! – Он подвинулся чуть ближе, и она вжалась в сиденье.

Делая вид, что не замечает этого, он опять наклонился над ней, протянул руку к водительской дверце и достал оттуда небольшую стальную флягу.

– На ваше усмотрение, – Семён отвинтил крышечку, – тут куантро.

– Что?

– Куантро. Апельсиновый ликёр. Обычно его добавляют в коктейли, но и отдельно он тоже прекрасен, правда, стаканов у меня нет, придётся…

– Вы пьёте за рулём? – искренне изумилась она.

– Случается, – он не стал отнекиваться, сделал глоток, – но не часто. И не много. Хотите? Или ещё кружок? Или глоток и ещё кружок?

Она приняла флагу из его рук.

– Семён, вы всё-таки удивительный человек, – Марина смотрела на него как на чудо, – вы всегда говорите правду?