Где старые кости лежат

Энн Грэнджер

Где старые кости лежат

Copyright © 1993 Ann Granger

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2010

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2010

© Издание на русском языке, ЗАО «Центрполиграф», 2010

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

* * *

…История… перечень преступлений, бредовых поступков и несчастий человечества.

Эдвард Гиббон

Пролог

После того как она ушла, он какое-то время ждал письма и по утрам выходил на старый земляной вал высматривать почтовый фургон. Он не пропускал ни одного вторника, потому что решил так: скорее всего, она напишет ему в выходные, а отошлет письмо в воскресенье вечером или в понедельник утром. Она ведь не может не понимать, что он волнуется за нее! Как там она, где живет, есть ли у нее деньги? Он не сомневался, что письмо рано или поздно придет.

Он сидел на росистой траве и озирался по сторонам. По утрам окружающий мир выглядел особенно ярким, словно свежевымытым. Из-за того, что на валу всегда дул резкий, пронизывающий до костей ветер, он надевал свитер с «косами» – ее последний подарок. Проводя кончиками пальцев по выпуклому орнаменту, он вспоминал, как она сидела у окна, где светлее, и вязала этот свитер.

Ему четырнадцать лет; он уже не ребенок и должен научиться как-то обходиться без нее – так она сказала. И все-таки он болезненно тосковал, вспоминая о ней.

Почти каждое утро он вовремя замечал красный фургончик, похожий сверху на коробку. Фургон с грохотом проносился по нижней дороге, что вела мимо карьера. Иногда почту завозили и к ним на ферму. Фургон взбирался на холм, и он с бешено бьющимся сердцем мчался навстречу. Но водитель лишь качал головой, улыбался и, прибавив газу, проезжал мимо. Для него писем не было.

Внутри снова делалось пусто… Отряхивая мятые и мокрые от росы брюки, он спускался на шоссе, куда за ним приезжал школьный автобус.

По вечерам в такие дни он тайком перебирал распечатанные конверты, засунутые за часы на каминной полке: вдруг она написала отцу? Конечно, он понимал: если письмо и пришло, отец наверняка его спрятал, потому что и для него оно тоже драгоценно. Ему ужасно хотелось спросить отца, не написала ли она. Ему хотелось знать, тоскует ли отец по ней так же, как и он. Но, понимая, что, вместо ответа, скорее всего, получит взбучку, он держал язык за зубами и чувств своих не выдавал.

Однажды во вторник он проснулся и вдруг понял: письмо не придет. Он винил во всем себя, наверное, он чем-то ее обидел. В тот день он не вышел с утра пораньше на вал – и больше никогда туда не ходил. Его захватил процесс взросления. Но ее он не забыл, он надеялся, что она счастлива, где бы она ни была, и, может быть, иногда вспоминает о нем.

Глава 1

По главной дороге с грохотом катила колонна разномастных фургонов, пикапов и старых автобусов. Почти все они давно отслужили свой век: под слоем краски проступала ржавчина, и было непонятно, как они еще передвигались. Некоторые развалюхи издали бросались в глаза, потому что их вручную разрисовали яркими крупными цветами. Дорога пошла в гору, надсадно закашляли старые моторы. Из выхлопных труб вырывались черные клубы дыма. Всю округу заполнил резкий запах бензина.

Водитель красного автобуса, идущего в голове колонны, нажал на клаксон, давая знать остальным, что впереди показалось нужное место. Идущие сзади развалюхи отозвались радостной какофонией гудков и воплей.

Дорога вилась спиралью по склону Бамфордского холма. Справа – крутой обрыв, слева – такой же крутой подъем, одолев который колонна очутилась на большом лугу, окруженном пшеничными полями. Спелые колосья колыхались от ветра – поля, словно море, покрылись рябью. Добравшись до указателя «Ферма «Моттс», красный автобус, хищно взревев, свернул с дороги и покатил наверх по грунтовой тропе. Остальные развалюхи, скрипя и грохоча, последовали за лидером.

Заметив пролом в живой изгороди, водитель красного автобуса свернул в него. Скрипя и подпрыгивая на кочках, красный вожак странного племени покатил напрямик к нависшему над лугом земляному валу.

Они оказались не первыми пришельцами. На холме обосновались археологи, раскапывающие огороженный участок луга. Пользуясь хорошей погодой, археологи усердно орудовали лопатами и ножами, но, заметив странную колонну, бросили работу и с изумлением наблюдали, как мимо них одно за другим проносятся разномастные средства передвижения, гудя клаксонами и изрыгая клубы черного вонючего дыма. Под самым земляным валом караван, словно готовясь к долгой осаде, рассредоточился в колонну по две машины и, наконец, остановился.

Из развалюх высыпали бородатые мужчины, женщины в длинных юбках, молодежь обоего пола в рваных джинсах, дети от мала до велика и взволнованно лающие собаки. Из прицепа появилась даже коза. Кочевники тут же принялись за работу. Одни споро и деловито рубили густую живую изгородь на дрова; другие, подхватив ведра, направились к перелазу, за которым стояло корыто для скота. Вода в корыто поступала с вершины холма при помощи примитивного водопровода – старой трубы с затычкой. При виде незваных гостей коровы, собравшиеся на водопой, разбрелись по лугу.

Со стороны лагеря пришельцев к археологам по склону спустился крупный черный метис лабрадора. Пес сел, прислушался, ожесточенно почесался и, вывалив розовый язык, добродушно, по-соседски оглядел потрясенных участников экспедиции.

А в это время с той стороны, где над вершиной холма виднелись трубы фермы «Моттс», к лагерю кочевников, пыхтя, приближался старый «лендровер». Какое-то время машину не было видно из-за вала, и вдруг она выехала на древнее земляное сооружение.

Из «лендровера» выскочили двое на редкость не похожих друг на друга мужчин. Тот, что постарше, напоминал ветхозаветного пророка: высокий, худой, жилистый, горбоносый. От сильного ветра седые кудри встали дыбом, отчего сделались похожи на неопрятный нимб. Дробовик, лежащий у старика на сгибе локтя, нисколько не противоречил образу пророка, скорее, огнестрельное оружие вносило в него современный штрих.

Мужчина помоложе, низкорослый и коренастый, шагнул вперед. Одетый в прочные коричневые вельветовые брюки и мешковатый свитер болотного цвета, он как будто вышел из окружающего ландшафта или позаимствовал у него защитную окраску. Приложив руки раструбом ко рту, он прокричал:

– Здесь… частное… владение!

– А ну, перестаньте ломать изгородь, а то я вам мозги повышибаю! Прочь! Убирайтесь с нашей земли! – проревел седовласый старик. Задыхаясь, он поднял дробовик обеими руками и прицелился. Судя по всему, он собирался пустить оружие в ход.

– Погоди, дядя Лайонел! – грубовато одернул старика его спутник. – Дай-ка я с ними разберусь!

Властные нотки в голосе молодого человека на время утихомирили его пожилого родственника. Сборщики хвороста отошли от живой изгороди и влились в молчаливую пеструю толпу своих собратьев. Из толпы тут же вышел бородач и начал переговоры:

– Мы берем только сушняк! Живые ветки не ломаем!

– Вижу, как вы не ломаете! – закричал Лайонел Фелстон, и дробовик в его руках опасно дернулся.

Племянник Лайонела, Брайан, желая утихомирить взбешенного дядюшку, положил ему руку на плечо.

– Вы посягаете на частное владение! Пожалуйста, немедленно покиньте нашу землю! В первый и последний раз прошу вас вежливо. Соберите женщин и детей и убирайтесь отсюда!

Еще один приезжий, жилистый бритоголовый парень в рваных джинсах и с тремя золотыми серьгами в ухе, ткнул пальцем в сторону раскопа:

– Им, значит, можно, а нам нельзя? Они-то ведь тоже посягают на частное владение, как вы говорите!

Если манера речи и поведение бородача говорили о том, что он – человек образованный, то гнусавый выговор бритоголового парня выдавал в нем жителя городской промышленной окраины.

– Им можно! Они проводят раскопки с нашего разрешения. Вам мы тут располагаться не позволяли и, будьте уверены, не позволим! Так что убирайтесь! – сердито буркнул Брайан.

– А если не уберемся, что будет? Вы нас заставите? – Бритоголовый парень растянул губы в издевательской ухмылке.

– Даже не сомневайтесь! – Лайонел Фелстон вскинул дробовик.

– Вы имеете право применять силу лишь в разумных пределах, – хладнокровно возразил бородач. – Угрожать нам дробовиком неразумно. Если вы выстрелите, не миновать вам неприятностей!

– Ишь, законник выискался! – загремел Лайонел. – Вы посягнули на частное владение, на нашу землю! Видал я, какие безобразия вы творите в других местах! Здесь у вас этот номер не пройдет! Вы оставляете после себя горы отбросов, поля вытаптываете, обижаете скотину…

Бритоголовый парень хихикнул, бородач укоризненно покосился на него и покачал головой.

– Мы выроем выгребные ямы и все после себя уберем, а мусор и бытовые отходы увезем с собой. У вас на этом участке ничего не посажено. Мы никому не мешаем. Позвольте нам остаться! С нами женщины и дети. Мы пробудем здесь всего каких-нибудь несколько дней, не больше!

– Несколько дней! – Худое лицо Лайонела задергалось. – Скорее я вас всех отправлю к праотцам!

Внезапно налетевший порыв ветра подхватил его слова и унес куда-то ввысь, в небо, где кружили чайки. Птицы дружно расправили большие белые крылья и устремились вниз, оглашая воздух истошными воплями. Как будто души тех, кто погиб в битве на древнем валу, подстрекали противников снова сразиться на земле, обильно политой их кровью.

Глава 2

В голове помимо воли вертелось одно и то же: «С риском для жизни и конечностей…» Назойливо повторяемая фраза подтачивала уверенность в себе. Урсула Греттон рассердилась. Она постоянно, сколько себя помнила, каталась на велосипеде в окрестностях Оксфорда. Однако в последнее время велосипедная прогулка превращается в полосу препятствий: машин все больше и больше, водители совсем не знают правил дорожного движения, а выхлопные газы стали еще вредоноснее и зловоннее. Неожиданно справа Урсулу подрезала машина. Она едва не упала, но успела притормозить. И тут же водитель идущего сзади двухэтажного автобуса нетерпеливо надавил на клаксон. Да еще какая-то женщина, шедшая по обочине вдоль дороги, остановилась и принялась изумленно разглядывать ее, поставив на землю сумки с продуктами и детский складной стул на колесиках. Урсула стиснула зубы и про себя обругала Дэна. Ну, если окажется, что он вызвал ее из-за какой-нибудь ерунды!

Она обругала и свой старый расшатанный велосипед… а что делать? Палеонтологи, как правило, люди небогатые. Свободные деньги у них появляются только в том случае, если они участвуют в широко разрекламированной экспедиции, спонсируемой щедрой международной благотворительной организацией, или пишут солидный научный труд по теме, вызывающей всеобщий интерес. Она же трудится в небольшом частном благотворительном трастовом фонде, который материально поддерживает исследования в области средневековой археологии. Всем известно, что финансовые возможности фонда весьма ограниченны.

Последнее особенно важно, потому что именно «Элсворт траст» выделил средства на проведение раскопок. Археологи обращались во многие благотворительные организации, но везде получили отказ. И только руководство «Элсворт траста» пошло им навстречу. Беда в том, что средств у фонда немного, а просителей – целая очередь. Вот если бы Иену повезло, и…

Дэн считает – возможно, на сей раз не без оснований, – что Иен Джексон вот-вот совершит крупное научное открытие. Джексон считает, что на Бамфордском холме находится самое богатое погребение из всех обнаруженных до сих пор. Дэн все-таки молодец! Если бы не он, вряд ли члены правления дали бы деньги на их экспедицию.

Дэн считает… Урсула вытянула левую руку в сторону и покачала головой. Если бы она поменьше прислушивалась к Дэну Вулларду, не угодила бы в неприятности!

«Какая же я дура! И не только потому, что еду в субботу на старом велосипеде по оживленному шоссе. Я дура уже потому, что поддалась на его уговоры!»

Наконец впереди показался поворот на второстепенную дорогу. Урсула вздохнула с облегчением. Лавировать в плотном потоке машин было, откровенно говоря, страшновато. Притормозив, она выгнула шею, выискивая нужный дом. Вот и он! Урсула перестала крутить педали и поставила одну ногу на землю. Потом подозрительно оглядела фасад дома. Интересно, что там у него опять? Неужели нельзя было все объяснить по телефону?

Урсула спешилась и, проведя велосипед между припаркованными машинами, поднялась на растрескавшийся тротуар. Во двор можно было попасть в проем, образовавшийся на месте калитки. Она подошла к дому и осторожно прислонила велосипед к выступу в стене. Затем продела через переднее колесо предохранительную цепь и защелкнула замок. Зачем, спрашивается? Ни одному здравомыслящему вору не придет в голову угнать такую рухлядь.

В конце Викторианской эпохи в этом квартале селились торговцы и мелкие клерки. В наши дни прежде скромные жилища приобрели налет старины и вошли в моду. Их скупали представители среднего класса, считающие себя интеллигенцией и любящие высказаться по злободневным вопросам. Таких обычно презрительно именуют «трепачами». После того как район признали «престижным», цены на недвижимость в нем взлетели до небес. Почти все новые владельцы отреставрировали фасады, а внутри произвели полный ремонт. Дом Вуллардов на их фоне выделялся не лучшим образом: краска на двери облупилась, нестираные тюлевые занавески посерели от застарелой пыли. У Натали нет ни желания вести хозяйство, ни умения создавать уют. Ну а Дэн вообще не обращает внимания на такие вещи.

Урсула со вздохом нажала на кнопку звонка.

За дверью послышались тяжелые шаги. Урсула мысленно представила пустой, неуютный коридор с гулким полом, в котором нет даже ковровой дорожки. И ведь они совсем не бедствуют, вполне могли бы как следует обставить дом. Натали наверняка неплохо зарабатывает на своих эротических романах, но… Домашний очаг Вуллардов отражает их непростые отношения.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Дэн.

– Сула! – Его широкое лицо осветилось радостью.

– Привет, – буркнула Урсула.

– Как я рад… то есть молодец, что приехала. – Он смерил ее задумчивым взглядом, отчего она лишь поморщилась.

– Дэн, надеюсь, ты выдернул меня сюда по действительно неотложному делу. В выходные я собиралась дописать комментарии.

– Дело действительно неотложное! – с мрачным видом заявил он.

Урсула решила, что сейчас он, наверное, говорит правду. Она нерешительно переступила через порог и остановилась в прихожей.

– Натали дома?

– Нет, уехала в Бамфорд, к матери.

– Вот как… – Урсула, как и следовало ожидать, замерла в нерешительности.

– Только не вздумай сбежать! – сердито воскликнул он. – Я не собираюсь на тебя набрасываться! И потом, Иен уже едет. – Дэн посмотрел на часы. – Будет здесь минут через десять – пятнадцать. Пойду поставлю чайник.

Смутившись оттого, что так и не научилась скрывать свои чувства, Урсула следом за хозяином зашагала по коридору и вошла в гостиную, окна которой выходили в сад. По утрам эта часть дома освещалась солнцем, вот и сейчас комната, превращенная Вуллардами в общий кабинет, купалась в ярких солнечных лучах. Слева у стены стоял письменный стол Натали, заваленный типографскими гранками. Напротив помещался стол Дэна. На первый взгляд в кабинете гармонично трудились любящие супруги. Как и многое другое, имеющее отношение к Дэну и Натали, первое впечатление оказывалось обманчивым. Впрочем, царящий здесь творческий беспорядок можно было назвать даже приятным. Урсула села в старинное кресло, набитое конским волосом, и поставила на пол дамскую сумку. Из кухни доносился звон посуды: Дэн расставлял на подносе чашки. Кухня в доме Вуллардов была такой огромной, что напоминала церковный зал. Внезапно встревожившись, Урсула вскочила с места и принялась бродить по комнате. Она подошла к столу Натали и стала разглядывать стопку напечатанных страниц.

– Это корректура новой книги Натали?

– Да! – крикнул Дэн из кухни и тут же выругался, видимо обжегшись о ручку чайника.

Сверху на корректуре лежала записка. Она оказалась от редактора и начиналась словами: «Извини, что задержались. Если можно, верни к 12 августа. Спасибо».

Сегодня уже восьмое, подумала Урсула. Натали нужно поторапливаться, если она хочет вернуть корректуру вовремя. А она зачем-то сорвалась к матери. Наверное, та вызвала дочь по какому-то срочному делу.

– У Натали снова заболела мама? – крикнула Урсула.

– Что? – переспросил Дэн где-то совсем рядом. Урсула покраснела. Оказывается, незачем было так кричать!

– Мама Натали… – повторила она отчетливо, но понизив голос.

– А, Эми… не знаю. Как только она звонит, Натали бросает все и мчится в Бамфорд. Не знаю. Если честно, мне все равно.

– Сколько ей? Кажется, уже за семьдесят?

– Она ничем не больна, если ты об этом, просто ей нравится, когда Натали прыгает вокруг нее. Я раньше… Мы раньше даже ссорились из-за этого. А сейчас Натали делает что хочет… и уезжает куда хочет, и вообще. – Дэн протянул гостье кофе.

– Спасибо. – Урсула снова села в кресло. – Ну, так зачем ты меня вызвал?

– Сейчас Иен все объяснит. Дело действительно не терпит отлагательств. – Дэн поморщился. – Значит, вот до чего у нас дошло? Мне приходится долго уговаривать тебя, чтобы встретиться где-то помимо раскопок… Мы с тобой видимся только на работе. А ведь у нас с тобой все могло бы быть по-другому. Я бы мог… все изменить.

– Если у тебя срочное дело, не отвлекайся, – сухо посоветовала Урсула.

– Не вижу смысла начинать. Иен все равно все подробно объяснит, к тому же у него самые свежие сведения. Но, если коротко… В общем, у нас гости.

Урсула охнула. Посторонние люди – настоящий бич любых археологических экспедиций. Иногда у посетителей самые добрые намерения, иногда их приводит на раскопки элементарное любопытство, а иногда все гораздо серьезнее…

– Кладоискатели? Идиоты с металлодетекторами?

Вот кто хуже всех! Если они находят что-то ценное, то забирают находку с собой и исчезают в неизвестном направлении, и тогда пиши пропало!

– Нет. Последователи движения «Нью-эйдж», или новые хиппи. Фургоны, собаки, дети – в общем, целый табор. По нашим подсчетам, человек тридцать. Встали лагерем на лугу. Жгут костры. Дети носятся по всему холму. Собаки роют норы.

Урсула с ужасом посмотрела на Дэна:

– Они что, расположились прямо на месте раскопок?!

– Не совсем. Их лагерь чуть выше по склону – между нами и валом. Остальное тебе расскажет Иен.

Урсула сурово сдвинула брови:

– А что же Фелстоны? Почему не выгонят их? Им наверняка не по душе, что в их владениях расположились хиппи!

– «Не по душе» – еще мягко сказано! Дело едва не дошло до смертоубийства. Можешь себе представить – старый Лайонел размахивал дробовиком, а Брайан вынес им строгое предупреждение и приказал убираться. Только ничего не вышло. Наверное, придется Фелстонам добиваться судебного запрета.

В дверь позвонили.

– Иен! – воскликнул Дэн, кидаясь к двери.

– Значит, Карен и Рене сейчас на раскопках совсем одни? – уточнила Урсула.

Но Дэн скрылся в коридоре; вскоре она услышала, как он приветствует Иена Джексона. Через несколько секунд в комнату ворвался хранитель Бамфордского музея – низкорослый, краснолицый, рыжеволосый.

– Сула! Ты уже в курсе? Полагаю, Дэн тебе все рассказал? Что, Дэн? А, да… чаю, кофе… мне все равно. – Джексон упал в кресло, воротник бежевого твидового пиджака задрался до самых ушей. – Извините, что опоздал. Пришлось заехать в Бамфорд. Я был в полицейском участке и говорил с тамошним начальством. Неким старшим инспектором по фамилии Маркби.

Услышав знакомую фамилию, Урсула вздрогнула, открыла было рот, но тут же закрыла его снова.

– Я сказал, что дело срочное, объяснил, насколько наша экспедиция важна для музея, и попросил прислать нескольких полицейских, чтобы выдворить оттуда этих любителей природы. По-моему, проще некуда! А он никак не помог мне! Обещал заглянуть на раскопки, но сказал, что все зависит от обстоятельств. Мол, иногда из противостояния не выходит ничего хорошего и дело может кончиться насилием. Неужели, спросил он, мы хотим кулачной расправы?

Джексон схватил кружку, которую протянул ему Дэн.

– Конечно, я вышел из себя. В конце концов, я законопослушный гражданин! Я плачу налоги и, если требую помощи от местной полиции, вправе ждать каких-то ответных мер! Маркби заявил, что сочувствует мне. Я велел ему засунуть свое сочувствие куда подальше. Неужели он не понимает, что наш музей – оазис культуры в его захолустном городишке?!

Захлебнувшись от негодования, Иен замолчал. Во время его тирады Дэн неуклюже примостился на краю стола Натали. Урсула невольно покосилась на невычитанную корректуру.

– А что же Фелстоны? – быстро спросила она.

– Говорят, что судебный запрет им не по карману. На то, что полиция отреагирует быстро, полагаться нельзя! Старый Лайонел вполне способен кому-нибудь снести башку! Хуже ничего и быть не может, надо что-то делать!

Иен резко наклонился вперед, расплескивая чай.

– Надо отдать им должное. Их главарь, Пит, рассуждает вполне здраво. Зато остальные… Есть там один юнец, у него нездоровое пристрастие к костям и скелетам. Он постоянно рыщет вокруг раскопа и, стоит нам отвернуться, пытается приподнять брезентовую покрышку. Можешь себе представить, Сула, сколько у нас хлопот! На раскопках и без того не хватает людей, а тут еще приходится следить за незваными гостями! И работа не движется! Мы все время начеку, а Фелстоны и хиппи играют в «царя горы»! Пока ньюэйджевцы не уедут, мы ни на минуту не можем оставить раскопки без охраны. Естественно, и ночью тоже. Наступила тишина. Урсула первая нарушила молчание, нерешительно спросив:

– Может, дежурить по очереди в вагончике?

– Об этом я уже подумал. Конечно, можно поставить в вагончике пару раскладушек. Если хиппи будут знать, что и ночью раскопки кто-то охраняет, они вряд ли туда сунутся. Вообще они не опасны, если ты понимаешь, о чем я. Просто бродят повсюду, гуляют возле раскопа. Нам мешает их физическое присутствие. Дэн, сегодня мы можем подежурить там с тобой. Но завтра я не смогу остаться на ночь, потому что у малыша режутся зубки. Не хочется бросать Бекки совсем одну.

– Давай я подежурю и завтра, – вызвался Вуллард. Иен и Урсула смерили его вопросительными взглядами, Дэн покраснел.

– Как же Натали? – в лоб спросила Урсула.

– Я же сказал, она в Бамфорде, у матери.

– Я вас подменю, – предложила Урсула. – Подежурю в понедельник, да и во вторник тоже, если надо. Может, Карен согласится составить мне компанию?

Джексон неуклюже вертел в руках кружку с чаем.

– Прошу вас обоих об услуге… Ведь вы работаете в фонде, который дал нам деньги… В общем, им пока ничего не нужно рассказывать. Они забеспокоятся. Если станет известно, что на холме встали лагерем хиппи, руководство фонда еще решит, что там творится что-то непотребное. – Иен был явно смущен. – Ну, там наркотики и все такое. Ведь они… такие, как они… действительно принимают наркотики, так? А еще члены правления могут подумать, что в таких обстоятельствах мы не в состоянии нормально работать.

– Ну да, не в состоянии, – кивнул Дэн.

– Кроме того, – Джексон повысил голос, – я только что попросил фонд выделить нам дополнительные ассигнования. Экспедиция подошла к решающей стадии… Вы оба знаете мою теорию. По-моему, на холме находится могила Вульфрика, вождя саксов! Представляете, что означает для нашего музея такая находка!

Лицо Джексона то загоралось воодушевлением, то мрачнело.

– Мне казалось, что я сумею убедить членов правления. Они очень обрадовались, когда мы обнаружили неповрежденный скелет. Но когда выяснилось, что это не Вульфрик, они усомнились в том, что мы вообще найдем его захоронение. Знаю, вы оба всегда поддерживали меня, за что я вам очень благодарен. Но я безусловно отдаю себе отчет в том, что мы пока не нашли ничего, что можно было бы предъявить членам правления в доказательство моей версии. Мне нужно время, и ничто не должно повлиять на отношение фонда к нашим изысканиям.

Джексон поставил кружку на стол.

– Мне пора возвращаться в Бамфорд. Постараюсь все устроить на сегодняшний вечер. Потом составим график дежурств – до того времени, когда хиппи уберутся. – Последние слова Джексон договаривал уже на ходу. Дэн вышел его проводить, из прихожей слышались их голоса. Они обсуждали, нужно ли брать в вагончик спальные мешки и спиртовку.