Мое неправильное лето

– А еще летом тепло, – понимающе протянула тётя Вика. – и не надо утром вставать в школу, верно?

– Ну… – потупилась я, гадая, как это тётя Вика все узнала. Она только рассмеялась.

– Ладно, пока я тут твои чемоданы таскаю, иди попои собаку! Миску возьми на полке, а воду можешь налить из-под крана, у нас свой колодец.

Я нахмурилась, но возражать не стала, поскольку тётя Вика была права, и Микки действительно хотел пить. Он тяжело дышал, высунув свой язычок. Всадник все еще скакал по полю, преодолевая яркие жерди, я бросила на него завистливый взгляд и направилась поить шпица.

Глава 4. В которой нет взлетов, но существуют падения

Весь вечер я провела, раскладывая вещи из чемоданов. Правильнее было бы сказать, запихивая их в комод и шкаф. Большая часть не влезла, пришлось обращаться за помощью к тете Вике.

– Ох, горе мое, – она поднялась ко мне в комнату, окидывая взглядом масштаб работ. – Ну, давай разбираться, что ты будешь носить, а что оставим в чемоданах.

– Но мама же старалась, – возразила я. – Все покупала, собирала…

Микки подошел ко мне и повилял хвостом, потому что был совершенно согласен с моими словами.

Тётя Вика присела на кровать, все еще держа в руках злополучные варежки:

– Карина, твоя мама очень за тебя переживает. Но зачем тебе летом шарф и варежки? – тётя Вика помахала ими и отложила в сторону. – Или штаны с начесом?

Я в недоумении посмотрела на указанные вещи. И вправду, зачем мне летом варежки? Пришлось вытряхивать все из шкафа и перебирать вещи. Мы разложили их на три кучки: основные, которые я буду носить, запасные и то, что не пригодиться летом.

После, убрав чемодан с ненужными вещами в кладовку под лестницей, мы пили чай с мятой, которая тётя Вика срезала в саду, и болтали о всякой ерунде. Я и сама не заметила, как начала рассказывать про Настьку и наше соревнование в соцсетях.

– Интересно, – протянула тётя Вика. – А зачем с ней соревноваться?

– Ну как же? Она все рассказывает, какая она умная, красивая и богатая. Воображала! – фыркнула я.

– А ты ей завидуешь?

– Я? Вот еще! С чего бы!

– Тогда почему так реагируешь? – тётя Вика внимательно посмотрела мне прямо в глаза.

– Но она же все время говорит, что она лучше всех!

– И что? Пусть говорит.

– Так нечестно! – возмутилась я. – Остальные ничуть не хуже, и даже лучше!

– Тогда глупо жить с мыслью о постоянном соперничестве с кем-то и попытках доказать, что ты лучше. Соревноваться надо только с самой собой, – тётя Вика поставила чашку и перевела разговор на свой сад и розы, которые она выращивала.

Засыпала я с мыслью, что папина родственница не так уж плохо, просто не умеет обращаться с детьми. Вернее, она почему-то считает детей взрослыми, и общается с ними как со взрослыми. И мне это даже нравилось, хотя мысль о том. что я буду нести полную ответственность за все мои поступки пугала. но в то же время она мне очень нравилась. И я подумала, что и тётя Вика мне тоже нравится.

К тому же она ничуть не возражала, что Микки лег у меня в ногах.

– Осторожнее, только чтобы лапку не сломал, когда соскакивает, – предупредила тётя, гася свет в комнате.

– Тётя Вика, а почему у вас нет собаки? – вдруг спросила я. – Вы же в деревне живете…

Она вздохнула и присела на край кровати:

– В деревне я живу только летом. Зимой возвращаюсь в город. И собака у меня была, совсем недавно ушла на радугу.

– Куда? – изумилась я.

– На радугу. Говорят, когда животное умирает, оно бежит по радуге к облакам, где верно ждет своего хозяина.

– А… – протянула я. В голове роились вопросы, и я не знала, какой из них задать первым.

– Так что новую собаку я просто жду.

– Ждете?

– Да, нам кажется, что мы выбираем животное. На самом деле это животное выбирает нас и приходит тогда, когда надо, а теперь – спи.

Она вышла, послышался скрип ступеней, а потом стало тихо. Совсем-совсем тихо. И я заснула.

Меня разбудил противный крик петуха. Открыв глаза, я обнаружила, что еще очень рано, а еще – что Микки ночью прополз по кровати и теперь спит рядом со мной на подушке, уткнувшись носом в мое плечо. В отличие от меня, песика ничто не беспокоило.

Позавидовав его безмятежности, я прошла к окну и выглянула наружу. Лошадей на поле не было, как и разноцветных жердей.

Зато было небо. Серое, оно стремительно становилось розовом, а потом и золотистым, когда из-за горизонта показалось солнце. Я любовалась рассветом, пока не поняла, что замерзла, поэтому быстро юркнула обратно под одеяло и крепко заснула.

На этот раз меня разбудил Микки. Шпиц поскуливал у двери, намекая, что неплохо было бы и прогуляться. Пришлось встать и идти во двор. Микки радостно выскочил и направился к ближайшему деревцу, а потом безошибочно побежал к теплице, откуда выглянула тётя Вика с миской клубники.

– Доброе утро, ну ты и соня, – добродушно поприветствовала она.

– У меня каникулы, – проворчала я. Рассказывать, что я встречала рассвет, почему-то не хотелось.

– Тогда ладно, – улыбнулась тётя Вика. – Оладьи на столе, сметана в холодильнике, и вот, держи, я утром собрала!

Она протянула мне целую миску клубники. Алые ягоды блестели и пахли так, что у меня потекли слюнки.

– Спасибо, – опешила я.

– На здоровье, – улыбнулась тётя Вика. – Иди поешь.

Сама она пришла к моменту, когда я заканчивала завтрак.

– Ну как?

– Очень вкусно, спасибо! – поблагодарила я. Микки, получивший свою порцию корма, радостно завилял хвостом.

– Карина, давай договоримся, – тётя Вика присела на соседний стул, подхватила оладушек, окунула в сметану, затем завернула в него клубнику и отправила в рот. – М-м-м. Вкусно. Ты уже девочка взрослая, поэтому ограничивать я тебя не буду. По деревне гуляй где хочешь, а на речку и в лес мы ходим только вместе. Понятно?

– Ага, – при мысли о том, что я могу гулять сама, сердце забилось в предвкушении. Это же так круто! Я же совсем взрослая, раз мне разрешают ходить везде самой!

– Только аккуратнее с Микки, здесь есть дворовые собаки, – предупредила тётя. – И чтобы телефон всегда был включен!

– Хорошо, – я так и не поняла, с чем именно согласилась.

Но тете Вике этого было достаточно. Быстро съев еще один оладушек с клубникой, она поспешила в огород. Я с тоской уставилась в окно. Микки нетерпеливо тявкнул, переминаясь с лапки на лапку. Песик явно жаждал воспользоваться разрешением хозяйки дома и пройтись.

– Ладно, – вздохнула я, предварительно убедившись, что интернет очень слабый. – Ловить в сети нечего, пойдем, погуляем.

Микки радостно заплясал у двери. Крикнув тете Вике, что ухожу, я вышла за калитку и безотчетно направилась в сторону, где видела лошадей. Дорога привела меня к одноэтажному длинному зданию из белого кирпича. Над дверями была яркая вывеска.

– Трель и ко, – прочитала я надпись на ней и нахмурилась. Трель – это же что-то из музыки… Или биологии, так называют пение соловья. Интересно, зачем этой трели компания. И как она выглядит? Последний вопрос я задала вслух Микки, но шпиц сделал вид. что не услышал. Он вообще вел себя как-то странно, то и дело принюхивался, а потом замирал, навострив свои полукруглые ушки. Я погладила его, но песик даже не отреагировал.

– Тебе тоже интересно, что там? – продолжила я, совершенно верно истолковав его любопытство. – Может проверим?

Солнце палило нещадно, и я с удовольствием шагнула в прохладный полумрак здания. Странные запахи ударили в нос, Микки засуетился, натягивая поводок и устремляясь вперед, в длинный коридор, по обе стороны которого виднелись стены из досок и металлические двери. Я не успела сделать и нескольких шагов, как меня окликнули.

– Эй, ты куда? – мальчик, одетый в странные облегающие штаны и темно-синюю футболку, вынырнул откуда-то сбоку. За ним в приоткрытой двери виднелась тачка, наполовину наполненная коричневыми опилками.

– Я это… просто посмотреть, – я постаралась выглядеть как можно более независимой.

– А тебе родители разрешили? – допытывался мальчик.

– Конечно, – уверила я его. Он прищурил глаза:

– Врешь.

– С чего бы? – парировала я.

– Да просто. Кто б тебя одну пустил? – фыркнул мальчишка. Он повернулся, и я узнала его – тот самый всадник, которого я видела вечером из окна.

– Это же ты вчера прыгал? – вопрос вырвался сам.

– Прыгал?

– Да, на черной лошади.

Мальчишка улыбнулся:

– Ага. А ты?.. Ты – та девчонка, что к Вике приехала? Из Питера.

Я нахмурилась. Ощущение, что он насмехается надо мной, не проходило.

– И что? – я предпочла ответить вопросом на вопрос.

– Странно, что тебя вдруг отправили сюда. Ты в школе что-то натворила? Плохо училась? Или учителям хамила?

– Вот еще! Сам то! – от обиды в носу защипало. – Тоже здесь, а не в Турции!

– Так я здесь каждое лето, – спокойно пояснил он. – Здесь хорошо: лошади и речка. Ну для тех, кто понимает.

– Ну разумеется, – протянула я, демонстративно закатывая глаза. – Все только для избранных! Микки, пойдем!

Я потянула рулетку. Шпиц, судорожно дожевывавший что-то (я даже не хотела всматриваться в то, что он ел), сделал несколько нерешительных шагов.

– Да ладно, – мальчик двинулся вперед, загораживая выход. – Не обижайся.

– Вот еще, – фыркнула я. – С чего ты решил, что я обиделась?

– Так по тебе сразу видно.

– Тебе показалось, – Микки отказывался уходить и мне пришлось взять его на руки. От песика странно пахло, но может, это был просто аромат конюшни?

– И вообще, пусти, мне домой пора, – я шагнула к дверям.

Мальчик дернул плечами, но посторонился, открывая дорогу. Все еще держа шпица на руках, я вышла, обогнула негостеприимное здание и только потом поставила Микки на землю.

– Вот тебе и замечательный отдых, – резюмировала я шпицу.

– Тяв! – отозвался он и потянул меня обратно.

– Ну уж нет! – я застопорила рулетку. —Туда мы больше не пойдем, забудь!

Микки открыл рот и тяжело задышал, будто укоряя меня, что лишила его прохладного укрытия и восхитительного лакомства. Я прищурилась и упрямо потянула песика за собой по дороге. Несколько минут мы брели вдоль свежевыкрашенной ограды, а потом я увидела… Я даже моргнула на всякий случай, но это был не сон. Около ограды пасся белоснежный конь. Он словно сошел со страниц сказок: огромный, точно облако.

Мощную шею закрывала длинная грива, густой чуть вьющийся хвост спускался до земли, а копыта были закрыты шерстью. Я и не знала, что у лошадей могут быть такие мохнатые ноги. Почти как у Микки!

Затаив дыхание, я подошла ближе. Удивительно, но при виде меня конь не убежал, напротив, он фыркнул и потянулся через ограду, словно желая познакомиться.

– Привет, – прошептала я, протягивая открытую ладонь. Белоснежный конь ткнулся в нее розовым носом, пошевелил мягкими губами и фыркнул, словно знакомясь. Сердце куда-то ухнуло: точно так же вел себя тот конь в фильме, который я смотрела по пути сюда. А ведь у меня даже яблока не было! Но этот удивительный конь не обиделся. Напротив, он вытянул шею, стараясь обнюхать мои карманы.

“Животные сами к нам приходят,” – раздался в голове голос тети Вики. Я замерла, а что, если этот конь пришел ко мне? Неужели он выбрал меня своей хозяйкой? Я задохнулась от радости. Не найдя ничего интересного для себя, конь сделал несколько шагов в сторону и принялся щипать траву.

– Иди сюда, красавец, – позвала я, почему-то уверенная, что это – мальчик. Ну вряд ли девочка была бы такой массивной и круглой. Конь тихо гугукнул и снова потянулся ко мне. Это развеяло последние сомнения. Он действительно выбрал меня! Уже предвкушая, как я вернусь на конюшню верхом на белом коне, перепрыгну забор и утру нос мальчишке-зазнайке, я щелкнула кнопкой рулетки, фиксируя поводок. Микки с сомнением посмотрел на меня, будто уточняя, нужно ли мне это.

– Веди себя прилично! И не хулигань! – предупредила я. Шпиц вильнул хвостом и высунул язык, всем своим видом показывая, что он – воспитанный городской пес.

Я привязала поводок к столбику и нырнула под перекладину забора. Конь не испугался, напротив, навострив уши, он направился ко мне.

– Какой ты милый! – восхитилась я, вспоминая кадры из фильма. – Интересно, а как тебя зовут? Облачко? Или Ветер? Ты же, наверное, очень породистый скакун, который выигрывает призы на ипподроме?

Конь вдруг потерся об меня головой, заставив сделать несколько шагов в сторону. Я и не думала, что у коней такая тяжелая голова. А еще он постоянно махал хвостом, отгоняя огромных мух.

– Э-э-э… Может, ты хочешь поесть травы? – я наклонилась, сорвала и протянула коню. Он фыркнул, покосился на меня и демонстративно наклонился к траве, словно показывая, что этого добра у него навалом.

– Извини, я обязательно принесу тебе хлеба… или овса… или что там едят лошади?

Белоснежный конь снова поднял голову. Я вдруг обратила внимание, какие у него глаза: темные, с поволокой, обрамленные светлыми ресницами. Они словно заглядывали в душу, и я почувствовала с этим конем какую-то связь… Просто как в том фильме…

– Ты же меня прокатишь? – осмелев, поинтересовалась я. Конь фыркнул.

Сочтя это согласием, я оглянулась, ища хоть что-то, с чего можно было залезть ему на спину. Вокруг ничего не было. Ничего, кроме забора. Улыбнувшись, я подошла туда. Белоснежный конь безропотно шел следом. Подведя его к перекладинам, я залезла на нижнюю, но все равно было очень высоко. Опереться, кроме лошади, было не на что, и я неловко ухватилась за гриву. Несмотря на пышность, она оказалась очень жесткой, но в то же время густой. Держась за шею коня, я взобралась на верхнюю перекладину, а оттуда – на спину лошади. Конь спокойно стоял, с любопытством кося на меня глазом.

Спина у него оказалась очень теплой. А еще широкой и очень высокой. Стараясь не думать о том, что может произойти, если я упаду, я обняла коня за шею:

– Ну что, поскакали?

Он покосился на меня, а потом опустил голову, и я едва е скатилась. В самый последний момент успела оттолкнуться руками от шеи и выпрямиться. Конь шумно выдохнул и начал есть траву, его хвост больно хлестал меня по ногам.

– Эй, ты чего? – я подергала его за гриву, безрезультатно. – Давай домой!

Меня проигнорировали. Я на всякий случай похлопала коня по шее:

– Ты же меня выбрал! Поехали!

Снова безрезультатно. Я взглянула на землю. Она была далеко. Очень далеко внизу, и как слезть с лошади, я просто не представляла. В фильмах обычно всадники дергали за уздечку или били пятками по бокам. Уздечки не было, а вот второе…

– Ну же, давай! – от бессилия я подпрыгнула на лошади и ударила пятками. Конь вздрогнул, спина подо мной ожила, и я безотчетно наклонилась вперед, хватаясь за гриву. В этот момент он шагнул. Ощущение было, как будто подо мной ожила скала. Меня сразу заболтало из стороны в сторону, и я сильнее вцепилась руками в гриву, одновременно сжимая колени, словно это могло помочь. Земля так и маячила перед глазами, и я предпочла их закрыть, одновременно обхватывая руками шею лошади. Я почти усидела, но, к несчастью, Микки решил, что мне грозит опасность, и оглушительно залаял. Я почувствовала, как скала подо мной резко отпрянула в сторону. Не удержавшись, я все-таки слетела и больно ударилась о землю.

– Ой! – слезы брызнули из глаз. Скорее от обиды, чем от падения: я ведь поверила коню, решила, что мы созданы друг для друга, а он! Всхлипывая, я попыталась встать, но крепкая рука ухватила за плечо, удерживая.

– Лежи! – непререкаемым тоном произнес кто-то. Спорить не хотелось. Я подчинилась и посмотрела вверх. Надо мной склонилась какая-то худая темноволосая женщина, а за ее плечом маячил тот самый мальчик, который сказал, что мне нечего делать на конюшне.

– Ты в порядке? – продолжала женщина, дождалась моего кивка и скомандовала. – Тогда вставай, но медленно.

Я поднялась и принялась отряхивать шорты, на самом деле старательно избегая смотреть на женщину и мальчишку. Микки все еще лаял и скулил у забора, опасаясь, что про него забудут.