Ты не узнаешь меня, но…

Дэн уже ржал во все горло, я же не сдержался:

– Черт, – даже влупил кулаком по стене, настолько во мне клокотали ураганные эмоции. – Она была тут. Я клянусь.

Не потому, что надо мной насмехался друг, а потому, что упустил ценные секунды еще там, в кабинете, пока сомневался!

Дэн обошел меня, облокотился плечом о стену и заговорил с этим своим фирменным фальшиво-сочувствующим тоном:

– Чувак, мне кажется, ты немного того… – даже пальцем покрутил у виска. – Ну, типа, влюбиться в незнакомку, преследовать ее тень, бросаться на улицу, потому что нечто померещилось… Ты точно в кабинете не открывал алкоголь, пока был один?

– Серьезно, Дэн? – я скрестил руки на груди и уставился на него гневным взглядом.

– Да! Потому что это уже не смешно. У тебя бизнес, встречи, сделки. А ты гоняешься тупо за тенью! Может, все же вернемся к реальности? Ты ее видел, дай бог, один раз и мельком. Серьезно считаешь, что даже если встретитесь, между вами что-то будет? Ты что школьница, которая впервые влюбилась в пацана из параллельного класса?

Я промолчал, ведь внутри был ураган противоречий. Я же видел ее. Своими глазами. Не призрака! Но она снова исчезла, будто являлась моей глупой фантазией…

Но, в то же время, и Дэн, черт возьми, прав. Почему я схожу с ума просто из-за рисунка? Ищу ту, которая меня явно не ищет. И даже какие-то планы строю в уме.

Дэн похлопал меня по плечу:

– Влюбиться в призрак – это, конечно, мощно. Но постарайся, пожалуйста, не сжечь офис от страсти.

Он не верил мне, ушел внутрь, а я остался стоять. Смотрел вдаль, туда, где незнакомка могла повернуть за угол.

Ну, даже включая логику, я не мог отказаться от идеи найти девушку. Ну и пусть она не испытывает ко мне никаких чувств. Не влюбилась, как я, идиот, с первого взгляда еще до рисунка. Но хотя бы просто увидеть ее, поболтать. Осознать, что я не свихнулся окончательно, черт возьми!

Все злился на себя, за то, что не выбежал раньше. За секунды сомнения. За то, что опять упустил.

Вернуться в студию и работать дальше? Так бы поступил прежний Алекс. А нынешний, как долбанный Шерлок Холмс пошел прямиком к охраннику. Возле студии есть камера! И ведь с кем-то же та девушка болтала, просто я не увидел, с кем конкретно. Ну и, если уж совсем откровенно, хотел для себя убедиться, что не гонялся на самом деле за «воздухом». Клянусь, если окажется, что не она или ее даже и близко не было около студии, то забуду.

Вот только судьба благоволила мне! Мало того, что девушка находилась возле офиса! Живая, с плоти и крови. Так еще и болтала с одной из наших сотрудниц, будто с подругой.

Поднимаясь, я целенаправленно шел к Анне Воронцовой. Нашему незаменимому HR маркетологу. Если верить словам охранника (а я никогда не сомневался в нем), то девушки – подруги. И моя таинственная, но уже любимая незнакомка ей передала какие-то документы.

Я шел с некой долей волнения и ощущения приближения разгадки. Уже мысленно потирал ручками, как вдруг меня наглым образом перехватил Дэн и утащил на важную встречу, которая после переросла в срочную командировку на трое суток. Но, уезжая, я был спокоен. Я знал, что у меня есть ниточка. И уж Аня точно никуда бы не делась. У нее контракт на пять лет в нашей студии! А пара тройка дней погоды точно не сделает. Если бы я только знал, что произойдет после, послал бы и Дэна, и инвестора, и командировку – нахрен.

Лея

Я поправила воротник пальто и выдохнула, сжимая бумажный пакет в руках. Простая просьба – привезти документы подруге. Всего-то. Быстро забежать, попросить охранника позвать Аню и вручить ей в руки важные бумажки. Растяпа, забыла с утра у себя дома! Как так можно было? И хорошо, что мы давно обменялись с подружкой ключами от квартир на крайний случай, иначе как бы она выкрутилась сегодня?

Как только я подошла к зданию, почувствовала себя, будто под прицелом. Не в плохом смысле. Скорее… кто-то смотрит на меня. С интересом. Вниманием. Слишком долго, чтобы списать на случайность.

Даже сердце в груди дернулось, как тогда, в кофейне.

Глупости, Лея! Я себе это повторяла много раз. Потому что знала, как работает разум, когда хочется верить. Хочется надеяться. Особенно, если у тебя за плечами история, которую ты даже подругам не рассказываешь до конца.

Мысли прервались, ведь Аня выбежала и буквально налетела на меня:

– Как я рада тебя видеть!

Я тут же отдала ей пакет, и мы спешно перекинулись незначительными фразами. Уходя, хотела было оглянуться, просто так, без причины, но в последний момент передумала. Зачем?

Так невовремя вспомнилось, как пару дней назад, открывая стеклянные двери в кофейню, я не поверила сперва глазам. Мой незнакомец был там! Сидел за тем же столиком, но с друзьями. И сердце тут же забилось в быстром ритме. Но…

Зазвонил чертов телефон, мне предложили подработку. Был выбор: войти в кофейню или уйти домой. И я мысленно напомнила себе: «Лея, ты же сама знаешь, как все нестабильно, а работу предлагают далеко не каждый день. Не до романтики сейчас». И ушла.

Но все равно, сегодня, пока стояла у офиса, я почувствовала что-то интимное, как возле кафе. Будто мужчина реально был рядом, но мы снова разминулись. Разве такое возможно?

Да и, вообще, реально ли влюбиться в человека, фактически с первого взгляда? Абсолютно ничего не зная о нем…

Я грезила им и днем, и ночью, что уже казалось ненормальным. Странным. Диким. Маниакальным!

Пока шла по тротуару, меня все не покидало ощущение того самого взгляда. Специально остановилась. Обернулась. Никого… Все оказалось моей глупой выдумкой, навеянной романтизацией из кинофильмов и собственной яркой фантазией. Нужно меньше читать романы! Жизнь не дорама, и я точно не главная героиня, которую отчаянно ищет богатый наследник.

Я как раз вытянула руку, чтобы поймать такси, но… именно в тот момент из ниоткуда пришла мысль, что садиться в него мне явно не нужно.

Не знаю, почему. Просто предчувствие, что-то на уровне противных мурашек по коже, которые не уходят. Но машина затормозила, едва я махнула рукой, деваться было некуда. Да и предчувствие в последнее время игралось со мной в странные игры.

Я хлопнула дверцей, машинально сказала водителю адрес и, пристегиваясь, взглянула на себя в отражении окна. Немного уставшая. Волосы выбились из пучка. Но в целом ничего критичного.

– Поехали, – он тронулся с места.

В салоне играло радио: что-то легкое, попсовое, но я не слушала слова. Мысли были где-то между кофейней, рисунком и тем загадочным мужчиной. Я не приходила после в кофейню, было много работы. Выполнить которую заказчик попросил «еще вчера». Пахала как проклятая, рисуя анимешных героев для какого-то сайта, но выполнила все в короткий срок, и заказчик остался доволен результатом. Как раз сегодня вечером я была решительно настроена пойти в кофейню. Если снова встречу мужчину, то… кивнула сама себе и усмехнулась. Точно подойду! Плевать, если будет неловко, но зато перестану каждый день грызть себя мыслью: «А что, если бы я подошла?..».

Мы выехали на широкую улицу и машин вроде было немного, но водитель предложил короткий путь, а я зачем-то согласилась. Поэтому он свернул куда-то между районами, где дороги узкие, а светофоров нет.

Телефон вдруг завибрировал, сразу прочла сообщение от подруги:

«Спасибо еще раз за документы, очень выручила. Кстати, забыла тебе сказать. У нас в студии есть вакан…»

Я не успела дочитать.

Все случилось в одно мгновение…

Глава 5

Визг шин, свет фар и противный скрип металла… Он нещадно ударил по ушам: страшно, гулко и до мурашек противно. Воздух в салоне практически сразу наполнился запахом гари, бензина и… адской боли.

Я почувствовала резкий удар в бок авто, словно гигантская рука снаружи швырнула нашу машину. Меня прижало к двери, ремень впился в тело, и все вокруг закружилось… Мир стал черно-красным калейдоскопом.

Мысли не успевали за телом. Я хотела крикнуть, но из горла вырвался только сдавленный хрип.

Полетели осколки, а в ушах не прекращался гул… Машина завалилась набок и, наконец, прекратила движение. Я пыталась шевелиться: руки не слушались, а ноги не чувствовались вовсе. Лишь боль в боку отрезвляла разум – горячая, жгущая, живая. Я живая… кажется…

Что происходит? Где я? Это сон?

Я ощутила, как что-то горячее стекает по лбу, но глаза застилала мутная пелена. Снова с отчаянным рвением попыталась пошевелиться – не смогла. Тело будто и не мое было вовсе – болело, жгло, пекло, словно меня поместили в раскаленную духовку…

Где-то вдали слышались крики людей, но казалось, будто сквозь очень плотную вату в ушах. С губ, хотя я очень старалась, срывались только всхлипы. Даже не плачь, просто… тихие и жалкие стоны…

Машина все это время скрипела, как будто ее сжимали в кулак, а я не знала, не понимала, кричу ли, хриплю ли, или только думаю, что кричу. Все смешалось в одно неразборчивое пятно…

Я не хочу умирать. Я… я только начала жить!

И тогда словно выключатель щелкнул. Боль заполнила собой абсолютно все, каждую клеточку, косточку и захлестнула с головой, как океан. Последним, что я почувствовала, – было отчаяние. Леденящее и липкое. Как будто все внутри оборвалось.

***

Я лежала на кровати, укутанная в белоснежные простыни, которые почему-то казались тяжелее свинца. Воздух в палате чувствовался непривычным – стерильным, холодным и чужим.

Боль отступала, но оставляла после себя странное послевкусие. Не как после простуды или перелома. Глубже, будто я могла почувствовать себя изнутри…

Рядом кто-то зашумел и скрипнул стул по полу. Я повернула голову насколько позволяла тугая повязка на шее и увидела подругу. Аню. Ту единственную, которая всегда вытаскивала меня на кофе, в кино или ночные прогулки по городу. Смешная, взбалмошная, вечная оптимистка.

И сейчас она сидела, натянуто улыбаясь, с таким видом, словно сражалась с собственными слезами.

– Ну что, спящая красавица, – нарочито бодро прощебетала она, шевеля пакетом с фруктами на коленях. – Проснулась наконец-то. Я уже думала, ты закосплеишь Спящую красавицу и будешь спать, аж пока тебя не поцелует принц!

Это было… почти мило. Почти до невесомой улыбки на моем травмированном лице. Я чувствовала, что мышцы, кажется, двигались, но через мучительную боль. Сегодня был первый день, как меня перевели из реанимации в палату. И первый нормальный раз, когда могла поговорить напрямую с подругой, даже пощупать ее. Но, сколько реально времени прошло? Какое сегодня число? Казалось, я тупо выпала из реальности и жила в вымышленном мире.

Я снова попыталась улыбнуться. Честно. Но мышцы на лице, все же, не слушались. Или… их больше не было там, где я привыкла их ощущать.

Где-то в глубине груди что-то болезненно скрутилось от мысли, что как раньше больше не будет…

– Как ты себя чувствуешь? – Аня наклонилась ко мне ближе, будто хотела мысли прочесть.

Я пожала плечом. Аккуратно, но робко.

– Нормально, – прохрипела в ответ.

Голос звучал так, будто его прогнали через программу искажения и на мгновение в глазах Ани что-то дрогнуло. Секунда и подруга снова натянула маску веселья.

– Вот и чудненько! – Она потрясла в воздухе пакетом с фруктами. – Смотри, что я тебе принесла.

Я слабо усмехнулась. Или мне показалось? Все казалось сейчас слегка размытым. Как будто между мной и реальностью стояло мутное стекло.

– Сколько я… – сглотнула, – была в отключке?

Аня замялась, улыбка мигом сползла с лица.

– Пару недель. Были сложные операции, Леюш. Много всего. Но ты молодец. Ты сильная. Ты справилась. Ты выжила!

В ее глазах заблестели слезы, а я… отвела взгляд к потолку. К этим стерильным лампам, безжалостно бьющим ярким светом по глазам.

Справилась? С чем? И какой ценой? Мое лицо… На нем, вообще, хоть сантиметр живой кожи остался?!

– Все будет хорошо, – выдохнула Аня и взялась за мою ладонь.

Осторожно. Почти невесомо, потому что и на ней, черт возьми, были ожоги…

– Я с тобой. Мы справимся.

Конечно, я знала, что подруга не бросит меня. В отличие от семьи… Где мама, отчим? Они, вообще, приехали ко мне? Навестили хоть раз? Потому что от медсестер в реанимации я слышала лишь, что ко мне приходила только Анюта. Как и заплатила за лекарства, операции. Я была перед ней теперь в неоплатном долгу.

– Спасибо, – прошептала, пытаясь прятать глубоко внутри себя боль.

Не физическую. Ее заглушали сильные обезболы. Моральную. Она разъедала меня кислотой изнутри…

Больше я ничего не хотела говорить. Да и сил не было.

Аня рассказывала что-то еще о своей работе, о смешном враче с зализанной прической, что подкатывал к ней в отделении реанимации. О моей соседке по палате, с энтузиазмом верящую в гороскопы и прочую ерунду.

А я слушала вполуха. Словно где-то под водой. Ведь единственное, что крутилось в голове и мыслях, было страшное, безжалостное отчаяние. Да, я выжила. Я жива, но… Лицо изуродовано из-за ожогов. Парадокс, оно пострадало сильнее, чем тело. Все это я услышала от врача еще в реанимации.

Да, было множество и других травм: перелом нескольких ребер, разрыв селезенки, ушибы, осколочные ранения. Перелом руки и ноги, сотрясение, но…

Это все со временем заживет, а вот мое лицо…

Аня болтала без умолку, словно старалась закрыть своим голосом зияющую дыру в моей душе. И, странным образом, в какой-то момент это работало.

– Леееюш, – протянула она, хитро прищурившись. – Ты в курсе, что повязки на лице – это будущий новый тренд? Я серьезно! Так что ты у нас теперь не просто девушка, а стильная штучка! Тебе скоро тиктокеры коллабы будут предлагать. Вот увидишь, еще в очередь вставать им придется!

Я слабо фыркнула. Наверное, именно этого она и добивалась, хоть крошечной искорки в моих глазах. Как бы бредово ни звучали ее слова, но я усмехнулась. Про себя и мысленно, но и это было маленькой победой над собой.

– Правда-правда! – продолжала Аня, заговорщически кивая. – Смотри, повязка – это тайна, загадка. Никто не знает, какая ты под ней. А потом бац и все в обморок попадают от твоей красоты!

А ведь, действительно, может, не все так плохо будет, когда снимут бинты? Я изо всех сил желала ухватиться за любую соломинку. За любую надежду…

– Ты, кажется, пересмотрела сериалов, – прохрипела я, на этот раз чуть более живо.

Аня кивнула так серьезно, что я чуть не рассмеялась.

– Угу, – и стала загибать пальцы: – «Клиника», «Доктор Хаус», «Анатомия страсти» и парочку марвеловских фильмов. Теперь я сертифицированный специалист по срочной реанимации настроения.

На секунду мне действительно захотелось поверить. Может, я просто выгляжу немного… странно? Ну, пару шрамов точно останется, зато буду как героиня боевика.

Я даже позволила себе маленькую мечту: вскоре выйти на улицу, смело вдохнуть холодный воздух и почувствовать себя живой.

Надежда крошечным огоньком замерцала где-то внутри, но…

Два дня спустя, когда Аня снова пришла ко мне с охапкой каких-то журналов и йогуртами, потому что мне практически ничего нельзя было кушать, в палату зашли врач с медсестрой.

Мой лечащий врач высокий, седой, с добродушным, но усталым лицом.

– Лея, доброе утро. Сегодня сменим повязки, проверим заживление, и обработаем раны, – сказал он деловым тоном, надевая перчатки.

Аню не выгнали, поэтому она сидела рядом, скрестив пальцы на удачу. Подмигнула мне. А я глубоко вдохнула, стараясь не дрожать от явной паники.

Ощущение, когда повязки медленно разматывали с головы, было странным. Как будто вместе с бинтами снимали и остатки моей прошлой жизни. Болезненности практически не было, ведь мне кололи обезболивающие. Но… то самое чувство, что вместе с бинтами отходит и кожа, – меня перепугало не на шутку. Я сжалась на кровати, как пружинка и ждала вердикта.

Врач молчал. Сосредоточенно осматривал лицо, пока медсестра с каменным видом делала обработку. Потом док отступил назад, что-то тихо сказал медсестре, а та кивнула и во взгляде молодой женщины проскользнуло… яркое сочувствие.

Я не выдержала:

– Все так плохо? – нервно сорвалось с губ.

Глава 6

Доктор поднял на меня глаза. Улыбнулся так, будто я ребенок, которому собираются рассказать о потере любимой игрушки. Но все же, он не стал скрывать правду, рубанул по живому:

– Ожоги глубокие, Лея. Шрамы в любом случае останутся. Но… – он на секунду замялся, – Тебе потребуется курс пластических операций. Их нужно, как минимум, две. А в идеале – три.

Я сжала простынь в кулаке. Ну, это же… шанс, да? Пока я переваривала его слова, Аня тяжело сглотнула:

– И сколько это… ну… стоит?

Доктор пожал плечами так легко, словно речь шла о цене стаканчика кофе.

– Порядка восьмидесяти-девяноста тысяч долларов. Минимум.

Тишина обрушилась на палату, словно кто-то выключил звук. Я тупо уставилась в стену. Девяносто тысяч. Для меня эта сумма звучала не иначе, как покупка билета на Марс. Я в нашей валюте столько денег никогда в руках не держала за одну зарплату! А тут в долларах… И это… минимум. А еще реабилитация и прочие мелочи…

Врач ушел, а я так и сидела, уставившись в одну точку. Мыслей не было, как и вариантов, где взять такие деньги. Ни у меня, ни у родителей, – их нет. Ну, у меня были скромные накопления в виде двух тысяч долларов, но они как капля в море. И те я собиралась отдать подруге, потому что она оплатила мои операции!

Аня первой опомнилась от шока. Похлопала меня по руке, чтобы привлечь внимание.

– Леюш… – ее голос предательски задрожал. – Пфф, мы соберем. Ну… или ограбим банк. Ты же знаешь, я всегда мечтала совершить что-то безумное в жизни!

Я улыбнулась. Натянуто. На автомате. Но внутри все холодело и рушилось. Никакого шанса. Никакой надежды. И никакой больше меня…

– Ань, я устала, хочу… отдохнуть. Иди домой, нечего тебе торчать около меня целыми днями.

Она с уверенностью кивнула. Встала, но не спешила уходить. Все смотрела на меня как-то… решительно, что ли. И снова кивнула, будто соглашалась с какими-то своими мыслями.

– Не думай пока ни о чем. Впереди все равно еще долгий путь реабилитации, а там дальше мы точно что-то придумаем.

Когда дверь за Аней закрылась, то показалось, что стены палаты начали давить на меня.

Я смотрела в потолок, не моргая, пока глаза не начали жечь. Девяносто тысяч. Девяносто тысяч, чтобы снова стать собой…

От отчаяния, что плескалось безнадегой в груди, я сжала одеяло в руках до побелевших костяшек. Боль в пальцах была единственной ниточкой к реальности, что я все еще жива.

Раньше я думала, если со мной случится беда, я точно справлюсь.

Найду в себе силы. Пройду через непростой путь с гордо поднятой головой. Буду сильной несмотря ни на что.

Но сейчас…

Сейчас хотелось только одного – исчезнуть. Внутри меня что-то медленно трескалось, ломалось, как старое зеркало, которое не грех разбить одним легким ударом.

Я вдруг «посмотрела» на себя со стороны в кофейне. С легкой улыбкой, карандашом в руках и верой в чудо. Эта я была где-то далеко. В другой жизни.

А теперь… Я подняла руку и прикоснулась к щеке через повязку. Осторожно прощупывая, что там под бинтами. Кожа под пальцами была, кажется, неровной. Шершавой. Чужой.

Ком в горле поднялся выше. Я мысленно попыталась сказать себе что-то ободряющее, как Аня ранее. Или как нормальная, сильная версия меня. Но ничего не вышло.

Я просто разрыдалась. Беззвучно, уткнувшись лицом в подушку. Впервые за все это время. Плевать, что мне нельзя было плакать и мочить повязку, слезы градом катились по щекам, отчего бинты нещадно промокли. Боль вспыхнула в нескольких местах, но… Эта боль была единственной, которую я могла почувствовать по-настоящему.

В голове, не прекращаясь, звенело лишь одно: урод. Без лица. Без будущего. Без шансов.

Я сжалась в комок под одеялом, прячась от мира, который так жестоко выкинул меня за борт. От соседок по палате чьи взгляды явно устремились на меня. Может, с сочувствием, но я не хотела этого!

Я хотела просто немного любви. Вот только никто не сможет полюбить чудовище. Даже если это чудовище все еще с открытой душой и светлой мечтой.

А тот незнакомец, боже!.. Я даже не успела с ним познакомиться! Я струсила и навсегда упустила свой шанс. Он больше не узнает меня, но… полюбит ли такой? Со шрамами и ожогами на лице без пластических операций? Думаю, что нет. Да я бы сама не полюбила свое отражение в зеркале! Но… другого выхода нет.

Алекс

Командировка была адом. Не потому, что дела горели. И не потому, что я три дня подряд ел черте что.

А потому, что все это время у меня в голове крутилась только одна мысль: скорее бы вернуться и найти незнакомку. Девушку, в глазах которой можно было утонуть за пару секунд. Я тешился хотя бы тем, что была ниточка к ней.

И вот теперь я снова в офисе, полный сил, бодрый, как никогда ранее.

Прямо с утра я заскочил на второй этаж с надеждой, что увижу Аню за рабочим столом. Аня, к слову, была душой коллектива, но, по иронии, именно сейчас ее не было на месте. Как оказалось позже, взяла отгул и уже не в первый раз.

На следующий день краем уха услышал от сотрудников, что Анна была на рабочем месте. Я быстро доделал срочную работу и спустя два часа снова оказался на втором этаже, но…

– Так Анюта отпросилась с работы после обеда, – огорошила меня секретарь.

– В смысле, отпросилась?! – гаркнул я совсем не на того человека и мигом ушел.

Вошел в кабинет Миши, фактически открыв дверь с ноги и с порога выкатил ему претензию:

– Я не понял, какого лешего наша маркетолог отлынивает от работы уже который день подряд!

Друг иронично вскинул бровь и усмехнулся. Откинулся на кресло, только после заговорил с сарказмом:

– А тебе что, тему для тиктока надо срочно придумать?

– Миха, ну ты серьезно?! – я скрестил руки на груди, тогда он объяснился нормально:

– Аня работает удаленно, но и в офис приходит, просто не на полный рабочий день. Я не выпытывал у нее подробности, но в тот день, когда вы с Дэном уехали в командировку, она позже ворвалась ко мне вся в слезах и умоляла дать ей отгулы. Вероятно, что-то случилось. А я что, трудовой монстр? Конечно, дал ей выходные.

Я вздохнул и кивнул. Понял ситуацию нашей сотрудницы, но… но мне же от нее нужно всего-то имя! И, желательно, телефон моей незнакомки. Не стал отчаиваться, а просто решил еще немного подождать.

Наконец, спустя еще два дня в рабочий перерыв мне удалось поймать Анну.

Она сидела с отрешенным лицом на офисной кухне, ковыряла салат и делала вид, что ест.

Когда я зашел, девушка уткнулась в экран телефона и демонстративно сделала вид, что не заметила меня.

– Аня! – произнес я как можно бодрее.

Она подняла глаза, моргнула. Будто реально не заметила…

– О, привет, шеф. За кофейком пришел? – хоть она и казалась веселой, расслабленной, но я уловил нотку легкой усталости.

Да и глаза с налетом грусти выдавали девушку. И я мысленно пнул себя под зад за то, что несколько дней назад едва «не уволил» ее из-за тупости. Просто из-за чертового нетерпения.

Подсел к ней:

– Я хотел спросить про твою подругу… – начал, но умолк, просто хотел правильно подобрать следующие слова. Чтобы не показаться навязчивым сталкером.

Аня подняла бровь.

– Подругу? Какую именно?

Блин.

Я вдруг понял, что ни имени, ни четкого описания у меня нет. Только воспоминание о взгляде и том чертовом рисунке. А Аня еще и спросила во множественном числе… Как можно было подумать, будто у такой общительной девушки только одна подруга? Ну точно идиот.

– Эээ, ну… – я почесал затылок. – Такая… худенькая. Красивая. С большим блокнотом в руках. И еще она кофе любит.

Аня нахмурилась. Девушка вглядывалась в меня так, будто я говорил о загадочной русалке.

– Моя подруга, да? – наконец уточнила она со скепсисом.

Я кивнул, но сразу почувствовал себя идиотом. Аня отрицательно покачала головой:

– У меня нет таких подруг. – Она сделала глоток воды и добавила: – Наверное, ты что-то перепутал.

Кажется, только что моя надежда треснула где-то в районе груди. Но все же…

– А та, которая приходила к тебе в офис недавно? – уточнил я, все еще не теряя надежды.

Аня нахмурилась.

– Недавно… – Она на секунду задумалась. – А-а-а! Так это была доставка. Мне пришли документы, и девушка курьер доставила их прямо к офису.

Я улыбнулся. Вяло и обреченно. Наверное, и охранник, и я, все напутали. Аня – душа компании и, вероятно, что даже с курьером общалась, как с подругой.

– Понял. Спасибо.

Аня выбросила салат и ушла, а я мысленно вернулся к своим разбитым мечтам. Но тоже встал и пошел…