Слово

Из двоюродных братьев только Рюрик был небольшого роста, отчего люди его часто недооценивали, но знакомые по спортивному залу уважали его за силу и упорство. Рюрик являлся тренером ассоциации подводного плавания, как выяснилось сегодня на соревнованиях, из числа главных.

Давыд, средний по старшинству из Ростиславичей, слыл гурманом и знал почти все рестораны и поваров столицы. Также хорошо он разбирался и в компьютерах, мечтая на скопленные деньги открыть ресторан. Его брат Роман занимался всеми проблемами, которые имели отношение к связи, и работал в небоскребе на Триумфальной площади.

Мстислава привел Буй Тур, он и рекомендовал его как специалиста по кибер безопасности. Выяснилось, что он не вполне точен, Мстислав вел жизнь бездельника, просыпаясь только к обеду, и большинство своих проблем решал из дома. О том, что их друг – тренер сборной страны по киберспорту, а так шифровались специалисты по безопасности, Игорь узнал, когда Мстислав на месяц улетел в Сингапур.

Так что неудивительно, что Мстислав и вычислил точное место, где сейчас находился бизнес-партнер Всеволода. Овлур проживал на берегу реки Каялы, к которой стягивали силы половцы. Основной бой готовились дать у реки. Никто не мог назвать точное место – из тактических соображений оно скрывалось. Комментаторы по телевизору указывали всё время разные квадраты.

Мстислав чуть не умер от смеха, когда обсуждал тактику отечественных стратегов.

– Они выбрали подходящее место для прорыва, вот только оно вдали от лесной местности, где мы обычно используем тактику засад и внезапных нападений на врага из укрытий.

Компьютерный игрок, он считался знатоком военной тактики.

– В открытых степях приходится действовать по-другому, иначе нам не выиграть сражения. – Он рассуждал так, словно имел дело с очередной «бродилкой». – Мы окапываемся на открытой местности незащищенным, и противник нас молниеносно атакует.

Такими безрадостными разговорами завершилась их пивная вечеринка. Кто-то пустил слух, что это бежать кросс в состоянии опьянения – опасная затея. Ее участники умирают от разрыва сердца. Так бы и хотел умереть Игорь – на подъеме.

Вместо этого он валял дурака и служил темой шуток.

– Признайся, ты тогда нарочно упал, чтобы всех насмешить? – казалось, Всеволод читал его мысли.

– Чтобы я притворялся пьяным? После того, как я выпил 9 литров пива.

– Какое ты пиво пил? – уточнил Роман.

– Светлое. Темное. Бархатное.

– Ты серьезно? Ты пьешь только светлое Я – темное. Ты выпил мое пиво.

– Да бога ради. Мне было все равно, что пить.

Такой у них обычай – напиваться, разделавшись с делами. Святослав не станет полагаться на судьбу, а пустит по их следу верного Шельбирова, у которого достаточно сноровки, чтобы остаться незамеченным. Ему хватит опыта отличить пьяного от трезвого.

Из тех длинных и невразумительных рассуждениях, которые братья ведут между собой, он выделяет резкие крики Игоря:

«Отвали», – он разговаривает с братьями, будто они простые забулдыги.

«Ты так думаешь?»

«Я всегда говорю то, что думаю».

Игорь, безусловно, тот человек, к указаниям которого прислушиваются, но среди пьяных он чужой, его выдают глаза, совершенно трезво взирающие на мир. Вслед за всеми он включается в дурацкую игру, и тогда четверо тащат пятого за руки и ноги, а шестой снимает видео.

– Выглядит, как полный идиот, – комментирует Святослав, который смотрит это незамысловатое кино.

– Позвольте с вами не согласиться, – возражает Шельбиров, у которого глаз наметан на подобные мелочи: он знает, когда люди расслабляются, а когда держат ухо востро.

Пивная вечеринка не удалась, зато Игорь посвящен в детали скандала. Все говорят, что его уволили из Генштаба. Не в курсе, что Игорь там никогда не служил, просто не получил назначения. Генерал Шестикрыльцев ведет свою игру. К его карману прилипают деньги, а он говорит, что это армия не платит. Поставщики притормозили снабжение: кто – продовольствие, а кто и вовсе закрыл склады до выяснения обстоятельств. Кинутые подрядчики обсуждают, что эффективнее: идти в суд, идти в Генштаб или вспомнить лихие 90-е. Такого объема кидалова рынок не знал даже в самые отмороженные времена.

Деньги от поставок генерал вложил в дорогой автомобиль, осталось еще и на недвижимость.

Пора расходиться. Хотя все и бухие, но идти своими ногами могут. Правда, недалеко дойдут, но в Москве такси хватает.

– А это где мы? – спрашивает Игорь.

Забыл, как к Рюрику заезжали и машину в гараж ставили. Следовательно, они у Рюрика в гараже.

– А это что за фотографии?

– А это наше родословное древо. Изучаю на досуге.

– Я тоже хочу. Можно сфоткаю? – просит Игорь.

Всеволод в расстроенных чувствах, и вместе они смотрят с телефона фотографии. На древе есть и сами братья с женами. Перелистывают, а это другое древо, и там тоже фотографии.

– Кто они, тоже родственники?

– Нет, это Рюрик наших врагов собрал. Это внук Шарукана.

– Ну и слава богу. Устал я что-то от родни, – вздыхает Всеволод.

За этими событиями Игорь совершенно забыл об оперетте «Каприз императрицы».

– Когда они собираются вместе, это ужасно, – жаловалась Фру своей матери.

– Ты бываешь с ними? – спросила та.

– Нет, это мероприятие для мужчин.

– И так было всегда?

– Нет. Он был пташкой в руке моего отца Остромысла. Мне это нравилось. Почему так не могло оставаться?

Игорь только простился с друзьями, когда ему позвонили. Голос секретаря сообщил, что с ним хочет поговорить Осмомысл, и он ответил, чтобы его переключили. Ожидая ответа, он едва не пропустил того момента, когда из стоявшей рядом машины вышел мужчина в костюме, чье худое лицо было худым и смуглым, но все же напоминало лицо прекрасной Ефросиньи.

– Здоров ли зятюшка? – спросил Осмомысл, пожимая руку, которую Игорь чисто автоматически выбросил для пожатия. – Я ненадолго. Хотел предупредить. Дальше – поступай, как сам знаешь.

Миг – и его нет.

Всякое дело Осмомысл привык доводить до конца. Вот и сейчас он прибыл в адрес вместе с полицейским.

– У вас вчера был этот молодой человек? – он показал фотографию хозяйке.

Особнячок, где она живет, старинный, но неухоженный. В палисаднике трава не трава, а болотная плесень. И дорожка не ровная, а вся из кочек.

– Их тут много было, всех не упомнишь.

– Они передали вам крупную сумму наличных. За что?

– Сожалею, но вы меня с кем-то путаете. У нас вчера проводился праздник пива.

– Это, кажется, осенний праздник?

– То в Европе. Никто не запрещает нам устраивать праздники весной. Хорошая погода. Прекрасное настроение.

– У меня есть документы, из которых следует, что вы…

– Ладно. Я продала этим молодым людям мини-пивоварню.

Угораздило же добрых молодцев попасть в лапы Бабы Яги.

Колокола

Земля гудит

Однажды Буй Тур собрал друзей на мальчишник. Жена ушла к родне, и дома не осталось ни крошки еды. Сначала перепились, а закуски нет, пока заказали пиццу, повздорили, а когда заказ прибыл, оказалось, что еда никуда негодная, и они швырялись пиццей в стены, пока не вымазали все комнаты кетчупом. С тех пор жена со Всеволодом не разговаривала.

– Чего-то темный ты какой, – заметил Игорь.

Укол тонкой щепочкой, древком копия – как в столкновениях между своими.

Чтобы развеяться, братья задумали посетить еще одно место, куда и отправились все вместе пешком. Ни одно такси не могло бы вместить такое число паломников, да и негоже страждущим прибывать на такси. Собор Христа Спасителя стоял пустым, он представлял интерес для туристов и прихожан в дни праздников, но сейчас тут царило спокойствие. Рюрик провел их через служебный вход.

– Серьезно, брат? Ты ходишь звонишь в колокола?

Раньше Рюрик не рассказывал о том, что работает в соборе звонарем. Он и сам не мог сказать, работа это или увлечение.

– Назовем это способом привести мысли в порядок.

Все вместе они отправились осматривать церковь изнутри, изображения Христа с учениками и другого Христова воинства. Фрески изображали идущих людей, но кто они и куда шли, никто не знал. Никто даже не видел, откуда они пришли, потому что эти фрески находились на верхнем этаже храма, куда обычные люди не допускались. Один воин в черном жилете показался Игорю похожим на него. Кто он? Апостол или простой солдат?

– Звонарь разрешил нам экскурсию. Особенно красиво, если смотреть с колокольни. Что, поднимемся? – предложил Рюрик.

И они стали подниматься.

Игорю захотелось податься к звонарю в ученики.

Распутав веревки, Рюрик долго примеривался, выбирая, в какой из звонов ударить.

– Попробуйте, как звучит? – с этими словами он тронул «Волчок», колокол средней величины, висевший отдельно от остальных. – Как по-вашему?

– Нагло?

– Вызывающе!

– Дерзко!

– Теперь я. – Игорь захватил веревки в горсть.

Набат сверкнул медным боком. Солнце ослепило.

– А мы можем позвонить? – спросили остальные братья.

Рюрик улыбнулся:

– Не вопрос. Думаю, колокольцы тоже захотят высказаться.

Они звучали тихо и мирно, вели диалог.

На колокольне братья начали болтать, и ветер относил их слова, отчего говорить приходилось короткими фразами.

– Что? – переспросил Игорь.

Ветер влетел под бронзовый шлем, в самую его середку, куда не достигает солнечный свет.

–…изменяет.

Игорь прислушался к глухому голосу брата, стараясь ухватить смысл.

– …она хорошая, – молвил в ответ. – Всё врут…

–… я и не интересовался, чем она занимается. Танцует и танцует. У них в «Березке» человек пятьдесят народа.

Благодаря невестке они теперь часто бывали в КДС.

–…у них в ансамбле. Сережа, танцует лезгинку. Я уверен, что Натанчик от него. Не спрашивай почему, просто знаю и всё.

–…странная вещь. Я дошел до точки. Меня больше ничего не волнует.

Колокола звонили. Странно, вот он на самой глубине отчаяния. А когда сменился ветер, и настроение прошло.

Будьте менее сдержанными в выражении своих желаний, говорили ему. Спасибо, я принял решение, ответил им Игорь.

– Значит, берем на себя, братья? Не вступаем в конфликт?

«Либо дерзки, либо глупы», – отзывался про них Святослав.

Повисла пауза.

Колокола вызванивают славу. Телефон разрывается:

– Где вы, черти? То одному звоню, то другому, никак не могу связаться.

Святослав-младший был менеджером команды по дайвингу, застрял в Сингапуре и теперь советовался, стоит ли возвращаться.

– Гастролей нет, деньги скоро кончатся. Как наш бизнес?

Только позавчера они на паях открыли пивной завод, и вот уже пайщики требуют выплат.

Трубку передают Игорю.

– Импорт прекратился, а у нас компоненты привозные. Пока стоим, но партнер ищет новых поставщиков.

Всеволод, вот кто – само движение. Всякая работа, требовавшая сосредоточения, быстро утомляла его, тогда как шумные выходки придавали ему силы. За день он успевал переделать десятки дел.

Потом позвонили из МЧС, попросили больше не трезвонить, а то прилетит беспилотник. Их сбивали на подлете к городам, но остановить не всегда получалось, и они следовали в непредсказуемом направлении и попадали в окна жилых домов.

То ли ломался бортовой компьютер, то ли так было запланировано.

Пока это не изучено.

Без колоколов сразу скучно, они погрязли в дрязгах. Буй Тур жаловался, что Игорь уклоняется от братских встреч, упрекал невестку:

– Снова покупал ладе новую обувку?

Об этом он узнал со слов своей жены Ольги Глебовны, которая только и говорила о черный кожаных со шнуровкой до колена сапожках Ефросиньи.

– А у тебя самого ботинки старые.

Очень Буй Тур подкалывать любит. У Игоря новые ботинки, хоть и похожи на прежние фасоном.

– Нет, старые ты донашиваешь, – ответил ему в тон Игорь.

– Ничего не донашиваю, это у меня новые, а ты просто свои старые желтые гуталином намазал и думаешь, что они коричневые.

И остальные братья Игоря подначивают:

– Только в Москве прописался, а какую девчонку отхватил!

– Она не девчонка, а моя жена!

– А я брат!

– К чему все это? – спросил Игорь.

– А у брата твоего 30-летие, а ты ему ноутбук подарить не можешь!

– Зачем тебе ноутбук, Буй Тур? Я тебе лучше бронник подарю.

Этот пир Всеволода был последним перед отправкой на фронт. Швыряли пиццу, словно коровьи лепехи. Игорь раздумывал, отчего брат устроил такой бардак накануне своего отъезда. Предчувствовал ли он свою скорую гибель и хотел, чтобы о нем осталась слава. Только такая ли слава была нужна?

– Давыд дал мне телефон человека, который все решает, – прошептал он на ухо Всеволоду.

– Позвони ему, он все уладит. Или с Давыдом можешь уехать, он уже на чемоданах сидит.

Уехать на год – достаточный срок для исправления практически любой ситуации. В норме всё меняется даже быстрее, за срок от нескольких минут до пары дней. Но уж через год совершенно точно можно говорить о прохождении одного уровня и переходе на следующий. Так что прощайте, Святослав-младший и Давыд. Я вас понимаю. Тревожно, конечно и за себя, и за семью, но приходится делать выбор. Еще сегодня обоих чуваков знаешь в общем-то вживую, а тут они уезжают, и вы общаетесь только «в компьютере». И дотянуться до них нельзя. Давыд говорит про переезд в Германию, усердно учит язык.

Сам понимает, на что идет. Лучше нигде не стало, даже в Германии. Мужичков в квартире пять голов. С работой только один вариант – удаленка. Ну что, брат Пушкин? Да так, брат, так как-то все.

Когда они возвращались, их слегка пошатывало. Сказывались последствия загула или их штормило от перспектив?

Игорь домой не пошел, мысль у него одна была, и хотелось ее обдумать. Обратился к Рюрику, попросил ключи от гаража:

– Только машину не дам. Набухаешься, разобьешь!

– Что у меня своей машины нет. С чего ты решил, что мне машина твоя понадобилась.

– На, бери. Но учти, что свет в гараже только после четырех дают. А ключи может у сторожей оставить, мне передадут.

Когда Игорь залез в гараж, света не было, потому что его давали только с четырех. Он посветил фонариком, долго искал в генеалогическом древе майора Шельбирова. Нашел.

Сразу стало спокойно.

Домой Игорь возвращался пешком. Он решил спокойно прогуляться и нанести прощальный визит городу. Неизвестно, как у него все сложится в будущем. Он вспомнил, что говорил ему Боян: «Мы на краю. У нас есть всё, но мы на краю».

Он тогда спросил: «Деда, мне сказали, что Кончак и Гзак лелеют месть за Шарукана. Когда это было?» – «Давно, детка. Того Шарукана разбил еще Владимир Мономах. Но это когда было. Раньше был Гзак, а теперь он Коза Бурнович!»

Чего там такого ожидал увидеть на фронте, Боян не сказал, а Игорь не спрашивал. У Бояна ответа не было. По приезде в Москву на него сразу навалилось столько дел, что он едва успевал от них отделываться.

Он отправился в редакцию ТАСС и разговаривал по телефону с корреспондентом, который дал ему верные сведения о генерале, погибшем в прифронтовом городе. Интервью отменялось. Место гибели Бояну ни о чем не говорило, но время – о многом. Генерал, который прежде отвечал за космическую отрасль, был переведен на другую должность. Не то, чтобы он не справился (а достичь успехов было нелегко в условиях сокращения финансирования), просто его способности понадобились в другом месте. Так что его самомнение не пострадало, и он отмечал свой день рождения в полупустом ресторане, окруженный лишь свитой и халдеями, из которых кто-то слил половцам локацию для бомбового удара. Возможно, установить цель помогли бесконечные звонки и смс, непрерывно поступавшие в адрес именинника.

Писать об этом было больно, но необходимо во избежание дальнейших потерь.

Дайвинг

храбрые русичи перегородили червлёными щитами

Лучшим спасением от этих печальных мыслей являлась работа. Вместе с Рюриком Игорь работал спасателем на международных соревнованиях по дайвингу. Тренерская душевая оказалась пуста, и он постоял перед зеркалом, изучая свое лицо.

Глаза раскосые, словно заячьи, и какого-то лиственного цвета.

С таким лицом не грех прикинуться туповатым. Ах, как не любил Игорь лишних обязательств.

– Что жену с собой не взял? – сразу спросил Рюрик.

Ефросинья была осторожной и риска избегала.

– В другой раз. Сказала, что не здоровится.

Сегодня врач указал им на одного спортсмена, попросив уделить ему особое внимание. Поговорив с парнем, Рюрик определил в нем астматика.

Этот Ростиславич мог по звуку определить состояние дайвера, хотя под водой все они задерживали дыхание. Рюрик говорил, что работа звонарем помогала ему развивать слух, улавливать оттенки.

– Кто этот тип? – удивился Игорь.

– Без понятия.

Они подняли сопровождающие документы. Дайвер-самоучка из Магадана, который до того тренировался без воды. Это были его первые соревнования.

– Как же ты наловчился нырять? – спрашивал у пловца Игорь.

– Просто лежал на диване и задерживал дыхание. Мой рекорд пять минут. Не буду хвастать, сами увидите.

Наблюдать это вживую ни Рюрику, ни Игорю не хотелось. Медицинская справка подтвердила, что магаданец страдает астмой.

– Я и дайвингом занялся для того, чтобы развивать лёгкие и победить болезнь. Иначе на кой ляд мне ваш спорт нужен?

Диванный дайвер всплыл на второй минуте и при этом был в таком бешенстве, что нарушил регламент соревнования.

– Ты виноват, что не считал мне время, – накинулся он на Игоря. – Я бы додержался до пяти минут.

– Не бери в голову, ты спас его. В лучшем случае, его бы сняли с соревнований, – заключил Рюрик.

Игорь не стал спрашивать, что произошло бы при худшем варианте. И так понятно.

Однако миром дело не кончилось. Игорю не давал покоя тот доброжелатель, который поведал интернету про их пивные подвиги и даже фотку выложил. Братьев, которые его тащили, он сразу оправдал, а с ними и Всеволода, потому что он и сам в отключке был. Оставался Рюрик, больше некому.

– Помнишь, как мы на празднике пива гуляли? – спросил он у подозреваемого.

– Ничего не помню. Забыл.

А потом они сцепились и покатились по полу, хорошо, что раздевалка пустой оказалась. Тем с братьями хорошо, что ничего объяснять не надо. Сразу видно, когда кто-то хочет подраться, чего тогда повод искать. Подбил Рюрику скулу, а тот подправил Игорю бровь – значит, расплатились.

– Думай, что хочешь, только я не крысятничал, дальше ищи, – сказал Рюрик. – А как найдешь, мне скажи, мы его вместе вздуем. Я ему скулу разобью, должок твоей передам.

Пришлось Игорю перед ним извиняться.

Сон

Пусть и вещая душа была в крепком теле,

Но часто страдал он от беды.

После соревнований Игорь позвонил жене, но она не ответила. Фру возлежала в пенной ванне и смотрела на бокал вина. Из крана шипела полная струя. Внезапно свет погас. Фру выбралась из ванной. Во всем доме горело и только у нее одной погасло. И она плакала и не могла найти электрическую лампочку.

Придя домой, Игорь нашел на столе бокал вина, к которому никто не притронулся.

Он нажимал со всей силы звонок интеркома, и тот заливался трелями, как соловей. Игорь был готов разнести особнячок. К нему направилась охрана, но узнав, кто пришел, она не стала вмешиваться.

Когда медсестра подошла, она увидела, что стучавший лежит на пороге. Она наклонилась, пощупала пульс. В норме. Потом подняла веко и осмотрела зрачок. Потом крикнула: «Носилки». Она старалась не шуметь, но ее крик все равно услышал пациент из нижней палаты.

Сейчас, когда Фру в отъезде у своей родни в Путивле, Игорь не ночует дома. У него новая комната и отличная, класса люкс. Сразу видно, что он денежный человек. К нему приходят молодые девушки, все время новые.

Пьет он только воду.

Девушки – это медсестры.

– Как он? – спрашивает каждый день Святослав.

– Алкогольный синдром. Пульс нитевидный. Просто удивительно, что он добрался на машине.

– Что он говорит?

– Ничего. Он в коме. Мы поставили капельницу. Вы же знаете, как это бывает. Не в первый раз.

– Да, не в первый раз. Послушайте, пошлите кого-нибудь обыскать машину. Там майор дежурит, из наших луцких родичей. Попросите майора.

Игорь – на реабилитации в Владыкино. Его двоюродный брат Святослав пригласил его к себе. К сожалению, они в разных палатах и не могут видеться. Оба находятся под капельницами. Святослав – в кардиологическом отделении, а Игорь – в отдельной палате. Для него отделения не предусмотрено, если бы такое существовало, оно было бы наркологическим.

– Что вы кричите, у нас тихий час по расписанию.

– Где я?

– В больнице. Наркологическое.

Он достиг точки, когда жизнь больше не имеет значения. Он потерял к ней интерес. И он совершенно не помнит, как до такого дошел.

Ему стукнуло сорок пару дней назад, но никто не знает, где он.

– Ах, как некстати, – произнес Игорь, обнаружив себя в кровати. Сорочка была больничная, а в вене – капельница.

Лицо знакомое. Боян.

– Боян, друг! – хотел поднять руку, чтобы обнять, но тут вспомнил про иглу.

– Врач тебя прокапал, а заодно и торпеду вшил для надежности. Все, как мы раньше обговорили.

Точно, говорили. И как это он стал важное забывать.

– Пить хочется? Помочь?

– Нельзя. У меня торпеда вшита. Святослав грозился. Он слово всегда держит.

– Тут морс есть. Пить будешь?

– Не сейчас.

– Будешь?

– А как же? Всю реку выпью. Да не боись, прорвемся.

Закроешь глаза – и плывешь по течению. Романтика, да и только. И капли капают из капельницы.

Ему зашили торпеду, что позволит ему пожить нормальной жизнью. Он ценит такую возможность, но не хочет, чтобы об этом знали его друзья.

Боян поможет ему вспомнить.

– А что мне предстоит? Поездки по областям и осмотр их достопримечательностей?

– Это позже. А теперь отдохни, наберись сил. Тебе надо прийти в себя.

Все вероятней, что он предпримет это поездку. Он слышал зов трубы. Уже точно решено, что в поездку отправится он один, никому не говоря. А пока пора проститься.

Не поминайте лихом.

И как он тогда не умер. Потому что суждено ему умереть в другом месте и в другой час.

Он только задумал побег, но Святослав отправляет его в поездку. Их мысли совпадают. Поездка позволить Игорю доказать, кто он есть. Что бы о нем ни думали.

Даже будучи в тяжелом состоянии Святослав продолжает вести следствие.

– Ну что, майор? Чего нашли у него в машине?

– Травмат, переделанный под боевой.

– Стреляли?

– Запаха нет. В смысле от пистолета. А так в машине дух тяжкий. Как у нас говорят, срач. Вот протокол досмотра.

Святослав начал читать:

Пиво – 6 банок в упаковке

пластыри, десять штук

нотариальная доверенность о купле продажи.

телефон

охотничий нож

пистолет травматический

часослов

простыня детская с вышивкой гладью

шарики гелиевые, красного цвета, шесть штук

фотография ансамбля «Березка» формата А5

ласты для подводного плавания

свинцовые грузы 3 шт.

– Шарики, очевидно, для меня, – сказал Святослав.

Всеволод в больнице. Колото-резаная рана, доставили в больницу, зашили.

Где-то еще по городу бродили Мстислав, Роман, Давыд, Рюрик и Святослав-младший.

– Зови врачей, пусть собирают капельницы, – командует Святослав майору Шельбирову.

– Да что там произошло?

– Пивная вечеринка.

Игорь очнулся.

– Здорово, родич.

– С почином тебя, Игорь. (Не забыл, что они на «ты»). Кока колу?

– Нарзану, – после чего он снова вырубился.

Святослав понимал, что. Но почему так? Не понимал.

Только потом Игорь вспомнил, зачем он приезжал. Всё из-за снов. По поводу последнего он и приехал потолковать со Святославом. Во сне Игорь пил что-то черное и синее, на вкус очень горькое. Не помнил, чтобы когда-нибудь приходилось такое пробовать.

И вот уже последняя встреча. Боян отбывает в прифронтовую зону. Он пришел поговорить со Святославом, дружба с которым заставила его серьезно заняться политикой. Они обсуждают наиболее приемлемые фигуры, которых можно выдвинуть на арену. Речь идет о Романе Мстиславиче, с Волыни, из Владимира-Волынского, а также Мстиславе Владимировиче Дорогобужском, тоже с Волыни. Между собой они называют их «Буй Романе и Мстиславе».

Кандидатура Игоря Святославовича не рассматривается.

– Ярослав Владимирович Галицкий – вот, с кем можно обсудить, – говорит Святослав.

Повестки

трепещут синие молнии.

Быть грому великому,

У Игоря сработала напоминалка в телефоне. Высветилось задание «Вызвать такси до дома», но сам он уже был никакой.