(не) люби меня

Вот на поле выставили деревянный щит с намалеванной мишенью – в такую стреляли на тренировках королевские рыцари. Всадница направила лошадь мимо мишени, и восторженный рёв накрыл поле – сверкнув на солнце, с ладони леди Верей сорвался метательный кинжал и вонзился в самый центр мишени.

Снова и снова поворачивая лошадь, женщина метко швыряла кинжалы с замахом и без, снизу, и обернувшись через плечо, и каждый бросок достигал цели, а вороная лошадь даже не замедляла стремительного бега.

– Какая точная рука у леди Верей, – сказал сэр Лиммерик, стоявший за креслом короля. – Кто бы мог ждать от нежной красоты такой силы.

– Ха! Не удивительно! – фыркнул принц, падая в кресло и потирая подбородок, на котором только-только начали появляться первые волоски. – Говорят, у них там все женщины любят притворяться мужчинами.

– Это неправда, – сказал Дидье, и ему лишь усилием воли удалось говорить ровно.

Выезд Дианы ошеломил его, взволновал, заставил кровь быстрее заструиться по жилам. Такое же возбуждение охватывало на охоте, во время погони за оленем-двухлеткой.

Мужской костюм шёл ей бесподобно, и струящийся шёлк ласкал гибкое тело. Только вчера Дидье видел это тело безо всяких покровов, и сейчас невольно представлял её себе обнаженную – с гладкой, как у кобылицы кожей, стройную, гибкую и удивительно сильную.

– Лошадь кажется крохотной, – продолжал сэр Лиммерик, – но готов поклясться, она выдержит недельный переход и будет все так же резва.

– И хвост у нее задран, как у сучки, просящей случки, – насмешливо сказал принц, понизив голос, чтобы слышали только отец и ближние слуги.

– Это особая порода, – объяснил мажордом. – Говорят, эти лошади и в самом деле преданы, как собаки. Посмотрите, леди Верей почти не правит поводьями. Мне кажется, лошадь слушается ее голоса. Такое понимание редко бывает между хозяином и животным. Надо отдать леди должное – она умеет подчинять… зверей.

Дидье сделал вид, что не расслышал последних слов, а принц вынужден был признать правоту сэра Лимерика.

– Ваша правда, наездница она знатная, – сказал принц и добавил: – Верей рассказывал, она скачет на нем с таким же пылом.

– Что за сплетни? – спросил Дидье резко, не отрывая взгляда от Дианы, которая метнула в цель последний кинжал, а потом взбодрила лошадь, заставив её встать на дыбы, чем вызвала новую волну восхищения.

– Это не сплетни, – заявил принц, прищурившись на всадницу в черном. – А ещё Верей рассказывал, что она выщипывает волосы – везде гладкая, как персик. Он прямо слюни на неё пускает. Но тут не поспоришь – горячая девка. Такой место где-нибудь в монастыре святой Магдали…

Он не договорил, потому что крепкая отцовская оплеуха отбросила его на спинку кресла. Дидье ударил сына коротко, без замаха, даже не глядя, и мало кто понял, что произошло. Только мажордом кашлянул в кулак, да королева бросилась к сыну, который зло сверкал глазами на отца.

– Ты будущий король, а не сплетник из подворотни, – сказал Дидье. – Изволь вести себя соответственно своему положению.

Дреймонд хотел ответить, но мать предостерегающе схватила его за руку, покачав головой.

– Бить принца при всех, всё же, не стоило, – пробормотал мажордом, наклоняясь к королю и делая вид, что просто желает подлить в бокал воды с лимоном и медом.

Дидье даже не повел бровью, но эта невозмутимость не обманула старого слугу.

– Лорду Верею досталось настоящее сокровище, – сказал он на ухо королю, одновременно смахивая салфеткой невидимые пылинки с подлокотника, – но он, похоже, только и ждёт, чтобы его ограбили.

– Замолчи, – сказал Дидье, не поворачивая головы.

– Слушаюсь, сир, – тут же согласился сэр Лиммерик.

Тем временем чёрная лошадь шагом объехала поле, помахивая пышным хвостом, а ее всадница приветственно помахивала рукой зрителям. Когда лошадь проходила мимо королевской ложи, Диана прищёлкнула языком и хлопнула кобылу по шее.

Зрители взревели от восторга, потому что чёрная лошадь низко поклонилась, их величествам, склонив морду до самой земли и изящно выставив переднюю ногу. Диана ласково потрепала лошадь по холке.

Глядя на смуглое смеющееся лицо, Дидье испытывал самые жесточайшие муки вожделения. Чужая жена была такой красивой, такой притягательной, она была полна жизни, молодости, дерзости…

– Вы поразили нас, леди Верей! – воскликнула королева, приветственно помахивая платком.

Из-за шума Диана не услышала её и заставила лошадь подойти поближе.

– Что вы сказали, ваше величество? – спросила она учтиво, но без тени подобострастия.

Королева хотела повторить, но король перебил.

– Вы уверены, что вы – леди, а не разбойник? – спросил он.

Шутка понравилась всаднице, и она расхохоталась, показав белоснежные зубы.

– Уверена, ваше величество! И вы тоже не сомневайтесь! – ответила она со смехом и защёлкала языком, понукая лошадь развернуться и помчаться к выходу.

Дидье смотрел на молодую женщину, не отрываясь, вцепившись в подлокотник так, что костяшки пальцев побелели – прекрасный всадник поразил кинжалом мишень, а ему показалось, что кинжал был нацелен в его сердце.

Глава 12. Охота началась

На следующий день устроили лисий гон. Я старалась держаться подальше от охотников, а когда таксы затравливали лисиц, отстала и свернула в буковую рощу, чтобы не слышать отчаянного лая и визга погибающих зверей.

Возвращаясь вместе со всеми, я увидела, как главный лесничий подносил королю кинжал старинной работы, и его величество коснулся кинжалом с привязанной к нему еловой веточкой, каждой лисьей тушки. Жозеф объяснил мне, что это древний обряд, чтобы умилостивить души убитых зверей. Так они не будут мстить охотникам.

Обряд показался мне странным, как и многие северные обычаи. Несмотря на радость, которую я получила от скачки, на душе у меня было тяжело. И, слушая вечером, уже в спальне, болтовню Жозефа, я принуждала себя улыбнуться и время от времени кивала, чтобы он видел мое участие. Муж лежал на кровати и похвалялся двумя убитыми лисами. Добытых зверьков отдали королевским скорнякам, и мой муж, валяясь на кровати, рассуждал, как красиво я буду выглядеть осенью в лисьей шапке.

Я приняла ванну и переоделась в рубашку и халат, готовясь ко сну, когда в дверь постучали и мажордом объявил о предстоящем визите короля. Я метнулась в сторону сундуков, чтобы одеться, но Жозеф уже впустил венценосного гостя и рассыпался в любезностях и благодарностях за оказанную честь.

Дидье Ланвар медленно кивнул, повернул голову и увидел меня – простоволосую, в исподнем, и взгляд короля пригвоздил меня к месту, как арбалетная стрела несчастную лисицу. Впервые я стояла перед посторонним мужчиной в том виде, в котором меня полагалось видеть лишь мужу. Я пыталась прикрыться волосами и мечтала только об одном – чтобы убежать в ванную комнату и спрятаться там.

– Не надо беспокоиться, леди Верей, – сказал король. – Я пришел, как друг, вам нечего меня бояться. Посмотрите, я тоже одет не для официальной встречи.

На нем и в самом деле были лишь безрукавка и простые полотняные штаны. Вместо сапог на ногах были домашние туфли, отороченные лисьим мехом. Я уставилась на этот рыжий мех и больше ни о чем не могла думать, как о несчастных лисицах, убитых сегодня.

Жозеф усадил короля в кресло и суетился вокруг, спрашивая, не угодно ли гостю чего-нибудь, а я продолжала стоять возле кровати, не смея поднять глаза и чувствуя себя стыдно и неловко.

– Предложи своей жене присесть, Верей, – сказал вдруг король. – Что с вами, леди Диана? Вы нездоровы? Я не видел вас на охоте.

– В самом деле, Ди, ты же хозяйка, – сказал Жозеф, делая за спиной короля выразительные движения руками, призывая, чтобы я пришла в себя. – Предложи его величеству вина и фруктов. Это огромная честь для нас, что вы, сир, почтили своим присутствием…

– Леди нездорова? – перебил его король.

Мне пришлось отвечать, и я постаралась улыбнуться – в конце концов, если мой муж считает, что нет ничего неприличного в том, что почти ночью в нашу спальню входит чужой мужчина, почему я должна строить из себя скромницу? Может, это еще один из северных обычаев?

– Благодарю за беспокойство обо мне, ваше величество, – ответила я, потуже затягивая поясок халата и подходя к столику, на котором стояли кувшин с вином и бокалы, – я была на охоте. Просто ехала в самом хвосте. Я уже говорила вам, если вы помните, что не люблю подобных развлечений.

– А зря! – весело воскликнул Жозеф. – Его величество лично подстрелил десять лисиц! Да так метко – почти не попортив шкурок! А одну…

Я как наяву услышала отчаянный визг погибающих лисиц, и король заметил, что мне не по себе.

– Оставь, Верей, – перебил он Жозефа. – Твоей жене не нравится слушать об охоте, будем уважать её желания. Я рассчитывал развлечь вас, леди Диана, но получается, что только огорчил. Поэтому в качестве извинений прошу принять лисиц, которых я добыл на охоте. Шкуры выделают и передадут вам.

Я взглянула на туфли, отороченные лисьим мехом, и вздрогнула. Но Жозеф уже рассыпался в благодарностях по поводу столь щедрого подарка.

– Ты будешь выглядеть, как богиня, Ди! Мы сошьем тебе накидку из лисьего меха!

– Несомненно, в такой накидке красота твоей жены засияет ещё ярче, – сказал король. – Но вы опять не рады, леди?

– Мне трудно отказать, когда вы предлагаете от чистого сердца, – сказала я, наливая вино в бокал, – но это слишком щедрый подарок, ваше величество. И о каких извинениях вы говорите? Вы ничем меня не оскорбили, а значит, вам незачем просить прощения. Мне хватит двух лисьих шкурок, добытых моим мужем. Свою добычу вам лучше преподнести миледи королеве. Думаю, она будет счастлива.

Лицо Жозефа вытянулось.

– Нельзя отказывать, Ди! – сказал он громким шепотом.

Я промолчала, разрезая яблоко и сосредоточив на нем всё внимание. Визит короля нравился мне всё меньше и меньше, и я не могла отделаться от мысли, что его появление у нас – это очень неспроста. Что-то гнетущее повисло в воздухе, и я лишь удивлялась, как Жозеф не заметил этого напряжения, продолжая беззаботно болтать.

– Если не хотите принять их, как извинение, – заговорил король, совсем не слушая моего мужа, – то примите, как знак восхищения. Вчера вы поразили всех, и меня тоже. Даже не подозревал таких талантов в женщине.

– Да, думаю, многие не подозревали, что женщина способна на что-то, – ответила я сдержанно. – Но и это не повод для подарков. Угоститесь вином, ваше величество.

У нас не было подноса, и бокал королю мне пришлось подавать из рук в руки, а рядом с креслом на шахматный столик я поставила блюдце с нарезанными яблоками.

Принимая бокал, король коснулся моих пальцев. Это прикосновение почему-то напугало меня, и я поспешила отойти. Странно, ведь мы танцевали с его величеством, и я не испытывала никаких тревог и страхов… Почти…

Наверное, дело в необычной обстановке. Будь я одета и причесана, я бы чувствовала себя гораздо увереннее.

– Не смущайтесь, леди, – сказал король, будто прочитав мои мысли. – Вы выглядите великолепно. Понимаю, что в ваших краях принято прятать женщину за пышными платьями и хитро заплетать волосы, но по мне – естественная красота превыше всего. Прекрасно человеческое тело, а не разноцветные ткани.

Он сказал то, о чем я размышляла совсем недавно, готовясь танцевать перед Жозефом, и это приободрило меня. Я кивнула, благодаря за поддержку, и король улыбнулся.

Улыбка необыкновенно ему шла – черты жёсткого лица смягчались, в глазах начинали плясать смешливые искорки. Безрукавка позволяла видеть мускулистые руки, несколько старых шрамов на правом плече, а на левом – синюю татуировку в виде бегущего волка. Только сейчас я поняла, что он гораздо моложе, чем показалось мне вначале, при первой встрече.

– Сколько вам лет, ваше величество? – спросила я, желая проверить свою догадку.

Почему-то мой вопрос ему не понравился. Улыбаться он сразу перестал, и между бровями пролегла морщинка.

– Его величеству в конце прошлой осени исполнилось тридцать шесть, – ответил Жозеф гордо, как будто был королевским отцом.

– Замечательный возраст, – сказала я, пытаясь понять, что так расстроило короля. – В этом возрасте мужчина силен духом и телом, и его жизненный опыт ещё не давит на плечи, а разворачивается за ними крыльями.

– Вы сыплете мудрыми цитатами, как мой наставник по латыни, – усмехнулся король, заметно расслабившись. Он сделал глоток вина и бросил в рот дольку яблока, крепко захрустев. – В свою очередь, спрошу, сколько лет вам.

– Девятнадцать, сир, – опередил меня с ответом Жозеф. – Моей жене в начале зимы исполнилось девятнадцать.

– Прекрасный возраст, – сказал король. – В этом возрасте женщина пребывает в самом расцвете сил и красоты, и мечты разворачиваются за плечами, как крылья.

– Вы как будто упрекаете меня в чём-то, – заметила я.

– Нет, что вы, – он покачал головой. – Просто удивлен, откуда в столь юном существе столько мудрости.

Жозеф придвинул два кресла поближе к креслу, в котором расположился его величество, и я села напротив, сложив руки на коленях.

– Моя жена очень умная, – похвалился Жозеф так же горделиво, как до этого хвалился убитым лисами. – Она прочитала кучу книг, а её отец в молодости состоял канцлером при короле.

– Это похвально, когда отцы уделяют образованию дочерей столько внимания, – сказал король и взял ещё дольку яблока, не спуская с меня глаз.

Под этим пристальным, испытующим взглядом я почувствовала себя голой. Этот взгляд поглаживал, ощупывал, его можно было ощутить кожей. Невольно я провела рукой по щеке, будто прогоняя назойливую муху.

– На самом деле, это заслуга моей матери, – сказала я. – Отец уделял внимание воспитанию моих братьев, а мама занималась мною и сестрой. Но сестра намного младше меня, и чаще всего я гостила у родственников мамы, в Лаллапуре.

– Я помню, – кивнул король. – Пальмы, слоны и экзотические танцы.

– Про танцы речи не было, сир, – я не удержалась и покраснела, вспомнив прошлую ночь.

– Возможно, я что-то перепутал, – милостиво согласился он. – Но может именно поэтому вы и отличаетесь от наших женщин, леди Диана? В нашем королевстве женщины не слишком стремятся блистать знаниями и остроумием.

– Возможно, это не вина женщин? – предположила я. – Может, это происходит именно потому, что северные обычаи так отличаются от наших.

– Мои соотечественники убеждены, что при дворе вашего короля царят разврат и беззаконие, – произнес король с самым невозмутимым видом.

– Ничего подобного! – ахнула я возмущенно.

Жозеф тем временем налил ещё вина и принес всё блюдо с фруктами на столик, предлагая его величеству то нож, то салфетку.

– Наш король считает, что чрезмерные ограничения лишь вредят морали, – бросилась я защищать свою родину. – Но никто не нарушает законов порядочности, можете мне поверить.

– У них там женщины разговаривают на равных с мужчинами, – тут же поддакнул Жозеф. – Я слышал, как одна леди спорила с королевским министром о войне.

– Было и такое? – короля эта новость, казалось, позабавила.

– Она не спорила, – поправила я мужа, – а всего лишь выражала свою точку зрения… отличную от взгляда господина министра. Речь идет о госпоже де Феррер, она изучала труды древних историков и сама участвовала в осаде крепостей. И, смею сказать, в конце концов, министр принял её доводы и признал, что был неправ.

– Уверен, что это больно ударило по его самолюбию, – усмехнулся король.

– Если и так, он тактично об этом промолчал, – сказала я.

– Тогда я понимаю, почему вы ведете себя столь смело, – сказал он, чуть подаваясь вперед. – Ваш король позволяет своим подданным вольности. Но в нашей стране король – первый после бога, и все его желания должны исполняться. А вы разговариваете со мной, как будто я простой смертный.

– Простите, ваше величество… – забормотал Жозеф. – Она больше не посмеет…

– Но разве вы не смертны? – спросила я, выдерживая взгляд короля. – Над вами небеса того же цвета, что и надо мной, и над последним нищим.

– Ди!.. – зашипел на меня муж точно так же, как шипела свекровь.

– Мне нравится ваше прямодушие, леди, – король указал на опустевший бокал, и Жозеф налил еще вина. – И ваша смелость, чёрт побери, тоже нравится. Но вряд ли она понравилась бы мне в ком-то другом.

– Сильные мира сего многое прощают красивым или умным, – ответила я, склоняя голову. – Если что – это не моя мудрость, так говорили на родине моей матери ещё тысячу лет назад.

– Правильно говорили, – король выпил вино залпом, поморщился и взял протянутый Жозефом ломтик лимона, чтобы освежиться после вина. – Тогда и я буду откровенным. Сказать по правде, я пришёл, потому что мне понравилось беседовать с вами. В последнее время таких людей, которые были бы мне интересны, всё меньше и меньше. Я хотел бы посещать вас и впредь, пока вы гостите в моем замке.

– О, это огромная честь, сир, – голос у Жозефа задрожал от волнения. – Вы можете приходить к нам, когда захотите. Ведь это ваш дом, и мы всего лишь пользуемся вашим гостеприимством.

Я промолчала, потому что не была впечатлена так, как мой муж. Если и мне быть откровенной, то едва ли я хотела видеть ночью в своей спальне чужого мужчину.

– Но твоя жена молчит, – король кивнул в мою сторону.

– Ди тоже будет счастлива, – уверенно заявил Жозеф. – Ди, скажи.

И мне пришлось отвечать.

– Конечно, я буду рада видеть вас, и буду счастлива, если смогу развлечь вас беседой, – сказала я. – Прошу только выполнить мою просьбу…

– Какую? – казалось, король весь обратился в слух.

– Когда захотите нас навестить… в вашей спальне, – я смягчила слова улыбкой, – предупредите хотя бы за четверть часа, чтобы я успела привести себя в вид, приличествующий жене лорда.

– Его величество ведь сказал, что и так… – начал Жозеф.

– Просьба принята, – перебил его король в третий раз. – Сожалею, что доставил вам беспокойство. Я должен извиниться, и пусть моим извинением будет особый подарок…

– Вы так щедры, милорд! – воскликнул Жозеф.

– Не надо подарков, – возразила я, предостерегающе глядя на мужа. – Вы ничем не обидели нас и не побеспокоили.

– Но я настаиваю, – возразил уже король.

– В наших краях, – назидательно сказал Жозеф, – отказываться от королевских милостей – означает оскорбление. Мы же не хотим оскорбить его величество?

– Это лестно, сир, но совершенно излишне, – попыталась я объяснить. – Я и мой муж любим и почитаем вас безо всяких подарков…

– Не отказывайтесь, леди, – глаза короля затуманились, и я посчитала, что виной всему выпитое вино. – Тем более, я уверен, что угадаю с этим подарком больше, чем с лисьими шкурами. Верей, – он указал моему мужу на дверь, – выйди и возьми у сэра Лиммерика лютню.

– Лютня?.. – я непонимающе посмотрела на короля, а Жозеф уже вскочил и подбежал к двери.

– Верей рассказывал, что вы любите музицировать. Вот я и подумал, что вам приятно будет получить в подарок лютню. Она сделана лучшими придворными мастерами и звучит чудесно. До сегодняшнего вечера она была моей.

– О… – я не нашлась с ответом, пораженная до глубины души.

Король решил подарить мне свою лютню? И в самом деле, очень щедрый подарок! Я бы не смогла расстаться со своими музыкальными инструментами, они были словно частью меня самой.

Жозеф почтительно принес и положил королю на колени прекрасную лютню светлого дерева, инкрустированную перламутром.

– Струны серебряные, – сказал король, касаясь их пальцами. – От этого и звук чарующий. Не находите?

Он заиграл что-то нежное, трепетное, и серебристая музыка наполнила комнату. Мелодия простая, но такая притягательная, и в самом деле чарующая. Она звала, она тревожила сердце, и я заслушалась, удивляясь, как эти мускулистые крепкие руки могут держать музыкальный инструмент с такой нежностью. Как эти сильные пальцы могут касаться струн так ласково, что лютня пела почти человеческим голосом.

Музыка закончилась, и я словно очнулась от волшебного сна.

– Это просто чудо, – сказала я, глядя на короля восхищенно. – Ваши руки… Они творят чудеса!..

– Вы думали, они умеют держать только меч и арбалет? – усмехнулся он. – Но ваши глаза сияют. Значит, подарок понравился?

– Давайте будем считать, что подарком была эта чудесная мелодия, – ответила я. – После того, что я услышала, я не осмелюсь принять у вас лютню. Забрать её – все равно, что забрать у вас возлюбленную.

– Это всего лишь лютня, – покачал он головой.

– Ди, прояви вежливость, – шепнул мне муж, – отказываться неприлично.

– Нет, – я была тверда в своем намерении. – Его величество и так сделал нам королевский подарок, почтив присутствием. Но мне бы хотелось выучить эту мелодию, сир, что вы играли.

– Это вряд ли, – сказал он, и я снова почувствовала, как его взгляд скользнул по моему лицу – медленно, словно ощупывая. – Мелодия кажется простой, но сыграть её сможет не каждый – аккорды слишком сложны. Ваши нежные пальцы вряд ли смогут их взять. Убедитесь сами, – он передал мне лютню, а сам поднялся из кресла и встал позади меня, взяв мою левую руку и положив её на гриф.

Глава 13. Зловещий свет луны

Король наклонился, показывая аккорды, и сказал тихо, почти касаясь губами моей щеки:

– Зажимаете все струны указательным пальцем, а средний и безымянный ставите сюда…

От него пахло вином и яблоками, и ещё чем-то крепким, одурманивающим. Голова у меня закружилась, хотя я не выпила за вечер ни капли. Мужские пальцы касались моей руки точно так же, как до этого лютни – ласково и очень нежно.

– Играете перебором, – продолжал объяснять король и положил мою правую руку на струны, не спеша отпускать.

Мою щёку опалило горячим дыханием, и я почувствовала, как король содрогнулся всем телом, сжимая мои руки. И это было вовсе не обучение музыке. Страсть – вот что это было!

– Вы правы! – почти выкрикнула я и вскочила, уронив инструмент – Жозеф едва успел его подхватить. – Эти аккорды слишком сложны для меня!

– Но вам стоит лишь пожелать, – сказал король, медленно выпрямляясь, – и я сыграю эту мелодию для вас.

– Попрошу музыкантов, – сердце мое колотилось, и я с трудом могла дышать, взволнованная и испуганная, – вам незачем утруждать себя, ваше величество.

– Музыканты её не знают, – ответил он. – Потому что я сочинил её.

– Вы?! – Жозеф решил добавить свою порцию восхищения королевскими талантами. – Сир, вы настоящий мастер!

– Я назвал эту мелодию «Манящий свет луны», – сказал король, будто не слыша его.

Он смотрел на меня, не отрываясь, и мне захотелось заслониться рукой от этого взгляда.

Вместо этого я сказала почти холодно:

– Мелодия прекрасна, но я слишком устала, сир. Вам лучше уйти, уже очень поздно.

– Ди! – ахнул Жозеф. – Это невежливо! Его величество может оставаться…

– Пожалуй, и в самом деле слишком поздно, – король, не глядя, кивнул Жозефу, а потом поклонился мне – слишком почтительно, короли не кланяются так женам лордов. – Благодарю за чудесный вечер и за разрешение прийти к вам в следующий раз. Спокойной ночи, леди Диана…

Я не смогла вымолвить ни слова, пока он уходил, и только когда дверь за королем закрылась, рухнула в кресло и прижала ладони к пылающим щекам.

– Ди! Взгляни только, – Жозеф показал мне лютню, которую его величество оставил, – на ней украшений из серебра и перламутра на десять золотых!

– Убери её подальше! – взмолилась я, потому что не могла видеть этот инструмент.

Больше всего меня удивляло, что Жозеф ничего не заметил, а ведь он сидел рядом и смотрел, как… как…

– Ты права, её надо спрятать подальше, – деловито заявил Жозеф, оглядываясь. – Воров во дворце больше, чем в нищенском квартале, утащат – и не заметишь.

Он подошел к одному из наших сундуков, рассуждая, куда бы спрятать подарок, а я не выдержала и воскликнула:

– Жозеф!

– Что? – он оглянулся недоуменно.

– Ты… ты… – мне было стыдно говорить об этом, я с трудом подыскивала слова. – Ты не думаешь, что король вёл себя… неподобающе?..

– Что? – переспросил он почти тупо, и это придало мне смелости, а стыд отхлынул.

За что мне стыдиться? Я не сделала ничего постыдного.

– Король вёл себя неподобающе! – я даже всплеснула руками. – Разве ты не видишь? Ты ослеп? Мало того, что он притащился в нашу спальню посреди ночи, даже не дав мне одеться, так он ещё и обнимал меня прямо перед тобой!..

– О чём ты? – Жозеф положил лютню на постель и подошёл ко мне, скрестив руки на груди. – Это ты вела себя неподобающе! Зачем надо было отказываться от его подарков? Это настоящее оскорбление!

– Прежде чем принимать подарки, подумай – не потребуют ли от тебя что-то взамен!

Жозеф задохнулся от возмущения:

– Ты обвиняешь короля в тайной корысти?! Его величество очень добр к нам, надо ценить это! Ты сама говорила, что все завидуют…