Превосходно одинокий

– Буду краток. Вы знаете, о моих способностях. – Авраам одобрительно кивал головой. – Я направляю все средства для осуществления чистого и прибыльного проекта. – сделал театральную паузу, убедившись в полном вовлечении собеседника, отследив его интерес.

– Продолжайте дорогой, продолжайте. – с той же улыбкой твердил Авраам.

– Проект весьма интересный и респектабельный. Он, конечно, не сравниться по выручке с горной промышленностью, но станет яркой изюминкой в любом инвестиционном портфеле.

На протяжении нескольких секунд они смотрели друг другу прямо в глаза, затем Авраам рассмеялся добрым смехом.

– Буду откровенен, мне нравиться ваш задор и умение преподносить себя, но я сомневаюсь в вашей системности. Прошу меня заранее простить, если вдруг задел ваши чувства. – С полной серьезностью и деликатностью произнес Авраам.

– Нет, нет, что вы… ваше замечание вполне уместно. – они обменялись вселенским взглядом, которым смотрят люди передавая друг другу огромный поток информации на ментальном уровне, этот взгляд связывает двух лучших друзей невидимой нитью или расставляет превосходство одного над другим. – Мне самому порядком не нравится «расшатанный график», но даю вам слово, все силы будут непременно вложены в это дело без всяких сомнений. – опять испытание взглядом.

– Вижу, настроен ты серьезно, поэтому буду прямолинейным. Есть всего два вопроса: Что с отцом? – Без доли заминки спросил Авраам.

– Всё отлично. – соврал.

– Сколько тебе нужно?

Авраам вольготно согласился, и день запылал новыми красками. Швейцары распахнули двери в совсем другой мир. Чувства были неоднозначны: невероятно контролируемый внутренний восторг, заряжающий мегатоннами энергии, от которого хотелось кричать, и усиливающаяся тревожность, легко подавляемая, то ли от осознания сделанного первого шага и растущей как снежный ком ответственности, то ли от чего-то другого, неуловимого в данный момент.

На часах – начало десятого.

В теле – начало двадцать третьего.

В душе – конец столетия.

IV

«Прагматичная цитата» **

Двумя звездочками в данном месте и далее помечаются цитаты, отданные вашему воображению.

Выполнив первый пункт задач быстрее чем ожидалось, в запасе появились бонусные часы, несомненно, игравшие «на руку», плотно облегая плоть кожаным ремешком. Пожертвовав празднованием стартовых достижений, приступил к выполнению следующего «квеста» на его взгляд простейшего в списке. Положив взгляд на двух черных лошадей, запряжённых в карету с коваными иллюстрациями богатства владельца, он стал придирчиво выбирать извозчика. Неподалеку находился почтенный трактир и решение освежиться перед поездкой навеяли двое смеющихся гладко выбритых парней, страстно обсуждавших новости ушедшей весны, они прошли совсем рядом с сильно знакомым запахом веселой ночи и не оборачиваясь скрылись за углом дома подарившего предпринимателю надежду на глубинно-желаемое будущее.

За стойкой заведения в уютном закоулке, прятавшим от лишних глаз, добротная крепкая молодая жена хозяина горящими от удивления глазами и распростертой улыбкой, встречала, издавна не показывающегося, щёголя, элегантно чудившего временами под этой крышей. Птеня с Кейт взаимодействовали строго в рамках предусмотренных концепций, забавляя и симпатизируя друг другу, разница в общественном положении не предусматривала возможности наказать изрядно саркастическую натуру на шелковых простынях.

– Мистер Арнистон Великолепный! – выразительно негромко запустилась Екатерина, располагавшемуся на высоком кресле старому знакомому. – Вы сегодня слишком рано для громкого веселья.

– Да, милая Кейт, сегодня радужный день и мой приход не связан с воображаемым захватом власти над твоим очарованием. – атаковал заигрыванием птенец, ему нравились её ямочки, поэтому желание заставлять её улыбаться для их появления преобладало над биологическими потребностями. Но не сильно.

– Что предпочтете в этот радужный день?

Греческий салат с двойным сыром, крем-суп с морепродуктами, черные спагетти с фрикадельками, чиабатту и молочный зеленый чай (простите – не удержался(с)).

– Выпью стакан холодного кваса или пива, на твоё усмотрение.

– Один момент. – и скрылась в задворках. Под прилавком стояла выпивка, но для прельщения прельстителя, подавалась самая свежая.

Белые и жилистые ручки через полминуты несли запотевший от прохлады стеклянный сосуд с пинтой ароматного пива.

– Хочешь меня напоить, проказница. – сказал с насмешкой и одним разом употребил две третьи прохладительного напитка.

Они разговаривали свободно, поскольку в это время в трактире отсутствовали существа способные помешать их детскому фонетическому фонтану. Муж находился во дворе и разделывал привезенное с утра мясо. Изредка слышались удары тяжелого металлического предмета, вонзавшегося в чурку после прохождения объемного массива плоти освежёванного животного. Арни вспомнил «бэдтрип», в котором казалось, что его размозжат огромной стеной, и армия мурашек заявила о своем присутствии в момент крайнего глотка пива.

Обменявшись любезностями с Екатериной, вышел на главную улицу, нанял извозчика и взял курс на окраину города. Извозчик принял деньги вперед поскольку не раз возил народец в тот район. Скрасить путь к месту назначения вызвалась газета, запрятанная во внутренний карман пиджака в крепости Авраама. В газетах изо дня в день писали о развивающихся производствах, достижениях науки и техники и о царе батюшке… как без него.

Подъезжая к назначенному месту щёголь попросил извозчика притормозить, и спрыгнув на малом ходу, оставшийся путь прошел пешком. Узкие грязные улочки сводили с ума, но он знал дорогу, по которой можно безопасно добраться до логова волка. Сегодня волк прибывал в безмятежном опиумном настроении, это чувствовалось, едва юноша переступил порог подвального царства.

– Здравствуй Брендсон!

– Кого я вижу! Неужели сам свет посетил наше темное царство? – на самом деле он не был удивлен, его предупредили о возможной встрече, как только мажор отпустил извозчика, поэтому как несколько минут на его слизистых рассасывалась понюшка, намеревающаяся привести в форму. – Сегодня в меню жареные цыплята и французские лягушки… ах нет, простите, могу предложить только жаб местного происхождения. – и с вялой улыбкой указал в другой конец комнаты где прибывала в эйфории кучка сонно-сочных девиц.

– Я по делу. – говорил кратко, чем меньше слов, тем лучше, да и эти необразованные шалопаи при огромном желании не смогли бы оценить и доли прелести словесной живописи.

– Когда сын Николая приходит по делу ему всегда рады помочь. – акцентировал внимание на его отце. – Говори, что надо сделать? А помнишь – как было в последний раз? – смех. – Помнишь, как эта приезжая шайка в штаны наложила после нашего появления? Вот забава. Или в тот раз… – разговор прервался из-за сильного кашля, легкие Брендсона явно желали вывернуться и вытряхнуть гадость, забивавшуюся в них день ото дня.

– Появись вы тогда на минуту позже, возможно мы и не сидели бы здесь.

– Не ссы, малыш, наши ребята знают толк в своем деле. Выпьешь? – и, не дожидаясь ответа, разлил в стаканы дико крепкое вино, смешанное с первым. – На, держи! – вставил стакан в руку. – За твоего папку! Много мы с ним в этом городе переворошили, а сколько еще у тебя впереди.

Он осилил весь стакан размером приближавшийся к пинте за раз. Следом последовал смачный рык настоящего волка или желудок просто хапнул галлон воздуха вместе с ядом. Скорее – воздух. Мажор «лакнул» пару глотков ради приличия, пытаясь начать разговор, уж очень не нравилось ему находиться здесь, чувствовал себя уверенно, такая обстановка была привычна, но давно осточертела.

– Про дело… в общем…

– Да ладно не мельтеши, успеем еще о деле, если бы оно требовало срочности ты непременно подъехал бы мне прямо на лицо на своей карете. – раздался дикий смех со всех углов широкого полумрака комнаты. – Давай посидим как в старые добрые, когда ты был 17 летним сопляком и тянулся к нам больше чем к своему папаше. Многому мы тебя научили в то время, а ты, наверное, подзабыл… – он на секунду потупился, но быстро пришел в себя, такое ощущение, будто в нем проснулся рассудок, так же внезапно, как и пропал. – Что-то я начинаю сопли распускать, а ну-ка сыграй нам на гитаре малец, порадуй дядюшку.

Инструмент появился из темноты как по волшебству.

– Все-таки есть у них вкус на качественные вещи. – подумал, увидев шикарную гитару, хотя может прям сегодня подрезали её в городе у тощего бедолаги мажора или косого артиста.

Взял поудобнее, провел по струнам, проверив настройку (настроена как всегда идеально), посмотрел на Брендсона, представлявшего: гору еще упругих мышц, под глазами мешки, кожа желтая, на лице месячная щетина, походившая на плешивую бороду, во рту явно не хватало трети зубов, но это не мешало ему широко улыбаться при каждом удобном случае.

– Давно не исполняли нашу любимую, ну что – пошумим, разбойники?

И понесло(а)сь – одна, вторая, третья – песни пулями разрезали тусклый свет на части. Казалось – вот она Вечность. В перерыве глянул на часы – опаздывает на обед с Никитой. Он встал, отдал гитару, послышалось множество гулких недовольств из-за внезапного прекращения концерта, но гул быстро стих.

– Извини, любезный, сегодня у меня еще много дел. – отрезал «музыкант» присаживаясь на место. – Буду предельно краток и рассчитываю на твоё понимание и одобрение.

– Излагай, любезный.

– Я открываю своё дело.

– Ооо… Отец в курсе? – последовала буря смеха.

– С ним решено.

– Мне даже интересно, каким же образом? – вытянулся с удивлением Брендсон, чтобы сканировать птенца в непосредственной близости.

– Обязательно посвящу тебя в детали, но не сейчас. Сейчас мне нужен только твой ответ, сработаемся?

– Скажу тебе одно, если твой отец действительно не против, в чем я сомневаюсь и дельце которое ты затеял не слишком грязное чтобы испачкать мою и без того замаранную репутацию, то при должной оплате конечно мы сработаемся. Ты же мне как сын, малец. – искренне улыбнулся Брендсон.

– Рад слышать! Спасибо за прием, mon cher ami, встретимся на следующей неделе и отдохнем как белые люди, я угощаю! Тогда и выговорю всё, а сейчас, pardon, я вынужден удалиться.

– Оставь свою ломаную иностранщину за дверью, иначе выпорю тебя! – опять смех, да какой. – Слово не воробей, малец, слово не воробей. Проводите его.

Только отойдя от района на добрую милю, удалось поймать извозчика.

– Быстрее в центр, я опаздываю! Дам рубль если успеешь к половине третьего. – с такими словами запрыгнул он прямо на ходу и помчался по высохшей грязи.

Второй смутно-необходимый пункт двояко-удачно завершен.

Напряжение усиливалось.

Голову мутило от вина и спертого донельзя воздуха, пропитанного табачным дымом, или от отвращения. Скорее от отвращения.

V

К сожалению, попалась старенькая лошадка, еле перебиравшая копытами, не меняя экипаж, давая честную обещанную возможность заработать бравому дедуле. Прибыли без десяти три. Извозчик получил половину от обещанной награды. Заплыв в ресторан и поймав первого человека, облачённого в белый фрак, узнал, что парень в черном пиджаке и коричневых туфлях покинул данное заведение десять минут назад, ограничившись кружкой пива.

– Как обычно ждет ровно 40 минут.

– Могу я вам чем-то помочь, господин? – пытался удалиться фрак.

– К вашему сожалению – да, отправьте телеграмму моему другу. – продиктовав реквизитные данные, незамедлительно растворился.

Разговор, равно как и обед был упущен. Сжавшийся от недавнего коктейля желудок яро уговаривал зайти перекусить в попавшееся заведенье, но Арни заставил его терпеть, дожидаясь перекуса в кабинетах отца. К нему он планировал явиться после заката солнца, но обстоятельства менялись, и легко адаптирующийся дипломат шагал по направлению отцовского офиса, находившемуся в паре кварталов. Эта беседа не сулила ничего хорошего, более того он опасался, что отец не пойдет на уступки. За время общения с отцом он изучил его струнки, намереваясь исполнить «бифуркационную» серенаду в завершающемся столетии.

Его отец – Николай, намеренно не выставлял напоказ имеющееся состояние, поэтому вход в кабинеты представлялся невзрачным, сами помещения были широкими, хорошо обставленными, и находились в серьезном капитальном здании на одной из главных мощеных улиц.

Зайдя внутрь, держал курс на кабинет отца, но помощник сообщил, что тот находится в отъезде и прибудет в ближайшее время. Голод попросил накрыть столик, в углу помещения для ожидания, к обеду. Помощник удалился раздать поручение дальше по цепочке. Арни присел в любимое мягкое кресло, обшитое махровой приятной тканью, нахлынула волна воспоминаний о тех временах, когда он не раз засыпал в этом кресле после бурных действ в ожидании отца. Через главную приемную шустро перемещались женщины со столовыми принадлежностями и шикарными ножками. Он мог и подремать, но вакуум собирался создать доселе неизвестную вселенную в животе новоиспеченного предпринимателя.

На столе возле кресла всегда лежали свежие газеты и журналы со всех уголков земного шара. Взяв французскую газету, начав её изучение по диагонали, обнаружилась забавная статья про казус с известной певицей. Утонув в чтении, уловил инородное приближение к своей орбите. Слабо слышными шажками подошел помощник и пригласил отобедать. Арни добил статью, дабы удовлетворить голод моральный прежде физического, дверь отворилась, появился отец.

– Ты здесь, лошадиный помёт. – с-любезничал отец.

– И я рад тебя видеть. – парировал.

– Быстро в мой кабинет. – прозвучала команда.

Николай приехал не один. То, что он с порога при гостях начал так разговаривать с сыном – настораживало. Отец учил его не выносить ссор, разбирая семейные и организационные проблемы за закрытыми дверьми, сейчас было что-то серьезное, раз он не сдержался и Арни стремительно перебирал в голове моменты, где представлялась возможность набедокурить за последние дни.

Николай: умный, рослый мужчина, с видимой сединой и набором морщин, он с легкостью мог раздать ремня кровному птенцу, озарив перышки небывалым окрасом. Новоиспеченный гость, ранее неизвестный, с угодными любезностями уселся в отдававшее тепло кресло, с наглым видом перелистнув статью в газете. (Как он мог вообще!?)

Отец закрыл двери и ударил мальчишку по лицу тыльной стороной ладони, пронзив образовавшуюся тишину.

– Как ты мог, выродок, позорить семью? – сказал с удивительным для Арни холоднокровием.

– Что ты имеешь в вид… – еще один удар на этот раз левой рукой обрушился на парня и тот перевалился через локоток в глубокое кресло ногами вверх.

– Так тебе и престало сидеть. – сказал Николай обходя стол, присаживаясь в хозяйское кресло, напротив.

– Отец я не понимаю, о чем ты, хоть убей!

– Зачем пришел?

И тут до Арни дошло, кто-то рассказал отцу про его светские беседы сегодняшним утром, но кто? Авраам или Брендсон?

– Я…я пришел поговорить о…

– Что ты мямлишь сынок, где грация, которой вместе с достойными учителями обучал тебя, где полет мысли в смеси со словесным букетом? – картинно рассуждал отец.

– Я виноват, сначала надо…

– Помолчи. Несколько лет я готовился к этому разговору. – победной улыбкой он ошарашил Арни до дрожи в ногах. – Чувствовал твоё отдаление, что душа твоя не тянется к семейному бизнесу. В последнее время ты выполнял всё меньше и меньше моих поручений, чем изрядно расстраивал. Ведь я хотел бы платить и погружать во все нюансы именно тебя! В течение времени я выуживал информацию, был твоими ушами и глазами и пришел к выводу – готовиться заранее.

Сыну – нечего сказать. Из миллиона вариантов развития разговора реальный не подходил близко ни к одному. Он сидел поникший и ошарашенный, ожидая контрольного удара, но он так и не наступал. Отец рассказывал об истории бизнеса, бывалую к прослушиванию много раз, но сегодня слушал её как никогда внимательно (нового, к сожалению, ничего не обнаружилось).

– Ты сейчас разрываешь мозг мыслями о том чем разговор закончится. – подколол мальчишку Николай. – Не напрягайся.

Арни ожидал саркастической ухмылки или едкого острого высказывания, но подобного не последовало. Находясь в напряжении с долей испуга и переполняющим чувством ожидания, утопал в кресле на скорости 240 км/ч.

– У тебя два варианта. Первый – сидит в соседней комнате.

– Кто он? – вернулась сообразительность, подыгрывая отцу.

– Это отец твоей будущей жены! – резко ответил Николай. – Влиятельный и обеспеченный человек. Занимается производством по всей России от Сибири до Черного моря. Живет в Петербурге, как и твоя невеста. Сегодня по счастливой случайности находится здесь и у тебя есть отличная возможность проявить себя. В этом случае дарую тебе возможность частично выйти из бизнеса.

– Частично? – обсуждал детали на берегу.

– Да, именно. Компания после моего ухода перейдет к тебе, она должна остаться в семье в любом случае, но для операционного управления подготовлю для тебя человека, если посчитаешь нужным – сможешь его заменить или поставить ему в помощь другого на свой выбор. Но Контроль остается за тобой! Ты меня понял? – Арни кивнул. – Женишься на ней, и в ближайшие пятнадцать лет сможешь заниматься чем твоей душе угодно, если конечно я не отойду от дел раньше времени.

– И всё? Так просто? – спросил сын, чувствуя в предложении подвох. – Даже если та дама калека или слабоумная, это не сильно повлияет на мое решение. Я слишком хорошо тебя знаю, отец, чтобы поверить в такой расклад. Что еще?

– Узнаю мальчишку. – любвеобильно холодно улыбнулся Николай. – Помимо этого есть важное поручение.

– Слушаю. – уже с презрением говорил Арни.

– Ты не чего не перепутал щенок? Я делаю предложение всей твоей жизни, а ты мне тут рожи корчишь и рога показываешь! – разозлился Николай.

– Прости отец, продолжай. – осознал ошибку птенец.

– Съездишь за Урал, встретишься с моим новым партнером, заберешь у него посылку.

– Почему не может съездить кто-то из твоих парней? – удивился Арни.

– Мне надо чтобы именно ты посмотрел ему в глаза! Разузнал кто такой, что из себя представляет, оценил, как он собирается обставить там всё дело, можешь взять с собой кого захочешь! – гневно продолжил Николай. – Я тебя всему учил с детства и доверю это только тебе, понял?

– Какой второй вариант? – пере-вопросил Арни, отец встал и медленно обошел сына оказавшись за спиной, наклонился сверху и тихо произнес:

– Ты убираешься из города и забываешь про семейные деньги, бизнес, квартиры, усадьбы, наследство и никогда больше здесь не появляешься. – и прихлопнул его по плечам обеими руками. – Надеюсь, нет надобности, объяснять, что случится при твоем возвращении. – Более звонко пропел Николай. – Минута на решение. – сказал, как отрезал, занимая привычное место в кресле.

Мистер Арнистон подошел к окну второго этажа, выглянул на главную улицу. Он слишком любил город, сказать, что эта точка на земном шаре и есть весь он, ничего не сказать, его знакомства, положение, любимые места, женщины.

– Можно конечно всё бросить. – подумал он. – Но кем я буду в другом городе? Обычным парнишкой. Безусловно, талантов хватит, чтобы прожить жизнь достойно, но тогда затея пойдет прахом… и город… ох уж этот город…

– Хорошо отец, я принимаю твоё предложение ради общей выгоды и сохранения отношений! – доминантно произнес он.

– Другого не ожидал. – безо всякого интереса сказал Николай. – Сейчас познакомлю тебя с Алексеем Григорьевичем, а завтра подготовься к отбытию, путь тебе предстоит неблизкий. Остальные детали получишь позже. – Николай шел к двери, чтобы пригасить будущего родственника, обернулся, сказал. – И убери эту навозную кучу с лица. Сейчас ты пристанешь самым завидным женихом, а если испортишь данную мной возможность, закопаю как того священника в саду! (Эту историю расскажу позже дорогой читатель, или лучше не стоит, моей маме она явно не понравится, да и книгу не напечатает нормальное издание, let’s go на почту [e-mail]).

Алексей Григорьевич невысокий лысоватый мужчина с неявно выраженным животом (скорее всего чем-то его стягивает, подумал Фито-шян), подает себя высокомерно, как единственный ростовщик в деревне, вероятно, он посвящен в интриги Николая и изъявил желание сплести семейные корни вековых дубов воедино, образовав коалицию.

– Здравствуйте Арнистон. Ваш отец отзывался о вас наилучшим образом. – с более высокомерной интонацией произнес Алексей.

– Добрый день, Алексей Григорьевич, рад с вами познакомится. – отвесил низкий поклон и тут желудок напомнил о своей персоне, издав умопомрачительное урчание, обошлись без рукопожатий.

– Я слышал вы собираетесь открыть своё дело. – с насмешкой пролепетал Алексей присаживаясь на один из диванов.

– Вы хорошо осведомлены, сразу видно делового уверенного человека. – льстил Арни поглядывая на отца, Николай еле заметно улыбнулся. – Да вы правы, Алексей Григорьевич, собираемся открыть…

– Мне абсолютно неинтересны мелочи в которые играют мои детки, главное это почитание родителей! – сказал Алексей и получив от Николая одобрительный кивок продолжил. – Если то, что говорит о вас ваш отец чистая правда, в чём я не сомневаюсь, то рад жаловать вашу семью к нам в гости в Петербург. Когда вы сможете нас навестить?

– Мы навестим вас до конца года. – вмешался отец. – У нас с сыном осталось одно незаконченное дело, которое займет определенное количество времени и после, с величайшим удовольствием, проведем часть зимы в вашем приятном обществе.

– Отлично, такой вариант меня устраивает! А сейчас господа я бы с удовольствием вернулся к обеду. Спасибо Николай за комфортное сопровождение и проявленное благоразумие. Арнистон сильно не заигрывайтесь и не злоупотребляйте в ближайшее время. Значит, ждем вас троих? – вопросил Алексей.

– К сожалению моя супруга в недобром здравии надеюсь она поправиться к тому времени. – врал Николай. – Но на прибытие меня с сыном рассчитывайте со стопроцентной уверенностью.

Николай пожал ему руку и проводил до улицы, проследив, чтобы его посадили в лучший экипаж. Проводя гостя, тяжелыми грузными шагами вернулся в кабинет, упал в кресло и еле слышно сказал:

– Завтра в девять утра жду тебя здесь собранного в дорогу. Выезд в одиннадцать. Не проспи.

– Она сильно страшная? – еле слышно спросил Арни. Ответа не последовало, отец жестом указал ему уйти и он, повиновавшись, закрыл за собой тяжелые двери кабинета до упора, направился к выходу.

Стоя на улице, вдыхая ароматы свежих цветов из лавки по соседству, он вдруг почувствовал недомогание, сила и энергия, сопровождавшие его всё утро, исчезли, оставив послеразговорный осадок. Успокаивало принятое единственно верное и неболезненное решение, он бесстрастно относился к браку, ведь хранить супружескую верность не входило в планы высоких чинов в начале ХХ столетия. Остолбенев на параболическую долю минут, размышляя о смысле бытия, воинственное урчание живота привело в боевую готовность, возвращаться в кабинеты отца не хотелось, и он побрел в ближайший приличный трактир.

Вот так друзья воздвигаются судьбы – просто и непринуждённо.

Зачастую делая выбор, мы не решаем ничего.

Или ничего решает нас.

VI

«Задумываясь о смысле, мы часто воображаем великую страсть вселенной к воздействию нами, усложняя чужие жизни». *

Насытившись сполна, проданный семьянин придавался отдыху, сидя за столиком у окна, строя план действий на ближайшие семнадцать часов. Он не спал трети сутки, а допинг, помогавший быть в тонусе, сознательно не использовался, поскольку проиграл здоровому образу жизни в последней превосходно одинокой мозговой схватке.

– Найти Никиту, нарезать организационные задачи, которые должны быть выполнены в моё отсутствие, дабы не терять драгоценное время. – витал в воздушной подушке здравый смысл.

– Нужно открыться в конце осени. – размышляли голосовые связки, тихонько задремывая, расплываясь на неудобном стуле.

Собравшись с силами, вышел на улицу, остановил пьяного извозчика и направился в смутное путешествие до съемной квартиры «товарищного» друга.

Подъезжая, он уже крепко спал, не обращая внимания на тряску.

Нетрезвый дедуля с длинной бородой еле растолкал его и предложил отведать хмельной настойки.

На крыльце подъезда курил стоя тот самый дворник, с которым довелось обменяться ласковыми при прошлой встрече.

– Хэх, где твоя утренняя прыть, червяк. – презрительно и неуважительно обратился необразованный тип.