Гардин

– Погодите, погодите, но это не ко мне, это к ОДО «Водопроводные сети». Нам ведь всё равно, какая вода течёт в канализацию – минеральная или, уж извините, фекальная. Да и в доме 32, по Гранатовой, если мне не изменяет память, была проверка и даже есть копия заключения. Могу Вам показать, если хотите?.. И, кажется, вода в этом доме по всем показателям отвечает нормам.

– Павел Сергеевич, я охотно Вам верю, не надо показывать заключение, мне это предлагали уже в ОДО «Водопроводные сети», где я так же отказался его смотреть, но проверяли этот дом почти два года назад, за это время вода стала, по-видимому, хуже. Трубы поржавели наверное или ещё какая причина, но комиссия сделала заключение, что в воде избыточное содержание железа, и наоборот, не хватает солей кальция и магния, а это сердечно-сосудистые заболевания, разрушение костей и зубов. В общем, жильцы намерены подавать в суд на ОДО «Водопроводные сети», а заодно и на вашу организацию. А пока не платить ни за подачу и ни за слив воды. Ну, а к Вам у меня просьба, встретиться с главой администрации района и посоветовать, убедительно посоветовать, пересмотреть тарифы, которые на данный момент совершенно не имеют никакого экономического обоснования, учитывая как раз и качество воды. Не вы же эти тарифы утверждаете, вы всего лишь арендаторы. Я прекрасно осведомлён, что все расчёты производились «с потолка», тем более они превышают норму, установленною региональной службой по тарифам. Да и трубы у вас тоже гнилые. Вы думаете о том, что если сточная вода вдруг попадет в систему водоснабжения или на поверхность земли, то ведь может произойти экологическая катастрофа или эпидемическая вспышка?! Можете не сомневаться, суд они выиграют…

– Ну и зачем Вам это? – перебил директор.

– Как зачем? Закон говорит, что если качество услуг не соответствует норме, то можно считать услугу неоказанной. Вы же уважаете закон, как мне стало известно из многочисленных Ваших выступлений в СМИ? Людям также говорите, что у меня всё по закону! Люди платят немалые деньги за плохую воду, для чего? Для того, чтобы ещё платить и за лекарства? Вода не соответствует санитарным требованиям, уважаемый Павел Сергеевич. А тарифы за водоотведение не имеют, как я уже сказал, никакого экономического обоснования…

– Ну, а почему бы Вам самим не встретиться с главой администрации?

– Не волнуйтесь, Павел Сергеевич, подойдёт время, обязательно ещё раз с Вами увидимся.

– Да, конечно… Но, позвольте, я сказал…

– Павел Сергеевич, – перебил Гардин, – я обращаюсь пока к Вам и надеюсь на профессиональную и честную работу вашего учреждения. Не хотелось бы доводить это дело до конца, то есть писать заявление в прокуратуру, суд, а то вдруг и страничку с Вашего сайта придётся открывать, чтобы узнать какие работы вы тут проводите по интенсификации и рационализации труда. Кстати, интересные материалы у меня есть и о деятельности вашей администрации района. Вот диск, можете передать главе.

Павел Сергеевич сидел подавленный. Его лицо уже походило на сплющенную луковицу, посреди которой торчал круглый, мясистый отросток, испещрённый разной толщины прожилками с многочисленными трещинами и впадинами.

– Да не волнуйтесь Вы так, Павел Сергеевич, здесь вот народ, жители дома, скинулись для вашей организации, ну чтобы помочь, так сказать, быстрее заменить трубы, ну и прочее… Куда внести деньги? Я лучше оставлю их у Вас, а то, как я уже сказал, у меня нет времени.

Гардин нагнулся, взял небольшой чёрный кейс, который откуда-то появился около его ног и поставил на стол.

– Вы сами потом, Павел Сергеевич, отдадите их в кассу, а квитанцию перешлёте почтой. Вот заявление, здесь всё написано по форме, есть адрес и телефоны.

Павел Сергеевич, пока Гардин говорил, не сдвинулся ни на миллиметр, ни один мускул не дрогнул на его багровом лице и только, когда за посетителем захлопнулась дверь, он снова стал приходить в себя.

– Что это было, кто это был? Откуда? – как-то отрешённо промычал он.

Затем Павел Сергеевич открыл кейс и увидел деньги. И немало. – Если это на трубы, то здесь их хватит чтобы обеспечить всю Москву водостоками, – подумал он.

Павел Сергеевич с трудом заставил себя встать, затем взял «дипломат», повернулся назад, где над его рабочим столом висел довольно крупный портрет президента, отодвинул его немного в сторону и открыл небольшую дверцу. Там был сейф, о котором знали только он и мастер, встроивший его когда-то.

***

Через несколько дней, когда друзья сидели в своей комнатушке в удобных креслах и смотрели какую-то программу по новому телевизору, (старый телевизор по обоюдному согласию решили выбросить) пили не спеша холодное пиво, закусывая колбасками, похожими на баварские, в дверь позвонили. Просвиров пошел открывать. На пороге стоял управдом, который тут же с порога и выпалил:

– Ничего не понимаю, Михай, получаю бумажку с водоканала, где они пишут, что иск на жителей дома 32 по улице Гранатовой, то есть на нас, отзывается до выяснения новых обстоятельств. Каких обстоятельств? Мы чё, уже им не должны, что ли? Прям чертовщина какая-то. Да, я чего хожу-то, давай показания счётчиков, чё-то там они пересчитывать будут.

Михаил посмотрел показания, назвал их управдому и тот так же мгновенно скрылся, как и пришёл, словно ёжик в тумане, правда, ещё слышались его причитания про чертовщину какую-то.

– Так… ну давай рассказывай, что ты тут натворил? – потребовал Просвиров от своего друга. – Даже меня не поставил в известность!

– Да ничего особенного, Михай. Ты вообще-то был в это время занят собой. Всё делал по закону, так же, как и они. Если кратко, то взял анализ нашей воды. Копию заключения отнёс в водоканал. Оказалось, в ней перебор железа и, наоборот, мало кальция и магния, что значит, качество услуги не соответствует норме, а значит, за эту услугу вы оплачивать не обязаны. С другой стороны, водоканал не имеет права, опять же по закону отключить вам воду. Ну, а с директором водоотведения просто раздавили пузырёк. Понятливый такой человек оказался. Ну, написал заявление от имени жильцов и так далее…

– Да когда же ты успел взять анализ? У нас и не было никого…

– Я сам всё это ещё раньше сделал: сходил в лабораторию СЭС, а данные отправил своим друзьям в Москву и на основании этого мне прислали заключение.

– Да у нас и собрания то не было!

– Собрание было, только тебя там не было. Шучу… Просто я обошёл несколько квартир этого дома и взял подписи жильцов. Ну, всё, что ли?

– Ты меня улыбаешь! Как же директор водоотведения согласился так быстро принять твои условия. Там же всё схвачено!

– Всё схва-а-а-чено, за всё запла-а-а-чено, – стал напевать Гардин, – Схвачено, да не всё! Во всяком случае, можно перехватить, если есть желание и возможности.

– Желание- то есть, да вот возможностей маловато…

– И возможности у вас есть! – вдруг неожиданно вспылил Гардин. – Неужели во всём вашем доме не найдётся кто-нибудь из юристов, другой, кто-то разбирается в бухгалтерии, у третьего знакомый там-то и там-то! Всё это у вас есть, но лень, пофигизм и молчаливая рабская боязнь сидит в каждом из вас! Вы думаете, они какие-то особенные? Да нет, такие же трусы, как и вы, но у них есть цель – главная, как ты сам правильно недавно выразился, – сохранить свои руководящие зады, а если уж уйти, то с прибылью. Но можно и без неё, если дело пахнет, как говорится, керосином. И законы они постоянно сами нарушают, только вы этого не замечаете потому, что, как правило, не хотите замечать, не знаете большинства законов и не пытаетесь узнать! Но стоит им указать, где нарушили его, так они тут же пятятся назад и ищут уже сами компромиссы! В данном случае, – успокоившись, продолжал Гардин, – водоканалу выгоднее, то есть, дешевле, не получать плату с жителей дома, чем заниматься очисткой и минерализацией воды. А ваша администрация пусть теперь шевелит мозгами, что ей делать дальше с этой проблемой.

– Но у меня много долгов, Жек, не только за воду.

– Не волнуйся. На практике процесс выселения в связи с долгами происходит достаточно сложно. Если ты в течение шести месяцев будешь вносить незначительную сумму, то срок неуплаты прерывается. Достаточно раз в пять месяцев вносить небольшую сумму и оснований к выселению, соответственно, не будет. Я мог бы оплатить все твои долги, но принципиально этого делать не буду. Сам скоро работу найдёшь и расплатишься. Ещё Виссарион, наш друг, Белинский говорил, что «чиновничество – это корпорация разных служебных воров и грабителей», поэтому нечего этим шакалам потакать! Они ведь не думают, как удешевить свою услугу за счёт интенсификации производства или хотя бы улучшить качество своей услуги, я не говорю тут о языкоблудстве под названием «модернизация», а занимаются только тем, что просматривают варианты очередного развода населения на денежные средства. Им, конечно, помогают наши законники и, по всей вероятности, не за красивые глазки! Они прекрасно знают, что основные должники – это различные организации и компании, среди которых есть с уставными капиталами всего лишь в десятки тысяч рублей, но этим всяким «ООО» люди должны сотни миллионов! И всем этим монополиям, а точнее нескольким отморозкам, мы отдаём за воду, газ, тепло свои последние рублики, а они получают за это ещё сотни миллионов в качестве бонусов. Так что, пусть никто из вас не беспокоится, ничего с ними серьёзного не случится, если вы не будете какое-то время платить за коммунальные услуги! Тем более, многие уже получили свои бонусы от меня, которые им аукнутся!

Закончив свой монолог, Гардин подумал: откуда у него всё это прорвало? В своей жизни он никогда такими делами не занимался. Он даже не знал, сколько стоит кубометр воды, уж не говоря о её химическом составе. У него была другая профессия и работа. Просвиров подавленно молчал.

За окном вечерело. Жара немного спала. Гардин взял местную газету, которую сегодня купил в киоске. На первой странице в небольшой колонке было написано, что в связи с уходом главы администрации K-ского района П-ской области на пенсию, на его место назначен директор ОДО «Сети водоотведения» Тузиков Павел Сергеевич. Гардин невольно опять взглянул на большие настенные часы, и снова вспомнились строки: «День таит в себе часы – Неизведанной красы…». Тут он почувствовал что-то тёплое у своих ног. Это подошёл кот Тимофей. Стало как-то спокойнее и уютнее.

Глава 3 Главный художник-оформитель

– Слышь, Жек, ты чё-то там про работу заикался, а?..

– Заикаются только телевизионные корреспонденты с федеральных каналов, – сказал, улыбнувшись, Гардин, – ну там ещё Фандорин и то, только тогда, когда беседует с дамами в своём кино, а я просто говорю…

– Ладно, не придирайся, – как-то вяло и безнадёжно произнёс Михаил.

– Теперь по поводу работы. Где бы ты хотел продать свой талант?

– Чтобы у нас найти место с нормальной зарплатой, надо пройти все круги ада. Все хорошие спецы в Москву подались охранниками. Как известно, столица у нас поделилась теперь на воров и тех, кто их охраняет, – со злобой произнёс Михаил.

– Да… Раньше ездили в Москву за колбасой, сейчас за работой, – согласился Евгений.

– Ну хоть семьи так стремительно не распадались, – продолжал Просвиров, – Кроме того, ты замечаешь, что даже здесь у нас, кто-то сейчас потихонечку заменяет наши рабочие руки? Эти кто-то – таджики, киргизы и тому подобные…

– Да, дворник у вас, кажется, таджик…

– Конечно! Ведь платят ему мало. У них две тыщи, говорят, как у нас двадцать! И ничего не будет удивительного, что скоро мы здесь окажемся в качестве нацменов. Вон пишут, что в Москве уже давно все кафе – «У Аляма» да «У Саляма»…

– Ладно, вставайте, граф, нас ждут великие дела! – произнёс известную цитату Евгений.

***

Выходя из подъезда дома, Просвиров взволнованно продолжал: «Больше десятки у нас ничего не найдёшь, если нет протеже. Да и то за эту десятку надо жилы рвать, как каторжнику. Газовики, наверное, с приличными заработками, сейчас ещё полицаи… Не знаю, кто ещё… Но для полицая я устарел, образования соответствующего тоже нет, а мои услуги художника-оформителя сейчас никому не нужны, везде компьютеры, а я в них ни бум-бум.

– Ошибаешься, дружище, ещё как нужны! Ты талантливый художник, уж я-то знаю! Помню, какой ажиотаж вызывали афиши к разным фильмам, которые ты писал для кино. За твоим творчеством стояла очередь из директоров кинотеатров; там, где твоя афиша, там кассовый сбор. Наши современные руководители не понимают, что они лишились живых красок. Никакая электронная книга не воспроизведёт шуршание страниц, тем более запах, так же, как и никакая компьютерная графика не создаст живой колорит. Там, где даже ошибка художника может быть шедевром, компьютер лишает этой возможности, ибо все «шедевры» там регламентированы и учтены. Хотя одно другого стоит, конечно.

– Но сейчас в кино никто не ходит.

– Ничего, будут ходить. Кино опять в моде. Да и не обязательно рисовать киноафиши, в настоящее время востребована реклама.

– Слышь, Жень, давай зайдём в пивбар, дёрнем по кружечке, – сказал Просвиров и так умоляюще посмотрел на своего друга, что тот засмеялся, – а то в горле комок какой-то застрял и ничем, кроме пива, его не протолкнёшь, уж я-то знаю!

Друзья зашли в ближайший пивбар и заказали себе по кружке пива с орешками. В помещении было прохладно от кондиционера и уютно. Михаил наслаждался пенным напитком, хотя первый глоток его сначала составил половину большой кружки, но последующие он отпивал уже понемногу, вероятно боялся, что пиво быстро кончится. Гардин пил спокойно и с безразличием, как будто ему было всё равно, что пить – пиво, сок или водку. За соседним столиком сидели мужики и оживленно обсуждали какую-то тему.

Гардин прислушался. Мужики говорили о землетрясении в Москве:

– Оказывается, как сказали в СМИ, вчера были зафиксированы небольшие подземные толчки в Москве и области в пределах 3-4 баллов по шкале Рихтера…

– Сейчас выделят миллиардов десять на устранение последствий.

– А я как раз был на толчке и другого толчка не осознавал, гы-гы-гы…

– Трясёт в Кремле, а у нас отголоски…

– Да, если бы нас не трясло, мы бы сюда и не зашли! С утра уж трясёт…

– Ну, хоть здесь-то не Навальный?..

– Смотри, Кузьмич-то у нас диссидентом заделался, гы-гы-гы…

Гардин невольно улыбнулся и восхитился простыми, но не обделёнными умом мужиками, которые не могут, так же, как и его друг – Мишка Просвиров, найти работу и поэтому слоняются по пивнушкам среди белого дня.

– Не помню, где прочитал, – подумал он. – «Любой человек – это ходячая могила таланта». Но ведь задача государства как раз-то и состоит в том, чтобы создавать все условия для людей, пока они свои таланты не зарыли в могилу.

– Вода? Я пил её однажды – она не утоляет жажды, – вдруг очнулся Михаил, продекламировав строки Омара Хайяма, – Хорошо! Спасибо, тебе, Жек, ты лучший друг у меня всегда был и есть! Ну, куда сейчас?

– Пройдёмся немного, ещё есть время.

– На что есть время?

– Как на что? Ты же будешь сегодня устраиваться на работу или уже раздумал?

– Нет, конечно, а куда?

– В районную администрацию.

– Куда?!

– Для слабослышащих могу и повторить. В районную администрацию. Пойдём.

Друзья встали и вышли из питейного заведения.

– Наверное, первым заместителем главы? – решил пошутить Михаил.

– Если хочешь, пожалуйста. Они всё равно меняются каждые полгода. Главы, правда, чуть подольше сидят. Но я хочу, чтобы ты работал по призванию. Нет ничего лучше для человека, как работать по призванию и получать за это соответствующее вознаграждение.

– Ты что, художником, что ли? Да там и нет такой должности!

– Нет, так будет! Ты будешь главным художником-оформителем района! – перейдя на шутливо-пафосный тон, произнёс Гардин. Звучит?

– З-з-звучит, – настороженно произнёс Михаил.

Гардин посмотрел на друга и засмеялся.

– Ты что, испугался что ли? Не дрейфь, прорвёмся! Там у меня главой мой хороший знакомый работает, недавно заступил, думаю, договоримся.

Друзья пошли дальше. Правда, на одном из участков тротуара им пришлось быть очень осторожными, так как в них неожиданно полетели кирпичи. Оказывается, ямы на автомобильной дороге, были выложены битым кирпичом, и из-под колёс проезжающих машин летели от них осколки, как осколки гранат небольшой массы.

– Ангидрит твою перекись марганца, – стал ругаться Михаил, изворачиваясь от летящих оранжевых, грязно-красных и белых кусков обожжённой глины.

Гардин шёл спокойно. На него почему-то не отскочил ни один кусок кирпича.

– Правильно говорят, что у нас две беды – дураки и дороги, – продолжал браниться Просвиров. Да и не дураки они, а есть в русском алфавите другая буква, которую надо бы поставить вместо буквы «д», не знаю, какая там она по счёту, а саму букву «д» поместить третьей!

– Четырнадцатая.

– Что четырнадцатая?

– Буква четырнадцатая по счёту.

– Откуда ты всё знаешь, Гард? Конечно, посчитать можно, но не так же быстро!

– Не знаю, как-то само собой…

– Вот недавно, на 9 мая, в день Победы, у нас была очередная акция – «На Берлин!», продолжал Михаил, – иду и вижу, что это написано на заднем стекле драндулета под названием «Жигули». За ним едут иномарки, в том числе немецкие, обвешанные российскими флагами. И все как бы на Берлин. Дороги, правда, одни колдобины, но ничего, до Берлина, авось, доедут. Смех и позор! Ну можно просто – пробег в честь подвига наших воинов-освободителей или как-то ещё… . Ну нет, для нашей власти понты важнее реальности, они благодаря этому блефу и сидят на прикормленных местах.

– Что-то ты разошёлся, Михай, что на тебя нашло?

– Да пошли они!.. Вместо того, чтобы наши ветераны-фронтовики доживали свой век не хуже, чем сами чинуши, создающие такие вот мероприятия, эти гегемоны придумывают какие-то глупые зрелища! Я понимаю, денег на этот выпендрёж уходит меньше, но необязательно ведь глупость показывать! Машины делать не умеем, дороги разбитые, а сейчас ещё ракеты падают вместе с рождаемостью и никакой промышленности, везде одно воровство, зато с оплёванным, но гордым рылом – на Берлин! Ждут нас, чтобы и там всё обосрали!

– Успокойся, Михай. Ты вспомни Жванецкого, что по отдельности они все, вроде бы, нормальные ребята, но когда соберутся вместе…

– Да не люблю я Жванецкого!.. И не смешно мне от его юмора… Наверное, я не очень умный человек, Жек, если мне от него не смешно? Как ты думаешь?

– Наверное, – рассмеялся Гардин, – но ты не расстраивайся. От твоего юмора ему тоже не смешно. Конечно, сегодняшняя политическая система развращает и разрушает людей. Она превращает нас в стадо козлов и баранов, но правда и то, что её создают тоже люди, а, к сожалению, не боги. А коррупция, как говорят умные люди, – есть инструмент управления государством, как например, насилие при Сталине. По-другому они просто не умеют.

– Ну и как же дальше жить?

– Всему своё время. А пока надо пользоваться тем, что есть. Были гораздо хуже времена. Надо в любом режиме искать своё, а не лучшее. Ведь говорят же: «Не ищи лучшее, а ищи своё, ведь лучшее не всегда станет твоим, зато своё всегда лучшее». И когда начинаешь думать о смысле жизни, то приходишь всегда к одному – мысли о смерти. Для себя я уяснил, что если заниматься своим делом, то как-то некогда думать о смысле жизни.

Тем временем друзья подошли к районной администрации. Они зашли в фойе, и хотели было пройти дальше по коридору, но их встретил с серьёзным видом охранник, который сурово поинтересовался: к кому они направляются, по какому вопросу и есть ли при себе паспорта. Евгений и Михаил предъявили паспорта, и Гардин объяснил, что направляются они к главе администрации по поводу трудоустройства.

– Но сегодня не приёмный день и я не имею права вас пропустить, – сказал охранник.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, мы приглашены. Вот пропуск. – Евгений извлёк из нагрудного кармана своей рубашки сложенную пополам бумагу и предъявил охраннику.

– Вот пожалуйста.

Охранник как-то с недоверием посмотрел на Гардина, потом внимательно стал изучать текст документа, предоставленный посетителями, слегка провёл пальцем по печати, крякнул и ничего не заподозрив, пропустил друзей, махнув рукой, показывая направление. Михаил тоже посмотрел на своего друга с удивлением, но спрашивать не стал, откуда у него вдруг оказался пропуск. Вместо этого он возобновил свой гневный монолог о проклятых чиновниках:

– Да, Жекан, куда ты меня привёл, как я могу здесь работать? Раньше придёшь, бывало, в рай или горисполком, сидит какая-нибудь старушка – божий одуванчик и вяжет себе носки. Это была охрана. А сейчас наши удельные князьки боятся, как бы их лишний раз не потревожили! Зато штаты раздули! Чего-то там пишут, бумажки передают друг другу и, чем больше их сокращают, тем больше опять они плодятся! Как говорится: чудесный пример размножения неполовым путём. При этом, чиновнику надо платить больше втрое, как рекомендуют у нас некоторые умники, чтобы он, видите ли, не воровал. То есть ему надо доплачивать, оказывается, не за работу, а за то, чтобы не воровал, не брал взятки… При этом, не брезгуя повышенной зарплатой, он всё равно ворует, только больше.

– Сейчас ещё будет кордон, но приятней снаружи, чем был до этого, – весело произнёс Гардин.

Друзья поднялись на второй этаж, но прежде, чем пройти к главе администрации, надо было преодолеть ещё один барьер, где надлежало указать уже в письменном виде причину беспокойства нашего, по выражению Михаила, удельного князька. На этот раз это был «фейс-контроль» в виде миловидной девушки, про которых обычно говорят: она была душой компании и телом.

– Здравствуйте, предъявите, пожалуйста, свои паспорта, – заверещал голосок, как у Настеньки – героини фильма Александра Роу «Морозко». Вот бланки, укажите свои адреса проживания, ФИО, причину посещения, ну и так далее, там написано.

– Так и хотелось сказать, а анализ мочи вам не требуется? – зло пробурчал Михаил, когда друзья отошли в сторонку для заполнения бланков.

– Спокойно, Михаил, нам торопиться пока некуда, главы нет, подойдёт только через десять минут.

Не успели друзья разместиться за ближайшим столиком для заполнения своих листков, как тут к «Настеньке» вбежала другая девушка, похожая на какую-то кинозвезду, вероятно, из соседнего кабинета и прямо с порога затарахтела, как швейная машинка, пытаясь изложить величайшую, по её мнению, новость, которая не терпит отлагательств:

– Слышь, подруга, прям вооще, фигня какая, отправила документ на печать, а принтер выдал сообщение: «Печать наступит завтра или нет». Сначала расстроилась, что долго ждать придётся, а потом, вот бандура бездумная, до меня дошло, что документ называется «наступит завтра или нет.doc…». У меня слетело, хоть с души-то, ей богу… Слышь, тут вспомнила, у меня знакомка одна создала вордовский документ для личных писем, назвала его Пис. Так как полностью слово набивать лень, к названию файла добавилось расширение – doc. Она теперь его так и называет, – тут девушка посмотрела на присутствующих мужчин, затем наклонилась ближе к своей подруге и уже шёпотом сообщила, – писдос, хи-хи-хи…

«Настенька» улыбнулась, но тоже, посмотрев на посетителей, приняла серьёзный вид, а «кинозвезда» продолжала стрекотать, только чуть тише: