Марго идёт по следу

Итак, на "все про все" у меня оставалось около двадцати минут. Быстро натянув на себя платье и кардиган, я была вполне готова, но тут тело вдруг охватила нестерпимая жара, и захотелось пить. Я распахнула створки окна, впуская в комнату ночную прохладу, и почувствовала себя немного лучше. Теперь оставалось отыскать воду. Пластиковая бутылка с «Боржоми» обнаружилась тут же на небольшом столике, но вот стакана нигде не было. Я пробежала глазами по куче различных безделушек, теснящихся на всех горизонтальных поверхностях, и мой взгляд упал на старинный кубок. Не мешкая, я пресекла комнату и, взяв вожделенный предмет, едва его не выронила из рук – он оказался настолько тяжелым, что я с трудом удерживала его. Но выбора у меня не было, и я направилась обратно к окну, где меня дожидалась заветная бутылка с живительной влагой. Опустив тяжеленный предмет на подоконник, я вдруг заметила, как из чаши стал медленно выбираться огромный паук. Не раздумывая, я схватила древний сосуд обеими руками и швырнула его в окно. Сердце бешено колотилось. Даже визит незваного гостя не напугал меня так сильно, как это многоногое чудовище. Больше всего на свете я боюсь пауков! Или мышей? Впрочем, все зависит от того, с кем из них мне посчастливилось встретиться. Судорожно нащупав бутылку, я сделала большой глоток из горлышка и почувствовала себя намного лучше.

В это время зазвонил телефон, и девушка-оператор сообщила о том, что такси прибыло. Я осторожно выглянула за дверь и, убедившись в том, что Эдуард Васильевич больше не преследует меня, надела туфли. Каблук сразу подвернулся, и мне пришлось идти одной ногой на цыпочках. Доковыляв таким образом до ворот, я сообщила, вышедшему из будки, охраннику что решила поехать домой, и он, не задавая лишних вопросов, открыл мне калитку, пожелав счастливо добраться до дома.

Таксист несколько секунд разглядывал мою прическу, что меня совсем не смутило – я давно привыкла к повышенному вниманию людей к своей, несколько необычной, внешности, и наконец насладившись зрелищем, уточнил адрес и завел мотор.

Машина неслась по свободному в это время суток проспекту под ненавязчивую мелодию, доносящуюся из встроенных динамиков, и мое самочувствие заметно улучшилось. Неожиданно в темноте, прямо перед нами вспыхнули, отражая свет фар, пара зеленых зрачков. Огромный рыжий кот, вместо логичного – броситься наутек со всех своих четырех лап, по-видимому, от испуга уселся на проезжую часть дороги, прижав к голове уши в ожидании неминуемой гибели. Таксист даже и не думал тормозить, и не выдержав, я заорала:

– Ты же сейчас раздавишь его!

– Нечего шастать где попало, – весело подмигнул мне шофер, не снижая скорости.

– Тормози!

Я вцепилась ногтями в его руку, и он, взвыв от боли, резко затормозил прямо перед носом ошалевшего кота.

– Дура! – мужик сверлил меня испепеляющим взглядом, надеясь превратить в горстку пепла, – а если бы я с управлением не справился? Ты что не видишь – здесь нет остановки!

– Сам дурак, – я вытащила купюру и кинула ее на панель, – дальше я сама.

С высоко поднятой головой я вывалилась из машины, и тут же почувствовала, что каблук окончательно отвалился. Мне все же удалось удержать равновесие, и не рухнуть. Подхватив испуганного кота, я прижала несчастное животное к груди, провожая взглядом тающие вдалеке габариты автомобиля.

– Ну и что мне теперь с тобой делать? – обратилась я в первую очередь к себе, а во вторую – к коту, – ты, наверное, куда-то спешишь?

– Нет, – ответил кот и лизнул меня в шею.

Ну вот – только сумасшествия мне еще не хватало!

– Что ты сказал? – я отстранила Рыжика от себя, стараясь в темноте разглядеть его морду.

– Мяу, – жалобно пропищало животное.

Ну и денек сегодня! То какой-то несуществующий гость, а теперь еще и говорящий кот. М-да, все-таки мне следует посетить психиатра.

Я сделала пару шагов вперед и поняла, что на одном каблуке идти до дома мне придется очень долго. Прижимая одной рукой кота, я второй сняла башмаки и, подойдя к парапету, отправила их в бурлящий где-то внизу поток.

На свету кот оказался не рыжим, а наоборот, совсем черным с белыми лапами и грудкой, но менять ему имя было поздно – я к нему уже успела привыкнуть. Ну и что? Какая кому разница, как его зовут – успокоила я себя, ведь не под венец мне с ним идти. Сунув под нос Рыжику кусок колбасы, я отправилась в ванную, предварительно пообещав новому постояльцу купить назавтра ему самый что ни на есть настоящий, кошачий корм и миску. Животное благодарно кивнуло и принялось за то, что Бог послал.

2

Противный трезвон телефона ворвался в мое сознание, вырывая из объятий сна. В такие моменты ненависть к этому орущему куску пластика достигает апогея, хочется швырнуть его в небытие, но я, с маниакальным упорством, откладываю казнь на потом.

– Рита, – голос Катьки звучал как похоронный марш, заставив меня окончательно проснуться, – ты где? С тобой все в порядке?

– Дома. Все в норме. А что, должно было что-то случиться?

– Нет, конечно, – подруга всхлипнула в трубку, – Эдуарда Васильевича… убили.

– Как?

– Насмерть. А как еще убивают? Ритка, тут полный дом полицейских, все, кто был на празднике, здесь. Только тебя нет. Ты не могла бы приехать?

– Конечно, – я уже вскочила и рылась в шкафу в поисках проверенных джинсов, – через полчаса буду. Держись.

Бросив трубку, я побрела на кухню, едва не споткнувшись о внезапно возникшего под ногами кота. Зверь, словно выпущенная стрела, метнулся в сторону, наградив меня испепеляющим взглядом.

– Совсем про тебя забыла, прости, – виновато пробормотала я и извлекла из холодильника остатки «коньячной» колбасы, – позавтракаешь этим, а к вечеру что-нибудь придумаю.

Кот сердито заворчал, но от предложенного деликатеса не отказался.

– Вот и отлично. Мне уйти надо, вернусь поздно. Чтобы не скучать, можешь посмотреть телевизор.

И, с чувством выполненного долга, я покинула квартиру.

В Катькином особняке, казалось, время застыло: столы по-прежнему теснились у бассейна, правда, закуски бесследно исчезли, а вся честная компания, за вычетом Эдуарда Васильевича и хозяев дома, расселась за теми же столиками, что и накануне. Подруга не вышла меня встречать, что, впрочем, не удивило, и я, без лишних церемоний, направилась прямо в дом.

– Рита, эти люди хотят с тобой поговорить.

Катька указала на нескольких человек в форме и виновато добавила:

– Это так положено. Всех остальных уже допросили.

Ко мне подошел совсем юный служитель закона и вежливо предложил пройти с ним к столу, за которым уже восседали трое его коллег.

– Я так понимаю, – поднял на меня взгляд мужчина средних лет, с одутловатым лицом, – Вы та самая Марго, которая ночью сбежала?

– Я не сбегала, – я опустилась на стул, предчувствуя долгий разговор, – а просто решила поехать домой.

О том, что Эдуард Васильевич ночью вламывался в мою комнату, я благоразумно решила умолчать.

– Отчего же так? – дядька посмотрел на меня пронзительно голубыми, холодными, как у замороженной рыбы, глазами, – Одна, да среди ночи?

– Мне не спалось, было душно, и я решила поехать домой.

– В каком часу это было, Вы помните?

– Конечно, в начале четвертого.

– Почему Вы так хорошо запомнили время?

– Я вызывала такси, а на телефоне часы…

Меня раздражали эти глупые вопросы, но я держалась, понимая, что ситуация складывается далеко не в мою пользу.

– Пахомов был еще жив, когда Вы покидали дом?

– А это еще кто? – кажется, вчера, во время знакомства, Катька называла фамилию бизнесмена, но я начисто ее забыла, – Если Вы об Эдуарде Васильевиче, то я не знаю.

– Я так понимаю, что ничего подозрительного Вы не заметили прошлой ночью?

– Ничего, – я честно попыталась вспомнить хоть что-нибудь «подозрительное», но не смогла, – хотя… мне показался весьма подозрительным шофер, который сидел за рулем такси.

– А что с ним не так?

– Он чуть не наехал на живого кота, представляете?

– На какого кота? – следователь смотрел на меня, как на сумасшедшую, – Вы о чем?

– На рыжего, огромного кота, только он на самом деле оказался черным и сейчас сидит в моей квартире, смотрит телевизор и давится колбасой.

– Шофер?

– Какой шофер? – он явно пытался меня запутать, но я решила держаться до последнего, – Кот, естественно.

– У Вас, – толстячок заглянул в свою папку, – Маргарита Эдуардовна, есть справка от психиатра?

– Нету, – совсем растерялась я, не понимая, к чему он клонит, – а что, должна быть?

– Возможно… Вы давно знакомы с убитым?

– Меньше суток, если не считать того, что пару раз видела его по телевизору.

– Ну что же, – он протянул мне исписанный листок бумаги и ручку, – прочтите и распишитесь…

Я покорно поставила красивую завитушку.

– …и, пожалуйста, не покидайте город в ближайшие дни, договорились?

Я понимающе кивнула головой, радуясь тому, что, судя по всему, этот разговор окончен.

– Я могу идти?

– Можете.

И он, отвернув от меня свою круглую физиономию, принялся что-то обсуждать с товарищами. Я быстро вышла на крыльцо и, не заметив Катьки, решила отправиться домой, не попрощавшись. Конечно, это не совсем вежливо с моей стороны в столь трудный для лучшей подруги момент, но утешать ее здесь и так есть кому, а у меня дома скотина не кормлена…

Обратный путь я решила проделать пешком, отчасти от того, что мне было сейчас просто необходимо все обдумать, отчасти потому, что по дороге располагались несколько зоомагазинов. Мне, как наверняка и всем присутствующим на вечеринке, было интересно за что, а главное, кто убил несчастного Эдуарда Васильевича. Сейчас я даже уже совсем не злилась за ночной инцидент, списывая его на безмерно выпитую дозу алкоголя и временное помрачение рассудка у усопшего. А может, он, этот Пахомов, после нашего с ним разговора отправился в комнату еще кого-нибудь, и за это его тюкнули по голове? Кстати, я так и не узнала, как он погиб…

В торговом зале приветливая продавщица собрала для моего неожиданного постояльца все необходимое и принялась растолковывать премудрости кошачьего быта. Внимательно выслушав ее советы, я скупила все предложенное и отправилась на поиски кошачьих консервов, которые, к моему сожалению, обитали в другом отделе. Там меня ждала совсем иная встреча: тощая, остроносая тетка никак не могла уразуметь, чего я, собственно, от нее хочу.

– Вы что, не знаете, чем питается ваш питомец? Что ж вы за хозяйка такая?

Не помню, чтобы мы пили с ней «на брудершафт», но она бросала мне в лицо обвинения так, будто я и была ее провинившимся котом.

– Он у меня совсем недавно, – попыталась я оправдаться, но тетку это не тронуло.

– Котенок, что ли? – недовольно рявкнула она, поворачиваясь к полкам, уставленным разномастными упаковками. – Возраст какой?

– Чей? – робко спросила я.

– Ну не твой же! Котенку сколько месяцев?

– Н-не знаю… Может, два или три… года…

– Ты что, издеваешься надо мной? – она зыркнула на меня взглядом, от которого захотелось юркнуть под прилавок и затаиться. – Что тебе нужно здесь вообще?

– Мне нужен корм, – я все-таки взяла себя в руки и решила перейти в наступление. – Нормальный, кошачий корм. Для взрослого, здоровенного кота черного окраса. Хорошего качества и сразу десять банок. В пакет!

Сообразив, что приоритет явно меняется, продавщица ловко запихнула в пакет требуемое количество продуктов и, получив деньги, ретировалась, растворившись где-то в недрах «подсобки». Я вытащила одну из упаковок и внимательно прочла состав. Корм оказался изготовленным из 60% натурального диетического кроличьего мяса, остальные 40% составляли овощи и нежное желе. В животе заурчало, и я вдруг вспомнила, что сегодня у меня во рту не было ни крошки. Покинув магазин, я решила заглянуть в небольшое, но уютное и вполне приличное кафе, расположенное, по счастливой случайности, на первом этаже моего дома.

– Что будете заказывать?

Улыбчивая официантка смотрела на меня так доброжелательно, что плохое настроение сразу улетучилось, а душа потребовала еды, причем немедленно.

– У вас кролик в нежном желе есть? – слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела их осознать. – С овощами?

– К сожалению, нет, – на ее лице мелькнуло искреннее сожаление, – но есть курочка.

– Давайте курочку, с овощами.

Девушка удалилась, а я, в ожидании заказа, принялась рассматривать немногочисленных посетителей. Пожилая чета о чем-то тихо беседовала за столиком справа, слева три юных девицы громко смеялись, рассматривая что-то в телефоне, а за следующим за ними столиком спиной ко мне сидел мужчина в черном пиджаке, который совсем не вписывался в интерьер заведения, отделанный пластиком и зеркалами.

– Ваш заказ.

Я с трудом перевела взгляд на услужливую официантку и заставила себя улыбнуться:

– Спасибо.

Пожелав мне приятного аппетита, она пошла к следующему клиенту, а я вновь посмотрела в ту сторону, где заметила необычного посетителя, но он уже исчез. Что-то было не так, но я никак не могла понять, что меня насторожило. Загадок на сегодня и так хватало, а кушать хотелось, поэтому я, отбросив ненужные мысли, принялась за курицу. Мясо оказалось отменным на вкус, и я скоро совсем забыла о человеке в черном пиджаке.

Добравшись, наконец, до прихожей родной квартиры, я опешила – из комнаты доносились чьи-то голоса, но прислушавшись, поняла, что это просто работает телевизор. Телевизора, мать мою! Не помню, чтобы я его включала, да и вообще эта цифровая доска болтается на стене для интерьера, вид создает. Не любитель я мыльных опер и новостей в жанре хоррора. Скинув кроссовки, я на цыпочках прошла в единственную в моей квартире комнату (кабинет, бывший некогда детской, в расчет не берем) и обомлела – Рыжик, вольготно развалившись на моем диване, смотрел «диалоги о рыбалке»!

– Спокойно, – я поставила полные кошачьими принадлежностями пакеты прямо на пол. – Он просто удачно встал на пульт, и оттого этот долбаный ящик врубился.

«Но, черт возьми, тогда почему именно этот канал и эта передача?!»

Нутро мое бунтовало в поисках правдоподобного ответа, но его не было. Я же сама, уходя из дома, посоветовала этой животине телевизор посмотреть, значит, он и воспользовался. Никакого криминала тут нет…

Наверное, я бы еще долго так и стояла в дверях, если бы этот шерстяной комок не обратил на меня свое внимание. Нехотя оторвав заинтересованный взор от происходящего на экране, Рыжик спрыгнул с моей постели и, задрав хвост, грациозной рысью продефилировал к сумкам. Не ко мне, заметьте, а именно к сумкам! Вспомнив о покупках, я первым делом насыпала наполнителя в лоток и отнесла его в туалет, поймав на себе, как мне показалось, полный признательности и благодарности взгляд. Новую миску промыла под струей горячей воды и, откупорив банку, выложила в нее аппетитно выглядевшее содержимое, а также подняла с пола и отправила в мусорное ведро огрызок колбасы. Решив, что моя миссия по части благоустройства жизни кота на этом закончена, я стянула с себя одежду и пошла в ванную, намереваясь принять душ, но, вспомнив про постояльца, решила все же накинуть халат и только после этого смело прошла мимо кота, увлеченного поглощением кролика.

Воскресный день заканчивался, а я так ничего и не успела. На письменном столе валялся забытый по независящим от меня причинам проект обустройства двора одного очень популярного артиста, но мне было сейчас не до него. В голове реверсом крутилась одна и та же картинка, не давая ни на чем сосредоточиться. Я набрала номер Катьки.

– Привет, – голос ее уже не казался столь печальным, и я с облегчением вздохнула. – Что-то случилось?

– Кать, ты сама знаешь, что случилось, или уже забыла?

– Разве такое можно забыть, соображай, о чем говоришь.

– Вот и у меня из головы не выходит эта история. Сама-то что обо всем этом думаешь?

– Ты имеешь в виду убийство? – иногда она пугала меня своей проницательностью.

– Именно это я и имею в виду. Как его убили вообще?

– Насмерть, – Катька пыхтела в трубку, пытаясь ворочать мозгами, но у нее это не очень получалось. – Как еще можно убить? С тобой правда все в порядке? А то ты меня сегодня об этом уже второй раз спрашиваешь.

Я набрала в легкие побольше воздуха, а потом медленно выдохнула.

– Подруга, я имела в виду то, как его убили. Понимаешь? Зарезали, застрелили, сбросили с крыши…?

– Ну ты даешь! Ты где всего этого насмотрелась, по телеку небось, так выкинь этот предмет из дома. Эдуарда Васильевича просто ударили по голове, а потом скинули тело в бассейн.

– Ну да, это куда более цивилизованный метод убийства, нежели я тут себе нафантазировала. Слушай, Катька, а не мог он сам свалиться в воду и там долбануться головой об дно?

Пока я ждала ответа, кот не менее трех раз пересек комнату, играя купленным мною накануне теннисным мячиком.

– Мог, наверное, – наконец произнесла трубка и опять замолчала.

– Я думаю, что именно так и есть, – я была почти уверенна в этом. – Кому бы понадобилось убивать старого зануду.

– Ритка, не говори о нем так, ты же его совсем не знала.

– Я знала его ровно настолько, чтобы иметь общее представление, так сказать.

– Не знаю, за что ты его так невзлюбила, но он был хорошим человеком. Богатым – да, но одиноким и даже в какой-то степени несчастным. Ты еще хочешь что-то спросить?

– Нет.

В трубке раздались короткие гудки, и я откинула телефон на подушку.

– Ага, хороший он был. Извращенец он, ваш Эдуард Пахомов, но об этом рассказывать пока никому не стоит, – твердо решила я вслух и посмотрела на притихшего вдруг Рыжика. – Что скажешь?

Животное, разумеется, промолчало, а я накрылась с головой и скоро уснула.

Не знаю, как другие, а я утро понедельника ненавижу лютой ненавистью. И дело не в загулах до рассвета и пьяных девичниках – просто не люблю, и все тут. Именно в этот день, словно в отместку за два дня отдыха, наваливается гора дел, которую разгребаешь до середины недели, а потом – бац! – и снова понедельник. Вот и сегодня меня ждала насыщенная программа из отложенных с пятницы задач. Нужно было и в офисе показаться, для проформы посидеть пару часов за компьютером, и на встречу с клиентом ехать, и почту разобрать… А работать-то когда? Босс, как назло, настаивал на ежедневных визитах, хотя в этом муравейнике, где десять человек тесно прижаты друг к другу, творчество напрочь умирало. Демофобия, родом из детства, когда мы с сестрой ютились вшестером на квадратный метр, требовала уединения. Шеф об этом знал, но упорно гнул свою линию: "Пару часов, Маргарита Эдуардовна, и будьте свободны".

Отсидев положенное время за "солитером", я уже собралась было улизнуть, как в наш кабинет, где обитали коллеги, вошли двое. Одного я узнала сразу – того самого "добряка", который накануне советовал мне обратиться к психиатру. И интуиция подсказала, что пришли за мной. В сопровождении господина в штатском он окинул взглядом наших офисных завсегдатаев и, не сомневаясь, направился в мою сторону.

Остальной штат замер, прекратив стучать по клавишам, словно на самом интересном моменте фильма.

– Маргарита Эдуардовна Яворская…

Он не спрашивал, констатировал факт. Мне это не понравилось, но на всякий случай я кивнула:

– Да, это я.

– Прошу вас проследовать со мной.

Тот, что был одет не по форме, встал позади меня, вероятно, пресекая попытку бегства. Я не стала задавать вопросов, молча поднялась со стула, схватила сумку и направилась к выходу в сопровождении непривычного для этого офиса эскорта.

Затем была долгая поездка по городу, пока машина не остановилась у здания полиции. На мой вполне резонный вопрос: "В чем, собственно, дело?" – мне вежливо ответили, что скоро я сама все узнаю, и проводили в кабинет, до боли похожий на мой офис. За множеством столов, уткнувшись в мониторы, сидели люди и синхронно жали на кнопки. Здесь меня усадили напротив серьезного дядьки без волос, но с роскошными усами, а моя почетная свита молча испарилась.

– Маргарита Эдуардовна?

– Да, – у меня сложилось впечатление, что это заведение помешано на моем имени, – это я.

– Не волнуйтесь, – он посмотрел на меня так ласково, словно хотел извиниться за причиненные неудобства и подвезти до дома, – мне просто нужно задать вам несколько вопросов.

– Все как на духу, – сразу соврала я, памятуя о том, что выкладывать все подряд здесь и сейчас не стоит.

– Вот и хорошо, – он скорчил мину довольного удава, а я сглотнула слюну, вспомнив о кошачьих консервах, – вам же лучше будет.

Затем последовали вопросы о дате рождения, регистрации, месте работы и прочей ерунде, которую дядька исправно забивал в компьютер в течение часа одним пальцем. Когда с анкетой было покончено, он наконец-то перешел к главному.

– Маргарита Эдуардовна, что вы делали в ночь с субботы на воскресенье?

Я уже была готова к этому вопросу и тут же, без запинки, выдала ответ:

– Сначала была вечеринка в доме моей подруги, а затем я пошла спать.

– Вечеринка проходила на свежем воздухе, не так ли?

Я согласно качнула головой.

– А вы говорите "в доме", – теперь он записывал все на бумаге обычными чернилами, – будьте точнее, пожалуйста. В каком часу вы покинули остальных гостей?

– Я не знаю, где-то в районе полуночи.

– Кто еще оставался у бассейна в этот момент?

– Все, я первая ушла.

– А почему?

– Спать захотела.

– Вы были пьяны?

– Немного.

– Так пьяны или нет?

– Да, – буркнула я.

– А где в это время находился Пахомов?

– Там же, где и все, у бассейна.

– Что было потом?

– Ничего, я разделась и легла спать.

– Вы покинули особняк среди ночи – какие были для этого причины?

– Я уже говорила об этом…

– Повторите.

– Мне стало душно, я не могла уснуть и решила отправиться домой.

– И больше вы никого не видели? – он посмотрел на меня змеиным взглядом, и моя первичная расположенность к нему мгновенно улетучилась.

– Уходя я видела охранника – он открыл мне калитку, еще шофера такси и рыжего кота, оказавшегося на самом деле черным.

– Маргарита Эдуардовна, кто знал, в какой комнате вы собираетесь заночевать?

– Никто не знал, даже я, за исключением хозяйки, разумеется. Она мне сообщила об этом уже тогда, когда я поднималась по ступенькам.

– И вы никого в доме не встретили?

– Нет, я прошла в комнату и легла. Даже свет не включала.

– А вот экспертиза показала, что убитый был в вашей комнате накануне смерти. Что вы на это скажете?

Я не ожидала такого поворота и от неожиданности слегка потеряла дар речи.

– С чего вы взяли?

– Маргарита Эдуардовна, отпечатки пальцев покойного на двери вашей комнаты говорят о том, что он был в ваших апартаментах вечером или ночью. Что вы теперь скажете?

– Он мог побывать там раньше меня.

– Не мог, – следователь откинулся в кресле, скрестив руки на груди, и снова посмотрел на меня с притворной ласковостью. – Со слов горничной, гостевые комнаты были выдраены до блеска непосредственно перед вашим заселением. А во время вечеринки Пахомов не покидал площадку, это подтверждают другие участники.

– Возможно, он посетил комнату после моего ухода, – я изо всех сил старалась сохранить самообладание. – Мне об этом ничего не известно.

– Что ж, – он поднялся и, взяв трубку телефона, быстро что-то проговорил. – Вижу, сотрудничать со следствием вы не желаете. А зря, чистосердечное признание…

– Да какое признание? В чем?

В этот момент в кабинет вошли двое мужчин с автоматами и в бронежилетах, и я подумала, что сейчас меня поведут на расстрел.

– Прошу вас сдать личные вещи, включая украшения и ремешок от юбки. Не волнуйтесь, сейчас мы все запротоколируем, ничего не пропадет.

– Можно мне позвонить? – нужно было действовать, иначе меня и впрямь ликвидируют без суда и следствия. – Ведь я имею право на звонок?

– Прав тот, у кого больше прав! – философски заметил начальник и улыбнулся так широко, что обнажились все его двадцать девять зубов, а потом отрезал: – Нельзя!