Системная операция

В предоперационной было пусто и горел всё тот же моргающий дежурный свет. Это, в общем-то, было нормально, что здесь ярко освещать? Или хирурги помыться не смогут без прожектора? Но вот то, что в самой операционной стоял полумрак, и лампочка горела красным, время от времени мигая, выбивало из колеи. Здесь в принципе не может быть ничего подобного! Но лампочка была, так же как и операционный стол никуда не делся, а вот моё рабочее место, которое в чём-то сложнее, чем капитанская рубка космического корабля, безвозвратно исчезло. Только пустой стол стоял в стороне, словно осиротевший.

Почему-то только сейчас, видя такое явное несоответствие существующей действительности, я начал осознавать, что всё происходящее со мной – это правда. Это та реальность, которая изменила мою привычную жизнь до неузнаваемости. И не только мою, но и сотен, тысяч, а может быть, и миллионов других людей. Если только все эти катаклизмы не коснулись лишь нашей больницы.

Однако стоило мне подумать об этом, как пришло воспоминание о той ночи, когда везли и везли раненых и практически убитых. Нет, апокалипсис наступил повсюду, и теперь нужно в нём выживать, предварительно разобравшись в существующих правилах. Ну и в идеале выяснить, кто за этим стоит.

Почему я решил поверить в то, что мир изменился, а не я сошёл с ума? Всё просто, даже в самых жутких кошмарах я не смогу представить операционную, в которой я провёл практически тридцать лет своей жизни, вот так. Это было настолько абсурдно, что могло быть только правдой.

Осмотревшись, я увидел, что сестринский стол существует, и направился прямиком к нему. Именно здесь можно было найти все необходимые инструменты, которые прекрасно подойдут в качестве оружия.

– А-а-а, – из-за стола на меня выскочило растрёпанное существо и бросилось вперёд, выставив перед собой скальпель. – Сдохни, сука! – я отпрыгнул в сторону, с трудом удержавшись, чтобы не воткнуть в нападавшего один из коктейлей, лежащих в кармане пижамы.

– Васька, сукин сын, успокойся, это я, – попытавшись докричаться до молодого хирурга, которого узнал в самый последний момент, уже схватившись за шприц со смертоносным коктейлем внутри. Докричаться до парня не получалось, он продолжал размахивать скальпелем. Ещё раз увернувшись, я быстро понял, что это невозможно в принципе, потому что тот выглядел совершенно безумным. Но он был живой и совершенно не походил на тех существ, с затянутыми бельмами глазами, в которых превратилось, как я подозреваю, большинство народонаселения.

– А-а-а-а, сдохни, сука! – он снова замахнулся на меня скальпелем, но я весьма ловко перехватил его руку, сжал запястье, надавив большим пальцем в область анатомической табакерки. Сжимающие скальпель пальцы разжались, и на самом деле довольно грозное оружие упало на пол. Рванув Ваську на себе, я мощным хуком отправил его вслед за скальпелем на пол, предварительно оттолкнув железку ногой.

– Успокойся, или ещё получишь, – спокойно предупредил я парня, стараясь унять взбесившееся сердце.

Всё-таки я не один в этом сошедшем с ума мире, и от осознания того, что Система в этом мне не солгала и на территории больницы есть другие игроки, я почувствовал такое облегчение, что мне даже слегка поплохело. Другое дело, что нам однажды предстоит борьба за лидерство в клане, когда мы все соберёмся в одну кучу, но это будет потом, и о таких вещах лучше всего пока не думать.

Васька же сидел на полу и часто моргая смотрел на меня, я, в свою очередь, разглядывал его, скрестив руки на груди.

– Алексей Владимирович, это правда вы? – наконец произнёс он, хриплым голосом. Сорвал, наверное, когда боевой клич бабуина изображал.

– Это правда я, – криво усмехнувшись, я направился к столу. – А ты почему брюшной скальпель схватил? Им долго резать придётся, чтобы кишки выпустить.

– Не знаю, я не смотрел. Увидел, что кто-то заходит, и схватил первое что под руку попалось, – Васька вытер кровавые сопли, и сплюнул на пол кровавый сгусток. Всё-таки я его здорово приложил. Как и я, он наплевал на столько лет вбиваемые основы основ хирургии, разводя грязь в операционной.

– Так надо было заранее вооружиться, – я покачал головой. – Слушай, а старая кожаная скрутка для набора инструмента где-то в здесь была, или я ошибаюсь?

– В предоперационной, в шкафу с простынями, на нижней полке, – Васька продолжал сидеть на полу, только теперь он подтянул к груди ноги, обхватив их руками, и тихонько раскачивался. А вот это мне сразу не понравилось. Ещё истерики не хватало.

– Так, соберись, – приказал я ему, и Васька вздрогнул, затравленно глядя на меня снизу вверх. – Если совсем хреново, спирта хлебни, только не распускай нюни, и так всё хуже некуда.

– Где его взять, спирт-то? Уже давно какое-то дерьмо льют вместо этилового, – Васька снова вытер нос и поднялся на ноги.

– У Борисовны заначка где-то в шкафу всегда стояла, для эндоскопистов. У них техника нежная, она только этиловый выдерживает, это же не человек, – я притащил скрутку и принялся набивать её инструментами, скальпелями разных размеров и назначений, пару пинцетов взял, пригодятся, так же как и несколько зажимов. Пилу Джигли последней засунул. Если не как пилу, то как удавку её вполне можно использовать. Раз пошла такая пьянка, лучше быть во всеоружии.

– Точно спирт, – раздался голос Васьки от стены, возле которой стоял большой шкаф с медикаментами. Подумав, я переложил свои коктейли в скрутку, вытащил сумку, в которой девчонки аптеку притаскивали, и принялся набивать ее перевязкой, инструментами для кройки и шитья, а также препаратами первой необходимости. Подумав, туда же сунул складной ларингоскоп и несколько воздуховодов. – Зачем это вам, Алексей Владимирович? – Спирт подействовал на Ваську благотворно, во всяком случае трястись он перестал.

– У нас нет возможности жизни восстанавливать игровыми методами, но, Васек, мы совсем недавно восстанавливали их вот этими ручками. И наши навыки никуда от нас не делись, – я вздохнул. – Знать бы ещё, что происходит.

– Система пришла в наш мир, – пафосно провозгласил Васька, делая очередной глоток из довольно вместительной бутыли.

– Не увлекайся, – предупредил я его, выразительно посмотрев на спирт. Васька виновато пожал плечами и завинтил крышку. – Каким бы динозавром я ни был, то, что эта поганая Система куда-то пришла и начала всё под себя перекраивать, даже я допетрил. Мне интересны первоистоки: откуда пришла, зачем, почему именно в наш мир, и, главное, кто за этим стоит, – на секунду остановившись, чтобы перевести дух, я поднялся и принялся прилаживать скрутку у себя на поясе как ремень. Не такой я и толстый, чтобы не сошлось.

– А зачем это знать, всё равно ничего не изменить, – Васька вздохнул.

– Да уж, не изменить, – я несколько секунд смотрел в стену, потому встряхнулся. – Ладно, нечего рефлексировать, пошли. Сначала в нашу раздевался, а то мне холодно в шлёпках, потом на вахту, попробуем ключи добыть. Там почти от всех кабинетов и помещений должны быть дубликаты собраны.

– А что потом? – Васька прижал бутыль со спиртом к груди и смотрел на меня, словно ожидал дальнейших распоряжений.

– А потом, Василий, мы методично будем обходить корпус за корпусом, и искать других выживших и не изменённых, как значится в одной из целей этой блядской Системы, – что мы будем делать, когда всех найдём, я старался пока не думать. На данном промежутке времени поставленные цели должны быть короткими и легко выполнимыми. Глобальные будем решать, после того как окажемся в относительной безопасности. И я решительно направился к дверям операционной, отметив, что Васька послушно засеменил следом.

Глава 4

– Почему я хочу жрать, пить и всё, что переварилось – отправлять и даже не на анализы? – мы вышли из операционной, когда Васька задал этот вполне логичный вопрос, ответа на который у меня не было, и, если честно, я совершенно не хотел его искать.

– По-моему, это я должен у тебя про что-то подобное спрашивать, – я остановился и прислушался. Спешить было некуда. Главное – хоть что-то делать, чтобы Система не обвинила тебя в бездействии. – Это ты у нас геймер.

– Да какой я геймер, – Васька махнул рукой. – Так, развлекался помаленьку. Чтобы быть геймером нужно и времени побольше, и денег, чтобы машину покруче собрать. Откуда у хирурга деньги на хороший компьютер? Вы хоть представляете, сколько стоит… стоил, – поправил он себя и вздохнул, а затем продолжил. – Стоил хороший компьютер?

– Понятия не имею, потому как не интересовался. Мне простенького ноутбука хватало. А вот почему врач-хирург не мог себе позволить нормальное железо купить… Н-да, вопрос всех времён и народов, между прочим, хотя, подозреваю, что, если Система пришла всё же в мир, а не только в нашу больничку, то и валюта будет совершенно другой, да и средства её получения под большим вопросом, потому что может так оказаться, что вот эта бутыль, которую ты так нежно к груди прижимаешь, будет в итоге стоить подороже самого навороченного компьютера, – я внезапно остановился прислушавшись. Мне показалось, что из одной из палат раздался тихий шаркающий звук, словно кто-то пытается подкрадываться к нам. Идущий рядом Васька затормозил чисто автоматически, но его ничего не насторожило, и он продолжал разглагольствовать.

– Не понимаю я, Алексей Владимирович, кому могло понадобиться делать что-то подобное. И самое главное, зачем? Ведь, как ни крути, а любая игра – это, прежде всего, развлечение. Правда, сейчас оно весьма сомнительное и точно не для нас, хоть мы как бы игроки.

– Тише, – я перебил его, продолжая прислушиваться. Снова этот шаркающий звук, но уже гораздо ближе.

– И вообще, думаю, что, вместо того, чтобы обыскивать корпуса, надо попробовать к выходу двигать, а вдруг найдётся лазейка, через которую мы сумеем выбраться с территории больницы. Какой-нибудь чёрный ход. Что-то типа пасхалки. Должны же в этой сучей игре пасхалки быть предусмотрены. Хоть посмотрим, что в городе творится…

– Заткнись, – я немного повысил голос. – Я из-за твоей болтовни ничего не слышу. – Васька обиженно засопел, я же покосился на него. Неужели три глотка спирта так на него подействовали? Хотя, если на пустой желудок, да добавить стресс – ничего, парень, прорвёмся, я во всяком случае очень на это надеюсь.

Кап-кап-кап, звуки капающей воды теперь были слышны вполне отчётливо, больше ничего вроде неслышно. Те шаркающие звуки, которые привлекли моё внимание, больше не повторялись. Неужели показалось? Да, Лёха, скоро будешь на каждое шевеление со скальпелем бросаться, как Васька на тебя набросился совсем недавно. Параноить всё-таки нужно в меру.

Я уже хотел было двинуться дальше, но тут дверь палаты, мимо которой мы только что прошли, распахнулась, и оттуда прямо на Ваську налетело тело неигрока. От неожиданности я на мгновение опешил, а парень упал на пол. Вцепившийся в подставленную вместо щита бутылку со спиртом неигрок абсолютно не обращал на меня внимания, даже не пытаясь хоть как-то защититься. Этот, как и предыдущий, получил свою дозу совсем не бодрящего коктейльчика, и очень быстро обмяк на Ваське, который всё это время пытался с ним молча бороться. Спихнув тело в сторону, я быстро пробежался взглядом по лежащему хирургу.

– Ты не ранен? – не найдя внешних повреждений, спросил я.

– Нет, – Васька покачал головой. Его руки предательски дрожали, и зажатая в них бутылка ходила ходуном.

– Давай руку, – я помог ему встать, и мы уже вместе склонились над телом.

– Вот это я называю чёткой жизненной позицией, – Васька стёр пот со лба и хохотнул. – Это же Кравцов.

– Кто? – я не хирург, мне всё равно, кто в хирургии ещё лежал, кроме тех, кого мне приходилось усыплять и откачивать.

– Геннадий Кравцов, алкоголик со стажем, большим, чем ваш рабочий, – хмыкнул Васька. – С очередным панкреатитом загремел: ну тут такое, сивуха – она коварна, мать её. Он же даже не пытался меня как-то задеть, всю дорогу бутылку вырывал. Почуял, видать, горемычный, что в ней спирт налит. Вот я и говорю – чёткая жизненная позиция. Никакая сраная Система не смогла её изменить, даже разума человеческого лишив.

– Если у этого Кравцова стаж больше моего рабочего, то поверь, Василий, его нечему было лишать, – я похлопал своего молодого спутника по плечу. – Но ты прав. Получается, Система не может воздействовать абсолютно на все, какие-то накрепко вбитые в голову аксиомы в любом случае прорвутся на поверхность и станут доминировать, определяя поведение, и это обязательно надо запомнить.

– Надо все палаты проверить, – хмуро сообщил Васька, стоя посреди коридора, всё так же прижимая к груди бутылку. – Чтобы никто больше вот так не выскочил, совершенно неожиданно.

– И не попытался отнять самое дорогое, – я сел перед телом ханурика и внимательно осмотрел его и пространство непосредственно возле тела. Пусто. Кроме спортивных штанов и майки-алкоголички, которые были надеты на самой твари, никаких предметов не нашлось. Я машинально дотронулся до кольца, которое прекрасно сидело на пальце, словно для меня было сделано. Что же это получается, предметы… как их… – Васька, а предметы, которые с убитых падают, как называются?

– Лут, – машинально ответил он, роясь на посту у дежурной медсестры. А ведь я даже не заметил, как он отошёл. Надо быть внимательнее, Лёшенька, нехер расслабляться.

А Васька что-то искал очень целеустремлённо. Он ради такого случая даже драгоценную бутылку рядом поставил, а ведь ещё пару минут назад прижимал её, аки мать дитя к груди, борясь за свою прелесть с неигроком Кравцовым до последнего. Каждый преодолевает стресс по-своему. Главное, чтобы Васька не начал преодолевать свой, как тот же Кравцов, охотясь на бутылки, забив при этом на всё остальное.

Тряхнув головой, я снова осмотрел тело. Ничего. Получается, что лут не с каждого неигрока падает. Я потёр лоб, а падало ли что-нибудь с Маринки? Не помню. Мне как-то в тот момент не до того было, чтобы по полу вокруг тела ползать в поисках неизвестно чего.

– Вась, ты здесь пока побудь, я в интенсивку загляну, мне кое-что проверить надо.

– Угу, – он кивнул, не отрываясь от своего увлекательного занятия. Что он там ищет-то? Ладно, вернусь от Демидова, спрошу. – Я вас здесь подожду. Если что, свистите, Алексей Владимирович.

– Обязательно, – я снова усмехнулся. – Это и будет наш сигнал – три зелёных свистка вверх.

– Что? – он поднял голову и посмотрел на меня затуманенным взглядом.

– Ничего, ищи, что ты там ищешь, – легко поднявшись, я прислушался к своим ощущениям. Это уже третий труп, который стал таковым от моих рук. Что я чувствую? А ведь, получается, что почти ничего. Из-за Маринки психовал, это да, а сейчас вполне спокойно к вынужденным убийствам отношусь.

Нет, самим видом трупов ни меня, ни того же Ваську не пронять, это в принципе невозможно, сколько их прошло через мои руки, я уж и не помню всех, потому что мы не боги, и спасти удавалось далеко не каждого. Да и молодой хирург уже повидал за свою недолгую карьеру всякого. Помню, как в одно из наших первых совместных дежурств он явился в белоснежном свитере. Особенно белоснежным свитер казался на фоне кровищи, заливающей пол палаты, на который бросили носилки с тем козлом, из которого эта кровища хлестала, не дотащив до кровати.

Кровь была везде: на мне, на Маринке, на санитарочке, которая, матерясь, пыталась её убрать, на фельдшере скорой, которая за каким-то хером осталась с нами, пытаясь помочь. Кровь хлестала из практически перерезанной руки, которую этот придурок хотел отрезать на глазах своей «дамы сердца», которая в этот момент хотела его бросить.

 Помешали ему полностью ампутацию себе произвести две вещи: кость, которую он не смог перерезать, хотя сильно старался, и боль, всё же пробившаяся сквозь литры этилового обезболивающего, влитого в тот вечер в этого ошлоебка, и отполированного отборной травой. Помнится, я никак не мог тогда рассчитать дозы наркоты, которую уже сам буду вводить, учитывая то, что он уже принял. И тут Васька в своём белоснежном свитере. М-да.

Войдя в ПИТ, я оглянулся, и что только в голову не придёт. Похоже, что это моя реакция на стресс.

Тело Давыдова всё также лежало под пикающими приборами. Подойдя к нему, я покачал головой и уже протянул руку, чтобы отключить коматозника от системы жизнеобеспечения, но в последний момент передумал. Не могу. Вот так просто – не могу. Оказывается, мне всё-таки нужна хоть какая-то мотивация, хоть пострадавшая в момент нападения бутылка, но должна быть.

Опустив руку, я подошёл к телу Марины, всё ещё лежащему на полу, именно там, куда её отбросило ударом дефибриллятора. Присев на корточки, я, стараясь не смотреть в лицо, осмотрел тело и пространство вокруг. Сбоку что-то блеснуло. Ага, похоже, что, что-то всё-таки выпало, первый труп и все дела, надо же было как-то игрока стимульнуть.

Чтобы добраться до выпавшей вещи, мне пришлось отодвинуть слегка навалившееся на него тело. Что меня удивило – это отсутствие окоченения. По идее, тело Маринки уже бревно должно напоминать, а она… А ведь это обстоятельство отодвигает время гибели Сашки на неопределённый срок. Только толку от этого открытия не особо много.

Отбросив посторонние мысли в стороны, я вытащил за цепочку небольшой кулон в виде двух переплетённых между собой змей. И короткая цепочка, и сам кулон – всё было сделано из серебра без вычурности, и вполне подходили мужчине.

– Что это? – я даже не заметил, как задал вопрос вслух.

– Защитный кулон. Основной, без уровня. Добавляет +10 очков к сопротивляемости различным ядам. – Любезно просветила меня Система.

– У меня нет характеристики «Защита от яда», – машинально произнёс я, продолжая рассматривать находку.

– Если ты наденешь защитный кулон, то характеристика появится. Навык пассивный. В него нельзя распределять полученные очки опыта. При повышении опыта очки повышения будут на него начисляться автоматически.

– Если я сниму кулон, или потеряю, или подарю, в общем, как-то его лишусь, характеристики я тоже лишусь? – это был очень важный для меня момент. Если я привыкну, что могу игнорировать какие-то ядовитые составляющие, то мне будет чрезвычайно сложно снова привыкать к тому, что данного навыка у меня уже нет, и тогда я точно вляпаюсь по полной.

– Нет, не лишишься. Но очки навыка будут снижены на то количество, которое предлагает кулон. Вплоть до нуля, если к тому времени не произойдёт повышения уровня.  

– Хорошо, это всё, что я хотел знать, – после пояснения, я без дальнейших раздумий открыл цепочку и повесил на шею кулон. В данных обстоятельствах нельзя пренебрегать никакими защитными приспособлениями.

После того как я защитился от яда на плюс десять, поднялся на ноги и снова бросил взгляд на Демидова, отогнав мысль о том, что Маринка по какой-то причине его не тронула, хотя вторая моя жертва очень даже не неплохо расправилась с лежащими в реанимации пациентами. Хотя, возможно, что такое поведение бывшей медсестры просто укладывается в выведенную нами с Васькой теорию о том, что въевшиеся под кожу привычки даже в зомбеобразном состоянии начинают возобладать. Придя к такому выводу, я вышел из ПИТа и пошёл искать Ваську.

Хирург, как и обещал, ждал меня за стойкой поста. Он уже ничего не искал, а просто сидел на стуле, тупо пялясь в стену. При моём приближении Васька вздрогнул и обернулся.

– Уф, наконец-то, а то я уже решил, что вы мне прибредились, и я снова здесь один, за исключением зомби.

– Они не зомби, – я покачал головой, наваливаясь грудью на высокую стойку, как это любили делать пациенты, нависая при этом над сидящей за стойкой медсестрой.

– Почему вы так решили, Алексей Владимирович? – Васька встал со стула и потянулся, пытаясь размять напряжённые до боли мышцы.

– Потому что зомби – это ожившие мертвецы, а неигроки не умирали. В трупы пока что их превращаю как раз я, – еле слышно прошептав последнюю фразу, я огляделся. – Ничего подозрительного не слышал? – Васька покачал головой. – Но всё-таки ты прав, надо обследовать все помещения отделения, чтобы не словить парочку неприятностей на выходе да прямо в спину.

– А почему мы вообще идём на поводу у этой грёбанной Системы? – внезапно пробурчал Васька, выбираясь из-за стойки. – Можно просто послать её… к гинекологам на кресло, и все дела.

– Потому что первое, что я спросил, когда она ко мне обратилась, было как раз про то, что будет, если я не пойду на поводу у этой грёбанной Системы. Ответ, Васенька, мне очень не понравился. – Всё это время я внимательно смотрел на него. – Ну, давай, порадуй дядю Лёшу, скажи мне, что ты ни хрена не попытался выяснить, когда у тебя в голове эта сучья баба заговорила, – я прищурился. Он потупился, и я на мгновение прикрыл глаза и попытался поправить шапочку на голове, но вовремя вспомнил, что её нет, она слетела где-то в промежутке между тем, как меня Маринка хотела прирезать и тот тип, я совершенно не помню, как его звали, порвать. – Пошли, геймер херов. Да, а что ты так интенсивно искал у девчонок? – я кивнул на пост, и Васька, который в этот момент выбрался ко мне, молча продемонстрировал нож, неплохой такой тесак, сантиметров в тридцать. Не удержавшись, я присвистнул. – Не слабо. Откуда ты знал, что он там?

– Девчонки пару раз торт звали жрать, кто-то из пациентов им подгонял, – пробурчал Васька. – Вот и запомнил, чем его резали.

Я только покачал головой и двинулся обратно к операционной, чтобы от неё начать обследовать каждое помещение, включая туалеты, попадающееся нам на пути.

Неигрок встретился ещё один раз. Им оказалась новенькая буфетчица, которая, по-моему, первый раз сегодня на смене была. Я даже не знаю, как её зовут.

На этот раз победа осталась за Васькой. Он зашёл в столовую первым, и она накинулась на него. У Васьки в руках был нож… в общем, она сама на него напоролась. Пока Васька хлопал глазами, переводя взгляд с ножа, на лежащее у его ног тело, я привычно уже осмотрелся в поисках лута. Ни-че-го. Да, очень и очень щедрая Система нам попалась, что ни говори.

– У меня уровень до первого повысился, – почему-то шёпотом сообщил Васька, как бы ни к кому конкретно не обращаясь.

– У меня тоже первый. Не думаю, что первые уровни слишком сложно получить, – столовая была последней комнатой, из тех, которые мы обследовали, поэтому я, больше не глядя на тело на полу, быстро направился к выходу. Было хреново. Так хреново мне не было со смерти жены, которой я так и не смог тогда помочь. Единственное, что не позволяло скатиться в истерику – это понимание, что неигроки, хоть и не зомби но уже и люди, не в том смысле этого слова, к которому мы привыкли.

Возле входа в небольшой предбанник, в котором находилась раздевалка, мы немного затормозили, но стоять и ждать непонятно чего было по меньшей мере глупо, поэтому я уверенно открыл дверь.

Здесь было темно. Единственная, доживающая последние минуты в мигающем режиме лампочка совсем не давала света, но помещение было небольшим и всегда пустым, поэтому нам хватило пары всполохов, чтобы оглядеться и увидеть, что предбанник действительно пуст, а также сориентироваться по поводу нахождения двери.

– А я свой ключ потерял, – прошептал Васька, когда мы уже подошли к двери раздевалки.

– Как же хорошо, что ты встретил меня, правда? – я сам не ожидал, что начну язвить, но меня его детский лепет уже начинал раздражать.

– Зря иронизируете, Алексей Владимирович, для меня это действительно хорошо, – я отмахнулся от него, потому что в этот момент мне удалось в темноте нащупать секрет замка, вставить в него ключ и открыть дверь. Я даже удивился, что у меня получилось сделать это без особых проблем.

– А-а-а-а!

«Дежавю», – промелькнуло в голове, когда я перехватил руку с зажатым в ней тесаком для резки хлеба. Слегка надавив на тонкое запястье, я заставил пальцы разжаться, и только после этого рывком притянул отчаянно брыкающееся тело к себе, крепко прижав, не давая совершать разные глупости.

– Тише-тише, детка, мы здесь, и ты уже не одна, а когда не одна не так страшно, – шептал я, одной рукой зафиксировав её голову.

Говорить приходилось куда-то в белокурые волосы, уже не собранные в привычный хвост, а рассыпанные по плечам. Но она никак не успокаивалась, и я за каким-то хреном бросил взгляд вниз, чтобы увидеть, что девчонку слегка потрепали, во всяком случае её халат и кофточка были разорваны, точнее, из них были выдраны огромные куски ткани, прижималась она ко мне грудью, затянутой в нечто кружевное и очень фривольное.

– Чёрт! Катерина, прекрати, слышишь! Ты своими действиями очень некстати напомнила мне, что я ещё не совсем старый пердун и эта чёртова пижама ни хрена не броня. Так что, если это не попытка меня соблазнить, в расчёте на экстремальный перепих на глазах у Рогова в непонятной херне, которая вокруг нас творится, то немедленно прекращай вырываться! – и я слегка её встряхнул за плечи. Бить не хотелось, хотя это был самый быстрый способ, чтобы привести в норму. Катя замерла, а в её серых глазах мелькнуло узнавание.