bannerbanner
Новые горизонты 1
Новые горизонты 1

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

– Почти, господин профессор.

Я ушёл, надеясь, что Ломоносов проведёт исследование артиллерийской стали марки «4140», используемой с начала 20-го века. И если у него получится выплавить такую сталь, то она будет на порядок лучше и надёжнее иностранной. В отличие от меня, у Василича есть авторитет, материальная база и помощники, поэтому он сможет что-то сделать.

Ломоносов же отдавал распоряжения:

– На сегодня работа окончена. Барков, завтра надо найти эти элементы. Будем варить сталь.

– Вы ему верите?

– Не знаю, адъюнкт Румовский, но такое ощущение, будто он знает, о чём говорит. Надо проверить. Надеюсь, он завтра пожалует, вот и поучаствует в деле.

Весь вечер у Ломоносова из головы не выходил непонятный юноша. Он так легко говорил о гальванизации железа цинком, об окислении, об электричестве, в конце концов, словно это он профессор, а Ломоносов его ученик.

Я тоже решал, что делать. Мне хотелось побыть рядом с этим гением науки, но было неловко отбирать эти открытия у изобретателей будущего. И всё же решил, что техническому прогрессу быть. Ныне кузнецы делали оружие по рецепту дамасской стали, но предложенная мной сталь для оружейных стволов была лучше. Придя в лабораторию на следующий день, стал постоянным участником новых экспериментов. Неожиданно для себя познакомился со знаменитым пародистом Иваном Барковым, пишущим весёлые пародии и эпиграммы на стихи современных «пиитов», включая самого Ломоносова. Он имел должность адъюнкта, то есть являлся "учёным секретарём" профессора, но при этом конкретным выпивохой.

Через неделю, собрав названные мной компоненты, включая древесный уголь, в кузнице при Академии мы провели первую плавку. Там работали мастера кузнечного дела. Я же подсказал им, как эту сталь надо правильно закаливать и отпускать в холодной воде. Кузнец общался с профессором:

– Хм, Михайло Васильевич, очень интересный металл получается.

– Хорошо куётся?

– Весьма. Теперь надо единорог проковать, да проверить ствол на прочность.

Завершив со сталью, приступили к электричеству, обсуждая такие понятия электротехники, как сопротивление, ёмкость и индуктивность.

В это же время состоялось моё знакомство с эпохальной фигурой в русском меценатстве этого периода. Ломоносов готовил проект открытия Московского университета, поэтому к нему по этим делам зашёл очень важный государственный деятель и покровитель науки. Звали его Иван Иванович Шувалов. Любимый фаворит императрицы Елизаветы Петровны ныне имел очень большое влияние при дворе. С середины 1750-х годов власть Ивана Шувалова распространялась на все области государственного управления, что оказало заметное влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны. Понимая важность образования, он оказывал покровительство учёным, писателям и художникам, в том числе Ломоносову. Но его огромной заслугой перед российской наукой было то, что он сумел убедить в важности её развития императрицу Елизавету Петровну, а это означало государственное финансирование. На вид ему было лет 30, но мыслил он весьма масштабно. В высшем свете его называли «министром новорождённого русского просвещения». Ломоносов представил меня Шувалову, как юного самородка-самоучку.

Так же благодаря Ломоносову я имел честь познакомиться с гением математики Леонардом Эйлером. Этого учёного я не мог сразить математическими откровениями, разве что предложить интегральные вычисления, до которых он так и не дойдёт, остановившись на дифференциалах. Однако не стал этого делать, потому что сам помнил их весьма слабо. А затем у меня закончились каникулы, и я вернулся в Корпус.

Снова моя жизнь приобрела определённые военным распорядком рамки. Мне дали возможность самостоятельно изучить курс управления, так что свободного времени у меня совсем не осталось. Когда изучал лекционный курс и выполнял практические работы, сдавал данный предмет комиссии преподавателей, получая зачётные оценки. А ещё вместе с Самсоном и Сержем пришлось подтягивать наших отстающих друзей. Иногда долгими зимними ночами, нет-нет, да вспоминались крестьянская девушка Поля, капитанша Валя и адмиральша Маша.

Дело шло к новогоднему балу, однако мне совершенно не хотелось на него идти. Может быть, я боялся встречи с этими девицами, которым ничего предложить не мог и не хотел, а морочить голову не желал. С другой стороны мне нравилась Маша, но и Валентина была вполне миловидной девушкой. Если адмиральша выделывалась, то Валя вела себя вполне адекватно, дав понять, что с удовольствием выйдет за меня замуж. Может, не мудрить, а завести семью, наштамповать детишек и спокойно делать карьеру флотского офицера на Балтике? Её папа не великий чин в адмиралтействе, но тем оно и лучше – меньше будет права качать, вмешиваясь в нашу семейную жизнь.

Затем я встряхивал головой, сообщая себе, что совсем сбрендил на старости лет, ведь впереди у меня была целая жизнь. К тому же вдруг мне встретится та самая, а я уже женат. Чем-то такие мысли напомнили мне жизненную философию Дон Жуана. Вспомнив его, подумал: «Нормально мужик жил, как перчатки меняя девиц и замужних дам. Учитывая, что его прототип был испанский идальго, по-испански его имя звучало бы дон Хуан, а по-португальски – дон Жуан». Ломоносов также не проявлялся. Я дал ему некоторые знания из будущего, и теперь он желал во всём разобраться и проверить лично. Правильно, учёный должен дойти до всего самостоятельно.

Народ же, наоборот, был на подъёме. Через полгода практически вся рота должна была выйти на волю, лишь некоторые гардемарины желали осилить третий курс управления, а кто-то задержится на второй год по причине неуспеваемости. Поэтому большинство готовилось стать быстрее офицерами. И первое, что они с упоением делали, это осваивали морскую походку – «… у них походочка, что в море лодочка…». Теперь будущие лейтенанты двигались, словно скользили по полу, при этом небрежно покачивая корпусом, а не попой, как ходят модели. На лице так же вырабатывалось выражение лёгкой безразличности и высокомерия – ныне я – военная элита, целый морской лейтенант.

Я не страдал вырабатыванием аристократичной морской походки, а ходил быстро и целеустремлённо, как мне было удобно. При этом мой фейс выражал присущую мне доброжелательность, а не гримасу утончённого высокомерия. Перед вечерней поверкой зачитали список гардемаринов, кто пойдёт на бал. Я оказался в этом списке под первым номером. Подойдя к Лангману, попросил заменить меня Лобовым:

– Александр, ты что? Это же твой последний бал в Адмиралтействе! Если не станешь большим начальником, больше туда не попадёшь!

– Чего я там не видел? И жениться я не желаю. Может, Лоб встретит свою суженую. Прошу только дать мне увольнительную на этот день. Хочу погулять по городу, мозги от учёбы проветрить.

– Ну, ты даёшь, Михайлов. Ладно, испрошу разрешения у начальника корпуса – всё же неположенный день для увольнительных.

Выбранный народ празднично балагурил, а оставшиеся в казарме молча завидовали, весело напутствуя счастливчиков. Я же оделся в свой многострадальный костюм и пальто, из которых почти вырос, вытянувшись за год на десять сантиметров и хорошо раздавшись в плечах – слишком хорошо кушал казённые харчи. Ежели бы шил костюм впритык – точно не влез бы в него. А так стал чуть маловат, зато по моде, так что носить можно. Выйдя вместе с народом на улицу, зашагал в сторону Старого Невского, а коллектив отправился к Неве.

В Адмиралтействе снова был праздник: лилось шампанское, летели конфетти, бахал фейерверк, а пары кружились в танцах. Мария стояла в зале, кого-то высматривая. Прошёл год и она повзрослела, немного вытянулась и похорошела. Вскоре увидела вошедших в зал гардемаринов. Вот и товарищи, с кем в прошлый раз был Сашка. Вот только вместо него сегодня в их компании пришёл другой парень. А вечером начались танцы. В зал вошла Валентина и подошла к стене, встав недалеко от знакомых ей гардемаринов. Почему-то в обеденном зале она не увидела Александра.

Начались танцы и парни приглашали знакомых им девушек. После нескольких танцев она решилась подойти к невысокому пареньку, беседующему с какой-то девицей.

– Гардемарин, а вы не знаете Михайлова?

– Отчего же не знаю? Это мой товарищ, только он отказался идти.

– Почему?

– Сказал, что смысла нет.

– Благодарю вас…

Глаза Валентины вспыхнули и тут же погасли. Похоже, придётся ей искать другую партию. Маша отошла к стене, а затем решила выйти из зала. Заиграла музыка и к ней подскочил лейтенант:

– Сударыня, прошу вас на танец.

– Я не танцую.

– Как же так, сударыня, праздник ведь!

– А, впрочем, пойдёмте.

Валя так и простояла у стенки, а дочь вице-адмирала довольно часто приглашали на танцы.

Я же шёл по городу, полной грудью вдыхая морозный воздух. Хотелось зайти в Александро-Невскую лавру, постоять под её куполом, мысленно представив своего небесного покровителя Александра Невского. Времени было пять вечера, так что по проезжей части часто пролетали украшенные бубенцами и лентами кареты, сани городских богатеев и рядовых извозчиков, а мимо спешили домой идущие с работы служащие. Я подходил к собору, когда меня обогнала процессия из нескольких карет, за которыми скакали кавалергарды из лейб-гвардии. Процессия остановилась возле Лавры, из карет стали выходить гомонящие и смеющиеся люди, а всадники спешились, окружив богатеев.

Когда я дошёл к воротам, весёлая процессия уже прошла через двор и неторопливо входила в собор. Я ускорился и пристроился в её хвосте. Собор был полон пришедших на вечернюю службу людей, которые быстро рассосались по углам, освободив место вошедшим. Поскольку я вошёл с этой компанией, то оказался в их группе. Среди высокородных гостей чуть впереди увидел императрицу. Я засмотрелся на неё, на что меня встряхнули, и я услышал вопрос лейб-гвардейца:

– Чего глаза вылупил? Матушку-императрицу не видел?»

Меня это разозлило, поэтому я громко ответил:

– На императрицу глаза не вылупляют, а смотрят с почтением и радостью. Да, я впервые вижу Елизавету Петровну!

На меня стали оглядываться люди из окружения, а затем и сама императрица, произнеся:

– Прелестно! Господа, послушайте, какое сей юноша имеет понимание. Как зовут молодого человека?

– Гардемарин Морского корпуса Александр Михайлов, ваше императорское величество.

– Отменно!

– Служу вам и России.

– Сие похвально, служи с честью.

Народ одобрительно пошумел, я щёлкнул каблуками, вытянувшись по стойке смирно, после чего царедворцы во главе императрицей потеряли ко мне интерес и отвернулись. Рядом с императрицей стоял не кто иной, как её фаворит Иван Шувалов.

– Лиза, а ведь я знаю этого юношу. Его очень Ломоносов хвалил и мне представил.

– Забавный юноша. Ежели полезен, так приставь к делу.

Зато гвардеец после того, как императрица отвернулась, схватил меня за шкирку и отправил к дверям со словами: «Будут меня всякие сопляки учить. Пшёл вон отсюда!»

Чтобы не шуметь в церкви, я вышел, а затем спокойно зашёл с другими прихожанами, притиснулся к стене и отстоял праздничную службу. По её завершению императрица со свитой, другие прихожане и я приобщились к таинству миропомазания, после чего царственная процессия вышла, не обратив на меня внимания. Эх, жаль, не удалось пролезть на тёплое местечко подле власть имущих. Ну и хрен с ними! 25 января открывался Московский университет, было куча организационной работы, так что ни Ломоносову, который уехал в Москву, ни тем более Шувалову до меня не было никаких дел.

Возвращаясь в Корпус, заглянул в ресторацию. Там гулял служивый и военный народ. На сцене пели романсы, играла весёлая музыка, звучал гул празднующей толпы. Места мне не нашлось, поэтому зашёл в трактир попроще, где наелся натуральной пищи и поболтал с соседями по столику. Посидев часик, расплатился, вышел на улицу и продолжил свой променад. Нагулявшись по вечернему Петербургу, перед поверкой вернулся в казарму.

Поздно вечером после бала заявились довольные гуляки. Самсон рассказал мне о вечере, завершив словами:

– Видели твоих поклонниц – Валю и адмиральшу. Валя тобой интересовалась, а адмиральша хотела, но не подошла.

– Пустое это. Мне и так хорошо живётся.

Наступили зимние каникулы, но в моей жизни ничего не изменилось. Я так же ходил работать в мастерские, а затем готовился по предметам факультативного курса, уделяя им несколько часов в день. Правда, в Корпусе стало тише, многие петербуржцы и жители пригородов разъехались по домам. Мои друзья теперь сами ходили в увольнительные, чтобы встретиться с выбранными ими на прошлом балу девушками. Лобов так же встретил даму сердца на этом вечере.

Глава 5. Плавание за горизонт

Долго тянулся последний семестр моего пребывания в Морском корпусе. Кадеты и гардемарины учились, дрались, за неуспеваемость и хулиганство их пороли розгами и сажали в карцер – жизнь в Корпусе шла своим чередом. Меня это дело не касалось, потому что дурью не маялся, учился прилежно и был у преподавателей на хорошем счету. Наступил июнь – пора экзаменов. Я сдал их с отличным аттестатом, даже по французскому языку, разговаривая на нём вполне сносно – не француз, но и не "деревня неотёсанная".

Прошли летние каникулы, и в конце августа пришло время полугодичной выпускной практики. В день нашего убытия мы стояли на пирсе, готовые взойти на наш учебный корабль. Офицеры и мичманы прощались со своими жёнами и детьми, а гардемарины с мамашами или девушками. Я осматривался по сторонам, увидев знакомую фигуру. Я подошёл к стоящей у причала девушке.

– Валя, здравствуй! Я очень рад, что ты пришла.

– Вот, Саша, решила тебя проводить в плавание.

– Спасибо, Валь, и прости.

Девушка кивнула головой и платочком вытерла набежавшую слезу.

– Прощай, Александр.

– Прощай, Валентина.

Она отошла и скрылась в толпе стоящих на пирсе людей. А я смотрел на море, которое звало меня в дальний путь. Над нами летали чайки, громко галдя о чем-то своём, возможно, комментируя действия бестолковых людей, зачем-то плывущих в чуждую им стихию. В доме Ростовцевых глава семейства собирался отправиться на службу.

– Пап, ты куда?

– Гардемарины уходят в последнее учебное плавание. Надо будет сказать напутственное слово – я ведь куратор училища. Маш, не хочешь со мной проехаться?

– Нет. Мне это не интересно.

– Как знаешь.

Отец одел парадную форму, слуга вызвал экипаж и адмирал уехал в порт. Следом из дома вышла молодая барышня, остановив извозчика на бричке, отправившись следом. Она стояла на пирсе, увидев прощание Сашки Михайлова с девушкой, которую, кажется, звали Валентина. Почему-то после прощания она ушла очень расстроенной. Затем рослый и уверенный в себе парень вместе с другими гардемаринами поднялся на палубу. Там они построились, стоя в белой форме вдоль борта. О чем-то вещал её отец, затем начальник училища, а строй гардемаринов и корабельных матросов кричал "ура". После этого провожающие сошли на пирс, а экипаж судна стал готовиться к выходу в море.

Сейчас мы были выпускным классом и будущими офицерами, так что и практика была офицерской: мы несли вахту помощниками вахтенного офицера и штурмана, самостоятельно прокладывали курс корабля и командовали вахтенными матросами. Правда, всё это происходило под присмотром капитана, офицеров и наших наставников из преподавателей корпуса.

Наша учебная шхуна держала курс в испанскую колонию Экваториальная Гвинея на остров Фернандо-По. Почему туда? Как я узнал от Лангмана, в это время там были одни из самых крупных плантаций кофе. Офицеры покупали его и сдавали петербургским купцам, имеющих торговые лавки типа "Чай, кофе и другие колониальные товары", тем самым подрабатывая к жалованию. Узнав об этом, я также решил подзаработать, отчего поменял все свои рубли на испанские серебряные пиастры. Аналогично сделали и мои друзья.

Мы прошли загруженное торговыми кораблями Балтийское море и оказались в Северном, непредсказуемом своими штормами и наличием большого количества морских мелей, которые здесь назывались «банками». Мы шли вдоль берегов Голландии, и я нёс вахту, командуя кораблём. Погода была солнечной, лишь иногда появлялись порывы ветра. Капитан отдыхал, а вахтенный офицер контролировал мои действия. Я посматривал на паруса, на ветроуказатель, болтающийся на мачте, и на небо в сторону, откуда дул ветер. Иногда для проверки облизывал палец, поднимая его вверх и смотря, откуда он станет холодеть. Наконец, обратился к вахтенному офицеру:

– Господин капитан-лейтенант, шторм намечается.

Офицер проделывал те же операции, так что сделал соответствующие выводы, но поинтересовался у меня:

– Почему вы так думаете, гардемарин?

– Ветер начинает рвать.

– Ваши действия, гардемарин?

– Прямо по нынешнему курсу на карте отмечены банки Лоуренса, поэтому надо уйти от них подальше, чтобы волна не выбросила шхуну на мель. Сменю галс и пойду мористее, обходя банки. Сейчас судно идёт крутым бейдевиндом. Когда ветер усилится, прикажу убрать паруса, а когда начнётся шторм, развернусь носом к волне в положение левентик.

– Хорошо, исполняйте.

Я отдал команды, мы повернули на три румба западнее, повернув в море. Паруса наполнялись ветром, а гардемарины и матросы, выполняя мои команды, маневрировали ими. В небе появилась чёрная точка и ветер усилился. Секстантом произвёл измерение своего положения, сверив его с координатами мелей Лоуренса, и отдал следующий приказ:

– На мачтах стравить шкоты, взять паруса «на гитовы»! Марсовым подготовить судно к шторму. Рулевому ещё повернуть на румб вправо, курс ост-ост-вест.

Чтобы паруса не порвало ветром одни матросы стали тянуть «гитовы», подтягивая паруса к реям, другие ослабляли шкоты фока и грота, третьи рифили «лишние» кливера на бушприте, а марсовые полезли на реи убирать верхние паруса. Вдали небо быстро чернело, волны становились круче, сильнее ударяя в борт. Мы повернули носом к волне, паруса заполоскали, а затем надулись, двигая корабль "задним ходом". Завершив подготовительные работы, я продолжал командовать, и судно вновь побежало вперёд на косых «штормовых» стакселях.

Мы успели подготовиться, а вскоре налетел ветер, принеся ливень и волны. Несколько часов шторм болтал нас, а затем ушёл севернее к берегам Норвегии. К тому же прикрылись от идущего из океана шторма берегами Шотландии, через пролив Ла-Манш прошли мимо Британии и, снова поставив все паруса, «полетели» к экватору. Наша практика шла своим чередом, гардемарины несли полноценные дневные и ночные вахты, командуя кораблём или исполняя роль матросов, по кругу меняясь обязанностями.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5