Кровь и шёлк

Холод пронёсся по моей спине. Я сильнее прижалась к стене, ладонью оперлась на бетон, чтобы не упасть. Я закрыла глаза на секунду. Почувствовала, как руки задрожали. Рядом со мной люди. Я слышала чьи-то крики, слезы. Все быстро закончилось, как и началось. Я резко поднялась на ноги и начала рассматривать людей, для оказания помощи. Пройдя немного дальше, где слышались эти страшные звуки, увидела строящийся «мерседес» из которого вылезли двое мужчин. Я подбежала к ним.

– Вам нужна помощь? – я спросила ровным голосом у мужчин.

Первый парень обернулся на меня. Его светлые волосы спадали ему на лицо, промокшие от дождя. Его голубые глаза выдавили какой-то внутренний свет. Это было странно. В такой момент – а они все равно светились по–своему. По-особенному. Парень обладал высоким ростом и подтянутым телосложение. В воздухе чувствовалось напряжение – как в струне перед тем, как её сорвёт.

– Отойди! – рявкнул он.

И тут я заметила мужчину на переднем сидении, который смотрел на меня своими голубыми глазами, в глубине, которых можно было утонуть. Сквозь белую рубашку в области плеча проступало пятно, темное, растекающиеся, как чернила.

Он был в сознании, дыхание ровное, губы приоткрыты, лицо побледнело. В глазах мужчины не было страха, было упрямство. Как будто он не собирался сдаваться. Как будто смерть уже стояла рядом, а он говорил её:

«Подожди. Я ещё не готов…»

Я обернулась на парня

– Я врач, ему нужна помощь, – я смотрела на парня, и недолго думая он кивнул.

– Но знай, если он не выживет, я сам тебя прибью, – я тяжело вздохнула. Глаза мужчины метнулись к парню, и они стали темно-синими.

Присела рядом. Руки автоматически проверили рану. Я положила руки ему на грудь, проверяя дыхание, пульс.

– Держись, слышишь? – шепнула я.

– Пуля в плече, – сказала я, почти себе.

–Проникающее. Возможно, задела подключичную артерию. Нужно остановить кровь.

Я нажала на рану пальцами. Мужчина сжал челюсти, не издал ни звука. Только глаза потемнели.

Первый парень присел рядом. А второй молча наблюдал за происходящим.

– Он выживет? – спросил второй парень.

– Если вы не будете мне мешать и дадите мне работать – может быть, – отрезала я.

Я приступила к обработке раны. Работала быстро. Холодно. Как в реанимации. Из подручных средств сделала перевязку.

– Как тебя зовут? – прошептал мужчина, которому я оказывала помощь.

– София.

– Ты – ангел?

– Нет. Просто врач.

Мужчина не теряет сознание, он держится. Не подает вида, что чувствует боль и не может себя контролировать.

– Как вас зовут, – я обратилась ко второму парню

– Анджело.

Анджело – тот тип мужчин, который не говорит много, не суетиться. Он стоял в тени и наблюдал за происходящим. Мужчина обладает резкими чертами лица. Черные волосы зачесаны назад, темные глаза. Не злые, нет. Он смотрел на раненого мужчину. В его взгляде не было страха. Только холодная сосредоточенность, как у охотника. Он контролировал ситуацию, не задавал лишних вопросов.

– Анджело, ему нужна помощь. Я оказала первую помощь, но пуля застряла. Ее нужно срочно извлечь. Я не могу этого сделать. У меня нет ничего подходящего для этого. Ему необходимо в больницу.

Он стоял и курил, смотря на меня. К нам подъехал черный внедорожник.

– Док, ты поедешь с нами. Нам нужна твоя помощь и после проси у нас, что хочешь.

Машина неслась по тёмным улицам Манхэттена, визжали шины, парень, чье имя я так и не узнала, орал на водителя, а я сидела рядом, прижимая ладонь к ране мужчины. Он не отрывал от меня глаз, словно я была тем лучиком надежды, за который он держался и не мог отпустить.

– Давление падает, – говорю я спокойно, почти без эмоций.

– Если мы не доберёмся в течение пятнадцати минут, он не доедет.

– Он доедет, – отрезал парень, словно это был приказ, а не надежда.

Укромный дом в холмах над городом.

Безымянный особняк без табличек и сигнализаций, но с охраной на каждом углу. Чёрные джипы во дворе, пахнущие металлом руки охранников.

Сегодня здесь устроили операционную. У меня не было времени осматривать дом и все, что находилось поблизости. Всё происходило очень быстро.

– Вдохните глубже, – сказала я тихо, когда он очнулся.

Глаза мужчины были мутными, но он смотрел прямо на меня.

– Ты где-то училась этому? – прошептал он.

– Училась, – я держала скальпель.

Парень стоял рядом, смотрел, как я работаю. Руки мужчины были напряжены, но он не кричал, не дёргался, даже когда я рассекла ткань и нащупала пулю.

– Тихо… вот она… – прошептала я, вытягивая свинец щипцами.

Пуля выскользнула из раны с мокрым звуком, я бросила её в металлический лоток. Звук удара эхом разнёсся по комнате.

– Готово, – сказала я.

Зашила рану. Наложила повязку. Сделала внутривенный укол антибиотика.

Потом встала, вытерла пот со лба.

– Ему нужен покой, – сказала я Анджело, который все также молча наблюдал за происходящим.

– Полный покой минимум неделю. И перевязки.

– Как скажешь, доктор, – кивнул парень, напряжённо улыбаясь.

Я подошла к раковине, сняла перчатки, вымыла руки. Сердце стучало в груди.

Он дышал. Жив.

В горле стоял ком. Я не позволила ему прорваться.

– Ты выкарабкаешься, – шептала я.

– Ты сильный. Даже не вздумай уходить.

Словно он мог меня слышать. Словно я говорила это не только ему, но и себе.

Я чувствовала, как пот медленно стекает по виску. Как плечи опускаются. Устало села на стул и еще раз взглянула на него.

Высокий, крепкий мужчина с широкой грудью и мощными плечами. Его черные волосы были взъерошены, а на лице виднелась легкая щетина. Его руки-сильные, твердые, будто привыкшие к тяжелому труду или бою. Даже несмотря на ранение, он не выглядел хрупким. Наоборот словно защитник, который мог встать прямо сейчас и дать отпор. Я не могла отвести от него взгляд – в нем была сила, которая заставляла меня… трепетать?

Глава 5. Доминико

Тело болело, словно его разрывал изнутри. Я лежал на диване в непривычной тишине, глаза медленно открывались, пропуская мягкий свет, который пробивался сквозь занавески. Я потерял счет во времени. Рана жгла, но не так остро, как прежде – словно кто-то осторожно залечил мою боль.

Я попытался пошевелиться – крепкие руки и широкие плечи, обычно готовые к бою, теперь казались мне тяжелыми и чужими.

Я впервые ее увидел, и почувствовал странное спокойствие, словно впервые за долгое время мог позволить себе опереться на кого-то. Я закрыл глаза на секунду, слушая стук собственного сердца и шелест листвы за окном, позволяя забыться себе в этой редкой тишине. Мое любимое время года – осень. Погода за окном часто совпадает с моими ощущениями внутри себя. Я вновь открыл глаза и повернул голову на источник звука.

Я наблюдал за ней.

Она была так миниатюрна, словной хрупкий цветок. Я взглядом задержался на её вздернутом носике. Пухлые губы, были чуть приоткрыты, когда она так сосредоточенно снимала перчатки и отмывала руки от моей крови. Её длинные светло-пшеничные волосы были собраны, переливаясь в лучах заходящего солнца. Она побудила во мне смесь благодарности, восхищения и … тихого трепета?

Она не боялась

Выполняла свою работу с холодной головой.

Спасала мою жизнь и не задавала никаких вопросов.

Когда София собралась уходить, я позвал её.

– София.

Она обернулась. В моем голосе была сталь, но и что-то ещё – едва заметное.

– Спасибо, что спасла мне жизнь.

Она улыбнулась, и ее зеленые глаза засияли, наполнившись необычной силой и теплом, словно отражая весь свет этого мира.

– Не за что, это мой долг. Спасать жизнь людей.

Я смотрел на нее, не отрывая глаз. Эти глаза заглядывали в душу и вселяли надежду.

– Проси, что хочешь.

Она нахмурила брови. Я видел, как в её лице переплелись решимость и нежность.

– Ваш друг сказал мне об этом, спасибо. Я хочу, чтобы меня отвезли домой. У меня завтра смена. На сегодня мне хватило огнестрельных ранений.

Мой консильере тоже находился в комнате и наблюдал за всем происходящим с самого начала. Друг не показывал эмоции, как будто все держал под контролем. Но я знаю, что это не так. Я слишком хорошо его знаю. И его молчание говорило о том, что он не находил себе места. Я подозвал к себе Анджело и распорядился, чтобы Софию доставили до дома в целости и сохранности.

***

Прошла неделя.

Рана затягивалась. Мне было невыносимо сидеть взаперти, слушать, как враги дышат в затылок, а я должен «отдыхать». Ещё хуже было другое.

Я не мог выбросить из головы Софию.

Анджело принес мне досье на доктора Миллер. Мои пальцы сжали папку. На обложке – ничего лишнего, только ее имя. Я медленно открыл папку, чувствуя, как внутри разрастается странное напряжение. Страницы шуршали под рукой, словно раскрывали передо мной не просто факты, а куда более личное – её душу.

Фотографии. Та самая улыбка, из которой мое сердце пропускает удар вновь – лёгкая, немного застенчивая. Зеленые глаза, в которых отражается нежность, тревога и свет этого мира.

На страницах сухие строки, в которых была отражена ее жизнь.

София Миллер.

28 лет.

Место рождения – город Москва, Россия.

В возрасте четырех лет переехала вместе с родителями в Америку.

Отец-нейрохирург. Мать была домохозяйкой.

Любит читать книги, готовить. Проводит время с друзьями. Очень много работает. После гибели родителей проживает одна в их квартире.

Авария родителей – несчастный случай.

Лучшая подруга – Лина Браун – терапевт из той же больнице.

Я откинулся в кресле, закрывая папку, но пальцы не разжимались. В груди появилось странное чувство – будто я держу в руках не просто документ, а секреты её жизни. Вдруг она не хотела об этом говорить и оставить какие-то факты своей жизни недосягаемыми. Мне стало противно от того, что я знал больше, чем она сама хотела бы мне рассказать.

– Никак не успокоишься? – брат завалился на кресло около меня.

Я сидел у окна, папка лежала на столе рядом с планшетом. Уведомление почты заставило меня включить экран. На экране – фотографии.

София выходила из больницы. Переходила улицу. Покупала кофе в маленьком киоске у остановки.

Фото делал один из моих людей. Обычная слежка, ничего личного.

Или всё-таки личного?

Мои люди давно привыкли действовать по инструкции: всех, кто оказывался рядом, нужно проверять. Это вопрос – безопасности. Но внутри меня было ощущение, что в этот раз я перешел черту. Я снова опустил глаза на папку, лежащую на столе. Это не было обычной проверкой. Я сам отдал приказ наблюдать за ней. Я хотел знать о ней всё. Где она бывает, чем живет, с кем и как проводит свой день, с кем говорит и о чём молчит.

За Софий было наблюдение. И все- таки её жизнь находится в опасности из-за того, что она выполнила свой долг и спасла мою жизнь. Теперь она может быть под прицелом моих врагов. И я должен оплатить ей тем же – сохранить её жизнь.

«Это просто безопасность», убеждал я себя.

Но в глубине души я понимал: это уже не только про безопасность

– Может, отправим ей цветы? Или лучше пиццу? Напишем на коробке: «От анонимного пациента с пулей в плече»? – сказал брат, тем самым вырвал меня из размышлений.

– Закрой рот, – отмахнулся я и закрыл планшет.

Брат усмехнулся и отпил кофе, которое принес с собой.

– Анджело выяснил, кто стоит за стрельбой по нашим. Это мексиканцы, они узнали, что ты приезжал в клуб Итана и решили, что очень удобно получилось. Мы с ними уже разобрались. С полицией мы решили – дела нет. С твоим делом вопрос стоит серьезнее и скорее всего это дело рук Итана.

Брат допил кофе и закурил. Я подошел и потушил его сигарету.

– Хорошая работа, здесь не курят.

На планшет пришло новое письмо. Новый файл. Я знал, что там были новые данные на Софию. Адрес квартиры, её смены в больнице, круг общения. Я знал, что это перебор. Но привык контролировать всё. А София уже стала моим слабым местом.

Особняк в холмах вновь наполнился привычными запахами – свежий кофе, сигары, кожаные кресла, оружейное масло. Я уже вернулся к своей жизни. Плечо всё ещё болело, но это не мешало мне листать отчёты, отдавать распоряжения и думать о ней.

София.

– Ну, здравствуй, Ромео, – весело начал брат, кидая на стол газету.

– Что читаешь? Медицинский справочник? Или расписание смен Софии?

Я отложил планшет.

– Не беси меня, Лесс.

–Что ты! Я просто радуюсь за тебя. Наконец-то наш великий Дон заинтересовался чем-то, кроме убийств и прачечных по отмыванию денег.

Алессио взял сигару из коробки, закатал рукава, сел напротив.

– Давай, расскажи мне, как там твоя медсестра? Ой, прости, врач. Хотя в твоих фантазиях, наверное, уже медсестра в короткой юбке, да?

Я не ответил. Только холодно посмотрел и уже хотел придушить брата.

Я сидел, уставившись в чашку с остывшим кофе, пальцы нервно постукивали по подлокотнику кресла. Досье, которое так и оставалось лежать на столе, будто прожигало меня сквозь закрытую обложку. Я хочу отрицать то, чувство. Хочу убедить себя, что всё это – просто инстинкт.

– Ты влюбился. Причем с первого взгляда, такое бывает? – он говорил спокойно, но на последнем предложении усмехнулся в своей манере, делая глоток кофе.

Я медленно поднял на него глаза. Он сказал это как факт, его голос был ровным, без смеха и упрёков.

– Ха-ха-ха, очень смешно, – хрипло отозвался я, но даже самому себе эти слова не прозвучали убедительно.

– Дом… брат, я вижу тебя насквозь, – Аллессио поставил кружку на стол и сложил руки на груди.

– Ты следишь за ней, – он наклонился чуть ближе и постучал казанками по папке, лежащей на столе.

– Ты следишь за ней не потому что проверяешь её из-за вопроса безопасности, а потому что боишься… боишься, что потеряешь её.

Я сжал челюсти. В груди неприятно заныло – словно он вытянул наружу то, что я так хочу отрицать. Брат был прав. Я думал о ней слишком часто, хотел знать, где она сейчас, даже если сам себе этого не признавал.

– Это временно, – сказал я, больше для себя, чем для него.

Я поднялся и подошел к окну, чувствуя, как напряжение внутри давит сильнее, чем боль в плече.

Манхэттен раскинулся подо мной, как на ладони. Небо сгустилось, тучи затянули горизонт, в воздухе витало напряжение приближающийся грозы. Первый раскат грома прокатился по городу, низкий, глухой, словно эхо моих собственных мыслей.

Интересно, а София боится грозы? Эта женщина проникла в мою жизнь, как эта гроза – внезапно, яростно, не спрашивая разрешения. Я пытался контролировать всё, как всегда. Контролировать её, себя, ситуацию. Но был ли у меня шанс?

За стеклом сверкнула молния. Я не отвёл взгляда. Брат сидел позади меня, и я чувствовал затылком его взгляд, который прожигал во мне дыру. Я закрыл глаза, но тут снова возникла она. Я остановлюсь одержим Софией. Как такое может быть? Я видел её впервые в жизни. Но её лицо всплыло в памяти слишком чётко, словно я мог дотянуться до этих черт даже сквозь расстояние.

Тонкая линия подбородка, нежные скулы, вздёрнутый носки, пухлые губы… Я слишком часто ловил себя на том, что думаю именно о них. Какие они на вкус? Её кожа… Я помню, как пальцы скользнули по её запястью, когда она зашивала мою рано, но она не придала этому значения. Она была сосредоточена на выполнении своей работы. На ощупь она была такая тёплая, нежная, чуть прохладная от волнения. Она была цвета светлой карамели, с лёгким золотистом оттенком, который особенно заметен, когда солнце касается её.

Она такая миниатюрная, хрупкая по сравнению со мной. Её так и хочется обнять и закрыть от всего мира. Никогда не отпускать, чтобы она была только моей. Не смотря на все это, я знал – внутри у неё стальной стержень. Она сильнее, чем кажется. Но именно это сочетание – тонкая шея, изящные ключицы, мягкие изгибы, которые сводили меня с ума. Я уже, который день представляю, как она будет ощущаться подо мной, как я буду изучать каждый ее изгиб. Ни одна женщина до неё не заставляла меня терять контроль.

Я провел рукой по шее, чувствуя сове напряжение не только в груди, но и в штанах. От одной только мысли о Софии, член наливался сталью, что творит со мной эта девушка. Она вошла в мою жизнь тихо, что я даже не понял, в какой момент это произошло.

Гроза за окном набирала силу, а я стоял в полутьме и знал: чем дальше буду от неё держаться, тем сильнее меня будет тянуть к ней.

Глава 6. София

Я заварила крепкий чай с жасмином.

Часы показывали три ночи. Сегодня мне было крайне тяжело уснуть. Гроза, которая началась через несколько минут, как я переступила порог дома, не дала мне уснуть. За стеклом небо сжималось, гроза не собиралась отступать, она только начала набирать силу. Я вернулась домой со смены 6 часов назад. Новый раскат грома вызвал дрожь в теле, но не от страха. Просто звук был слишком живым, слишком близким – как будто это гроза отражало мое собственное состояние.

Окно кухни было открыто, ночной воздух касался кожи – прохладный, осенний ветер. В воздухе пахло дождем. Я смотрела в небо, отрывая глаза от книги, слова расплывались перед глазами. Тяжелые тучи, из которых рвались молнии, они породили образ в моем сознании. Мысли о нём.

О нём.

О мужчине, чье имя я так и не узнала.

С того вечера, когда я вытащила из него пулю, прошло чуть больше двух недель. Я старалась забыть – как забывают кошмары после тяжёлых смен, как забывают лица тех, кого не удалось спасти.