Брак по договору

Дорога домой заняла обычные сорок минут в пробках, но Дарина не помнила ни одной секунды пути. Ее мысли крутились вокруг одного и того же момента – когда их руки соприкоснулись над документами. Что это было? Статическое электричество? Нервное напряжение? Или…

Нет, – резко оборвала она себя, паркуясь у своего дома. Никаких "или". Это была физиологическая реакция на стресс. Я только что подписала брачный контракт с малознакомым человеком – разумеется, организм реагирует.

Но почему тогда это ощущение не проходило? Почему, поднимаясь в лифте на тридцать второй этаж, она все еще чувствовала это странное покалывание в пальцах?

Квартира встретила ее привычной тишиной и безупречным порядком. Белые стены, серые акценты, ни одной лишней детали. Дарина прошла в спальню, сняла пиджак и повесила его в гардеробную с геометрической точностью – между темно-синим костюмом и черным платьем.

Через три дня здесь будут висеть и его вещи.

Мысль была странной, слишком личной. Она представила, как в ее идеально организованном пространстве появятся чужие рубашки, джинсы, может быть, спортивные костюмы. Артем не выглядел как человек, который развешивает одежду по цветам и сезонам.

Впрочем, это временно, – напомнила она себе. Полтора года, и все вернется в норму.

Но даже эта мысль не принесла облегчения.

Дарина прошла на кухню и открыла холодильник. Обычный набор: греческий йогурт, овощи для салатов, бутылка просекко, которую она купила месяц назад и так и не открыла. Что готовить мужчине на первый семейный ужин?

Семейный. Еще одно слово, которое звучало непривычно.

Она достала телефон и открыла приложение доставки. Суши? Слишком банально. Итальянская кухня? А вдруг у него аллергия на томаты? В итоге заказала стейки и овощи гриль – универсально, сытно, и она точно не испортит готовку.

Пока ждала доставку, Дарина переоделась в домашнее – серые брюки и белую рубашку. Никаких платьев, никаких намеков на что-то, кроме деловых отношений. Затем достала из бара бутылку красного вина – дорогого, которое берегла для особых случаев.

А это разве не особый случай? Не каждый день выходишь замуж.

В семь вечера раздался звонок в дверь. Дарина глянула в глазок и увидела Артема с небольшой спортивной сумкой в руках и букетом белых роз.

Цветы. Он принес цветы на деловой ужин.

– Добро пожаловать в наш будущий дом, – сказала она, открывая дверь.

– Официально будущая невеста принимает будущего жениха, – улыбнулся он, протягивая букет. – Хотя технически завтра я уже не буду гостем.

– Спасибо, они красивые, – она взяла розы, стараясь не думать о том, что последний раз цветы ей дарил Игорь. Пять лет назад.

Артем прошел в гостиную и медленно обернулся, оглядывая пространство.

– Впечатляет, – сказал он. – Очень… чисто.

– Что-то не так?

– Нет, все идеально. Просто я привык к более… хаотичной обстановке.

Дарина поставила розы в вазу, пытаясь не показать, как его слова задели. Хаотичная обстановка. Наверное, в его понимании ее дом выглядел как музей или больничная палата.

– Ужин будет готов через полчаса, – сказала она. – Можешь пока осмотреться. Твоя… наша спальня – первая дверь по коридору.

– Наша? – Артем поднял бровь.

– В смысле, твоя комната, – быстро поправилась она. – Я имела в виду гостевую. Там есть все необходимое.

Он кивнул и исчез в коридоре со своей сумкой. Дарина осталась на кухне, механически нарезая овощи для салата и прислушиваясь к звукам из гостевой спальни. Скрип шкафа, шум воды в душе, негромкое бормотание – наверное, он разговаривал по телефону.

Впервые за пять лет в моей квартире живет мужчина.

И снова это странное чувство – не то тревога, не то предвкушение. Как будто что-то фундаментальное изменилось в ее жизни, и изменения только начинались.

Когда Артем вернулся – в темных джинсах и серой рубашке, с еще влажными после душа волосами – Дарина уже накрывала на стол.

– Пахнет замечательно, – сказал он, подходя ближе. – Чем могу помочь?

– Открой вино, пожалуйста.

Он взял бутылку, изучил этикетку и присвистнул:

– Серьезное вино для делового ужина.

– А какое должно быть вино для… нашего случая?

Артем пожал плечами, открывая бутылку:

– Не знаю. У меня нет опыта в фиктивных браках. – Он разлил вино по бокалам. – За что будем пить?

Дарина взяла бокал, размышляя над ответом.

– За успешное партнерство?

– За то, чтобы мы оба получили то, что хотим, – поправил он, и их бокалы соприкоснулись с мелодичным звоном.

Вино было действительно хорошим – глубоким, бархатистым, с долгим послевкусием. Дарина почувствовала, как напряжение понемногу отпускает. Может быть, все будет не так сложно, как она думала. Может быть, они действительно смогут быть партнерами – без лишних эмоций, без осложнений.

– Дарина, – сказал Артем, отрезая кусок стейка, – а можно задать личный вопрос?

– Смотря какой.

– Почему ты согласилась на такие условия завещания? Могла ведь оспорить в суде.

Она помедлила с ответом, покручивая ножку бокала.

– Потому что папа был прав, – наконец сказала она. – Мне действительно двадцать девять, и я действительно одна. Возможно, ему казалось, что он заботится о моем будущем.

– А тебе так не кажется?

– Мне кажется, что он пытался контролировать мою жизнь даже после смерти, – честно ответила она. – Но результат тот же.

Артем кивнул, не комментируя. И Дарина вдруг поняла, что ей нравится его молчание – не осуждающее, не полное советов, а просто понимающее.

Может быть, это и правда будет несложно.

Глава 5

Артем

Артем стоял у входа в элитный жилой комплекс "Воробьевы горы" и смотрел на три картонные коробки у своих ног. На каждой его же почерком было написано: "Очень важное барахло", "Еще более важное барахло" и "Барахло № 3 (но тоже важное)".

Хорошо, что Дарина этого не видит, – подумал он, вспоминая ее лицо три часа назад в ЗАГСе, когда они официально стали мужем и женой. Она выглядела так, будто подписывала контракт на поставку военной техники, а не свидетельство о браке.

– Артем Васильевич? – К нему подошел консьерж. – Ваша супруга предупредила о вашем прибытии. Помочь с вещами?

Супруга. Даже звучало странно.

– Спасибо, справлюсь, – ответил Артем, взваливая на себя две коробки. – Там еще груша в машине осталась.

– Фрукты? – уточнил консьерж.

– Боксерская, – пояснил Артем и прошел к лифтам, оставив мужчину в недоумении.

Поднимаясь на тридцать второй этаж, Артем пытался приготовиться к новой жизни. Полтора года в музее современного искусства, – мысленно усмехнулся он. Главное – не сломать ничего в первый же день.

Дарина открыла дверь еще до звонка – видимо, следила в глазок.

– Как прошло? – спросила она.

– Нормально. Только охранник внизу теперь думает, что я перевожу фруктовую лавку.

Она недоуменно подняла бровь, но комментировать не стала. Вместо этого окинула взглядом коробки в его руках.

– Это все твои вещи?

– Пока да. Остальное еще в машине.

– Остальное? – в ее голосе появились тревожные нотки.

– Ну, боксерская груша, гантели, пару ящиков с книгами, велосипед…

– Велосипед? – Дарина выглядела так, будто он сказал "танк".

– Горный. Очень компактный, – поспешил успокоить он. – И почти не пачкается.

Почти.

– Артем, – начала она тоном, которым обычно объясняют что-то маленьким детям, – ты же понимаешь, что это квартира, а не спортивный комплекс?

– Конечно понимаю. Но мне нужно где-то тренироваться. А абонемент в спортзал стоит как крыло от самолета.

Дарина замолчала, явно пытаясь найти компромисс между здравым смыслом и условиями их сделки.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Но с условием: все спортивное оборудование – в гостевой спальне. И никаких следов на коврах.

– Договорились, – кивнул Артем. – А где можно поставить эти коробки?

– Пока в прихожей. Вечером разберем, что куда поместить.

Следующие два часа превратились в комедию ошибок. Артем таскал вещи из машины, а Дарина следовала за ним, как инспектор санэпидемстанции, комментируя каждый предмет.

– Это что? – спросила она, когда он внес боксерскую грушу.

– Груша. Для отработки ударов.

– Я вижу, что это груша. Вопрос – зачем она в моей гостиной?

– Наша теперь, – поправил он. – И не в гостиной, а в моей спальне, как договаривались.

– Артем, она же будет раскачиваться! И шуметь!

– Только когда я по ней бью. А я тихий боксер.

Дарина посмотрела на него так, будто он заявил, что умеет летать.

– Тихий боксер?

– В смысле, бью аккуратно. Не ору при этом, как некоторые.

Пока он устанавливал грушу в гостевой спальне, Дарина исследовала содержимое коробок. Когда он вернулся, она сидела на полу в окружении его вещей с выражением человека, который пытается собрать пазл из деталей разных наборов.

– Артем, – сказала она, держа в руках мятую футболку с надписью "Я не пьяный, я веселый", – у тебя есть нормальная одежда?

– Это и есть нормальная одежда.

– Для дома, может быть. А для выхода в свет?

– У меня есть костюм. И еще один костюм. И рубашки.

– Сколько рубашек?

– Три. Но одна белая, одна голубая, одна в полоску – разнообразие!

Дарина вздохнула и продолжила ревизию. Достала помятую коробку из-под пиццы.

– А это зачем?

– Там важные документы.

– В коробке из-под пиццы?

– А что, хорошая коробка. Крепкая. И пахнет приятно.

– Артем…

– Шучу, – улыбнулся он. – Просто не было под рукой папки.

Следующей находкой стала банка с какой-то мутной жидкостью.

– И это что?

– Самогон от дедушки Михалыча. Ему восемьдесят лет, он гонит лучший самогон в Подольске.

– Ты принес самогон в мою квартиру?

– Наша квартира, – снова поправил он. – И это не просто самогон, это семейная реликвия. Рецепт передается из поколения в поколение.

– Артем, у меня есть винная коллекция за триста тысяч рублей.

– А у меня есть самогон за тысячу, но он веселее.

Дарина закрыла глаза и досчитала до десяти. Или до двадцати.

– Хорошо, – сказала она. – Самогон – в кухонный шкафчик, подальше от вина. Документы – в нормальную папку, которую я тебе дам. Футболки…

– Футболки никуда не денутся, – твердо сказал Артем. – Это моя домашняя одежда.

– Но когда приходят гости…

– Тогда я надену рубашку. Одну из трех.

Они смотрели друг на друга несколько секунд. Дарина – с выражением полководца, планирующего осаду крепости. Артем – с видом защитника этой крепости.

– Ладно, – наконец сдалась она. – Но обувь – только в прихожей. И никаких грязных носков на полу.

– Я же не дикарь, – обиделся Артем.

– Докажи.

Пока Дарина готовила ужин, Артем разбирал вещи. Процесс шел медленно – в основном потому, что он пытался понять, как разместить свои джинсы в гардеробной, где каждая вешалка стояла с математической точностью. В итоге он просто засунул все в дальний угол, надеясь, что Дарина не заметит.

Велосипед он поставил на балконе, предварительно протерев каждую деталь. Гантели спрятал под кровать. Боксерская груша уже висела в углу спальни, как немой укор его прежней жизни.

– Ужин готов! – крикнула Дарина из кухни.

Артем вышел из спальни и увидел, что она накрыла стол как для романтического ужина – свечи, красивая посуда, салфетки. Интересно, это она всегда так ужинает или специально для меня?

– Выглядит шикарно, – сказал он, садясь за стол.

– Спасибо. – Она разлила вино по бокалам. – Как дела с размещением?

– Почти закончил. Правда, твоя гардеробная – это отдельный вид искусства.

– Что значит "отдельный вид искусства"?

– Ну, там все так… организовано. По цветам, по сезонам, по степени официальности. У меня даже джинсы теперь чувствуют себя не в своей тарелке.

Дарина улыбнулась – первый раз за весь день.

– Привыкнут. Джинсы – адаптивный материал.

– А я? – спросил он. – Я тоже адаптивный материал?

Она посмотрела на него внимательно, изучающе.

– Не знаю, – честно ответила она. – Мы пока не проверяли.

После ужина они сидели в гостиной, каждый со своим бокалом вина. Дарина читала что-то на планшете – вероятно, рабочие документы. Артем листал журнал, который нашел на кофейном столике. "Архитектурный дайджест" – не совсем его тема, но лучше, чем тишина.

– Артем, – внезапно сказала Дарина.

– Да?

– А почему ты согласился? – Она отложила планшет. – На нашу сделку, я имею в виду.

Артем помедлил с ответом. Сказать правду про долги? Или придумать что-то более романтичное?

– Деньги, – честно ответил он. – У меня серьезные проблемы с финансами.

– Это все?

– А что еще должно быть?

– Не знаю. Любопытство? Авантюризм? Желание помочь девушке в беде?

Артем рассмеялся:

– Дарина, ты же не девушка в беде. Ты успешная бизнес-леди, которая решает проблемы с помощью контрактов.

– Но ведь это тоже проблема, – тихо сказала она. – То, что я решаю все контрактами.

– Почему?

– Потому что так безопаснее. Когда все прописано, когда есть четкие правила – никто никого не предает.

Предает. Значит, кто-то уже предавал.

– А кто тебя предал? – спросил он мягко.

– Жених. Пять лет назад. – Дарина покрутила ножку бокала. – Оказалось, что его намерения были не такими искренними, как казалось.

– Дурак, – сказал Артем.

– Что?

– Дурак. Если встречаться с тобой, то хотя бы стоило влюбиться по-настоящему. А то получается просто неэффективно.

Дарина смотрела на него удивленно.

– Это комплимент?

– Это констатация факта.

Между ними повисла пауза – не неловкая, а какая-то теплая, понимающая.

– Мне пора, – сказала Дарина, поднимаясь. – Завтра рано на работу.

– Я тоже встаю рано. Но сначала хочу немного потренироваться.

– С грушей?

– Ага. Но тихо, обещаю.

– Спокойной ночи, Артем.

– Спокойной ночи… жена, – осторожно сказал он.

Она замерла в дверях, но ничего не ответила.

Когда Дарина ушла к себе, Артем остался один в гостиной. Тишина в квартире была абсолютной – ни скрипа, ни шума с улицы. Интересно, как она живет в такой тишине? Не сходит с ума?

Он прошел в свою спальню и переоделся в спортивную форму. Боксерская груша висела в углу, как старый друг. Артем натянул перчатки и нанес первый удар.

Тихо, – напомнил он себе и перешел на легкие джебы.

Но через несколько минут он забылся. Работа с грушей всегда помогала ему думать, а думать было о чем. Удары становились сильнее, четче. Левый хук, правый кросс, апперкот…

– Артем?

Он обернулся и увидел Дарину в дверях. Она была в шелковом халате, волосы распущены, глаза сонные.

– Прости, разбудил? – спросил он, стаскивая перчатки.

– Не совсем. – Она прислонилась к дверному косяку. – Просто услышала звуки и решила проверить.

– Сейчас закончу.

– Не нужно. – Дарина вошла в комнату и села на край кровати. – Можешь продолжать. Мне интересно посмотреть.

Артем удивился, но надел перчатки обратно. Интересно посмотреть. Что в этом интересного?

Но под ее взглядом он боксировал по-другому. Более технично, более красиво. Показывал серии ударов, которые отрабатывал годами. И видел, как Дарина следит за движением его рук, за работой мышц, за тем, как он дышит.

– Откуда ты умеешь так драться? – спросила она, когда он остановился.

– Секция в детстве. Потом институт, потом просто для себя.

– А зачем?

Артем снял перчатки и сел рядом с ней на кровать. Так близко, что чувствовал запах ее шампуня.

– Помогает справляться со стрессом. И с идиотами тоже помогает.

– С какими идиотами?

– С теми, кто думает, что можно безнаказанно кидать людей на деньги.

Дарина кивнула, будто понимала, о чем он говорит.

– А еще зачем?

– А еще… – Артем задумался. – А еще это единственное место, где я могу быть честным. С грушей не соврешь – либо удар правильный, либо нет.

– Понятно, – тихо сказала она.

Они сидели рядом на кровати, и Артем вдруг понял, что это первый раз, когда Дарина выглядит не как бизнес-леди, а как обычная женщина. Усталая, немного растерянная, без макияжа и деловых костюмов.

– Дарина?

– Да?

– А ты когда-нибудь позволяешь себе быть нечестной?

Она посмотрела на него удивленно:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, не думать о работе. Не планировать каждый шаг. Просто… быть.

– Не помню, – ответила она после паузы. – Кажется, я разучилась.

– А хочешь попробовать?

– Что попробовать?

– Быть нечестной. Хотя бы пять минут.

Дарина улыбнулась – той самой настоящей улыбкой, которую он видел вчера в баре.

– И что мне делать в эти пять минут?

– Не знаю. Что хочется?

Она помолчала, думая.

– Хочется… – начала она и осеклась.

– Что?

– Хочется спросить, не жалеешь ли ты о нашей сделке.

– А ты жалеешь?

– Я не знаю, – честно ответила она. – Спроси меня через месяц.

– Хорошо. Спрошу.

Дарина встала с кровати.

– Спокойной ночи, Артем. И спасибо.

– За что?

– За то, что показал, как ты боксируешь. – Она дошла до двери и обернулась. – И за то, что не соврал про причины.

Когда она ушла, Артем еще долго сидел на кровати, глядя на грушу. Интересно, – думал он. Очень интересно.

И почему-то пункт 7.4 об исключительно деловых отношениях вспоминался все реже.

Глава 6

Дарина

Семь утра воскресенья. Солнечный луч пробивается сквозь серые жалюзи моей спальни, ложится золотой полоской на паркет. Я встаю, как обычно, без будильника – мои внутренние часы работают точнее швейцарского механизма. Пятнадцать минут на душ, еще пять на то, чтобы собрать волосы в идеальный пучок, легкий макияж. В зеркале отражается привычное лицо – спокойное, собранное, готовое к новому дню.

Воскресенье – мой день. День йоги, детокс-смузи и полной тишины. День, когда я могу просто быть собой, не главой корпорации, не дочерью Бориса Мищенко, не невестой по контракту. Просто Дариной.

Расстилаю коврик для йоги посреди гостиной, включаю приглушенную музыку. Звуки тибетских чаш наполняют пространство, и я закрываю глаза, готовясь войти в привычный ритм. Первое упражнение – поза горы. Ноги вместе, позвоночник прямой, дыхание ровное…

И тут мой идеальный мир рушится под звуки рок-гитары.

"We will, we will ROCK YOU!" – гремит из кухни так, что стекла в окнах готовы треснуть.

Я замираю в позе горы, чувствуя, как по позвоночнику пробегают мурашки раздражения. Артем. Конечно же, Артем.

Музыка не просто громкая – она агрессивная, наглая, она врывается в мое пространство, как незваный гость. Я пытаюсь сосредоточиться, перейти в позу собаки мордой вниз, но гитарные риффы буквально выдергивают меня из медитативного состояния.

Еще минута, и к музыке добавляется запах. Жареный бекон. Тяжелый, жирный, совершенно неподходящий для воскресного утра аромат заполняет квартиру, смешиваясь с моими тщательно подобранными эфирными маслами лаванды.

Всё. Хватит.

Я сворачиваю коврик резким движением, которое выдает мое состояние больше, чем любые слова. Босиком иду к кухне, мысленно репетируя фразы о соблюдении границ личного пространства и уважении к чужим привычкам.

На пороге кухни я останавливаюсь.

Артем стоит спиной ко мне у плиты, в одной рукаве белой рубашки – второй рукав закатан, открывая татуировку-компас на предплечье. Темно-русые волосы в творческом беспорядке, он покачивается в такт музыке, переворачивая полоски бекона. На барной стойке – хаос: открытая упаковка яиц, крошки хлеба, банка варенья с липкими подтеками, турка, из которой уже сбежал кофе и оставил коричневые пятна на идеально белой поверхности.

– Доброе утро, соседка, – не оборачиваясь, говорит он, и я понимаю, что он заметил меня еще раньше. – Надеюсь, Queen тебя не разбудили?

Я смотрю на это кулинарное поле битвы и чувствую, как в груди нарастает что-то похожее на панику. Моя кухня. Моя идеально организованная, стерильно чистая кухня превратилась в… в это.

– Артем, – начинаю я максимально ровным тоном, – не мог бы ты сделать музыку потише? И… убрать за собой?

Он наконец оборачивается, и я вижу его улыбку – широкую, беззаботную, совершенно не подходящую к ситуации.

– А, прости. Думал, в воскресенье можно расслабиться. – Он снижает громкость, но не выключает музыку полностью. – Что касается уборки… ну, я же еще готовлю.

– Готовишь? – Я оглядываю разгром. – Это больше похоже на диверсию.

Артем смеется – тихо, грудным смехом, от которого у меня почему-то екает в животе.

– Диверсия? Дарина, это называется "воскресный завтрак". Попробуй когда-нибудь. – В его голосе звучит типично мужская уверенность, которая одновременно раздражает и почему-то притягивает.

Я подхожу к кофемашине – единственному предмету на кухне, который пока остался нетронутым. Включаю ее, слушаю привычное мурлыканье механизма. Но даже звук любимой итальянской кофемашины за полмиллиона не может заглушить это ощущение… вторжения в мою идеально выстроенную жизнь.

– Знаешь что, – говорю я, открывая холодильник и доставая ингредиенты для смузи, – нам нужно установить правила пользования общими пространствами.

– Правила? – Артем перекладывает бекон на тарелку. – Какие еще правила?

– График пользования кухней. – Я выкладываю на столешницу шпинат, банан, семена чиа. – Например, с семи до восьми утра – мое время для медитативных практик и правильного питания. С восьми до девяти – твое для… этого. – Киваю на сковородку с остатками жира.

Он поворачивается ко мне всем телом, прислоняется к плите и скрещивает руки на груди. В его карих глазах танцует смех.

– Серьезно? График пользования кухней в собственной квартире?

– В нашей квартире, – поправляю я, загружая зелень в блендер. – И да, серьезно. Это поможет избежать конфликтов.

– Дарина. – В его голосе появляется что-то новое, более мягкое. – А что, если вместо графиков мы просто попробуем… договориться? По-человечески?

Я включаю блендер, и он заглушает мой ответ. Тридцать секунд обработки – и у меня готов идеальный зеленый смузи. Наливаю его в высокий стакан, делаю глоток. Привычный вкус здоровья и контроля.

– Договориться? – повторяю я, когда блендер замолкает. – У нас разные представления о порядке.

– И что в этом плохого? – Артем берет вилку, накалывает кусочек бекона. – Смотри, какой у тебя завтрак. – Он кивает на мой смузи. – Зеленый. Полезный. Скучный. А теперь посмотри на мой.

На его тарелке – золотистые полоски бекона, яичница с идеально жидким желтком, тост с вареньем. Пахнет это… соблазнительно. Предательски соблазнительно.

– Мой завтрак дает энергию на весь день, – защищаюсь я.

– А мой дает радость. – Он протягивает мне вилку с кусочком бекона. – Попробуй.

Я смотрю на эту вилку так, словно он предлагает мне наркотик.

– Я не ем жареное.

– Почему?

– Потому что это вредно.

– А жить разве не вредно? – В его голосе звучит легкая ирония. – Дарина, когда ты в последний раз делала что-то просто потому, что хотела? Не потому, что полезно, правильно или эффективно. А просто потому, что хотела?

Этот вопрос попадает в болевую точку, о существовании которой я предпочитаю не думать. Когда я в последний раз… хотела? Не планировала, не рассчитывала, не оптимизировала. Просто хотела.

– Я… – начинаю и понимаю, что не знаю, что ответить.

– Вот именно. – Артем ставит тарелку между нами. – Один кусочек. Ради эксперимента.

Я смотрю на бекон. Золотистый, хрустящий, пахнущий чем-то запретным и желанным. Мой желудок предательски урчит, хотя я уже выпила половину смузи.

– Это нарушит мою диету.

– Какую диету? – Артем оглядывает меня с головы до ног, и я чувствую, как тепло разливается по щекам. – Дарина, у тебя идеальная фигура. Один кусочек бекона ее не испортит.

Идеальная фигура. Он считает, что у меня идеальная фигура.

Я беру вилку. Пауза. Кусочек бекона приближается к губам, и я чувствую его запах – насыщенный, дымный, совершенно неполезный и совершенно прекрасный.

Кусаю.

Господи.

Соленый, хрустящий снаружи и нежный внутри, он тает на языке, оставляя послевкусие, которое заставляет меня закрыть глаза от удовольствия. Это не просто еда – это маленькое восстание против всех моих правил, против системы контроля, которую я так тщательно выстроила. За секунду вкуса я понимаю, чего лишала себя все эти годы ради абстрактного "правильного образа жизни".