Тайновидец. Том 3: Украденные сны

– Хотите воды? – предложил я.

Не дожидаясь ответа, поднялся, налил воду из графина в хрустальный стакан и протянул отцу.

– Выпейте и расскажите, чем вы недовольны. Вряд ли десять минут ожидания возле калитки могли вас так разозлить. А потом, когда вам станет легче, перейдем к главному.

Я говорил прямо, уже не заботясь о том, как отреагирует отец. В конце концов, всему есть предел. И моему терпению тоже.

Отец сделал несколько глотков и поставил стакан на стол.

– Это все твой дед. Он затеял рыбалку с деловыми партнерами и решил, что мы с Анной непременно должны присутствовать. Настало время официально объявить о нашей помолвке всем, кто сотрудничает с нашим родом.

– Так вот почему вы в охотничьем костюме, – улыбнулся я.

– А ты думал, это мои причуды? – огрызнулся его сиятельство.

– Я правильно понимаю, что сбор назначен в Воронцовке? – спросил я.

Воронцовкой называлось личное имение деда. Игорь Владимирович купил его, чтобы иногда отдыхать от городской суеты. Имение раскинулось на берегу лесного озера. Двухэтажный хозяйский дом стоял среди соснового леса, а домики для гостей рассыпались по самому берегу – так, что рыбу можно было удить прямо с крытой веранды.

Охоту дед не жаловал и выезжал на нее только по приглашению императора. А вот рыбалку любил и частенько хвастался уловом.

– У меня деловые заботы, – поджал губы отец. – Договора, проверки. Свадьба на носу! А он устраивает этот выезд на природу. Что там делать? Морщиться от дыма и кормить комаров?

– Вы могли бы отказаться, – улыбнулся я.

– Ничего другого я от тебя и не ожидал, – упрямо покачал головой отец. – Отказаться! Соберутся все деловые партнеры нашего рода. Но тебе до этого дела нет, я понимаю. Ты бы, конечно, сделал по-своему.

– Да, – честно сказал я.

– Иногда нужно уметь жертвовать своими интересами ради интересов семьи, – наставительно сказал отец.

Мне стало смешно. Что-то не видно, чтобы он шел на эту жертву с большим желанием. Впрочем, каждый сам выбирает, как ему жить.

– Надеюсь, рыбалка не затянется надолго, – только и сказал я.

– Я тоже на это надеюсь, – буркнул отец.

Я прекрасно понимал, почему Игорь Владимирович не позвал меня в Воронцовку. Во-первых, мы с ним любили проводить время без посторонних, а не встречаться изредка в толпе званых гостей. Во-вторых, он не хотел давать нам с отцом лишний повод поцапаться.

И я очень ценил тактичность Игоря Владимировича.

Вот разъедутся гости, и мы как-нибудь скатаемся в Воронцовку вдвоем, на моем мобиле. Сядем с удочками на берегу и будем неторопливо беседовать, глядя на уснувшие на темной воде поплавки. И никакой дым с комарами нам не помешает.

– Еще немного, и мы опоздаем, – сказал отец, взглянув на часы. – Ты готов меня выслушать?

– Разумеется, – улыбнулся я.

Прежде, чем заговорить, отец сделал еще глоток воды.

– Ты знаешь, что скоро наша свадьба с Анной Владимировной, – сказал он. – Я рад, что ты доброжелательно отнесся к моему выбору. И хочу просить тебя об услуге.

Выпустив пар, он наконец-то заговорил нормальным человеческим языком.

– Я бы хотел, чтобы угощением на свадебный стол занимался господин Иевлин. Ты его знаешь.

Такого я точно не ожидал. Поэтому сильно удивился и даже не подумал скрыть свое удивление.

– Почему именно Иевлин? Он удивительный повар, но характер у него не самый сговорчивый.

– Я знаю, – снова нахмурился отец. – Но для этого у меня есть веская причина. Не хочу говорить о ней раньше времени, просто сделай труд поверить мне на слово хотя бы раз в жизни.

Снова начались колкости, усмехнулся я. До чего, все-таки, у отца трудный характер! Или он только в моем присутствии не может сдержаться?

– Хорошо, – кивнул я. – А чем я могу вам помочь?

– Поговорить с Иевлиным, конечно, – раздраженно откликнулся отец.

– А почему вы не можете пригласить его сами?

Отец отвел взгляд в сторону.

– Потому что он даже не соизволил ответить на мой зов. Проигнорировал меня. И это еще не все! Я отложил все дела и поехал к нему. И что же?

– Он вас не впустил? – улыбаясь, предположил я.

– Вот именно! Трактир оказался закрыт, и на мой стук никто не отозвался.

– Думаю, господин Иевлин был очень занят на кухне, – предположил я. – В такие моменты окружающий мир для него не существует.

– Я вообще не понимаю, как люди с таким подходом к делам могут ими заниматься, – пожаловался отец.

– Ну, у каждого свой подход, – улыбнулся я. – Вы так и не скажете мне, зачем вам понадобился именно господин Иевлин?

– Нет, – помолчав секунду, ответил отец. – Это слишком щекотливый вопрос, и я не хочу о нем распространяться.

– Ваше право, – отступил я. – В таком случае, все, что я могу сделать – это попросить господина Иевлина встретиться с вами. Уговаривать его вы будете сами. Подходит вам такой вариант?

– Мог бы и не останавливаться на половине дороги, – проворчал отец.

– Именно на этом я и остановлюсь, – твердо сказал я. – Не хочу быть обязанным господину Иевлину по неизвестной причине.

– Что ж, и на том спасибо.

Отец решительно поднялся из кресла. Я только сейчас понял, как неуютно ему находиться в моем доме.

– Хотите совет? – спросил я.

Первым порывом отца было гордо отказаться. Но он пересилил себя и кивнул.

– Попросите Анну Владимировну переговорить с господином Иевлиным, – улыбнулся я. – И постарайтесь вообще с ним не встречаться. Вам будет трудно сойтись характерами.

– Благодарю, – сухо кивнул отец. – Ты проводишь меня, или мне самому искать дорогу к выходу?

Он был неисправим. Но я твердо решил держаться. Хотя бы для того, чтобы не стать на него похожим.

– Конечно, – кивнул я и тоже поднялся.

После прохлады кабинета летнее тепло показалось особенно приятным. Или это было облегчение от того, что отец сейчас уедет?

Анна Владимировна увлеченно беседовала с Игнатом, склонившись над грядками клубники.

– Александр Васильевич, – сказала она, увидев нас. – Вы знаете, что ваша вишня в опасности? Вот, посмотрите!

Не обращая внимания на отца, который нетерпеливо хмурился, она подвела меня к дереву. Встала на цыпочки и притянула к себе нижнюю ветку.

– Видите?

Девушка показала мне на бурые пятна, которыми были густо усеяны продолговатые листья.

– Если оставить все, как есть, дерево может погибнуть.

Мне было жаль старую вишню. Судя по толщине ствола, она росла в этом саду еще до моего рождения и каждый год исправно приносила крупные и сладкие темно-красные ягоды.

– Это лечится? – спросил я.

– Конечно, – уверенно кивнула Анна Владимировна. – Нужно только ваше разрешение.

– Прошу вас, – без колебаний кивнул я.

– Это займет несколько минут, – предупредила Гораздова. – Мне нужно поговорить с деревом.

Мы отошли на несколько шагов. Анна Владимировна обняла вишню. Закрыла глаза, прижалась лбом к гладкой коре и некоторое время стояла без движения. Мы молча смотрели на то, как сильный маг природы творит свое волшебство.

– Вот и все, – сказала девушка, открывая глаза. – Теперь дерево будет здорово.

– Благодарю вас, – улыбнулся я.

И тут что-то случилось.

Глаза Гораздовой изумленно распахнулись. Она вздрогнула, словно ее ударило молнией. А потом, не разжимая рук, осела на землю.

Отец первым бросился к ней.

– Аня, что с тобой?

– Игнат, воды, – быстро сказал я. – В кабинете есть графин.

– Не нужно, – слабым голосом сказала Гораздова. – Сейчас все пройдет.

Отец держал ее под руки, потом помог подняться.

Все же, я сам сходил за водой – так было быстрее.

– Благодарю вас, – кивнула Гораздова, принимая стакан.

Она была бледна и смотрела в землю, словно напряженно думала о чем-то.

– Что с вами случилось? – спросил я. – Это последствия вашей магии?

– Нет, – ответила Анна. – То есть, да.

Она посмотрела на меня. Потом перевела взгляд на отца и снова опустила глаза.

– Мне уже лучше, благодарю. Наверное, нам нужно ехать.

– Да, – нетерпеливо сказал отец. – Но если тебе нехорошо, мы можем остаться. Я предупрежу Игоря Владимировича.

– Не нужно, – покачала головой Гораздова. – На свежем воздухе мне станет лучше.

Пока отец заводил мобиль, Анна Владимировна взяла меня за руку.

– Знаете, кто посадил эту вишню? – шепотом спросила она. – Ваша мама.

– Вы поняли это, когда прикоснулись к дереву?

– Да, – кивнула Анна. – Я на одно мгновение увидела ее.

И одними губами добавила:

– Потом. Сейчас не время.

Я несколько минут смотрел вслед мобилю. Потом вернулся в сад и тоже прижался лбом к старой вишне. Кора дерева была теплой от солнца, но мне показалось, что тепло идет изнутри дерева.

Глава 3

– Может, пообедать изволите, ваше сиятельство? – предложил Игнат, когда нежданные гости уехали. – Я свежих щей наварил с говядиной. И сметана есть. Густая, сладкая – пальчики оближешь!

Слуга просительно смотрел на меня.

– Щи с говядиной? – улыбнулся я. – А, давай! Накрой на кухне, пообедаем вместе.

Обрадованный Игнат принялся разогревать щи и накрывать на стол. А я вернулся в кабинет и рассмеялся от неожиданности.

Третье удобное кресло уже вернулось на место, и столик с шахматными фигурами, как ни в чем не бывало, стоял у стены.

– Значит, не нравится тебе мой батюшка? – спросил я вслух, подкидывая в руке тяжелую костяную фигурку ладьи в виде осадной башенки с зубцами. Фигурка была тяжелой и теплой на ощупь.

Дом ничего не ответил. Но по кабинету словно пролетел порыв холодного ветра. Это был не обжигающий холод, а сквозняк. От него возникло отчетливое неуютное ощущение.

– Не нравится, – кивнул я. – Но поделать нечего. Придется как-то выстраивать отношения – все же, мы принадлежим к одному роду. Не слишком умно враждовать из-за таких пустяков, как разные взгляды на жизнь. Согласен?

Дом снова промолчал. Но сквозняк прекратился, и я счел это знаком согласия.

– Спасибо, – улыбнулся я.

Наклонился над шахматной доской, внимательно оценивая позицию. Дом в этот раз играл белыми и атаковал, умело используя преимущество первого хода.

– Давай-ка, я короля уберу от тебя подальше, – решил я, делая рокировку. – Вот так! Теперь атакуй на здоровье.

Я еще немного посидел в кресле, глядя на украшенный лепниной потолок и наслаждаясь одиночеством. Потом перевел взгляд на окно и удивленно поднял брови. В окне появился витраж. Он был искусно выложен из цветных кусочков стекла. Солнечный свет, проходя сквозь них, превращался в мягкое золотистое свечение.

Витраж изображал человека в длинном темно-синем плаще с капюшоном. В руке человек держал старинный золотой фонарь.

– Красота какая! – улыбнулся я. – Это знак, что мы договорились?

И не поверил глазам – фонарь на витраже едва заметно качнулся вверх-вниз.

Откладывать разговор с Иевлиным я не стал. Если уж пообещал отцу помочь, то сделаю это поскорее.

На удивление, бывший императорский повар отозвался сразу.

– Рад вас слышать, господин Тайновидец.

Даже в его мысленной речи явственно слышались привычные ворчливые нотки.

– Взаимно, господин Иевлин, – улыбнулся я.

И не стал тянуть время, а сразу перешел к делу.

– Я к вам с просьбой.

– Внимательно слушаю, Александр Васильевич.

– Мой отец собирается жениться. По какой-то причине ему очень важно, чтобы угощением на свадьбу занялись именно вы. Вы могли бы поговорить с ним об этом?

– Поговорить-то можно… – помолчав, отозвался бывший императорский повар. – Только вот о характере вашего батюшки я наслышан. Да и сам я не сахар, честно говоря. Думаете, мы сможем с ним поладить?

Он снова замолчал, а потом спросил:

– Вам очень важно, чтобы я согласился?

– Не очень, – откровенно признался я. – Мне было важно передать вам просьбу отца. Но решать вам. Я в любом случае благодарен за разговор.

– С вами удивительно легко иметь дело, Александр Васильевич, – проворчал Иевлин. – Хорошо, я подумаю.

На этой доброжелательной ноте мы распрощались.

– Ваше сиятельство, обед готов! – торжественно объявил Игнат, появляясь в дверях кабинета. – Извольте кушать!

Впечатление не портил даже клетчатый кухонный фартук, который Игнат позабыл снять.

– Ты настоящий дворецкий, – рассмеялся я, поднимаясь из кресла. – Идем!

Щи получились отменные – густые, наваристые, с тонко нашинкованной капустой и полосками сладкого перца. Сметана плавала в них белоснежным айсбергом.

– Вкусно, ваше сиятельство? – озабоченно спросил Игнат.

– Очень! – промычал я, не переставая работать ложкой. – Накормил на славу. Где ты научился так кулинарить?

– Так это же простая еда, деревенская, – удивился Игнат. – А с городскими трактирами все равно не сравнить.

В его словах мне послышался явный намек.

– Не скучно тебе здесь одному, Игнат? – прямо спросил я. – Я часто как с утра ухожу, так только вечером возвращаюсь.

– Не в скуке дело, – смутился Игнат. – Если честно сказать, я тут у вас как на курорте живу. По дому дел почти никаких. Отдыхаю целыми днями. А вы мне еще жалованье платите.

– И что тебя смущает? – удивился я.

– Так, по совести-то, и платить не за что, Александр Васильевич. Может, мне какую службу себе найти? Тоже буду копейку в дом приносить.

– Думаешь, у нас денег не хватает? – рассмеялся я.

– Хватает, конечно, – окончательно смутился старик.

– Служба, Игнат, бывает разная, – улыбнулся я. – Мне спокойнее, когда я знаю, что ты в доме. Значит, здесь все в порядке. Ты за всем присмотришь и вовремя мне зов пошлешь. Ведь так?

– Так, конечно, – кивнул Игнат.

– Я знаю это, и могу не беспокоиться. Так что ты мне очень нужен. Спасибо за вкусный обед.

Повеселевший Игнат принялся убирать со стола.

– А в свободное время ты чем любишь заниматься? – заинтересовался я.

– Так у меня этого свободного времени и не было с тех пор, как я из деревни уехал, – удивился Игнат. – В лицее-то, сами знаете, какая служба. Встань затемно, господ лицеистов разбуди, завтрак подай. Потом комнаты прибери, потом обед – и так до вечера.

– Так это ты с непривычки переживаешь? – рассмеялся я. – Или, все же, скучновато?

– Скучать я не привык, Александр Васильевич, – признался Игнат. – Вот грядки разбил. Скоро клубничное варенье на зиму варить буду. Его, конечно, и купить можно. А свое-то всяко вкуснее.

– Конечно, вкуснее, – улыбнулся я. – Клубничное варенье, да если с блинами… Хорошо.

– А вечерами иногда сижу на крыльце и на звезды смотрю. Я это еще в детстве любил. Бывало, на ночь сбегу на речку, удочки закину. А сам лягу в траву и гляжу в небо. Знаете, какие звезды в деревне? Огромные, как яблоки! И висят низко, над самой землей. А в камышах лягушки квакают.

– Красота, – согласился я.

И почувствовал внезапное острое желание вот так же полюбоваться ночным небом. Тем более, что на Каменном острове этому не мешал свет от центральных кварталов столицы.

– А хотите я на завтрак блинов испеку? – предложил Игнат. – Мне господин Иевлин такой рецепт подсказал! Его блинами сам император завтракать любил. А я на бумажку записал, чтобы не забыть. Там кислое молоко нужно, пяток яиц, пшеничной муки и сахару, да еще соды на кончике ножа…

– Очень хочу, – улыбнулся я. – Слушай, Игнат! А не построить ли нам в саду обсерваторию?

– Это где музыку играют? – уточнил старик. – Так музыкантов и на площади можно послушать. Зачем же их сюда тащить? Шумно будет.

– В обсерватории наблюдают за звездами, – улыбнулся я. – Сделаем раздвижной купол, поставим телескоп. И будем любоваться звездным небом. Что скажешь?

Старик только покачал головой. Но я чувствовал, что мое предложение его заинтересовало.

*****

Переходя Неву по Шепчущему мосту, я по привычке остановился у перил, закрыл глаза и прислушался к завораживающему бормотанию водяных струй. Перед глазами неожиданно возник каменистый пляж и легкая рябь на воде от берегового ветра. А вдалеке, у самого горизонта – крошечный кораблик с гордо поднятыми парусами.

Над головой пронзительно вскрикнула чайка. Я с улыбкой открыл глаза – очень уж реалистично получилось.

Переулок неспроста назвали Песочным. Темная мостовая, вымощенная неровными гранитными булыжниками, неторопливо текла между тротуарами. Их выложили из квадратных плиток цвета мокрого песка. Дома вдоль переулка покрыли шершавой штукатуркой и тоже выкрасили в песчаный цвет – только более светлый. Как будто вдалеке от проезжей части песок высох на солнце.

Свисающие ветки плакучих ив шевелились на ветру и были похожи на морские водоросли.

Круглая башенка на крыше нужного дома снова напомнила мне про обсерваторию, и я улыбнулся. А почему бы и нет?

Эта идея нравилась мне все больше и больше. Нужно будет только обсудить ее с домом.

Я поднялся на второй этаж и обнаружил, что там лишь одна дверь. Тем лучше – не придется гадать. К двери была прикручена медная пластина, а рядом с ней на бронзовой цепочке висел небольшой молоточек.

Я постучал и услышал тихие шаги.

– Савелий, это ты? – спросил женский голос. – Что случилось?

Сразу же скрипнул засов, и дверь открылась.

– Ой! – испуганно сказала женщина, увидев меня. – Вы к кому?

Ей было около сорока лет, может быть, чуть больше. Несмотря на теплую погоду, она куталась в тонкую шерстяную кофту, надетую поверх домашнего платья.

– Здравствуйте, – улыбнулся я. – Граф Александр Васильевич Воронцов. Я бы хотел видеть Савелия Куликова.

– Вы господин Тайновидец? – удивилась женщина. – Значит, Савелий, все-таки решился обратиться к вам? Проходите, прошу!

Она глухо кашлянула и отступила на шаг, приглашая меня.

– Вам нездоровится? – спросил я.

– Обычная простуда, – неловко улыбнулась женщина. – Пришлось сегодня остаться дома. Простите, ваше сиятельство, но Савелий сейчас на службе. Я его мама, Антонина Ивановна Куликова.

– Очень приятно, Антонина Ивановна, – вежливо кивнул я.

– Знаете, это я настояла, чтобы Савелий рассказал вам о своих снах. Они очень тревожат меня. У нас немного денег, но мы сможем вам заплатить. Я кое-что откладываю…

Она снова кашлянула.

Что ж, главное я выяснил – Савелий Куликов не был призраком. Получается, он действительно забрел в кофейню Набиля во сне. Удивительно, но с фактами не поспоришь.

– Значит, сын рассказал вам о нашей встрече? – спросил я.

– Да, – кивнула женщина. – Утром он был очень удивлен. Рассказал, что видел вас во сне и даже говорил с вами. Я твердила ему, что это знак. Что он должен обратиться к вам за помощью. А он сказал, что это всего лишь сон, обнял меня и ушел на службу. Но вот вы здесь! И говорите, что виделись с ним. Значит, это не просто сон? Я заплачу вам, сколько скажете, ваше сиятельство! Только разберитесь, пожалуйста – что происходит с моим сыном.

Пока она говорила, я незаметно огляделся.

Бедность и чистота. Вот два слова, которыми можно было описать квартиру Куликовых.

На крашеном дощатом полу длинного коридора лежала длинная домотканая дорожка. Она была до того старой, что цветные нитки вытерлись до основы. В конце коридора виднелась кухня. Я увидел краешек кухонного стола – на клеенке с цветами стояла чисто вымытая посуда.

Ну, и что они смогут мне заплатить? Им самим едва хватает на жизнь.

– Дело не в деньгах, – откровенно сказал я. – Когда я сталкиваюсь с незнакомой магией, мне самому хочется разобраться. А встреча с вашим сыном меня очень удивила, не скрою. Я, знаете ли, очень любопытен. Поэтому если вы откровенно ответите на мои вопросы, это будет достаточной платой. Где мы с вами можем поговорить?

– В кабинете Савелия. Раньше это был кабинет моего мужа, но теперь…

Она проводила меня в большую светлую комнату. На секунду мне показалось, что я попал в капитанскую каюту.

У стены стоял письменный стол, на котором лежали свернутые чертежи. Над столом висела огромная и подробная карта залива, на которой были нанесены все форты, отмели и пунктирная линия фарватера. Два широких окна выходили в Песочный переулок, между ними стоял узкий шкаф, заполненный книгами. Я с любопытством взглянул на толстые корешки.

“Искусство магического мореходства”, “Навигация по магическому полю”, “Судовая магия воды и ветра”.

У противоположной стены стоял обтянутый порыжевшей кожей деревянный диван и пузатый комод, служивший подставкой для большого глобуса. Рядом с глобусом лежал загадочный прибор, больше похожий на магический артефакт. Прибор поблескивал начищенной медью.

– Что это? – с интересом спросил я.

– Астролябия, – ответила Антонина Ивановна. – С ее помощью ориентируются по звездам в открытом море.

– Ваш муж был моряком?

– Капитаном, – с гордостью ответила женщина. – Его судно называлось “Надежда”.

Она снова закашлялась и опустилась на диван, смущенно взглянув на меня.

Насколько я мог судить, за предметы из этой комнаты можно было выручить немало денег у понимающего антиквара. Тех самых денег, которых отчаянно не хватало семье Куликовых.

И все же, они берегли их как память.

– Расскажите мне о вашем муже, – предложил я.

– Почему вы спрашиваете о нем? – удивилась Антонина Ивановна.

– Ваш сын видел во сне место, в котором бывал в детстве с отцом. Я думаю, это не случайно.

– Савелий очень любил отца, – кивнула Антонина Ивановна. – Когда Георгий погиб, он… нам тогда трудно пришлось. Но мы справились.

– “Надежда” была торговым судном?

– Да. Корабль принадлежал купцам Тороватовым. Старший брат и сейчас держит магазин в Гостином дворе.

– А младший?

– Он отправился в плаванье вместе с Георгием. И тоже погиб.

– Куда они плыли? – спросил я.

– Это был не торговый рейс, – помолчав, ответила Антонина Ивановна. – Я не могу сказать даже вам, господин Тайновидец. Когда стало окончательно ясно, что корабль не вернется, господин Тароватов нашел нас с Савелием. Он дал нам денег, помог заплатить за квартиру. А взамен просил никому не рассказывать, куда отправилась “Надежда”. Простите, ваше сиятельство.

– Что ж, – усмехнулся я. – Возможно, это и не имеет отношения к делу.

В любом случае, у меня всегда остается возможность поговорить с самим Тароватовым.

Куликова снова закашлялась. Ее кашель мне не понравился – он был сухим и резким, совсем не похожим на симптом простуды.

– Я принесу вам воды, – сказал я.

Выйдя на кухню, я послал зов Ивану Горчакову. Не так давно я помог ему вернуть почти полностью утраченный магический дар. Теперь Иван работал в нашем госпитале. Мы с ним здорово сдружились в последнее время и незаметно перешли на “ты”.

– Ваня, я хочу, чтобы ты осмотрел одну больную. У нее сильный и сухой кашель, и мне это не нравится.

– Конечно, – сразу же согласился Горчаков. – Когда она сможет приехать?

– Сама она вряд ли поедет в госпиталь, – сказал я. – Судя по всему, у нее денежные затруднения, и она постесняется обременять целителей. Ты можешь приехать к ней домой? Она живет в Песочном переулке. Я сейчас у нее.

– Выезжаю, – коротко ответил Горчаков.

– Если понадобится, отвези ее в госпиталь, – сказал я. – Уверен, ты сумеешь ее убедить.

Иван Горчаков был не только талантливым целителем, но и сильным менталистом. Этот дар здорово помогал ему в работе с пациентами.

Я налил в чашку воды из графина, который стоял на столе, и вернулся в комнату.

– Антонина Ивановна, я вызвал сюда целителя и попросил его осмотреть вас, – сказал я. – Прошу, не спорьте.

– Но это слишком дорого, – запротестовала женщина.

– Мой дед построил госпиталь, чтобы помогать всем больным, – просто сказал я. – А не только тем, кто может оплатить лечение. Подумайте о вашем сыне. Если вам станет хуже, все равно придется обратиться за помощью. Не стоит упускать время.

– Хорошо, – кивнула Антонина Ивановна.

Ее пальцы беспокойно теребили кофту.

– Вы ведь все равно спросите у Тароватова, – неожиданно сказала она. – “Надежда “ отправилась на север. Куда-то к северным островам. Они искали место силы.

– Место магической силы? – удивился я.

– Да, – кивнула Куликова. – Муж рассказал мне об этом. От меня у него не было тайн. Тароватовы где-то достали очень старую карту, на нее были нанесены неизвестные острова у арктического побережья. А на них место магической силы.

– Вы представляете, что могло значить такое открытие? – спросил я.

– В общих чертах, – ответила женщина. – Наверное, на этом можно было заработать немало денег. Но они просто пропали и не вернулись. Господин Тароватов хотел организовать поиски, но погода не позволила.

По ее щеке покатилась слеза.

– Все будет хорошо, Антонина Ивановна, – сказал я. – У меня к вам еще две просьбы. Скажите Савелию, что я хочу с ним поговорить. И дайте мне адрес мастерицы снов, к которой ездил ваш сын.