Странник: один из многих

Существо разговаривало с мужчиной в длинной, коричневой рясе, с большим капюшоном. При нашем приближении он дернулся, но местный повелитель, движением руки, осадил его:

– Ищи. Срок две трети месяца, и не возвращайся до этого – добра не жди!

Мужчина молча поклонился и ушел, даже не взглянув на нас.

– Теперь вы. Вы пролили кровь на территории моего кладбища! За это положено наказание… – существо по-человечески подперло подбородок, или то место, где он должен быть у обычного человека. Оно начало размышлять.

Я мысленно перебирал варианты, кем оно может быть. Лич? Но они не такие массивные, и страх у них другой, наведенный, с которым можно бороться. На этого же даже смотреть тяжко.

– Чего сказать пытаешься? Дар речи потерял? – он небрежно ткнул в мою сторону пальцем, и я, как мне показалось незаметно, вздрогнул.

– А вы кто? На лича не похожи, назвать упырем язык не повернется. – тут он поднял красный, немигающий взор, и я заткнулся. Взгляд слегка растянутых огоньков гипнотизировал не хуже змеиного.

– Странник. Не ожидал. – он на секунду задумался, а в моих глазах немного поплыло. – Знай же, посланец богов, я – умрун.

Я мгновенно вспомнил все, что знал об умрунах: мертвец, вернее первый похороненный на кладбище мужчина, его хозяин и единственный повелитель, непонятным образом измененный в подобный вид существ. Никому, в известной истории и мирах, не удавалось их убить. Ранить – да, были случаи, когда отрядам паладинов и некромантов, совместно удавалось «пустить кровь» умрунам. Но все они прожили недолго и умирали страшной смертью.

– Пастырь мертвых… – я проклял свое любопытство. Единственная радость в том, что метка никогда еще не подводила меня, как и данная ею стихия.

– Слышали? Пастырь! – прогремел довольный голос умруна. Несколько скелетов и призраков упали в поклоне. – А теперь слушайте меня! Вы устроили смертоубийство на моем кладбище. Знаешь, Странник, насколько сложно успокоить оголодавших до самой сути жизни, эмоций и теплой крови мертвецов?

Конечно, знаю. Ведь это единственное, что приносит свою извращенную радость умершим душам. Пересилив себя, я поднял руки в останавливающем жесте, хотя это и стоило многих душевных сил.

– Там была деревня, а не кладбище. Обычная деревня не затронутая тленом или проклятием. Там не было символов кладбища или хотя бы его энергии. Так что ваши обвинения беспочвенны.

– Это мое владение! Мое кладбище! – голос умруна гремел так, что перевертыш упал на колени, затыкая уши руками. Его быстро подняли на ноги. – И не тебе указывать, что и где могу я делать, а что – нет!

– Я не оспариваю вашу власть, данную самой вселенной…

– Но?! – верно угадал повелитель мертвых. Он встал с трона.

– Но у вселенной есть свои законы. – я смотрел на его массивную фигуру ростом в два с половиной метра.

– Ты пытаешься так угрожать? – зловеще тихо спросил пастырь мертвых, но ужас был такой, что пробрало даже меня. – Интересно. До этого я бы попросил в качестве виры службу сослужить, но теперь… Вырвать бы тебе твой язык, за неуважение. Хотя, ты можешь быть полезен, – умрун перевел взор на своих слуг. – Так что приведите сначала того хромого.

Из тумана появилась пятерка мерзко пахнущих зомби, чьи лица превратились в жирную гниль. Они вели беглого солдата, который каких-то несколько минут назад сбежал с места скоротечной битвы.

– Мартин! – одновременно злясь и сочувствуя выпалил морф. Он даже дернулся в его сторону, но мертвецкие костлявые руки держали неожиданно крепко. – Все-таки не ушел…

Боль исказила лицо парня. Он, как только услышал голос командира, без сил повис на трупах. Нежить начала исполнять зловещий приказ. Мартина пинками уложили на землю, и один из скелетов без челюсти склонился над ним, скрежетча двумя старыми ножами в зазубринах.

– Нет, помогите! – завопил молодой человек в черно-оранжевой накидке…

Перевертыш еще раз попытался вырваться и помочь своему подчиненному, который недавно трусливо сбежал. Еще раз получил удар костяной рукой в живот и затих.

– Ладно, к черту!

Я хоть и нехорошо отношусь к людям, напавшим на мою, несомненно ценную, тушку, но смотреть, как человеку вырезают язык старыми ножами, было выше моих сил. Если есть желание убить, то нужно делать это быстро, а пытки излишни.

Поэтому, создав сразу несколько рун, я прыгнул на мертвяков, удерживающих парня на земле, и снес две трухлявые головы, благо меч был все еще в руках. Третий труп попался половчее и смог увернуться. Наложив руну воздуха на землю под ногами мага-перевертыша, сразу же залил серебристым огнем, дернувшихся на помощь своим собратьям призраков. Из опыта знаю, что бело-серебристое пламя кейназа удивительно хорошо справляется с бестелесными существами, даже причиняя давно забытую боль.

Краем глаза обратил внимание на командира. Надеюсь, он не решит продолжить наше сражение здесь. Перевертыш, к слову, в воздухе смог избавиться от своих конвоиров и приземлился уже свободным, не считая окружающую нас толпу нежити. Его черная когтистая рука легко разорвала ржавые цепи и уже сломала один позвоночник.

– Остановить их! – крикнул умрун так, что мои товарищи по несчастью опять упали на колени, а меня значительно качнуло. В горле поднялась тошнота.

– Иди к демонам Бездны! – крикнул я пастырю, одновременно кидая какой-то камень, или осколок от могильной плиты, с наложенной руной кейназ. Вышло даже красиво – в шаре белого огня мелькнула опаленная накидка умруна и послышался жуткий рык, который никто не сможет повторить. Мертвецы и скелеты разлетались весьма красочно, в то время как призраки просто «отплывали», чуя, что этот мистический огонь может принести им окончательную смерть. Некоторые, правда, сами тянулись к нему.

Подняв и раскинув еще несколько камней с рунами каэль, совесть таки заставила меня помочь подняться вскрикнувшему Мартину. Он достал откуда-то нож и его рукоятью пробил висок скелету. Чтобы, так сказать, наверняка, я разрубил ему позвоночник. Суповой набор, гремя, упал на землю и задрожал.

– Бегом, если хотите жить! – пинками и затрещинами пришлось погнать паренька по тропинке, откуда мы шли. Да, у тебя с ногой проблемы, но жизнь дороже, тем более в мире магии. Опытный командир поддерживал его, сверля злобным взглядом.

На бегу проткнул голову ожившему трупу, что тянул свои скрюченные, в язвах, пальцы, пытаясь схватить за одежду. Благо хоть клинок не застрял.

Случайный путник мог бы увидеть, как наша странная тройка, которая до этого пыталась друг друга убить, убегала от призраков и умертвий.

Вдруг, бежавшие впереди меня воины врезались в призрачную стену. Не обращая внимания на нежить, я спокойно добежал до мутной пелены и, на удивление легко, телепортировался за нее. Обернувшись, перед глазами встала картинка двух, измученных тел. И когда это успело произойти? А почему я не в курсе?

Мартин, кажется, умер от болевого шока, не успев даже закричать от боли. Он смог лишь открыть рот и закатить глаза так, что были видны только розовые, от лопнувших сосудов, глазные яблоки.

– Дьявол!

Неожиданно, после моего крика, зашевелился командир. Он, заливная все кровью, подполз к мертвому пареньку и воткнул в его грудь свои когти.

– Эй, он и так уже закончился! – от удивления я даже слегка прикрикнул. – Отомстить за побег не получиться.

Внезапно недавний самый натуральный труп резко дернулся, хрустнув всеми суставами, слепо открыл глаза и глубоко задышал. Командир, склонившийся над Мартином, начал что-то быстро шептать, а после положил когтистую руку ему на лоб. Из него уходили силы, вместе с красноватым туманом и кровью. Багряная жидкость стекала на землю, а свет вливался в парня. Из последних сил мужчина повернул голову и прохрипел с огромным усилием, перед тем как упасть:

– Помоги ему, Странник!

Я опять телепортировался за призрачный барьер и быстро подхватил Мартина, рисуя пальцами руны исцеления. Эффекта почти не было, хотя и не ясно на что была надежда, ведь хиф-гидан не рассчитан на, практически, трупов. Заживить небольшие раны, убрать эффекты отравления или легкой болезни, предотвратить заражение, максимум – зарастить проникающее отверстие. И то я после такого останусь без сил.

Я взмахнул левой рукой и создал на месте белесо-призрачного барьера, свой – цвета мутнопереливающегося стекла. За это пришлось платить – кисть руки будто обморозили и долго держали в холоде, чтобы наверняка под ампутацию подвести.

Ощущения от перемещения с обычным человеком, еще почти трупом, да через неведомую магическую пелену, которую я, кажется, смог перекрыть своим барьером, были очень неприятными. Теперь страдала не только кисть руки, но и все тело. Меня будто окунали то в кипяток, то в ледяную, морозную воду. Так еще и одежду кровью Мартина испачкал. Ладно хоть ткань непростая и она легко чистится.

– Сбежали, даже не верится. Держись уж, – говорил я почти бессознательному телу, еле переставляющему ногу. – Ты единственный из той пятерки, кто проявил желание жить. И трусость, конечно, но в чем-то разумную.

– Спа…бо. – мало понятно произнес Мартин. Удивительно, он, оказывается, слышит и пытается разговаривать.

Внешний вид парня уже успел измениться: кожа побледнела, а в некоторых местах даже позеленела. Кровь практически перестала течь, черты лица заострились, а некогда темные волосы посерели. Хм. Не может седина так быстро проявиться. Должно же хоть какое-то время пройти?

Черт, какой же он тяжелый стал! Или был?

Уверен, что со стороны мы выглядели, как пара пьяниц, что держатся друг за друга, чтобы не упасть, но выходит это комично и, мягко говоря, не особо удачно. Еще бы – Мартина косило из-за ран, а меня из-за пустого источника. Все-таки перенос из закрытой области, что главное, с другим человеком, не прошел даром.

Удивительно, но спустя несколько минут такого побега, в той, злополучной деревне, мы наткнулись на человека.

Какой-то старик, по виду крестьянин, радостно обирал лежащие трупы солдат. Еще бы! Вооружение, даже в таком магическом мире, в средневековье, было дорогим – для крестьянина само собой – и сейчас он наверное очень счастлив. А кровь? Ну что кровь – все можно оттереть. Сапоги, вон, он уже снял и примерил.

– Надо же, эльфье качество. – он посмотрел на нас. – Охти мне, сынки. Что это у вас случилось?

– Мертвецы, дед. – еле ворочая языком от усталости, проворчал я, сплюнув на землю вязкую слюну. – Мертвецы разбушевались.

– А дружок твой, – старичок в безразмерной рубахе слегка прищурился. – Почти за Грань отправился. Давай, заноситесь в тот дом, я сейчас приду.

Махнув рукой на один из домов с открытой дверью, он продолжил свое дело, взвешивая подобраны кошель.

Тихо ругаясь сквозь зубы, я опять потащил умирающего Мартина в указанный дом, наиболее чистый и роскошный, если сравнивать с окружающими. Надо будет спросить у парня – как давно они стояли в этой безымянной деревеньке и знали ли о старике. Удивительно, что он тут вообще жил.

Стоило только положить его на пустой дубовый стол, так дверь вновь открылась. В проеме показался все тот же дедок, но уже довольный до ужаса, ведь за собой он тащил полный мешок, похоже также позаимствованный у мертвых солдат.

– А, уже положил на стол. – только мазнув взглядом по Мартину, произнес старик. – Молодец.

Он склонился над телом, приподняв накидку и плотную стеганку, то и дело тыкая пальцем, то в грудь, то в живот, а после прислушиваясь к дыханию. Через несколько секунд, дед подошел к шкафу и достал из него несколько глиняных чашек, заботливо завернутых в ткань. Поставив их к печке, он на пару секунд задумался и слегка кивнул, видимо, приняв решение. После из глубины шкафа появились несколько небольших мешочков.

Вытащив ногой из-под стола деревянное ведро, он кивнул на него со словами:

– Сходи за водой на колодец, только не на этот, а на дальний. Там, за красным домом направо, а на следующем перекрестке налево.

Слегка скрипнул зубами – я не курьер, а уставший Странник, который только присел на, удивительно удобный, деревянный стул… Но все-таки встал и пошел за водой, перед этим бросив взгляд на старика, что тем временем достал из мешочков различные сушеные листья коренья и начал разводить огонь.

Колодец оказался полным – даже не пришлось ведро кидать – так можно было дотянуться. Быстрым шагом пошел обратно, но уже при приближении к дому старика, заметил странный туман, что несмотря на день, приближался со стороны кладбища. Зависнув на секунду-другую, меня осенило – мертвецы наступают!

До дома я уже бежал. Шатаясь от усталости и недостатка сил, но бежал.

– Что такое? Мертвецы наступают? – с легкой улыбкой спросил старик, принимая у меня ведро. Причем он в точности повторил мои мысли. После кивка, дед и бровью не повел, а все с той же улыбкой произнес. – Не беспокойся. Они сюда не проберутся. Дом этот еще бабки моей, знатной ворожеи. На, лучше, выпей и успокойся.

Он протянул мне глиняную чашку, и я только на миг-другой задержав на нем взгляд, чтобы удостовериться, что именно он дал, выпил. На вид и на вкус травяной чай, холодный правда, да и травки необычные…

Глава 4. Знахарь

Очнулся я на том же стуле. Руки связаны за спиной. За окном раздавались самые разные неприятные звуки: рычание, скрежеты, завывания. Даже землю, будто бы, кто-то рыл.

– Уже пришел в себя?

Теперь я оглядел комнату. Старик успел начертить вокруг Мартина, все так же лежащего на большом, по виду дубовом, столе, пентаграмму и поставить коричневые свечи. Сам дедок где-то получил рану на руке – рукав разорван и испачкан кровью – к тому же, он еще и слегка прихрамывал.

– И не надо тут изучать все! Неслыханная наглость, мертвецов разозлил и еще головой вертит… – начал причитать старик. Хотя какой он старик – морщины разгладились, волосы из седых стали более темными, небось как в молодости. Он почему-то помолодел лет на пять!

– А вы..?

– Я-то? Знахарем и зови. В деревне я за лекаря. Был. – он полил себе на рану чем-то красным и перевязал. – То, что вы, молодежь глупая, мертвых разбудили, не то что умруну не нравится, это и меня выводит из себя! Ладно, ничего уж не поделать, придется их жертвой успокаивать.

И странно так, даже гаденько ухмыльнулся.

– И каким именно ритуалом? – я кивнул головой в сторону стола с пентаграммой и Мартином. – Просто, знаете ли, очень люблю я новые знания.

– Хм, похвально, – Знахарь по-новому посмотрел на меня и начал рассказ.

Ритуал оказался вполне себе обычным убийством – специальным ножом, с нужными словами, но, можно сказать, классическим лишением жизни, на полумагической печати. Печать ограничивала всплески уходящей жизненной энергии и направляла на то, что нужно заклинателю. Вроде ничего особенного, но вещь не особо приятная. В данном случае, как я понял из рассказа старичка, энергия будет направлена на территорию кладбища. Одна часть ее будет использована в качестве приманки для нежити, а другая – в качестве подношения умруну. Знахарь, конечно, умолчал, но, уверен, он тоже себе отщипнет лишних годков жизни.

Пока он рассказывал, я незаметно пытался поджечь веревку, стягивающую мои руки за спиной. Благо, прошло немного времени – на единственную руну должно хватить.

Знахарь был очень хорошим оратором, я аж заслушался и на миг забыл о своей главной цели – выбраться. Хотя, возможно, ораторство лишь один из немногих секретов старика, ведь руки связаны крепко, даже сказал, профессионально. И швец, и жрец, и на дуде игрец!

Веревка явно была необычная, ведь жглась она откровенно плохо, но не стоит исключать и варианта, что я ослаб пока был в отключке от того чая. Чай точно!

– Извиняюсь, – я кашлянул, обратив внимание Знахаря, перебирающего какие-то травки. – А что за чай был?

– Так это, – дед вновь принялся нести свое искусство речи в массы, точнее единственному слушателю, в лице меня. – Пустырник пятипалый, заваренный при сходящей луне, глубоким вечером до полуночи, с добавлением пиона уклоняющегося. Можно еще хмеля обыкновенного добавить, но это так, по вкусу. Как, кстати, он был? – вопрос был задан с истинным интересом ученого.

– Похож был на листовой. Странная смесь зеленого и бергамота.

– А-а, – довольно кивнул Знахарь. – Почувствовал все-таки бергамот!..

Он начал распыляться о том, как покупал бергамот у проезжающего несколько месяцев назад купца, но я не слушал. Веревка почти перегорела и осталось сделать только одно усилие.

– А пару лет молодости как вернули?

– Кровь полуэльфа. – совсем уж было разоткровенничался дедок. – Я же многое чего знаю…

Все, свобода! Рывком доставая из скрытых ножен короткий меч – основной стоял в другом конце дома, прислоненный к сундуку – кинулся на Знахаря, застывшего, аки фигура восковая. Зря не осмотрел, ой зря. За связывание – четыре, ибо веревка все-таки прожглась, а за обыск – неуд!

Взяв Знахаря в удушающий захват, толкнул боком стол, да походу переусердствовал, ибо он придавил бы парня, если бы я вновь не пнул это славное изделие из дерева – это не про человека – в стену.

Стол оказался очень качественным – не развалился, ни явной трещины не появилось. Вот честно, вернемся в Формерт, пошлю солдат перетащить в выделенный мне дом! Если, конечно, не случится чего-то эдакого, и у меня будет возможность покомандовать.

– Ты чего творишь, окаянный! – завопил Знахарь, но я лишь крепче сжал его шею, попутно осматривая на предмет ножа. Деревенские они же почти все такие, если не нож, то хоть что-то тяжелое всегда есть под рукой. – Ты же все испортишь! Мертвецы тогда всех раздерут и будете помирать медленной и жуткой смертью!

– А ты как будто всего лишь одного убил бы? – с издевкой спросил я, наблюдая слабое шевеление на полу. Вон, рука поднялась и к голове приложилась.

– Да! – с жаром заявил старик и немного дернулся в захвате, на что я покрепче прихватил его шею, но душить не собирался. Зачем старого человека понапрасну мучить? – Кха-кха. Я только этого хотел!

И махнул рукой, до этого державшей мои, в сторону Мартина.

– Эй, солдат. – немного повысил голос на последнего. – Ты как?

– Откровенно? Странно. – парень сел на пол, все так же держась за голову. Интересно, его развор…

Ого! Только хотел спросить про развороченную грудную клетку, так присмотрелся и оказалось, что она зажила. Исцелились сломанные ребра, остались только жуткие, слабо кровоточащие шрамы. И за сколько времени это? Минут за тридцать-сорок после ранения?! Наверное, так…

И тут он поднял взгляд на Знахаря:

– Ты! – чистая ненависть плескалась в словах и взгляде парня. Он резким движением взял крупный черпак с шкафчика и замахнулся на старика. – Это ты. Я вижу!

Резко отпустив и толкнув деда себе за спину, я заблокировал металлический черпак клинком, все еще находившимся у меня в руке. Другой рукой резко взял за горло Мартина, и, не мигая, посмотрел сверху вниз, благо он был немногим ниже меня.

– Ты чего творишь, седой? – шипение получилось не хуже змеиного. Я вблизи оглядел парня:

Волосы похожи на темный пепел, а кожа становилась будто посыпанной чем-то светлым, в некоторых местах явственно стали видны темные вены, лицо исхудало, проступили вены. Странный и болезненный вид. Он прищурился темными глазами – точнее посмотреть не удалось. Кровь на его одежде засохла пятнами, так что черно-оранжевая накидка превратилась в черно-бурую с редкими прорехами натурального оранжевого цвета.

От подобного осмотра он смутился и попытался объясниться:

– Он не тот, за кого себя выдает.

– Не убедил. – я пристально посмотрел в глаза солдата. Настолько пристально, что черпак упал на деревянный пол, сам же парень тяжело прислонился к стене и начал потихоньку сползать на пол. После этого я, усмехнувшись, повернулся к Знахарю, оставив того в поле зрения. – Старче, ты знаешь о чем он говорит?

– Да этот упырь!.. – начал было старик, но заметив, как опять зажегся взгляд Мартина, я его осек:

– Так, попрошу без оскорблений.

Все также держа обоих в поле зрения я подошел к сундуку и взял свой меч. Не удержавшись, заглянул и в сам сундук. Увиденное меня поразило. Там лежал один из самых неоднозначных артефактов в мирах – Хранитель душ. На вид простая, небольшая амфора с древними, руническими письменами, но на деле жуткая вещица, которая позволяла заточать в себя души существ, а после поглощать их. Во многих мирах создание или хранение подобной вещички запрещено даже архимагам и повелителям. Сами боги много раз собирались и думали над судьбой подобных артефактов – уничтожить, так чтобы даже упоминания не осталось или сохранить в качестве памяти о далеком прошлом, чтобы пытаться лучше понять устройство душ.

Я поднял сосуд и просто спросил у Знахаря:

– Сколько? – казалось бы, простой вопрос, но он все понял.

– Немногим больше двух десятков человеческих душ. – старик поник, его голос дрожал. Он закрыл глаза. – Четыре из них договорные, семь с мертвых.

Главная «фишка» подобных Хранителей – возможность полного поглощения души. Абсолютно полного: магическая сила, предназначенные годы жизни, личность, память – все это, и даже больше, переходило к владельцу проклятой амфоры. Сам же владелец неумолимо менялся. Проявлялись пороки, тайные желания и порой даже откровенное безумие. И что было самое страшное, так это стирание всех граней морали и дозволенного, вкупе с приобретенной силой, среди подобных безумцев. Их становилось очень сложно остановить, а душа буквально чернела. Они совершали жуткие ритуалы древним сущностям, кровавые жертвы, выкачивали души из каждого второго, если не первого, встречного чародея, тем самым приобретая особую связь с окружающим миром. Вот она – истинная чернейшая магия!

– Сколько поглотил? Отвечай честно. – я говорил тихо, но был уверен, что окружающие ловят каждый звук, и даже нежить под окнами им не мешает.

– Две. Волкодлака и ведьмака-травника.

– Так вот, что это я увидел! – тут очнулся Мартин. – Три души.

– Волкодлак договорной! – попытался перебить и оправдаться старик, но неудачно.

– Это ты не нам будешь объяснять, а семье волкудлачьей, что по твоему следу придут. Это ведь недавно произошло так? – максимально безразлично я попытался пожать плечами, представляя что могут сделать с дедком оборотни, тщательно берегущие свои остатки душ. Вот интересно будет увидеть их морды, когда узнают, что одного из них захватили в запрещенную амфору, а после поглотили. Интересно, но крайне небезопасно.

Я снова оглядел жилище. Взгляд зацепился за мешочки с травками, и, не став себе отказывать, быстро распихал их по карманам, а после опять подошел к Знахарю и предложил такой исход:

– Значит так, я с помощью твоей крови и сил, у тебя же явно есть лишние, отгоняю нежить и мы спокойно уходим, постараясь в ближайшее время не вспоминать о тебе. Ты же, убивец, если захочешь прожить еще хоть сколько-нибудь, сбежишь куда подальше.

Знахарь лишь обреченно кивнул, а после протянул руку. Подобрав с пола деревянную чашку, упавшую при толчке стола, я надрезал ладонь старика, преданным Мартином ножом. Он не сопротивлялся и лишь зажмурился. Кровь собиралась в чаще, и я начал шептать старые, многими забытые слова. Спасибо наставнику.

Сначала казалось, что ничего не происходит, но вот уже спустя секунд шесть поднялся дикий вой. Дом затрясся, с полочек попадали чашки, свертки. Разбились какие-то банки. В шкафу что-то взорвалось. Древние слова замечательно отгоняли нежить от дома. Тем временем кровь начала кружиться в небольшом, но бурном водовороте. Было даже опасение, что темная жидкость перельется через стенки чашки, но все обошлось.

Вой отдалялся. Спустя еще секунд тридцать все звуки прекратились. Повесив на пояс меч, я махнул рукой Мартину – мол, пошли. После, достав из кармана пару серебряных монет зачем-то бросил их в чашку с полностью засохшей старой кровью. К тому времени солдат снял засов с двери. Мы, не оборачиваясь, ушли из этого дома.

Я с добычей в виде Хранителя душ подмышкой, парень с добычей в виде мыслей – иначе почему он сейчас молчит и хмурится? Ан нет. Еще парень захватил из дома Знахаря какой-то мешок. Какой хозяйственный!

Спустя секунд пятнадцать, как мы отошли от двери, сзади, прямо в лопатки, вонзился недобрый тяжелый взгляд. Мы с Мартином почти синхронно повернулись и увидели умруна в своей дрянной, но уже подпаленной накидке с капюшоном и светящимися глазами под ним, к которому бежал Знахарь. От его мрачной фигуры само солнце скрылось.

– Я тебя запомню, Избежавший смерти. – после этих слов, Умрун поднял крючковатый палец с когтем и ткнул им в меня. – Тебя, Серый Странник, я тоже запомню.

– Вот уж не знаю, бояться или восхвалиться, – может вышло безрассудно, но зато честно. – Целый повелитель древнего кладбища меня запомнит.

Хотя, скорее всего, зря я так. Умруны – очень неординарная публика с откровенно скверным характером. Этот, наверно, может и остальным передать так, мол, и так, буду благодарен, если найдете Серого…