Развод. Я календарь переверну

Элен Блио

Развод. Я календарь переверну

Глава 1

«День, когда горят костры рябин».

– Ада, где галстук? Ты приготовила галстук, Ада?

Молча стою у зеркала, подкрашивая губы.

А в голове бархатный баритон тянет томно:

«Всё не то, всё не так…»

– Аделаида, мать твою, неужели так трудно ответить? Что происходит?

Поднимаю бровь.

«Ты мой друг…»

Нервничает.

Конечно.

Гори оно огнём. Кострами рябин.

Юбилей. Сорок лет.

Сорок обычно мужчины не празднуют. Но мой Игнатов решил иначе.

Я молчу. Это его решение.

Я знаю, что на моё мнение ему плевать.

«Я твой враг…»

Это не всегда так было, естественно.

Но сейчас я молчу.

Пусть делает что хочет.

«Как же так всё у нас с тобой…»

– Ада!

Врывается в спальню из гардеробной, с ворохом галстуков.

– Красный. Как костры рябин.

– Что? – орёт, глаза выпучив.

«Был апрель, и в любви мы клялись, но увы…»

– Возьми красный.

– Почему, мать твою? – слюной брызжет.

– Потому что президент во время последнего выступления был в красном.

Макар открывает рот, и закрывает.

Нечем крыть.

«Пролетел жёлтый лист…»

Президент. Это всегда работает безотказно.

– Завяжи.

Так и хочется сказать – а волшебное слово?

И выматериться.

Но…

«Я календарь переверну…»

Но я приличная девочка. Я падаю в обморок при слове «блядь». Нет. Не падаю. Но это не важно.

Подхожу, беру галстук, спокойно поднимаю ворот его рубашки.

«И снова третье сентября…»

Муж смотрит на меня. Разглядывает.

Я спокойна. Я совершенно спокойна.

– Ты что-то принимала?

Выгибаю бровь.

Я постоянно выгибаю бровь. Больше эмоций нет.

«И снова третье сентября…»

– Успокоительные? Дай мне что-нибудь, у меня мандраж.

Перекидываю ему за шею красную полоску. Несколько нехитрых манипуляций и шикарный Двойной Виндзор готов. Затягиваю.

Рвануть бы посильнее…

«На фото я твоё взгляну…»

– Не туго, дорогой?

– Нормально. – Кривится, словно моё «дорогой» вызывает у него мигрень.

Отхожу, оглядываю свою работу. Достойный узел.

Мой муж всю жизнь носит галстуки и так и не научился завязывать так.

Красиво.

«Но почему, но почему…»

Подхожу к бару, достаю виски. Наливаю. Подаю мужу.

– Это что?

– Успокоительное, Макар.

Ухмыляется.

– Ты что, приняла что ли?

Я? Боже упаси. А вот тебе надо. Думаю, глядя ему прямо в глаза.

«Ведь было всё у нас всерьёз…»

– Мы еще не опаздываем? Надо поторопиться.

– Мы приедем вовремя, Макар.

И всё идёт по плану. Упс. Это из другой песни.

«Ведь было всё у нас всерьёз…Второго сентября»

– Ты еще не одета! Поторопись, Ада. Надеюсь, сегодня ты не будешь меня позорить.

Интересно, когда я его позорила? Не важно.

Он говорит словами своей мамочки. И к этому я тоже привыкла.

«Журавлей белый клин,

Твоя дочь и мой сын…»

– Дети готовы? Чёрт, не стоило детей брать.

– Там будет отдельная комната для них.

– Они же не малыши!

Не малыши, да.

Старшему, Егору шестнадцать. А Еве тринадцать. Переходный возраст. Но она у нас умница. Рисует, занимается музыкой и языками. У Егора хоккей и компьютеры.

Всё как у всех.

Успешная жизнь. Успешные дети. Достаток.

«Мы в любовь, как в игру,

На холодном ветру

Поиграли с тобой…»

Мы как будто выиграли в лотерею под названием жизнь. Всё идеально.

Почти.

Оглядываю себя.

Я тоже сегодня постаралась, шикарна как никогда.

Идеальная укладка и макияж выполненные лучшими мастерами. Я выгляжу максимум на тридцать, хотя мне на восемь лет больше.

«Третье сентября, день прощанья…»

На мне дизайнерское платье, изящные украшения, неувядающая классика.

Скромное обаяние буржуазии.

Элегантные туфли на одиннадцатисантиметровом каблуке. Не шпилька, каблук устойчивый. Мне сейчас очень важно быть именно крепко стоять на ногах. Или нет?

«День, когда горят…костры ря-ябин…»

Выход из дома на удивление спокойный. Дети ведут себя хорошо. Муж тоже. И я.

Шикарный ресторан, элитный. Всё по высшему разряду.

Гости собираются быстро. В такое заведение не опаздывают.

Макар расстарался. Вернее, расстаралась я, ведь это я готовила праздник, договаривалась с рестораном, общалась с шеф-поваром, составляла меню, программу. Игнатов только орал, что всё не так, и я его обязательно опозорю.

Я?

«Я календарь переверну…»

Нет. Не я.

Он сам постарается.

Ведущий встречает гостей, помогает рассаживать, суетится. Гости нервничают, голодные. Кто-то сразу хватает закуски, не ждёт. Ведущий подбадривает, предлагает чуть подождать. Всегда это бесит, когда ты приходишь первый и вынужден ждать, глядя на разносолы на столе.

Наконец, все в сборе. Звучит первый тост.

Макар раскраснелся. Доволен.

Тут все его приятели. Друзей давно нет. Растворились. Зачем друзья, когда есть деньги?

Всё теперь измеряется деньгами. У нас так. Да и у всех тут так же.

Искренности нет.

Радости нет.

Бабло. Всё решает бабло.

Смотрю на мужиков в дорогих костюмах. Половина пришли с молодыми бабами. Новые жены. Или содержанки. Никого это не парит.

Всем плевать.

На меня многие смотрят с жалостью, зная, что и мне недолго осталось.

Что ж…

Я устала.

Мне самой бы поскорее закончить этот фарс.

Тосты, звон бокалов, противный звук ножей по тарелкам. Смех, болтовня, зычный голос ведущего.

Бесит всё. Но я держусь.

Улыбаюсь гостям так мило.

Я жена статусного мужика. Домохозяйка. Мать его детей. Никто. У меня ничего нет за душой. Я никому из присутствующих тут, по сути, не интересна.

Завтра Макар поменяет меня на другую, помоложе, и его даже будут больше уважать.

– Дорогие гости, вы все прекрасно знаете нашего именинника, да? Что? Нет? – притворно удивляется ведущий, смеется, отрабатывая не кислый гонорар, – Сейчас у вас появится уникальная возможность узнать его получше. Друзья и коллеги Макара Сергеевича подготовили для вас небольшое видеопредставление. Итак, я приглашаю всех переместиться сюда, поближе к экрану. Давайте, давайте, оторвитесь от тарелок, бокалы можно взять с собой.

Я беру. Просекко лишним не бывает. Делаю глоток. Терпкий кисловатый напиток бежит по гортани взрываясь внутри радостными фейерверками.

– Я попрошу чуть убрать свет, вот так. Внимание на экран.

Да, всё внимание на экран.

«Как костры горят обещанья…»

В моей голове всё еще поёт баритон. В первый раз думаю о том, какой он интересный мужчина, раньше казалось – слишком полный, старый, в какой-то степени фрик, а сейчас… Наверное хорошо иметь рядом с собой такого. И дура та, которая оставила его одного третьего сентября.

Что это, блин, старость что ли?

«И снова третье сентября…»

Улыбающийся Игнатов, такой молодой еще, веселый. На рыбалке. Раньше он это любил. Он же за рулем новенького автомобиля – это его первая хорошая иномарка, он доволен. Следующий кадр – мы вдвоём, я так мило выгляжу, еще совсем юная. Наивная, хорошенькая, мечтательная. Дальше участок, на котором Макар собирается строить дом. Стройка. Всё это сопровождается текстом, написано с юмором, молодцы, друзья и коллеги, постарались. Дом, уже готовый, барбекю с соседями, мы, дети еще маленькие…

Дальше идёт видео. Макар на работе, какая-то стройка, он серьёзный, в каске.

«На фото я твоё взгляну,

И снова третье сентября…»

А дальше его кабинет. Стол. Женские ноги, грудь, стоны, крики, рычание Макара, пошлости, и мат, которыми он сопровождает соитие.

Шлепки тела по телу, влажные плюхи. Туда-сюда, туда-сюда.

В ресторане гробовая тишина.

«Ну почему, ну почему, расстаться всё же нам пришлось…»

Гости в ахуе. Макар тоже. Смотрит на экран раскрыв рот, как будто никогда не видел себя, занимающимся сексом со стороны.

Не так красиво, как хотелось бы, да? Не лысый из «Браззерс».

На экране более смелая версия Макара достаёт член, опуская тёлку, которую он трахает на пол. Прямо как в порно, по классике, начинает надрачивать и кончает ей на лицо.

«Как костры, горят обещанья

В день, когда я совсем один…»

Хорошо, что тут только взрослые.

Главное, никто не додумался выключить видео.

Ведь до конца досмотрели.

Уроды.

Финальный аккорд от меня.

Я красиво падаю в обморок.

Занавес.

«Я календарь переверну…»

Глава 2

– Ада, что за цирк?

– Ты не охренел, Игнатов? Может, это мне у тебя спросить, что за цирк?

Мы в отдельной комнате, куда меня привели после представления с видео и обморока. Там началась суматоха, вопли, муж орал, как потерпевший. Чего орать? Как будто не он кого-то на столе трахал, а его!

В одном мой муж прав. Цирк. Однозначно.

Может, не надо было в обморок падать?

Может…

– Ты… откуда я знал, что… какая-то мразь… я найду! Я не знаю, что я сделаю! – муж запускает пятерню в волосы, выглядит он, конечно, сильно охреневшим. Не ожидал.

– Кого найдешь? – спрашиваю спокойно, уже зная ответ.

– Того, кто это видео подсунул… Сука. Это точно Пашка Брюнчиков. Он! Скотина! Потому что я его контракт увёл. Точно он.

Да уж, смешно.

– Игнатов, ты ничего не попутал?

– Чего? – муж смотрит на меня глаза выпучив.

Его бесит то, что он вынужден сейчас тут со мной находится. Но в то же время и уйти он не может.

Ему надо прощупать почву. Понять, устрою ли я разборки и скандал.

Как будто он меня не знает!

– Что я попутал?

– Берега, Макар. Берега! Виноват, извини, не тот, кто видео монтировал и вставил, а тот, кто трахал секретутку на своем столе. Нет, даже не так. Трахал, не задумываясь о том, что вашу случку могут снять на видео.

– Что? – вижу, как отпадает его челюсть.

Интересно, а что я должна была сказать? Да, какие сволочи сняли на видео твой страстный секс? Или да, какие сволочи показали этот секс половине столицы?

– Ты всё слышал, Игнатов.

– Ты… ты сама-то ничего не попутала, Аделаида? Ты что себе позволяешь? Ты вообще кто?

Сказала бы я тебе, Макар, кто я. Но пока рано. А потом, когда ты узнаешь = охренеешь знатно.

– Никто я, Игнатов, никто. Кончай, давай истерику. Всё равно все уже всё увидели.

– Я не понимаю…

– Пошли в зал. И делай вид, что ничего не было, что так и надо.

– Я…

– Послушай меня хотя бы раз, Макар!

Смотрю, как меняется выражение лица моего мужа.

Сжимает челюсти, дергаются желваки, жилка дрожит. Переживает.

Да, неужели?

– Ада…

Сникает, бравада вся куда-то пропадает. Пальцами сжимает переносицу.

– Чёрт, да что за блядство такое, а? Всё же так хорошо было!

Хорошо?

Хочется горько усмехнуться, головой покачать.

Что было хорошо?

Жизнь, которая в последнее время стала пластиковой, силиконовой, ненастоящей?

Отношения, которых нет давно?

Это было хорошо?

Или что? То, что моего мужа всё это устраивало?

Да, ему было хорошо, прекрасно ему было!

Бабла немеряно, наконец, получил то, что хотел. Деньги, положение. И то, что за эти деньги и положение с ним с удовольствием любая девка пойдёт.

Господи, как же примитивно!

И еще я не понимаю, почему большинство мужчин считает это положение вещей нормальным!

Эй, мужчины, вы где? Нормальные, настоящие? Перевелись что ли? Выродились?

Почему стало нормой купить любовь, а не завоевать?

Да и не любовь ведь это, так…

Такие же грязные случки, которые наблюдали сейчас на видео все, пришедшие в ресторан поздравить моего мужа.

– Пошли в зал, Макар.

– Бля… как вообще ты это себе представляешь?

– Легко. Всё уже случилось. А там горячее и черная икра. И фуа-гра. Трюфели твои любимые. И вискарь.

Муж смотрит на меня, как будто впервые видит.

– Ада… только, давай без глупостей, а?

– Это ты мне говоришь, Игнатов? Без глупостей, да. Сейчас выходим отсюда, под ручку, идём к столу, наполняем бокалы. Ты говоришь тост, благодаришь всех, кто сегодня пришёл.

– Ты… как ты себе это представляешь?

– Молча. Делаешь вид, что ничего не было. Понял? Всё остальное – потом.

– Что потом?

Головой качаю. Он не понимает?

– Разбор полётов потом.

Глава 3

– Спасибо большое всем, что пришли! Я ценю! Спасибо! – мой благоверный улыбается вальяжно, даже как-то свысока, что ли.

Как будто те, к кому он обращается не видели его несколько минут назад без штанов, не могли оценить размер его… активов. Как будто не усмехались, в предвкушении скандала, которого в итоге не было.

Виски, всё-таки, лучший антидепрессант для некоторых. И «скорая помощь» при стрессе.

Стоило мне сунуть мужу бокал, заставить выпить – куда делась его истерика? Плечи расправил, снова нос свой кривой задрал.

Хозяин жизни, блин.

Так и хочется иной раз мордой об асфальт, и напомнить, кем был двадцать лет назад. Из какой жопы поднимались, с какого дна.

Ему, как и всем мужикам, ну, большинству, кажется, что это они всё, сами. Мало кто ставит в заслугу женщине, что она была надежным тылом.

Что когда ты приходил, задолбанный, уставший, растерянный, непонимающий, после очередного провала, как подниматься, как дальше быть, жить, встречала тебя жена, с вкусным горячим ужином, который умудрилась сотворить из того, что было. Встречала теплыми руками, мягкой улыбкой, нежностью, лаской. Рассказывала тебе, какой ты хороший, сильный, умный, что у тебя всё получится. И ты сразу приосанивался, воспряв духом, начинал опять в себя верить, реально шёл и пробивал стену.

Знакомо?

Думаю, многим знакомо.

Пробивал стену, чтобы принести любимой шкуру мамонта, положить к её ногам – «вот эту звезду». Мир подарить.

А что потом-то?

В какой момент эта родная, любимая становится обузой? Старой кошёлкой?

Поворачиваю голову, вижу своё отражение в зеркалах ресторана.

Старая кошёлка? Как бы не так. Да на меня до сих пор молодые мужики оглядываются. И кадрят. И предлагают и встречи, и секс, и всё на свете.

Только почему-то муж считает, что я уже пройденный этап.

Спетая песня.

Ну, ничего. Переживём.

Совсем недавно услышала фразу, которая прекрасно иллюстрирует мою ситуацию. «За каждым великим мужчиной стоит женщина, которая в него верила, а за каждой великой женщиной – мужчина, который её предал». Стало интересно, кто же так сказал? Вариантов масса. Первую часть фразы, про женщину, приписывают великому Бернарду Шоу. А вот вторую…

Может быть, вторую придумали сами женщины? Как бы горько это ни звучало.

Ладно, что нас не убивает – делает сильнее, так?

Только как же тяжело быть сильной! Как же меня это достало!

«Шоу маст гоу он»? Праздник продолжается?

Да, и ведущий еще распушает хвост. И гости ведут себя так, как будто ничего и не было.

А я говорила!

Говорила Макару, что так и будет. Ну, хотя бы сейчас многие сделают вид, что ничего не произошло.

Подумаешь, сенсация! Видео с изменой!

Да тут каждый второй, даже не так, наверное, почти каждый, из десять – девять, были в такой же ситуации.

Так же прямо на столе в своём кабинете.

И что? Кто-то из них что-то скажет моему Игнатову? Или их молодые жены? Те самые, которые ноги на том столе раздвигали?

– Ада? Ты как? – одна из нормальных жён, такая же как я, та, которую еще не поменяли на новую, подходит с бокалом.

Татьяна, супруга одного из партнёров Игната, Николая Колосова. Мы с ней, конечно, не подруги, так, встречаемся на таких вот мероприятиях, или на встречах и выставках, куда нас еще берут наши мужья. Выглядит она отлично, красивая, элегантная, милая. Изменяет ли ей муж? Понятия не имею. Да и какая разница? Вижу, что пришла меня поддержать. Искренне.

– Спасибо, Татьяна, всё хорошо.

– Я тобой восхищаюсь. Отлично выглядишь, после… Извини, если на больную мозоль.

Да, куда уж больнее? Больнее чем любимый когда-то муж сделал уже не сделать.

А сколько еще впереди?

– А что остаётся? Посыпать голову пеплом поздновато. Приходится сохранять хорошую мину при плохой игре.

– Это точно. Знаешь, я не говорила тебе… В общем, у нас есть что-то вроде клуба.

– Бывших жён? – не выдерживая усмехаюсь. Таня усмехается в ответ.

– Почти?

– Или… «Степфордских жен»*? – продолжаю держать улыбку я.

– Немного того, немного другого. – улыбается в ответ Татьяна, да уж, кто не знает про «Степфордских жён»? Это даже интересно. – Нам нужно держаться вместе, согласна?

Татьяна, щурит глаза, поджимает полные губы и подаёт мне… визитку? Этого я точно не ожидала.

– Позвони, буду рада тебя видеть у нас.

– Да, спасибо, конечно.

Честно?

Это меня удивило больше, чем видео с сексом, хотя, про видео понятно. С чего бы ему меня удивлять, когда это я сама его монтировала?

Глотаю просекко, хочется выйти, вымыть руки.

Через минуту у дамской комнаты понимаю, что сюрпризы вечера не закончились.

– Ты даже после этого не разведешься с этой старой стервой?

– Какой развод, дура? Ты не поняла? Никакого развода не будет!

Угу… это мы еще посмотрим.

*«Степфордские жены» – фантастический триллер Айры Левина, дважды экранизированный в Голливуде.

Глава 4

Старая стерва! Ну, надо же! Горжусь собой! Не курица и не калоша. Какие там еще есть эпитеты? Вернее, это же определения, да?

Не важно.

Мне даже начинает нравится эта молодая зараза.

А вот муж мой не нравится.

Что значит, никакого развода? А я уже настроилась! Ха-ха!

Интересно, почему это он так решил?

Никаких иллюзий у меня нет. Я знаю, что Макар сейчас не скажет этой девице, что он любит меня, что я его единственная, а с ней это было случайно, просто седина в бороду.

Да, иллюзий нет.

Есть горький осадок. От всего.

Оттого, что жизнь пошла не потому сценарию. Оттого, что я, как всякая сильная женщина начинаю искать, в чём моя вина, что я сделала не так.

Наверное, вина в том, что вышла замуж не за того мужчину.

Или не развелась сразу, когда почувствовала первые звоночки.

А вообще – нет никакой вины. Это утопия.

Просто жизнь. Жизнь идёт вот по такому сценарию. И ничего ты с этим не сделаешь. У судьбы свои законы.

Что я, не догадывалась что ли, что ждёт мой брак с Игнатовым в будущем?

Естественно, догадывалась. Я не дура.

Возможно, я всё-таки надеялась, что наша история не скатится в подобный фарс? Или полагала, что смогу повернуть всё это в свою пользу?

Что я, собственно, и собираюсь сделать.

Надо было раньше, конечно, но увы… Сделанного не воротишь.

Выяснение отношений между моим благоверным и его любовницей продолжается. А я продолжаю подслушивать и не считаю, что в этом есть что-то дурное.

– Как это развода не будет, Макар?

– Карина, ты совсем? Ты понимаешь, что сейчас не время и не место это обсуждать?

– А когда? И где? Ты что же, Игнатов, думаешь, что я буду за тобой как собачка таскаться и что-то упрашивать?

Браво!

Вот это умница!

Вот опять уважаю.

А Макар…

Господи, он даже любовницу не мог найти нормальную! Такую, чтобы по первому щелчку на колени и рот открывала. Нет, рот она открывает, только явно не для того, чего Макару хотелось бы.

– Карина, рот закрой! – ах-ах, словно мысли мои услышал!

– Сам закрой! Если не будет развода – можешь обо мне забыть!

– Ты ничего не путаешь, девочка? Ты на меня работаешь!

– Да, неужели? Это ты не путай! Я на тебя работаю! И трахаться в мои обязанности не входит. И только попробуй меня уволить, трудовая инспекция с твоей мутной конторы не слезет! И еще, помни, что я на тебя работаю, и очень много о твоей работе знаю!

Тут я даже дар речи теряю.

Ничего себе?

Это мой Игнатов дважды попал!

Жалко мне его?

Еще чего? С хрена ли?

А вот эту Карину нужно взять на карандаш.

Игнатову вредить она может, а вот мне…

– Карина, ты…

– Я двадцать семь лет Карина!

О, и не такая уж молодуха, надо же! Дурак ты, Игнатов! Надо искать помоложе, года двадцать два, максимум. Старше нельзя, у этих уже хоть какой-то мозг отдупляется.

– Не смей мне угрожать! Я тебя…

– Что ты сделаешь? Ну что? Да пошёл ты!

Слышу какую-то возню, отпихнула она его, что ли?

Не успеваю, естественно, никуда спрятаться, да и не стремлюсь.

Кариночка пролетает мимо меня.

Замечает. Тормозит.

Смотрит на меня, ноздри раздувая.

– Чёрт, и как вы с ним живёте? Он же…

Боже, как это смешно!

Любовница моего мужа меня жалеет! За то, что я живу с таким!

– Да так же, как и ты с ним трахаешься. Через силу… Сцепив зубы.

– Ага, типа ежики, плакали, кололись, но продолжали жрать кактус?

– Да, только в оригинале не ёжики, а мышки. Ну, это не важно. Не люблю давать непрошенные советы, особенно любовницам мужа, но беги от него вприпрыжку, тебе уже двадцать семь, пора искать что-то более реальное.

– А если я его люблю? – профурсетка подбородок задирает.

– Что можно сказать? Совет да любовь. Аминь.

– Почему «аминь»?

– Прощание с твоей нормальной жизнью.

– Девочки? Вы… – Макар выходит к нам и застывает.

Немая сцена.

Глава 5

Чувствую себя как в дурной комедии положений. Хотя, почему дурной? Реалистичной. Очень.

«Девочки»…

Он бы еще сказал – не ссорьтесь!

Тут просится знаменитая фраза нашего гениального министра иностранных дел – Дебил, блядь.

Но я же вроде матом не ругаюсь, да?

Я же приличная… девочка. Ха-ха.

Но иногда так хочется завернуть тринадцатиэтажным, да так, чтобы не повториться, выругаться, облегчить душу. Получить вербальный оргазм.

Хоть какой-то получить, блин.

Чёрт, об этом сейчас, конечно, самое время думать.

Интересно, а Кариночка с Игнатовым кончала или имитировала? Ему всегда нравилось, когда женщина получала удовольствие, только вот в какой-то момент он усилия прикладывать перестал.

Сколько раз ругались по этому поводу.

– Что ты лежишь, как бревно?

– А что ты сделал, чтобы я не лежала как бревно?

– А почему только я должен что-то делать?

– Потому что ты вообще ничего не делаешь!

– Ты тоже!

– А я тебе сказала, что я не хочу!

– Ты всегда не хочешь!

– Не правда! Ты козёл, Игнатов! Прекрасно знаешь, когда я хочу, но у тебя встаёт в другое время и тебе пофигу. Так вот мне тоже пофигу. Не нравится – не трахай, подрочи в душе!

– Неужели? Думаешь, не найду, с кем потрахаться?

– Что? Ну, найди, давай, попробуй, только ты прекрасно знаешь, что потом будет!

– И найду! Испугала…

Такие диалоги я помню наизусть. Они между нами были не раз и не два.

Но Макар исправлялся. Мы тогда еще продолжали любить друг друга.

И завести меня он мог с полпинка, когда хотел. Но ему в какой-то момент пришло в голову, что я должна сама по себе быстро течь, как в порнофильмах. Видеть его, такого мачо, и сразу увлажняться и ноги раздвигать.

Но жизнь не порнофильм, и не эротический роман. Тут женщины текут гораздо реже. Они не куклы, не манекены, не нимфоманки в большинстве своём.

Господи, о чём я думаю? Главное – вовремя, блин.

Глядя на мужа и его любовницу.

Просто браво!

– Игнатов, там гости без тебя скучают, иди, торгуй лицом. И куколку свою забери.

– Аделаида…

– Я руки помою, много грязи вокруг.

Девочка Карина хмыкает. Да, да, дорогуша, я и о тебе тоже.

Руки чешутся, на самом деле закатить скандал, выволочь её за волосы в центр зала, где сидят гости, размазать эту пошлую алую помаду, лицо ей расцарапать. Еще можно было бы тазик оливье на голову, вот только в этом ресторане оливье не подают – моветон. Тут такие салатики – два листика, кусочек ростбифа, половинка черри, и все это под приторным соусом пафоса.

Таким салатом любовницу не вымажешь.

Но я, разумеется, ничего подобного устраивать не буду.

Все шоу еще впереди.

И Игнатов это знает.

Поэтому и трясётся сейчас как цуцик.