Огни

Дэвид Амбре

Огни

Пролог

Люди удивительные существа. На пороге отчаянья, готовые поверить в любую ересь, с головой окунувшись в бездну заведомо обреченных попыток ухватиться за тонкую нить, которую сами же привыкли величать «надеждой». Добившись успеха, они жадно упиваются сладкой эйфорией, как самым действенным наркотиком, а споткнувшись, падают и поднимаются снова, продолжая череду бессмысленно цикличных действий, гордо именуя этот процесс жизнью.

Не отличался от остальных и мужчина, что сейчас стоит здесь, посреди лесной глуши, в строгом деловом костюме, с перепачканными свежей грязью ботинками, взъерошенными черными волосами и отсутствующим взглядом, уходящим куда-то далеко, в глубину зеленых дебрей. В нерешительном молчании, окруженный вековыми деревьями и мелодичным пением диких лесных птиц, он устало любовался кроваво-красным закатом, что нежно ласкал еловые кроны последними лучами жаркого июньского солнца.

Мужчина бросил небрежный взгляд на наручные часы, а затем в последний раз осмотрелся вокруг. Об этом месте ему совершенно случайно поведал не в меру болтливый коллега, большой любитель таких вот диковинных локаций, далеко за границей городской черты. Тот активно жестикулировал, выпучивал глаза и то и дело неосознанно переходил на крик, рассказывая каждому, кто готов слушать, о своем прошлогоднем визите сюда. А увидев, что собеседник проявляет хоть малейший интерес к его истории, так и вовсе слетал с катушек, стараясь в мельчайших подробностях раскрыть важнейшую роль еловых насаждений в сохранности экологического баланса планеты.

Нахмурившись и глубоко вдохнув, мужчина тряхнул головой в попытках отогнать неприятные воспоминания об этом диалоге, собеседнике, обществе, людях, социальных связях и всем остальном, что успело случиться за последние несколько лет.

Не давая себе больше времени на раздумья, он опустил руку во внутренний карман пиджака и, нащупав холодную рукоять револьвера, вынул его на свет. Небольшой кусок стали со стертым серийным номером и полным барабаном в шесть патронов, от него все еще исходил приторный запах стали и оружейной смазки. Накануне вечером он приобрел пистолет через интернет, потратив в общей сложности двадцать минут своего времени.

Возможно, в иной ситуации это заставило бы его задуматься, действительно ли так прочны те догмы, которые постоянно льются из уст политиков словно из рога изобилия? В их искаженно-утопической картине мира человеческая жизнь представлена высшей ценностью. Право на жизнь. Они смело гарантируют его всем и каждому, в то же время лишая права на смерть и самодовольно называют это свободой.

Следуя устной инструкции, полученной от маргинального вида парня, который и передал ему оружие, мужчина снял предохранитель и взвел курок, закончив на этом все необходимые приготовления.

Громкий звук выстрела последнее, что ясно отпечаталось в памяти, а вот боли он почувствовать не успел. Только тьма, холод и всепоглощающее забвение до конца остались его верными спутниками.

Глава 1

Нарастающий звон будильника начал свое триумфальное шествие с ничем не примечательного журнального столика у изголовья кровати. Отражаясь от пустых стен и всё глубже проникая в самые дальние закоулки небольшой комнаты, с каждой секундой он становился громче и навязчивей, заполняя собой пространство вокруг и вместе с тем прочно проникая в сознание. Не в силах больше сопротивляться давлению этой адской машины, Дэвид открыл глаза и, остановив его одним нажатием кнопки, медленно сел на край кровати.

– Восьмой. – Произнес он и, протерев глаза, в очередной раз окинул взглядом своё скромное пристанище.

Самая обычная спальня. Плотные черные шторы долгие годы держали глухую оборону, не давая солнечным лучам и шанса осквернить этот обитель мрака и печали. Журнальный столик, украшенный электронными часами, книгой и давно уже покрытой пылью цветочной вазой. Совершенно неуместный здесь портрет незнакомки, словно взиравшей на комнату с неприкрытым пренебрежением, расположился в гордом одиночестве на бледно-зеленой стене. Финальным аккордом выступала синяя неоновая подсветка, идеально дополняющая и без того безвкусный интерьер.

Потянувшись, Дэвид направился в душ.

Первый раз это случилось совершенно спонтанно, без каких-либо раздумий и душераздирающей рефлексии, просто шаг навстречу приближающемуся автомобилю, там всё и должно было закончиться.

Увы, благодаря невероятному стечению обстоятельств и, очевидно, злому року, ему удалось выжить. Следующие несколько месяцев Дэвиду суждено было провести в больнице, а потом еще полгода в лечебнице для душевнобольных, где его старательно пичкали лекарствами и морили долгими и бессмысленными диалогами со всей пугающе уникальной скрупулезностью, присущей только врачам подобных заведений.

Первое время он пытался сопротивляться, отказывался принимать лекарства, молчал на приеме у доктора, игнорировал групповую терапию, а однажды даже предпринял попытку к бегству! Но весь персонал лишь мило улыбался, словно насмехаясь над его жалкими потугами, а между тем порции таблеток становились всё больше, а диалоги с его персональным лечащим врачом затягивались всё на дольше.

Сменив тактику, Дэвид решил уйти в себя, полностью закрывшись от внешнего мира, однако и это помогло мало. В результате он стал ловить себя на мысли, что вот-вот будет готов размозжить медсестре череп, лишь бы только стереть эту надменную ухмылку с её лица.

В конце концов ему пришлось разыграть спектакль, достойный лучших театров Бродвея. Несколько недель, старательно изображая жизнерадостность, он с удовольствием коммуницировал с персоналом, был вежлив и учтив, не пропускал прием таблеток, проводил часы за игрой в домино и просмотром телевизора совместно с другими несчастными, кои каким-то образом посмели обидеть судьбу настолько, что вынуждены были коротать дни в роли узников этих казематов.

Когда чаша терпения Дэвида уже была заполнена почти до краев, его вызвала к себе заведующая отделением. Строгая женщина, уже давно не юная, но все еще не потерявшая своей красоты и благородного, почти аристократического шарма. Несколько долгих мгновений она сверлила его пронзающим взглядом из-под толстых линз своих очков в золотой оправе. От этого взгляда всегда становилось не по себе. Казалось, она обладала способностью разглядеть само человеческое естество, и чем дольше этот взор задерживался на тебе, тем больше твоих самых сокровенных тайн утекало прямо к ней в руки.

Однако то ли ей не хватило концентрации, то ли маска Дэвида сидела слишком уж прочно, в тот раз всё обошлось. Поправив воротник своей чрезмерно открытой блузки, она сказала, что он сделал огромный прорыв за последние несколько месяцев, принял себя, осознал проблему, да и лечение явно пошло ему на пользу, так что уже в ближайшее время он сможет отправиться домой, при условии регулярного приёма лекарств и посещения психотерапевта, разумеется.

После того разговора он ещё несколько дней ходил оглядываясь, будучи уверенным, что это всего лишь злой розыгрыш со стороны персонала в отместку за его проступки, а когда он после отбоя уходит к себе в палату, они все собираются в общем зале и надрывают животы, насмехаясь над тем, как глупо и наивно он пытался их провести.

В полной мере поверить в происходящее у него получилось лишь спустя несколько дней, когда он уже сидел в такси, которое не спеша маневрировало меж ярких витрин и серых небоскрёбов, извилистым путём доставляя его домой.

Открыв кран в душевой, Дэвид принял на себя удар едва тёплых капель воды, что со слабым напором обволакивали тело.

Получив долгожданную свободу, он попытался ещё раз, затем ещё и ещё. Хаотично меняя места и способы или же составляя подробные, удивительные в своей утончённости планы, Дэвид, казалось, испробовал всё. Восемь совершенно разных попыток заканчивались всегда одинаково, утром следующего дня он просыпался как ни в чём не бывало в своей постели. Потеряв всякую надежду после третьего раза, он продолжал просто потому, что нужно было продолжать. И однажды, набравшись достаточно смелости, Дэвид всё-таки решился покончить с этим на глазах у сотни людей. Конечно же, утром первое, что он увидел, – до боли знакомый потолок. А пролистав ленты новостей, не обнаружил ничего, что имело бы к нему даже косвенное отношение. Результатом сего действа стали только испуганные лица людей, что теперь случается, преследуют его в ночных кошмарах. Единственный способ изменить ход событий оказался абсолютно бесполезным.

Дэвид покинул душевую, когда приятный аромат кофе с корицей уже полностью заполонил почти пустую гостиную комнату, и, оставляя за собой мокрые следы ступней на старом паркете, направился на кухню, где сквозь неплотно закрытые жалюзи первые лучи утреннего солнца проникали в комнату и, отражаясь от всевозможных зеркальных поверхностей, впадали в дикую пляску, демонстрируя грандиозно-эпохальное световое шоу всего для одного невольного зрителя.

Не торопясь, он прошёл через кухню и, распахнув выходящее на оживлённую улицу окно, закурил сигарету.

Один из обязательных утренних ритуалов окончен. Это предзнаменовало начало хорошего, ну или по крайней мере, совершенно тривиального дня. С такими мыслями он оделся и вышел в общий коридор, попутно застёгивая пуговицы на одном из многочисленных тёмных пиджаков, что в полной мере составляли его гардероб.

Боковым зрением Дэвид сразу же заприметил тучную фигуру, стоящую у стены, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Ему не пришлось даже поворачиваться, чтобы тотчас безошибочно идентифицировать этого человека.

– Доброе утро, Курт. – Первым поздоровался он.

– Знаешь, будь оно добрым, я бы сейчас лежал у себя в кровати, не задыхаясь в сигаретном дыму под постоянные раскаты топота над головой, но ты же не подаришь мне такой роскоши как восьмичасовой сон, правда? – Сказал он, тряся своим двойным подбородком с редкой рыжей щетиной.

– Я уже говорил тебе много раз, что и так стараюсь вести себя максимально тихо, уставшим голосом ответил он, полностью игнорируя претензию в адрес табачного дыма.

– А, ну да, наверное, у меня просто слуховые галлюцинации, спасибо что открыл мне глаза, сосед! – С неприкрытым сарказмом ответил Курт. – Знаешь что? В самом деле, от шума ещё никто не умирал. В отличие от пожара! Так что потрудись-ка объяснить вот это! – С этими словами он достал из кармана окурок, обрамлённый на конце яркими следами красной губной помады, и принялся хаотично размахивать им перед лицом Дэвида. – Ты же понимаешь, что это покушение на убийство, не так ли? Хочешь, чтобы я сгорел? Убить меня хочешь?! – От возмущения его лицо налилось краской и теперь весьма забавно контрастировало с абсолютно белым, однотонным нарядом.

– Нет, Курт, конечно, нет. Ведь тогда где я ещё найду такого доброго и понимающего соседа? – С безразличным видом ответил он.

– Мне это всё уже порядком надоело, моё терпение вскоре иссякнет, и тебе же лучше не вынуждать меня в очередной раз жаловаться домоправительнице. – Сказал Курт, с особым акцентом на последнем слове.

– Надеюсь, у тебя больше не возникнет поводов для беспокойства, мисс Дори. – Сделав максимально серьёзное лицо, ответил Дэвид.

В очередной раз доставлять неудобства этой милой женщине и вправду не хотелось, в подобных спорах она всегда старалась принять сторону Дэвида. Отчего ему становилось неловко каждый раз, когда приходилось тревожить её по подобным пустякам. В их, к счастью, не столь частых дебатах, чувство вины всегда вынуждало его извиняться перед мисс Дори. В чём Курт, по всей видимости, чувствовал слабость и охотно ею пользовался.

– Это от тебя зависит. – Пробурчал он.

Вежливо попрощавшись, Дэвид оставил пышную фигуру Курта где-то позади и, быстро миновав несколько этажей, распахнул двери в большой мир. Где первые летние дни неутомимо накапливали свою энергию, чтобы в конечном итоге выплеснуть её в лицо каждому обитателю этих каменных джунглей вне зависимости от их желания.

Он направлялся в один из множества, полностью заполненных бизнес-центрами районов города. Путь на работу пешком занимал полчаса, на метро десять минут. Но даже когда ситуация грозила неминуемым опозданием, он всегда выбирал пешую прогулку. В тщетных попытках избегать скопления людей Дэвид шёл мимо цветочных ларьков и переполненных мусорных баков, мимо мобильных кофеен, спешащих обслужить первых клиентов, и бездомных, просивших милостыню с бумажными стаканчиками в покрытых язвами руках. Мир, поделённый на классы, ранги, касты, иерархии, казалось, он был здесь совершенно лишним. Но как бы сильно не пытался уйти, у него ничего не получалось, словно какая-то неведомая сила, ещё недостаточно насладившись мучениями, продолжала удерживать его здесь в качестве любимого шута.

«Мы позаботимся о каждой из 9 жизней вашего любимца», – гласил рекламный билборд ветеринарной клиники. За свою короткую прогулку Дэвид миновал множество подобных, однако обратил внимание только на этот.

Либо раньше его здесь не было, либо он попросту его не замечал, сейчас же Дэвид просто встал и пялился на него добрых минут пять, пока остальные прохожие, очевидно недовольные такой нерасторопностью, то и дело толкали его, тихо бранясь себе под нос.

Да, с точки зрения логики, связать себя с кошками получалось слабо, если не сказать, что не получалось совсем. Но в самом деле, когда это человеку, чтобы во что-то поверить, необходимо было логическое подтверждение своих идей?

Наконец-то придя в себя, он хмыкнул и бодрым шагом отправился дальше, к конечному пункту своего назначения, одному из городских небоскрёбов, вывеска над центральным входом которого гласила «НЕВИС». За более чем полгода работы здесь он никогда не интересовался значением этого названия, знал только, что это один из популярных нынче журналов, таких, в которых обычно пишут обо всём и ни о чём одновременно, этого ему было вполне достаточно.

Когда он вошёл, холл уже был наполнен гулом десятков людей. Кто-то обсуждал с коллегами насущные вопросы, кто-то говорил по телефону, одни спешили на своё рабочее место, другие расположились на удобных диванчиках у стены и убивали время, уткнувшись в экраны смартфонов. Вместе они сливались в единую симфонию, столь же прекрасную, сколь отвратительную.

Впрочем, никогда не отличавшийся тонким музыкальным вкусом, Дэвид стремился как можно быстрее преодолеть это пространство, при этом всё же не забывая кивать в ответ на приветствия малознакомых ему людей. Подойдя к подъёмникам, он повернул к единственному лифту с открытой дверью, в котором уже находилась молодая девушка, что, встретившись глазами с Дэвидом, лишь смущённо отвела взгляд в сторону.

– Привет. – Неуверенно поздоровалась она, забившись в самый угол просторной кабины.

– Доброе утро. – Сухо бросил Дэвид.

Девушка нажала на кнопку двадцатого этажа, и лифт неспешно поплыл вверх. Стоя у самого входа, Дэвид то и дело ощущал у себя на спине смущённый взгляд. Душевно хрупкая, скромная, краснеющая при первом же неудобном вопросе, она была той, кто ассоциировался у Дэвида с профессией «журналист» меньше всего. Сейчас же она стояла там, прямо позади него, и то и дело шоркала, поправляя свою, призванную скрывать большую грудь, мешковатую кофту.

– Как работа? – В надежде немного разрядить обстановку и, молясь не смутить её ещё больше, бросил он через плечо.

– А? Отлично, да, хорошо… – Девушка замолкла на время, а затем, набравшись смелости, продолжила. – Знаешь, я тут подготовила небольшую статью, да, о миссионерстве, ну, в странах третьего мира, не хочешь посмотреть? – Протараторила она настолько быстро, что едва можно было уловить суть предложения в нелепой каше из слов, одновременно с этим протягивая ему стопку бумаг.

Дэвид повернулся к своей невольной спутнице и, подбирая слова, несколько секунд блуждал взглядом по отполированным до блеска стенам лифтовой кабины.

– Извини, у меня с детства как-то не сложилось с религией, я вообще по возможности стараюсь избегать всего, что связано с этой темой, да и к тому же всё равно остаётся шанс, что я прочту её, если мне отдадут на редактирование твой текст. – Дэвид выдавил из себя самую искреннюю улыбку, на которую был способен, в то же время всё чаще поглядывая на циферблат, который так предательски неторопливо сменял номера этажей, что, казалось, замедлился сам ход времени.

– Прости. – Девушка виновато опустила глаза. – Тогда я попрошу, чтобы её отдали кому-то другому. – Не подымая взгляд, она схватила один из своих длинных светлых локонов и принялась энергично накручивать его на палец.

– Не стоит. – Он пожал плечами. – Работа есть работа, она и не должна приносить удовольствие.

– Тогда… – Девушка замялась, а её палец набрал такие обороты, будто она вот-вот готова была вырвать себе клок волос. – Тут недалеко открылась новая пиццерия… Если ты, конечно, захочешь…

– Джейн, послушай. – Перебил её Дэвид. – Ты очень мила и приятная девушка, и я уверен на сто процентов, стоит тебе намекнуть, как тут же выстроится очередь из желающих посетить это, безусловно чудное, заведение вместе с тобой, но я сейчас не ищу ни новых друзей, ни кого бы то ни было ещё… – Он остановился и после короткой паузы добавил. – Да и обедать предпочитаю в одиночестве.

Лифт прибыл на двадцатый этаж аккурат к концу его речи.

– Ещё увидимся. – Попрощавшись, Дэвид направился к своему рабочему месту, стараясь не думать о том, что происходит позади.

Прислонившись к стене, Джейн пришлось стиснуть зубы до хруста, лишь бы не расплакаться. Она стояла там и смотрела на его удаляющуюся фигуру, пока двери лифта не закрылись. Сделав несколько глубоких вдохов ртом, она протёрла свои влажные глаза салфеткой и, поправив причёску, нажала на кнопку восьмого этажа.

Его рабочая зона представляла собой незатейливый офис открытого плана, мест на тридцать, со столами, разделёнными деревянными перегородками, обычными офисными стульями и чем-то вроде зелёного уголка с десятком вазонов на полке у стены. Тут в основном работали редакторы, верстальщики и остальной планктон.

В сопровождении обоюдных приветственных любезностей коллег Дэвид проследовал прямиком за своё рабочее место, в самом конце зала, аккурат напротив застеклённого кабинета главного редактора. Наконец-то погрузившись в своё кресло, он скрылся от шальных взглядов и был уже готов приступать к работе, как со стороны входа, словно ударами молота о наковальню, послышался стук каблуков о кафельный пол, что являлось безошибочным признаком того, что она здесь. Среди офисных клерков ей дали незатейливое прозвище «Железная леди».

Как истинный монарх, она, гордо подняв подбородок, плыла между своими верными вассалами, раздавала указания, возносила похвалы победителям и корила побеждённых.

В конце концов очередь дошла и до Дэвида, подперев грудь, она несколько затянувшихся мгновений молча сверлила его взглядом. Несмотря на бальзаковский возраст, её безымянный палец ещё не был обременён оковами вечности, хотя и поклонников у неё хватало. Не очень хорошо разбирающемуся человеку было сложно сказать, кого ей необходимо за это благодарить, то ли генетику, то ли пластических хирургов.

– Доброе утро. – Первым нарушил тишину Дэвид.

– Доброе. – Так бесцеремонно вырванная из пучины только ей одной известных размышлений, она скорчила недовольную гримасу. – Если сегодня закончишь с публикациями для интернет-издания, можешь взять пару выходных. – Заявила она своим обыденным, властным тоном, затем не дожидаясь ответа, развернулась и ушла к себе в офис.

Дэвид успел только слабо кивнуть ей вслед.

– Привет. – Бросила Джейн, зайдя в кабинет.

– Уже сменила фамилию на Вальжан? – Вместо приветствия спросила женщина.

– Ты следишь за мной, что ли? – С недовольным видом она поспешно заняла своё рабочее место, надёжно скрывая лицо за широким монитором.

– Видела вас в лифте. – Ответила девушка, не отвлекаясь от игры на планшете.

– Поговорила я с ним, и что? – Нотки возмущения в её голосе переступили ту грань, когда их можно было не заметить.

– И какая это уже попытка? Чего ты добиваешься? Он уже не тот человек, которым был раньше, господи, да ты и не знаешь, каким он был, лепишь себе идола из пыли и грязи, домыслов и предположений, а всё почему? Потому что он здесь. Невесть какая трагедия! Вот всегда ты была такой, сердобольная Джейн. Отдаёшь всю себя, собираешь по кускам души других, а недостающие части отрываешь от своей. Может, хватит уже? А то так скоро от тебя самой ничего не останется.

– Он очень талантливый человек, ты не понимаешь. – Сказала Джейн, обхватив голову руками.

– Возможно, он им был когда-то, когда-то очень давно. – Всё так же не отрываясь от игры, ответила она.

– Ему не место здесь.

– А кому здесь место?

– Я не брошу попыток.

– Я знаю.

– Зачем тогда опять начала этот разговор?

Женщина пожала плечами.

– Считай, что я твой глас рассудка, просто играю свою роль, знаю, что ты меня не послушаешь, но это нормально. Между оглушительным криком разума и тихим шёпотом сердца почему-то большинство людей предпочитают второе.

Глава 2

Когда Дэвид покинул офис, на часах было немного за полночь, и эта часть города практически полностью опустела. Лишь изредка ему попадались случайные автомобили, а прохожих не было и вовсе. Все те люди, что ещё совсем недавно заполняли улицы, уже успели перекочевать в свои уютные жилища или куда-то в другое, более пригодное для ночного досуга место.

В отличие от утренней прогулки сейчас он старался не торопиться, шёл медленно перебирая ногами по брусчатке, отправляя в вечность глухие отголоски шагов, сполна наслаждаясь ночью. Редко выдавалась возможность погулять по опустевшим улицам города, Дэвид старался ценить такие моменты, быть может, только в них сейчас и был смысл. Ночное небо без звёзд и бесчисленное количество уличных фонарей дарили ощущение полного уединения, словно бальзам после тяжёлого дня, наполненного сотнями глаз, которые, до зуда впиваясь в кожу, постоянно следили за малейшим его шорохом, не давая и шанса побыть наедине с собой, доставая его унылыми диалогами, скучными расспросами или просто заваливая работой.

Остановившись на пустом пересечении улиц, он закурил. Тишина, покой и забвение, свобода от демонов, что последнее время так неистово терзали его душу, казалось, вот она. Будь его воля, он бы остался здесь навечно. Наверное, это и было конечной целью всех его безуспешных попыток расквитаться с жизнью. Вот так просто оставаться в покое, одному.

«Одному?» – он насторожился. Как будто назойливый писк комара, откуда-то из тёмных кварталов доносился странный, похожий на отдалённые вскрики женщины или ребёнка, звук. Ещё раз прислушавшись внимательней, Дэвид смог абсолютно точно убедиться, что ему не показалось.

– Ну, и какое мне до этого дело? – Спросил он в пустоту. Ответа не последовало.

Ночь была тёмной и холодной. На улицах гулял ветер, достаточно сильный, чтобы, запутываясь в листьях деревьев, создавать удивительную композицию тысяч сплетённых крон. Конечно, никаких деревьев здесь не было. И всё, что ему оставалось, это уныло завывать, блуждая в нескончаемом лабиринте бетонных островков. А ещё ночь была страшной, и это не могло не радовать, пускай страх принято считать не самой приятной эмоцией, но всё же это лучше, чем, например, вовсе ничего не чувствовать.

Она вжалась в стену настолько, что та, казалось, вот-вот пойдёт трещинами. Сердце бешено колотилось, в висках стучало так, словно кто-то безустанно бил в барабаны прямо над головой, а непослушные пряди густых чёрных волос то и дело падали на лицо, закрывая обзор. Всё, что она могла разглядеть перед собой, это пару безумных, сверкающих в темноте глаз. Отчаяние охватывало её, накатываясь постепенно, волнами одна за другой, с каждым разом всё больше угнетая и без того угасающее сознание, всякая воля к сопротивлению которого уже давно была сломлена, и когда не осталось ничего, только страх и смирение, откуда-то из темноты послышался голос.

– Доброй ночи. – Сделав пару шагов вперёд, Дэвид полностью скрыл себя от света фонаря, надёжно укутавшись ночным мраком.

Картина вырисовывалась удручающая. В узком, плохо освещённом переулке были чётко различимы только две человеческие фигуры. Одна, поменьше, в полусидячей позе прижалась к монолитной стене дома, другая, побольше, нависла над ней, словно Дамоклов меч, и быстрыми движениями обшаривала какой-то предмет, отдалённо напоминавший то ли сумку, то ли пакет.

Услышав Дэвида, фигура побольше резко повернулась в его сторону.

– Тебе чего? – Спросил мужчина грубым, хрипловатым басом.

– Хороший вопрос. – Спрятав руки в карманы расстёгнутого пиджака, он безразлично пожал плечами. – Возможно, я просто бдительный гражданин, знаете, из тех, кто постоянно суёт нос в чужие дела. Возможно, несчастный человек, которого крик этой девушки так подло вытянул из состояния единения со вселенной. Ну или же я попросту случайный прохожий с обострённым чувством справедливости. В конечном итоге, сейчас это уже не имеет значения, не так ли? – Закончив, он сделал ещё пару шагов навстречу к мужчине, они стояли почти вплотную, в нос ударил стойкий запах алкоголя и дешёвого табака, но лица разглядеть так и не удалось. Зато Дэвид отметил, что в правой руке у него находился небольшой металлический предмет, уж больно подозрительно напоминающий нож. А ещё, даже в темноте, он узнал его взгляд, сверкающая пара глаз, что хаотично блуждала вокруг, выцепляя куски окружающей реальности. Психиатрическая лечебница делила общую прибольничную территорию с центром реабилитации для наркозависимых. Иногда они встречали этих людей на прогулке, истощённые, худые, гниющие тела, все такие разные, но такие похожие. Дэвид не запомнил никого из них. Только этот взгляд почему-то плотно засел в его памяти.