Прежняя жена

– О твоей жене?

– О чем хочешь.

Я всмотрелась в его серьезное лицо, потом отвела взгляд в сторону, на бассейн.

– Ладно… э-э-э… Что случилось на самом деле?

– Она съехала с обрыва.

– Почему?

– Не знаю, – вздохнул он. – Я каждый день спрашиваю себя об этом: почему она так поступила? Я не предполагал, что у Мелани есть склонность к суициду.

– Я где-то прочитала, что, когда это произошло, ты был в каком-то гольф-центре…

– Да.

– Сколько времени прошло, прежде чем ты узнал?..

– Довольно много. В то утро я играл в гольф, еще не зная о ее смерти, и позвонили мне только через двадцать два часа, когда тело опознали.

– Ох, Роланд, сочувствую!

Он пожал плечами.

– А как у тебя дела с наркотиками? – спросила я.

– Не употреблял и не собираюсь. Мой отец плотно сидел на наркотиках. Я ни к чему подобному не притрагиваюсь.

– Тогда почему в токсикологическом заключении упомянут героин?

– Честно, я не знаю ответа. Ни разу не видел, чтобы Мелани употребляла наркотики. Пила ли она? Безусловно. Но наркотики – никогда.

– А ты не думаешь… – Я сделала паузу, глядя в сторону бассейна. – Не думаешь, что она была с кем-то еще?

Его лицо дрогнуло, он отвел взгляд, затем произнес:

– Не имею представления.

Какое-то время мы сидели молча, слушая плеск воды в бассейне.

– Мой брат занимается пиаром. Он советует мне держаться от тебя подальше.

– И имеет на это полное право, ведь он не знает меня настоящего.

– Не хочу даже думать, что слухи правдивы.

– Тогда и не думай.

– Но как не думать? Я хочу сказать… Ты мне действительно нравишься, Роланд. Но как я могу быть уверена, что ты не виновен?

Несколько секунд Роланд просто смотрел мне в глаза, потом встал и обошел вокруг столика. Он легонько потянул меня за руку, заставив встать тоже. Одной рукой он приобнял меня за талию, другой приподнял подбородок, и теплые ореховые глаза встретились с моими.

– Если рядом со мной ты не чувствуешь себя в безопасности, я это понимаю, Самира, – сказал он. – Но знай: ты мне тоже очень нравишься, и мне приятно проводить с тобой время. Я хотел бы большего. Хотя и осознаю, что тебе не нужно лишнее внимание или стресс, связанные со всей этой историей. Но клянусь, что я не виновен. Я не убивал жену. Я на такое зло не способен.

Я вздохнула, не находя, что сказать.

– После смерти Мелани я живу один, – продолжил Роланд. – Не потому, что хочу, а потому, что с тех пор ни одной женщине не хватило смелости завязать со мной отношения. Я знаю, что не виноват, но это не имеет значения, пока весь мир думает иначе.

В его взгляде появилась печаль, глаза заблестели, и мне стало по-настоящему жаль Роланда. Захотелось обнять его, утешить. Было больно осознавать, что большая часть окружающих ненавидит его, основываясь на предположениях и слухах.

– Но у нас с тобой отношения завязались, – улыбнулся он. – Несколько недель ты была рядом, не подозревая обо всем этом, и… Я не знаю. Наверное, я держался за это ощущение. Ощущение, что я наконец кому-то нужен.

Я посмотрела на его губы.

– Ужасно, что тебе пришлось такое пережить.

– Мм…

– Не хочу даже думать, что слухи правдивы, – опять прошептала я.

Роланд снова приподнял мой подбородок и прильнул к моим губам. Его губы были мягкими, поцелуй стал глубже, и я с наслаждением растворилась в нем.

– Тогда и не думай.

14

Возможно, глупо было вести себя так, как я вела после неожиданной встречи с Роландом, но я ничего не могла с собой поделать. Я выбросила из головы слухи о нем. Игнорировала все статьи, где над ним глумились. Я не верила ни в какие обвинения, потому что мне нравилось быть с Роландом. Я наслаждалась временем, проведенным с ним. Он относился ко мне по-особенному, и я чувствовала, что могу обсудить с ним гораздо больше, чем с любым из прежних парней.

Мы смеялись над одними и теми же шутками, любили одни и те же телепередачи и фильмы. Секс был просто зашкаливающе горячим, в отношениях бурлила энергия и страсть. Мы могли болтать часами без устали и скуки. Без сомнений, Роланд подходил мне идеально. Но почему, чтоб вас всех, на моем идеальном мужчине должно висеть подозрение в убийстве?!

Жизнь никогда не была особенно ласкова ко мне, но какие карты выпали, такие выпали – я распоряжусь ими правильно. А значит, если хочу быть с Роландом, нужно не высовываться. Нельзя слишком часто появляться вместе на публике. Если мы хотим, чтобы наши отношения развивались, а связь была прочной, не стоит болтать друг о друге направо и налево. Нельзя попадаться вдвоем в объективы папарацци, и уж точно нельзя, чтобы о возобновлении нашего романа узнал Келл.

Роланд принадлежал мне, а я – ему. Находясь рядом с ним, я не чувствовала опасности или угрозы. Я чувствовала только его доброту и привязанность и, черт возьми, была счастлива!

– Ты все еще ищешь работу? – однажды спросил Роланд, когда я сидела на его кровати, копаясь в телефоне.

Я как раз зашла на сайт с вакансиями, однако ни одна из них не казалась многообещающей.

– Да. Соседка практически выгнала меня, чтобы съехаться со своим парнем, так что мне нужна работа и жилье, причем как можно скорее.

Роланд поставил бокал с вином на тумбочку рядом со мной и сел на край двуспальной кровати. Когда я прокручивала страницу, прижавшись спиной к мягкому изголовью, я чувствовала, что он смотрит на меня, поэтому подняла глаза, скрывая улыбку:

– Что?

– Ничего, – ответил Роланд, но при этом ухмыльнулся, а когда он ухмылялся, то обычно хотел что-то сказать.

– Нет, скажи мне. – Я положила телефон на тумбочку и взяла бокал.

Роланд улыбнулся, затем отпил вина и снова посмотрел мне в глаза:

– Ну, я просто подумал… если переедешь ко мне, тебе не придется беспокоиться о счетах или поиске работы.

– О! – Мои брови взлетели, и все, что я могла сделать, – это моргнуть.

Он отпил еще вина.

– Вот почему я не хотел об этом говорить.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно из-за такой реакции. Ни в какие ворота не лезет – вот о чем ты думаешь, верно? Мы вместе всего месяц и пару недель.

– Нет… я не думаю, что это не лезет ни в какие ворота.

И я действительно так не думала.

Я осмотрела его спальню: окна от пола до потолка, полированные деревянные полы, мелочи, которые отражали его личность, например часы на комоде и книги по самоисцелению на тумбочках.

Я провела рукой по пушистому серому одеялу на кровати, где сидела. По правде говоря, действительно легко представить, как я живу с ним в роскоши. Оказаться в нашем собственном мире – вместе пить утренний кофе и ужинать по вечерам.

– У меня впереди несколько поездок и мероприятий, но я могу оставаться в Майами, когда не путешествую, чтобы ты не скучала. Звучит безумно? – спросил он.

– Нет, – быстро ответила я, улыбаясь. – Нет, я совсем не думаю, что это безумие. Я могла бы задержаться здесь на некоторое время – по крайней мере, пока не найду работу и собственное жилье.

Он забрал у меня бокал с вином, поставил бокалы на тумбочку, а затем, подвинувшись ко мне, устроился между моих ног.

– Пока ты со мной, Самира, – пробормотал он, почти касаясь моих губ, – тебе не придется ни о чем беспокоиться. – Он поцеловал меня. Потом еще раз. – Я всегда помогу. – Еще один поцелуй. – Пока в твоей жизни есть я, тебе не надо думать о счетах или жилье.

15

Я знаю за собой эту черту – не продумывать все до конца. Я бываю импульсивной, нетерпеливой, прихожу в бурный восторг от деталей, забывая о целом, так что можете себе представить, каково это, когда в моей жизни случаются грандиозные события или открываются новые возможности.

Из-за моей маленькой причуды я не всегда принимаю взвешенные решения. Поэтому, когда через пять месяцев после переезда к нему Роланд предложил пожениться, я согласилась.

Серьезно. Я не думала. Мы путешествовали вместе, и я посещала мероприятия в качестве его спутницы. Несмотря на дурную славу из-за смерти жены, многие сохраняли уважение к Роланду и хотели видеть его своим гостем. Когда Мелани была еще жива, он создал детский благотворительный фонд, жертвовал много средств и общался с очень известными людьми. И это не говоря об огромном состоянии: ведь, если верить Роланду, богачам прощают любые неблаговидные поступки, а Роланд определенно был богат. Мы жили как в сказке, и, когда мне стоило бы взять тайм-аут и подумать, оказалось уже слишком поздно.

В тот вечер, когда он сделал мне предложение, события развивались стремительно. Мы заказали еду навынос в местном китайском ресторане. По дороге к его машине он вдруг опустился на одно колено. От неожиданности я растерялась, но все же сказала «да». Потом мы немного выпили в его кондоминиуме, и он рассказал мне о своем особняке в Колорадо.

– Знаешь, нам не обязательно оставаться здесь, в Майами, – заметил он, отложив палочки.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня есть особняк в пригороде Сейджбурга. Там меньше посторонних глаз. Местные жители в основном приятные пожилые люди. Тихо, никто не лезет не в свое дело.

– Звучит неплохо.

– Я бы хотел, чтобы мы поженились там.

Я выпрямилась:

– В Колорадо?

– В особняке, – улыбнулся он. – Получится интимная обстановка. Я могу позвать местного священника. Ты купишь красивое платье. Все скромно, просто. Только ты и я.

Я потупила взгляд. Сразу пришла мысль о Келле и о том, что он подумает, если я сбегу в другой штат больше чем в сутках езды с, по его мнению, женоубийцей. Раз в две недели я все еще встречалась с братом за обедом и намеренно избегала на этих встречах темы мужчин и отношений. По счету все так же платил Келл, но обстановка была уже не та. Брат казался слишком нервным, напряженным – я не сомневалась, что это из-за беременной невесты или изнурительной работы и стремительно развивающейся карьеры.

– Но я пойму, если ты не захочешь, – резко сказал Роланд. – Я не хочу увозить тебя, если ты не готова. Можно остаться здесь.

– Нет, Роланд, погоди! – Я протянула руку через стол и крепко сжала его ладонь. – Я замолчала, потому что подумала о брате. Меня ничего особенно не держит в Майами. Только брат и лучшая подруга Шелия, но ведь всегда можно приехать и навестить их, если захочу.

– Это верно, – кивнул он.

– Я люблю тебя, – сказала я. – И хочу быть с тобой. Хочу сделать тебя счастливым. Видимо, тебе нравится в этом особняке, так что, если ты чувствуешь себя счастливым в Колорадо, я поеду с тобой. Я поеду с тобой куда угодно.

Никогда не видела, чтобы он так широко улыбался. Я действительно обрадовала его, хотя сама немного нервничала из-за всей этой затеи. Роланд поцеловал меня, мы открыли еще одну бутылку красного вина, и он заговорил о том, как прекрасен снег в Сейджбурге и как зимой мы отправимся гулять по городу снежным вечером. Мы праздновали мое согласие с вином и музыкой, а затем он отвел меня в спальню, и мы несколько раз занимались любовью.

Но признаюсь, когда я проснулась и алкоголь выветрился, то идея уехать из единственного места, где у меня есть семья и друзья, чтобы обосноваться с ним в Колорадо, показалась сомнительной. Я собиралась поселиться в бывшем семейном гнездышке. Он сам рассказал, что именно там они с покойной женой и жили, а потом он решил не продавать дом, потому что чувствует с ним связь.

Со стороны я выглядела полной дурой. Возможно, я и была ею – влюбленной дурой. Не знаю, почему я так увлеклась Роландом или почему так стремительно развивались наши отношения, но я правда любила его. И хотя иногда казалось, что мы слишком спешим, я просто не могла сказать ему «нет». Было в нем что-то интригующее, манящее. Спешили мы или не спешили, а в помощи я нуждалась. Мне негде жить, нет работы, а он готов решить все проблемы. Отказываться нельзя ни в коем случае.

Хватило одного утреннего поцелуя и ладоней Роланда на моих бедрах, чтобы забыть о сомнениях и переживаниях и поверить, что с ним мне будет хорошо.

Он готов дать все, о чем я мечтала.

Просто нужно иметь достаточно смелости, чтобы принять это.

16

Мне никогда не доводилось уезжать из Флориды. Я прожила в Майами всю жизнь, родилась и выросла здесь. Я привыкла к долгому жаркому лету и короткой зиме, которую и зимой-то сложно назвать.

Мысль о том, что все мои вещи отправлялись в другой штат – в тридцати одном часе езды (да, я точно это проверила), – немного пугала. К счастью, мы с Роландом летели в Колорадо первым классом, но на душе все равно было неспокойно.

Я люблю Роланда. Пусть пока что мы провели вместе не так много времени, но я действительно люблю его. Это факт. Но если я совершаю ошибку? Наверное, стоило подождать еще немного. Может, следовало рассказать обо всем Келлу. Я призналась брату, что порвала с Роландом – в какой-то момент так и было, – но умолчала, что мы снова сошлись и я уже помолвлена.

Шелии я тоже не сказала, что переехала к Роланду. Ей я сообщила, что поживу временно у подруги, с которой раньше работала. С Шелией я встретилась за обедом через неделю после того, как Роланд попросил меня выйти за него. Я хотела рассказать ей о предложении руки и сердца, но не смогла заставить себя. Вдруг она знает историю Роланда и думает, что он виновен? Вдруг решит, что я сумасшедшая, раз приняла предложение? Подумает, что я съехала с катушек окончательно и бесповоротно?

Шелия знала, что я с кем-то встречаюсь, но раньше у меня никогда не было серьезных отношений, поэтому она, скорее всего, предположила, что я и теперь гуляю с каким-то парнем, которого нашла на сайте знакомств.

Все мои решения были, мягко говоря, иррациональными, но все же я сидела рядом с будущим мужем, готовясь начать новую жизненную главу, хотя меня и одолевали сомнения.

Конечно, я хотела быть с ним. Мне нравились его деньги, его машины и то, как он меня баловал. Да, черт возьми, мне нравился секс, ужины при свечах и наши бесконечные разговоры. Но я была уверена, что в Роланде есть что-то еще, о чем я не знаю. И я чувствовала, что все это откроется в особняке.

* * *

Мы приземлились, и двоюродный брат Роланда Дилан встретил нас в аэропорту. По словам Роланда, Дилан был его мальчиком на побегушках, хотя жених и просил меня никогда его брата так не называть. Еще Дилан исполнял роль кэдди[4].

Пока мы ехали, я узнала, что они выросли вместе. Роланд был единственным ребенком, а у Дилана имелись братья и сестры, но намного старше, поэтому близко они не общались. А вот с Роландом Дилан оказался примерно одного возраста, и их подтрунивания друг над другом наводили на мысль о родных братьях, а не о двоюродных. Мне понравилась эта атмосфера. Я еще никогда не видела Роланда таким расслабленным – понятно, почему он хотел вернуться. Здесь он чувствовал себя счастливым.

– Роланд рассказывал тебе, как в гольфе я однажды надрал ему задницу? – спросил Дилан, глядя на меня через зеркало заднего вида.

– Что?! – рассмеялась я, переводя взгляд с Дилана на Роланда. – Нет, он никогда мне этого не говорил.

Роланд тоже засмеялся и закатил глаза:

– Ну началось…

– Ага! Прямо на заднем дворе его дома. Там тренировочный мини-центр с полем. Прекрасное поле с паттинг-грином[5] и песчаными бункерами. В общем, мы выпили и заключили пари. Побеждаю я – получаю тысячу долларов. Побеждает Роланд – я чищу все его клюшки для гольфа, а их очень много – комплектов восемь. Огромное количество железа.

– И ты выиграл? – хихикнула я. – У лучшего гольфиста нашего времени?

– Черт возьми, да, выиграл! – гордо подтвердил Дилан. – Роланду не стоило так много пить. Тысяча долларов была кстати.

– Ну, Дилан все равно спустил деньги на стриптизерш.

Я глянула на Роланда и фыркнула от смеха.

– Да ладно, бро! – укорил Дилан. – Самира меня в первый раз видит. Не надо таких подробностей.

Когда мы подъехали к дому Роланда, я глазам не поверила.

Особняк был прекрасен. Больше чем прекрасен – ошеломляюще великолепен, и я не могла поверить, что еще раздумывала, ехать ли сюда. Я еще даже не переступила порог, а уже влюбилась в этот дом. Архитектурное решение полностью соответствовало Роланду – его духу, образу.

Фасад был облицован светло-коричневым кирпичом и серо-коричневым рваным камнем, ставни оказались темно-серыми, в тон высокой крыше. Даже под тонким слоем холодной росы широкая зеленая лужайка выглядела идеально ухоженной, а четыре клумбы перед входом окружали крошечные живые изгороди. Красные и желтые цветы грустно поникли – скорее всего, из-за прохладной погоды. Несмотря на это, участок был безупречен.

Дилан проехал через встроенную в здание арку, показались четыре гаража, и я вспомнила слова Роланда: у него три машины – «кадиллак», «мазерати» и «субару» для снежной погоды. Дополнительный гараж использовался как развлекательный центр, где он принимал гостей или проводил время с самыми близкими друзьями.

– Ух ты! – выдохнула я.

– Неплохо, да? – спросил Роланд.

Я почувствовала тепло его тела: скользнув по заднему сиденью, он придвинулся ко мне.

– Я построил его девять лет назад.

– Просто божественно, Роланд!

– Французский деревенский стиль. Помню, мне было тринадцать, и я ездил вместе с мамой расставлять таблички с объявлениями во дворах домов, которые она продавала. Она работала риелтором. В общем, нам попался один дом, и я глазам не поверил, когда увидел его. Он выглядел точь-в-точь как этот. Я тогда сказал себе, что когда-нибудь у меня будет такой дом, и теперь он у меня есть.

– Дом определенно тебе подходит. – Я повернула голову к жениху. – А где сейчас твоя мама?

– Наслаждается жизнью в Риме, – со вздохом ответил Роланд. – Вероятно, скоро позвонит и попросит, чтобы я отправил деньги на ее следующее приключение.

Я улыбнулась:

– Как мило, что ты заботишься о ней.

Он поджал губы и взял меня за руку.

Я заметила, что Дилан мельком посмотрел на нас, прежде чем снова устремить взгляд вперед. Припарковавшись перед одним из гаражей, он вздохнул и произнес:

– Наконец-то.

– Тебе здесь понравится, – пробормотал Роланд. – Я обещаю.

17

Внутри особняк был совершенен, и обстановка кричала о Роланде Грэме. По всему, от черно-серой мебели и полов вишневого дерева до телевизоров, установленных почти в каждой комнате, было заметно: это место принадлежит только ему. Ничего в интерьере, абсолютно мужском, не напоминало о женщине, что я находила странным, ведь когда-то он жил тут с прежней женой.

Я отбросила последнюю мысль и сказала себе, что сама добавлю сюда женские штрихи. Может, Роланд избавился от всего, что привнесла в обстановку Мелани, чтобы освободиться от тягостных воспоминаний о ней. Правда, пока я бродила по длинным коридорам, разглядывая фотографии на стенах – Роланд в картинных позах либо замахивается клюшкой, либо стоит с ней, – я не могла не задаться вопросом: почему его нет ни на одном снимке вместе с женой?

– Ну и как думаешь, тебе понравится здесь? – произнес Роланд, когда мы вошли в спальню.

Под хозяйскую спальню было отведено отдельное крыло, в стороне от остальной части дома. Гигантское помещение с шикарной ванной комнатой, отделанной мрамором и серебром. Там стояла широкая ванна на ножках, а также имелся тропический душ, которым мне не терпелось воспользоваться.

Я с улыбкой повернулась к жениху и промурлыкала:

– Да. Я знаю, что мне понравится.

Он ухмыльнулся:

– Хорошо. Теперь позволь показать тебе место, где ты всегда найдешь меня, если не застанешь дома.

– Что за место? – спросила я, когда он обнял меня за плечи.

– Мое поле для гольфа.

Тренировочное поле находилось за домом, позади террасы с костровой чашей и мягкими креслами под навесом экзотического вида беседки.

– Несколько акров с тремя гринами и четырьмя бункерами, – похвастался Роланд, когда мы стояли в начале поля. – Понадобится гольф-кар[6], чтобы осмотреть всю территорию, но не стоит заниматься этим в твой первый день здесь. – Он рассмеялся. – Может, когда-нибудь научу тебя играть в гольф.

– Наверняка ты мечтаешь об этом, – улыбнулась я, посмотрев на него.

Потом снова перевела глаза на поле, оглядывая невысокие холмы, впадины и развевающиеся флажки, установленные в близлежащих бункерах. Неподалеку я заметила покатую белую крышу небольшого навеса. Покрытая дерном земля под этим навесом и ее рельеф наводили на мысли о поле для мини-гольфа. Роланд, вероятно, много там тренировался – он часто говорил об этом. В одну из стенок навеса были встроены скамейки – наверное, чтобы отдохнуть после игры.

Я посмотрела направо: не очень далеко стоял павильон бордового цвета. Я нахмурилась. С каждой стороны постройки было по два окна, а ко входу вела каменистая тропа. Павильон выглядел не слишком ухоженным, из-за чего казалось, что ему здесь не место. Деревянные ставни выгорели на солнце, а выцветшую крышу засыпало листьями. Голые ветки деревьев нависали над павильоном, словно ведьмины пальцы, и слегка постукивали по стенам и крыше, когда дул ветер.

– Для чего это? – поинтересовалась я, указывая на строение.

Роланд посмотрел в ту сторону, но не ответил, и я взглянула на его лицо. Он не отрывал глаз от павильона, стиснув челюсти.

– Мелани, – произнес он, и я нахмурилась, сбитая с толку. – Это был ее павильон. Ее любимое место. Там она занималась своими хобби.

– Хобби? А какими?

– Она разрабатывала одежду, – сказал он со вздохом. – Много читала. Писала.

– Здорово.

– Хм, да. Все ее вещи там. После смерти Мелани моя мама сложила их туда. У меня самого не хватило духу. Я пытался позвонить ее сестре, чтобы она приехала и разобрала вещи, может, что-то продала, но не смог с ней связаться, и все так и лежит.

– О, понятно… – Я закусила нижнюю губу.

Чуть не спросила, не положила ли его мать туда еще и их с Мелани фото, но передумала. Я только что приехала – не хотелось, чтобы наш первый вечер в особняке получился напряженным.

– Пошли. Распоряжусь насчет обеда, а потом помогу тебе устроиться. – Роланд взял мою руку и повернулся к особняку.

Я последовала за ним, но не переставая оглядывалась на павильон Мелани.

18

Я быстро осваивалась в новом доме. Назавтра были доставлены все мои вещи, и Роланд помог мне их распаковать и разложить. К третьему дню я познакомилась с каждой комнатой в особняке.

Мы немедленно начали обсуждать свадьбу. Роланд пригласил пастора, согласившегося обвенчать нас, а затем мы провели три с половиной часа в дороге от Сейджбурга до Денвера, где я собиралась купить свадебное платье. Я не хотела, чтобы он видел мой подвенечный наряд, поэтому Роланд решил в последний момент выбрать себе смокинг.

Мерить платья мне понравилось, но я вдруг почувствовала себя такой одинокой. Хотелось разделить этот момент с мамой, или даже с Шелией, или с Келлом. Но я ведь так и не сказала брату о Роланде, а если бы открыла свой секрет Шелии, она вряд ли бросила бы все, чтобы приехать сюда. Пожениться мы собирались в следующие выходные.

* * *

Выходные наступили, не успела я и глазом моргнуть. Как и говорил Роланд, венчание получилось очень простым. Кроме нас, присутствовал пастор – преподобный Тэйлор, добрый пожилой афроамериканец с красноватой кожей и седеющими волосами. А еще Дилан и Ядира – вот уже восемь лет личный повар Роланда и по совместительству домработница. Очень приятная женщина, она ни разу не заговорила первой. Мать Роланда участвовала в церемонии через «Фейстайм». Она почти не улыбалась, но у меня было чувство, что мне не стоит принимать такую сдержанность на свой счет. Первая жена сына умерла три года назад, а теперь он венчался с особой, с которой знаком полгода. Видимо, она думала, что мы поторопились.

Меня окружали малознакомые люди, но вечер все равно получился прекрасный. После долгого поцелуя и обоюдного «да» мы выпили шампанского под навесом беседки у костра. Мы наелись куриных крылышек на гриле, запеченных макарон и закусок, так что с учетом всех обстоятельств получилось очень романтично.

Роланд разрешил нанять местного свадебного фотографа, чтобы запечатлеть особые моменты торжества. И как только все было сказано и сделано и ночь перешла в день, мы поднялись в спальню, которую я теперь официально могла назвать нашей, и уже как муж и жена очень нежно любили друг друга.

Но, несмотря на такой прекрасный праздник, мои мысли постоянно возвращались к одной маленькой детали.

Старый павильон Мелани. Что там? И почему мне так хочется об этом узнать?

19

В медовый месяц мы далеко не уезжали. Хорошо, что мы поженились зимой, таким образом нам удалось съездить на лыжный курорт, не покидая штата. Курорт оказался милым и уютным; правда, на лыжах я кататься не умела, но Роланд помогал мне. Мы изумительно провели время, в том числе несколько раз обедали в замечательных местах. Однако поездка оказалась практически испорчена, когда какая-то компания узнала Роланда и начала фотографировать. Поэтому оставшуюся часть медового месяца мы решили провести в домике, вдали от любопытных глаз.